- Вот что, девчата, - сказал Илья, спеша провернуть все общественные дела до прихода Тоси. - Времени у нас мало, да и агитаторы мы с Сашкой липовые, так что вы сразу соглашайтесь…
- Правильно! - подхватил Сашка. - Нечего тянуть, дело ясное, записывайтесь.
Сашка присел к столу и выложил перед собой блокнот.
- Да куда записываться-то? - спросила Катя, подвигая к Сашке пачку с печеньем. - Тоже мне, агитаторы!
Приятели переглянулись, недоумевая, как это они до сих пор не объяснили цели своего прихода. Сашка похрустел печеньем во рту, откашлялся и зачастил привычной скороговоркой человека, которому сегодня приходится в десятый раз повторять одно и то же:
- Не справляются в лесу на обрубке сучьев. Сами знаете, сколько снегу навалило. А многие комсомольцы в конторе прохлаждаются. Вот нам с Ильей и поручили выровнять это дело. Учтите, каждый комсомолец полтора процента тянет. В других комнатах записались, теперь вы давайте… - Для большей убедительности Сашка похлопал по блокноту с записями и оглядел девчат. - Ну, к Вере Ивановне и Кате это не относится, они и так в лесу работают. Надя - несоюзная молодежь. Значит, остается Анфиса… Слышь, Анфиса, переходи на основную работу!
- А чего я там потеряла? - спросила Анфиса. - Мне и на коммутаторе неплохо.
Сашка разочарованно посмотрел на Илью, не зная, с какого боку лучше подойти к заупрямившейся Анфисе.
- А может, все-таки пошла бы? - неуверенно предложил Илья.
Ему и молчать не хотелось, чтобы Сашка с девчатами не подумали, что он выгораживает Анфису, и язык у него как-то не поворачивался агитировать ее. Простые слова, которые он только что со спокойной душой говорил в других комнатах, совсем не подходили к Анфисе, теряли почему-то свой убедительный смысл. Илья припомнил главный свой козырь и вяло, по обязанности, сказал:
- Кроме всего прочего, учти: в лесу и заработок больше… Вот Катя не даст соврать.
- И правда, Анфиска, записывайся, - вступила в разговор Катя, пододвигая к Сашке кружку с чаем. - Силенка у тебя есть, будешь не меньше меня выколачивать.
- Мне и так денег хватает! - уперлась Анфиса.
- Эх, нету у тебя рабочей гордости! - пожалел Сашка. - Ладно, ты подумай, а я пока чаю попью.
- Агитируешь со всеми удобствами! - съязвила Анфиса и ушла в свой угол.
Илья недружелюбно покосился на нее. Хотела этого Анфиса или нет, но в нежелании ее идти на работу в лес сквозило обидное для Ильи пренебрежение к тем, кто давно уже там работал, а значит, и к нему. Впервые он подумал, что Анфиса не такая, как другие девчата: те никакой работы не боятся, а она все выгадывает, ищет свою окольную тропку в жизни. Илья отвернулся от Анфисы и стал разглядывать яркие натюрморты над Тосиной койкой.
- Ну, записывать, что ли? - нарочито бодрым голосом спросил Сашка.
В коридоре послышался мягкий топот валенок, дверь в комнату распахнулась, и на пороге выросла румяная с мороза Тося. Она скользнула взглядом по сразу поскучневшему лицу Ильи, заметила в руке Сашки карандаш над блокнотом и решила, что проворонила что-то очень интересное и поспела только к шапочному разбору. По молодости лет Тося считала, что все самое заманчивое в жизни происходит где-то в другом месте - там, где ее нет.
- Сами записываются, а про меня небось забыли! - с ходу упрекнула она подруг. - Пиши и меня, Сашок, нечего зажимать! - Тося подошла к столу, склонилась над Катей, запоздало спросила: - Это куда записывают?
- На работу в лес.
- А-а… - разочарованно протянула Тося. - А я думала… Тогда не надо, Сашок, я и так в лесу работаю.
Илья сердито посмотрел на балаболку Тосю и сказал наставительно, чтобы она не равняла себя с ним:
- Ну, ты-то, положим, хоть и в лесу работаешь, а все-таки не на основной работе!
