К тому дню, когда Глебу Сытину предстояло выписаться из больницы, Яневич и его молодой партнер практически решили все вопросы дальнейшей деятельности геолога. Регулярно навещая больного, детально обсудили круг его новых обязанностей, зарплату и устройство с жильем.
Договорились, что он займет должность исполнительного директора, возглавляющего исследование и составление геоподосновы участка, отведенного под золотой прииск. А до начала его функционирования станет начальником новой экспедиции - ее снарядят на место будущих работ, как только получат государственную лицензию и печать и откроют счет в банке.
Выздоровление Глеба отпраздновали в доме Яневича. За столом вновь живо обсуждались наиболее острые эпизоды недавних приключений в тайге, - воздавали должное находчивости и мужеству Глеба. Все сходились на том, что, если бы не он - Петру и Клаве несдобровать.
Сытину льстило всеобщее внимание, признание его заслуг, но особенно приятно - что происходило это в присутствии дочери Яневича - рыжеволосой красавицы: сразу влюбился. Радовали и перспективы новой работы; недоволен был только одним.
- Напрасно вы не привлекаете к ответу Сергея Гладких, - высказался он. - Эта подлая афера - его рук дело. Костя Башун лишь исполнитель.
- Доказать очень трудно. - Лев Ефимович не стал раскрывать сути тайного компромисса. - И потом, он нам больше не опасен.
- Не скажите! - выразил сомнение Глеб. - Я лучше знаю этого стервеца: хитер, вероломен и не отступает от задуманного. Куда спокойнее, если сядет в тюрьму - там ему самое место!
Через некоторое время у Глеба возник еще один серьезный источник недовольства: заметил очевидную взаимную симпатию Петра и Юли.
"Неужели между ними что-то есть? - кольнула в сердце тревожная мысль. - Тогда мои шансы равны нулю. Одна надежда, - успокаивал он себя, - что Петю наверняка кто-нибудь ждет в Москве".
Когда вышли из-за стола и уютно расположились в гостиной, разговор зашел о предстоящей экспедиции. Глеб и тут завладел всеобщим вниманием.
- Я еще в больнице продумал все детали, - увлеченно начал он излагать свой план ее организации. - Разделимся на две группы. Одна, во главе со мной, отправится на лошадях к ущелью из Добрынихи - с целью прокладки наземной трассы.
Бросил взгляд на своего молодого шефа и продолжал:
- Другая, со строителями, прибудет прямо на место работ на вертолете. Доставит необходимое оборудование, детали конструкций для строительства времянок и перехода через ущелье. Ее должен привезти Петр.
Но как изготовить детали конструкции того же моста без предварительных изысканий? - резонно поинтересовался Яневич. - Разве есть подробная карта этой местности?
- Есть крупномасштабные карты и материалы аэрофотосъемки, - уверенно ответил Глеб. - По ним сделаем проект, а для привязки к местности придется разок туда слетать. Вертолет там уже садился,
- Может, ограничимся переброской людей и оборудования на вертолете? Целесообразно ли строить мост? усомнился Лев Ефимович.
- Экономические расчеты мы еще сделаем, но я заранее убежден, что это нужно! - твердо заявил геолог. - Раз мы знаем, что там богатое месторождение и намерены основать прииск.
Подождал, пока это осмыслят, и пояснил:
- Сначала, чтобы скорее начать промышленную добычу золота, поставим там бытовки и будем работать вахтовым методом, используя вертолеты. Но это очень накладно и прииску понадобится наземная дорога.
- Но она тоже обойдется в копеечку, - проворчал Яневич. - Посмотрим, что покажут расчеты.
- Само собой, - кивнул Глеб. - Но уверяю, это не столь дорого, как оплата вертолетов. Расстояние невелико. Для прокладки труб и лесозаготовок делают и подальше дороги, а тут золото!
- Согласен. До последней горы достаточно проложить путь бульдозерами, - поддержал его Петр. - Меня смущает лишь конечный участок дороги, ведущий к ущелью: там крутой и высокий подъем.