- То есть как это не на основной?! - опешила Тося. - Вы же сами с Сашкой каждый день обед мой лопаете, да еще и добавку берете, а теперь - "не на основной"… Ты эти штучки брось, нечего личные счеты сводить!
Илья смущенно крякнул и отошел от стола.
- Разные это вещи, - пояснил Сашка, приходя на выручку Илье. - Повариха ты хорошая, спору нет, а все-таки работа твоя подсобная. На основной люди лес заготовляют, кубики дают…
- Кубики? Посмотрела бы я, как ты, не пообедав, дашь кубики!.. Новое дело: выходит, вы все коммунизм строите, а я так себе, сбоку припеку? Теперь понятно, почему некоторые меня всерьез не принимают… Несогласная я! Пиши и меня на основную, буду кубики давать.
- Тоська, не дури! - попробовала остановить ее Катя.
Сашка спокойно пил чай и что-то не торопился записывать Тосю. А Илья вдруг поймал себя на том, что против воли сочувствует этой настырной девчонке, которой хоть кол на голове теши, а она от своего не отступится.
- Кому я говорю, записывай! - скомандовала Тося, вырывая из Сашкиных рук недопитую кружку чая. - Это самое… изъявляю желание!
- Вот дуреха! - подивилась Анфиса.
Они стояли рядом, как бы давая Илье возможность еще раз сравнить их и выбрать более достойную. Илья перевел глаза с маленькой, невидной Тоси на красивую Анфису и посоветовал ей:
- Чем других отговаривать, лучше сама записалась бы.
- А ты сагитируй меня, зажги энтузиазмом! - потребовала Анфиса.
Илья безнадежно махнул рукой:
- Тебя зажечь - во всем нашем лесу дров не хватит!
Тося одобрительно хмыкнула, радуясь, что даже Илья раскусил красотку Анфису. А Сашка насупился, не зная, как им быть. Все шло совсем не так, как он рассчитывал: сильная Анфиса наотрез отказалась от работы в лесу, и даже с маломощной Тосей выходило как-то нескладно. Она запросилась на основную работу не потому, что осознала свой комсомольский долг, а из-за смешной девчоночьей обиды.
- Да не слушайте вы Тоську! - сказала Катя. - И чего такая кнопка сможет в лесу наработать?
- Чего-чего… - не на шутку обиделась Тося. - Да хотя бы сучья рубить.
- Ты топор-то не поднимешь!
- Еще как подниму! - не сдавалась Тося и лихо взмахнула спаренными руками, показывая, как станет она рубить сучья. - Как стукну по сучку - так и полетит к чертовой бабушке! Ты думаешь, с котлами легче возиться? Пойди попробуй… - Ища поддержки, Тося затравленно огляделась вокруг. Сердобольный Ксан Ксаныч одобряюще улыбнулся ей. - Ведь правда, Ксан Ксаныч?
- Оно конечно… - забормотал Ксан Ксаныч, боясь покривить душой и в то же время желая помочь доверившейся ему Тосе. - Котлы, они тоже разные бывают. Вот я в прошлом годе один лудил - чуть грыжу не нажил…
- Слышите? - торжествующе спросила Тося. - Ксан Ксаныч врать не станет! Пиши, Сашок, чего там…
Тося подхалимски долила Сашке чаю в кружку и бросила туда большой кусок сахару из Анфисиного кулька.
- Ладно, - сдался Сашка, отхлебывая чай, - все-таки полтора процента… А не получится у Тоси - мы ее обратно переведем.
- У меня да не получится? - возмутилась Тося. - Пиши: Кислицына Анастасия Поликарповна.
- Поликарповна? - удивился Сашка, записывая Тосю в свой потрепанный блокнот. - Вот не думал, что у тебя такое смешное отчество.
Тося терпеть не могла, когда хоть самую малость задевали ее отца.
- Отчество как отчество, не хуже иных прочих, - строго сказала она и посмотрела на Илью, ожидая от него нападок.
Илья торжественно наклонил голову, впервые после ссоры в кассе соглашаясь с Тосей.
- Анфиса, как, не надумала? - спросил Сашка. - Снег стает - опять к своему "але-але" вернешься.
Он смотрел на Анфису, взывая к ее совести, и не видел, как за его спиной Надя убрала посуду в тумбочку, смела крошки в ладонь и вдруг решительно шагнула к столу:
- А беспартийным можно?
Вера перестала щелкать на счетах - и в комнате сразу стало тихо. Лишь ходики беспечно щебетали на стене да с узкоколейки донесся далекий гудок паровоза.
- Вот всегда она так, - пожаловалась Анфиса. - Молчит-молчит, а потом и брякнет!.. Ты на кого коммутатор бросаешь?
- Найдутся желающие телефон караулить, - отмахнулась от нее Надя. - Ну, так как же, можно мне?
Ксан Ксаныч вскочил и затоптался на одном месте - как всегда в минуты волнения.
- Надюша, и чего ты надумала? - упрекнул он невесту. - Мы и так денег на мебель скопим, я на сверхурочных подработаю…
- Да не из-за мебели я, - тихо ответила Надя, стыдясь, что при всех подвела Ксан Ксаныча. - Просто времени свободного на коммутаторе слишком много: разные мысли лезут в голову…
- Вот чудачка! - удивилась Анфиса. - Времени свободного испугалась.
- Пишите, - упрямо сказала Надя и выбросила крошки в помойное ведро.
Тося захлопала в ладоши:
- Молодец, Надежда! Мы всем канцелярским крысам покажем, как надо работать!
Илья переглянулся с Сашкой.
- Что ж, - вслух подумал Сашка, - процента это нам не даст, потому - несоюзная молодежь, но я тебя поздравляю, Надя.
Он встал из-за стола и с чувством пожал руку Наде. Вслед за ним пожал Надину руку и Илья.
- А что же агитаторы меня не поздравляют? - обидчиво спросила Тося и первая протянула руку Сашке.
- Требование законное, - согласился Сашка, любящий во всяком деле справедливость и порядок.
Он утопил в богатырской своей ручище Тосину ручонку и бережно, в четверть силы, припечатал ее большим пальцем. За ним, честно выполняя долг агитатора, к Тосе подошел Илья. Пристально глядя Тосе в глаза, он изо всех сил сдавил ее руку. Тося мужественно выдержала свирепое его рукопожатие и лишь потом украдкой пошевелила слипшимися пальцами.
- Терпеливая! - похвалил Илья и с новым интересом посмотрел на Тосю: ему вдруг показалось, что он многого еще о ней не знает.
А Тося в последний разок полюбовалась бравыми натюрмортами над своей койкой и стала безжалостно сдирать их со стены.
- Прощай, кулинария!
ТРУДНЫЕ ЕЛКИ. КАПУСТА НА СНЕГУ
Давно уже известно, что все в жизни связано между собой.
Записываясь на основную работу, Тося меньше всего думала о том, кто придет ей на смену. И пожилая Гавриловна, с незапамятных времен работающая судомойкой в поселковой столовой, не очень-то интересовалась Тосей и молодым ее нежеланием быть в жизни подсобницей. Они жили рядом, чуть не каждый день встречались друг с другом, и Гавриловна даже не подозревала, что эта маленькая самоуверенная девчонка, которую все почему-то хвалили, подложит ей свинью.
На другой же день после опрометчивого Тосиного поступка тихая биография Гавриловны дала трещину: пожилую судомойку срочно произвели в повара и назначили на место, кинутое Тосей. А Гавриловна, надо сказать, была совсем не честолюбива и без всякой охоты сменила неноменклатурную свою должность в обжитой поселковой столовой на пост начальника дикой Тосиной избушки.
И утром третьего дня тепло одетая, неуклюжая Тося уже передавала великанский кухонный инвентарь новой поварихе:
- Миски тут, ложки-вилки здесь, ножей не полагается… Чего-чего, а дров хватает! Воду из дальней полыньи берите, вкуснее… А порции побольше, чем в столовой, делайте: они у меня к добавкам привыкли, на свежем воздухе работают… Ну, ни пуха вам, ни пера, а я пошла на основную!
Вскинув на плечо тяжелый топор, Тося побежала по узкой тропке вслед за Надей.
С наступлением зимы все девчата, работающие в лесу, облачились в ватные фуфайки и такие же брюки, заправленные в валенки. А поверх теплых, удобных в работе брюк ненужно и смешно топорщились юбки - короткие, ничуть не греющие, - не одежда уже, а так, всего лишь привычная примета пола, с которой девчата не решались расстаться, словно боялись, что их примут тогда за парней.