- Да, там работы побольше, - согласился геолог. - Придется соорудить что-то наподобие фуникулера, если сложно окажется сделать в горе "серпантин".
На том и порешили, поручив Глебу, как начальнику экспедиции, приступить к разработке сметы, проектных документов и всей вообще подготовке, ориентируясь на конец августа.
Глеб Сытин оказался умелым и инициативным организатором. К середине августа план его был полностью подтвержден экономическими и инженерными расчетами, смета расходов принята и вовсю развернулась конкретная подготовка к экспедиции.
Встречая всяческую поддержку со стороны владельцев ЗАО "Алтайский самородок" в лице Петра и Льва Ефимовича, он почти ежедневно бывал у них дома и благодаря этому виделся с Юлей. Между ними даже завязались более тесные отношения, так как она надумала принять участие в экспедиции.
Глеб, очень обрадованный, связывал с этим большие надежды: медик включен в пешую группу, которую возглавлял он сам. Единственное, что его смущало, - выдержит ли столь нежное создание тяготы и неудобства походной жизни.
- Конечно, я - за! Но ты, Юленька, крепко подумай: готова ли к тем трудностям, что ожидают тебя в пути? - предупредил он ее. - Тайга - это не только романтика, а еще комары, мухи, плохое питание, отсутствие привычных удобств.
И сделав паузу, ободряюще добавил:
- Но уверен - ты получишь незабываемые впечатления от нашего похода и как студентка Медицинского успешно справишься со своей ролью, но все-таки… - он снова замялся, - чтобы получить согласие родителей, подумай, как их убедить - они ведь приведут те же доводы, что и я.
Юля прекрасно понимала, какой бурный протест вызовет ее желание у родителей, и не только из-за неудобств в пути. В тайге и без того достаточно опасностей, чтобы подвергать им единственную дочь. Никогда бы не получить ей согласия отца и матери, если бы присутствовал Петр - наверняка принял бы их сторону.
Однако получилось так, что в этот момент он, используя удобную паузу, улетел в Москву, чтобы повидаться перед новым трудным походом со всеми родными и решить кое-какие дела. И Юля, при активной поддержке Глеба, сумела добиться своего. Правда, разговор вышел тяжелый.
- Мы понимаем, доченька, твое желание познать неизведанное, и не возражали бы, если бы это не было так опасно! - твердо заявил Лев Ефимович и с упреком покачал головой. - Неужели тебе ничуть не страшно - после того, что перенес Петя?
- А чего мне страшиться? Ситуация ведь совсем другая. Юля хорошо подготовилась к разговору. - Я иду вместе с опытными, бывалыми людьми, буду находиться под личной опекой Глеба.
- Не сможет он за тобой ходить как нянька. У него много своих дел, и потом… - разволновалась Раиса Васильевна, - представляешь, как станешь жить там - одна, среди грубых мужиков… В палатке, без всяких удобств…
- Во-первых, я там буду не в единственном числе, - объяснила ей Юля. - В нашей группе - Клава, которая ходила в тайгу с Петей. Ее берут в качестве поварихи и прачки.
- Но она-то - привычная к этим условиям деревенская девушка. А тебе зачем испытывать такие жуткие неудобства? - не сдавалась мать.
Однако переубедить Юлю оказалось невозможно - в хрупком ее теле жила отважная душа. Убежденная в своей правоте, она горячо возразила:
- Понимаю, что придется испытать неудобства. Но знаю и то, что мне представляется единственный шанс побывать в дикой тайге! Будет ли у меня еще такая возможность? Сами знаете - никогда!
- Но стоит ли ради этого рисковать жизнью? - вступил отец. - Вспомни рассказ Пети! А если ночью вдруг нападет медведь или волки? Как вы спасетесь с этой Клавой, если даже будете спать в одной палатке?
- Не нужно преувеличивать опасность, - укоризненно взглянула на отца Юля. - В группе полно смелых мужчин, знающих тайгу. Можете не сомневаться - они нас защитят!
- А как же наши с тобой туристические путевки в Анталию? Неужели лучше принести себя в жертву комарам, чем купаться в теплом море? - пустила в ход последний аргумент Раиса Васильевна. - Пожалела бы хоть меня! Из-за твоих причуд я остаюсь без отдыха.
- Теплое море от меня не уйдет. Не в этот, так в следующий раз! - отвергла ее доводы дочь. - И отдых срывать не надо - возьми с собой приятельницу!
- Ну что с тобой поделаешь! - первой сдалась Раиса Васильевна. - Мучайся, раз пришла такая охота. Но только если за тебя поручится Глеб!
- В этом можете не сомневаться! - весело заверила Юля, в душе празднуя победу. Давно уже по-женски осознав, какие чувства питает к ней начальник экспедиции, она не сомневалась в его согласии.
По случаю приезда домой Петра за столом в квартире его родителей на Патриарших прудах собрались все его близкие. Даже Оленьку и Надю привезли повидаться с братом из Радищева, куда выехал на лето детский сад. Все радовались сенсационному успеху Петра.
- Что Петя встретил старого золотоискателя, мир праху его, - перекрестился дедушка Степан Алексеевич, - это, конечно, чистая случайность, но вот что они нашли золотое месторождение - это уже закономерность: судьба благоволит только к сильным и упорным в достижении цел".
- Я тоже считаю: не будь он таким сильным, ловким и выносливым, - убежденно поддержал тестя Михаил Юрьевич, - то, имей хоть семь пядей во лбу, не сумел бы выйти победителем в тяжелой борьбе го стихией и злоумышленниками. А ты как считаешь, сын?
- Чего уж тут говорить… Ты прав, папа, конечно! - благодарно подтвердил Петр. - Я и выжил там только благодаря силе и выносливости… да еще потому, - добавил он, обведя всех счастливым взглядом, - что люблю вас очень и не хотел огорчать, погибнув в тайге.
- А этот старик, покойный Терентий Фомич, - тихо спросила бабушка Вера Петровна, перекрестившись, - так и остался погребенным под грудой камней?
- Только до тех пор, как начнем там работы! - твердо заявил Петр. - Откопаем его, и похороним согласно завещанию в Добрынихе, как положено по христианскому обычаю. А на месте гибели установим мемориальную доску.
Он помолчал, вспоминая.
- Замечательный был старик! И главное, сумел достичь своей цели, хоть и ценой жизни. Помянем его светлую душу! Без него не видать бы мне такой удачи!
Взрослые молча, не чокаясь выпили, а когда окончилась траурная пауза, тетка Варвара Петровна, как всегда непосредственная, спросила:
- А что, Петя, найденное вами месторождение и вправду так богато золотом? Ты у нас теперь, наверно, станешь этим… "новым русским"? - не удержалась она, чтобы не выразить своего отношения к нуворишам.
- Ну, Варя, ты и скажешь! - одернул ее профессор Никитин, смущенный откровенностью жены. - Петю богатство не испортит.
Однако Петра прямота тетки нисколько не обидела.
- Да нет, надеюсь, никогда "новым русским" не стану, - успокоил он Варвару Петровну. - Ведь к ним почему относятся насмешливо и даже с презрением? Бессовестные они, некультурны, благополучие построили, как правило, за счет других.
Он посмотрел вокруг - как относятся к его речам? Все слушали - что он дальше скажет?
- Знаете, я считаю, если богатство добыто благодаря предприимчивости и честному труду, - нужно это приветствовать - оно служит всему обществу. И тем больше ему дает, чем культурнее и патриотичнее люди, добившиеся успеха.
Это почему же? - не сдавалась тетка. - Какая польза всем, например моему мужу профессору, от того, что кто-то богат?
- Польза в том, Варенька, - ответил за сына Михаил Юрьевич, - что честные предприниматели платят в казну львиную долю налогов. Ну и еще те из них, у кого есть совесть, кто страну свою поддерживает материально науку, искусство.
- Ладно, рано еще делить шкуру неубитого медведя, - вмешалась Светлана Ивановна, решив прекратить бесполезный спор. Дайте Петеньке сначала разбогатеть, а там посмотрим. Надеюсь, он нас не посрамит! - И с любовью взглянула на сына.