Закусив губу, Тося обрубала сучья с поваленных Ильей деревьев. Рядом с ней работала Надя. Там, где сильная Надя била топором один раз, Тосе приходилось тюкать два-три раза. С соснами и березами она еще кое-как справлялась, а ветвистые елки вгоняли ее в пот.
Надя по-мужски крякала при каждом ударе, и Тося, присмотревшись к ней, тоже начала крякать. Неумело подражая Наде, она с трудом поднимала тяжелый топор, громко крякала, вкладывая в солидный звук всю свою силу, а затем уж, обессиленная, вяло опускала топор на сучок.
- Да не хэкай ты без толку! - посоветовала ей Надя. - Это само потом придет. Умора с тобой, лешак тебя возьми.
Срубленные сучья Тося по снежной целине подтаскивала к костру. Там, где другим обрубщицам было по колено, маленькой Тосе - по пояс. Она уже набрала снегу в валенки, откинула на спину платок, расстегнула ватник, но не сдавалась и, подзадоривая себя, воинственно бормотала только что сложенный стишок:
Основная работенка,
Не боюся я тебя!
Илья работал неподалеку и хорошо видел, что Тосе приходится несладко. Он и жалел ее немного, но больше злился на глупую девчонку, которая из упрямства взялась не за свое дело и теперь мучается. Ему казалось, что вот-вот Тося свалится в сугроб и больше уж не встанет. Но время шло, а Тося все еще держалась. Экономя силы, она теперь уже не крякала, а отрубленные ветки приноровилась таскать по волокам, проложенным другими девчатами.
"Соображает!" - одобрительно подумал Илья и подошел к Тосе.
- На вот… - сказал он с незнакомой ему прежде хмурой робостью, протягивая Тосе маленький топор. - Мой способней будет…
- Спасибочко! - Тося охотно схватила острый топорик, легко отсекла сучок и похвалила: - Веселый у тебя топоришко!
- Я тоже парень не скучный…
- Да уж! - Тося презрительно махнула рукой. - Ты лучше не гони так, а то закусил удила… Ведь в одной бригаде работаем.
Илья никак не мог упустить такого удобного случая, чтобы не поддеть Тосю.
- Что-то не пойму я тебя! Позавчера ты рвалась коммунизм строить, а сегодня - в кусты? Ведь план, понимаешь, план?! - Илья похлопал себе по шее. - То у тебя сознательности больше, чем надо, а тут рассуждаешь, как самый настоящий отсталый элемент!
Тося хотела обидеться на Илью, но собственная ее вина была настолько велика и очевидна, что она только тяжело вздохнула и призналась:
- О плане я не подумала…
С детских лет Тося привыкла, что всякий план надо обязательно выполнять, и по тому, как люди у нас в стране выполняют план, они делятся на хороших и плохих: хорошие всегда план выполняли и даже перевыполняли, а плохие под всякими предлогами норовили его недовыполнить. И теперь она ужаснулась, что по легкомыслию чуть было не подняла руку на Всемогущий План.
Илья заметил испуг в Тосиных глазах и пожалел, что так уже крепко навалился на безалаберную девчонку.
- Зря ты с кухни ушла, - буркнул он, пряча за сердитым тоном все свои добрые чувства к Тосе, которая ни с того ни с сего испортила вдруг себе жизнь.
- И ничуть не зря! - заупрямилась Тося. - Я приноровлюсь, вот увидишь.
- Цыган тоже кобылу приучал, - напомнил Илья.
- Сам ты цыган! - выпалила Тося.
Илья поспешно схватил тяжелый топор, забоявшись, что Тося раздумает теперь меняться, и пошел прочь, кляня ее за неуживчивый характер.
- Поговорили? - ехидно спросила любопытная Катя.
- Угу…
- Ой, смотри, Тоська! Сдается мне, ты все забываешь, что он бабник… - Катя посмотрела на Тосю долгим прокурорским взглядом. - Хочешь, я кашлять буду, чтоб помнила?
- Кашляй, если горла не жалко, - милостиво разрешила Тося. - А только запомни: влюбляться я пока не собираюсь. Просто я его… перевоспитываю… Ну да, перевоспитываю! - тверже прежнего сказала Тося, уверовав вдруг в тайный свой замысел. - Хочу человека из него сделать!
- Одна вот так же перевоспитывала-перевоспитывала, а потом матерью-одиночкой стала!
- Не говори глупостей! - обиделась Тося. - Вот смотри, как я с ним… - Она подбоченилась, набрала полную грудь воздуха и требовательно крикнула, демонстрируя перед Катей свою власть: - Эй, Илюха!
- Чего тебе? - недовольно отозвался Илья.
- Иди сюда, не бойся!
Тося подмигнула Кате, которая во все глаза глядела на маленькую девчонку, измывающуюся над первым парнем в поселке.
- Ну? - хмуро спросил Илья, останавливаясь на полпути к Тосе.
- Ты чего вредничаешь?! - накинулась на него Тося, не давая ему опомниться и собрать всю свою запропавшую куда-то сноровку бабника.
- Я вредничаю? - опешил Илья.
За легкий свой топорик он всего ожидал от привередливой Тоси, но только не упреков!
- Все елки да елки! - пристыдила его Тося. - Вали больше сосен, а елок поменьше. Уж больно ветвистые они! Пока обрубишь все сучья да стащишь…
- Так это ж не от меня зависит! - удивился Илья сумбуру в Тосиной голове. - Лес тут смешанный…
- А ты постарайся! - настаивала Тося.
Она смутно догадывалась уже, что сильному Илье доставляет удовольствие помогать ей, и хотела до самого дна использовать свое право слабого.
- Вот не было печали!.. - буркнул Илья.
Катя громко закашляла, боясь, что Тося по молодой своей забывчивости опять запамятовала, какой опасный Илья человек. Тося успокаивающе помахала верной подруге рукавицей и потребовала у Ильи:
- Раз сагитировал, так помогай!
Она уже почувствовала какую-то непонятную власть над Ильей и по женской своей природе бессознательно спешила закрепить эту заманчивую власть, приучить к ней Илью, чтобы не было ему ходу назад. При всем том Тося была убеждена, что делает все это для его же пользы - выводит на правильную дорогу заблудившегося в жизни человека. А мириться с Ильей-бабником она и не думала: зачем он ей такой, после Анфисы?
Илья сразу же ощутил Тосин аркан на своей шее, побоялся навеки утерять свою независимость и попробовал взбунтоваться:
- Кто тебя агитировал? Ведь сама напросилась!
Тося со скучающим видом слушала Илью, будто читала все его невысказанные мысли и заранее знала, что ничего нового он ей не скажет.
- Все у тебя не как у людей… - уже сдаваясь, признавая Тосину власть над собой, проворчал Илья для виду и ушел валить деревья во славу Тоси.
Торжествуя победу, Тося похвасталась Кате:
- Я с него семь шкур спущу!
- Ну и ну!.. - только и сказала Катя. Откровенно говоря, Кате больше нравилось, когда с Тосей случалась какая-нибудь беда и ее можно было жалеть, учить уму-разуму и чувствовать над ней свое превосходство. А вот такая, вознесшаяся выше всех девчат в поселке, она даже неприятна была Кате, как наглядное свидетельство того, что можно жить совсем по-другому, чем собиралась прожить свой век Катя.
- Слепой сказал: увидим! - спряталась она за поговорку и бросила смолистую ветку в костер.
Мерзлая хвоя жарко затрещала и разбудила мастера Чуркина, клюющего носом на пенечке.
- Поднажмем, ребятушки! - крикнул Чуркин хриплым голосом.
- Да не ребятушки мы, а девчатушки, - поправила мастера Катя, которая, полюбив Сашку, незаметно для себя прониклась его нетерпимостью ко всяческим ошибкам и непорядкам.
Чуркин почесал в затылке, философски изрек:
- Все едино! - вытащил часы-блюдце и покосился на солнце.
Признаться, Тося не очень-то надеялась, что Илья сразу же послушается ее. Но он, нарушая все правила, стал валить лишь сосны и лиственные деревья, а трудные для Тоси елки обходил стороной, будто и не росли они на делянке.
- Это что еще за выборочная рубка? - загремел Чуркин. - Кончай фокусы, Илюха!
И пришлось Илье вернуться к пропущенным елкам и спилить их все до единой.