- Вот, это ты правильно сказала! - одобрил Степан Алексеевич. - Честно разбогатеть в наших условиях, очень даже непросто! Обдирают предпринимателей и коррумпированные чиновники, и криминал.
- Да уж! С этим Петру придется столкнуться по полной программе! - подтвердил Михаил Юрьевич. - Но я помогу ему отбиться от этих акул, иначе сожрут!
- И когда кончится эта беда? - вздохнул Никитин. - Так надеялся, когда защищал в "живом кольце" молодую демократию, - наконец-то у нас закон будет править, народ вздохнет свободно… А его до сих пор обирает всякая нечисть!
Сами мы в этом виноваты! Позволяем проходимцам, пробравшимся к власти, манипулировать собой, нарушать законы, - удрученно заметил Степан Алексеевич. - Не научились пользоваться главным, что дает демократия, - своим избирательным правом.
- Это верно! Умели бы прогнать тех, кто обманул, - вновь избранные лучше служили бы народу, - согласился с ним профессор Никитин. - Остается надеяться, что когда-нибудь так и будет!
После обеда семейство Никитиных отбыло домой; уехали к себе в Марьино Степан Алексеевич с Верой Петровной, отец укладывал спать Наденьку и Олю. Светлана Ивановна воспользовалась тем, что осталась с сыном наедине.
- Ну как, успокоилось немного твое сердце? Ты, Петенька оказался во всем прав. - Хотя поначалу мне и казалось, что произошла нелепая ошибка.
- Ты это о Даше, мама? Есть какие-то новости?
- Да не то чтобы… - замялась Светлана Ивановна, боясь снова его растревожить. - Ну, в общем, видела я Дашу с Кириллом в театре… Сидели в первом ряду партера.
К ее удивлению, сын отнесся к этому сообщению спокойно.
- Да я уже примирился, мама. Хотя честно скажу - до сих нор испытываю боль, когда вспоминаю о их предательстве. Ведь я тогда сразу потерял все - невесту, своих друзей. Хотя, какие они мне были друзья? Особенно Кир - подлый лицемер.
Петр вздохнул и, желая покончить с неприятной темой, пытливо взглянул в глаза матери.
- А отец ничего тебе не говорил о дочери Яневича?
- Вот оно что, - улыбнулась Светлана Ивановна, разгадав причину спокойствия сына. - Видно, понравилась тебе эта Юля? Наслышана о ней. Папа говорит красивая девушка!
- Ты, мамочка, только ничего такого не думай… Мы с Юлей еще мало друг друга знаем. Но знакомство с ней помогает мне переносить боль потери,
- Вот и хорошо. - Светлана Ивановна решила, что еще рано углубляться в эту тему.
- Тебе бы отдохнуть немного, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое к чаю. Через полчасика позову вас с отцом. - И поднялась, чтобы пойти на кухню, но поддалась сердечному порыву - обняла и нежно поцеловала сына, приговаривая: - Как я счастлива, Петенька, видеть тебя дома!
Петр вернулся в Барнаул за неделю до начала экспедиции и сразу занялся проверкой готовности своей группы. Узнав, что вместе с людьми Глеба в тайгу отправится Юля, не сказал ни слова - тем более что Юли в городе не было - она в Добрынихе с начальником экспедиции, он формирует отряд из местных жителей и специалистов по проектированию дорог.
Согласно договоренности группа во главе с Петром, состоящая из горняков и строителей, первой прибывает на место работ. Задача - оборудовать строительную площадку, бытовки, складские помещения; доставить элементы конструкции подвесного моста к ущелью. При этом, было запланировано, Петру надлежит, развернув работы, откопать погибшего напарника и на вертолете доставить тело в Добрыниху для предания земле.
Из уважения к памяти покойного решили: отряд Глеба Сытина выступит в тайгу на следующий день после похорон, а Петр вернется на место работ, согласовав с начальником экспедиции, как состыковать действия обеих групп для наведения моста через ущелье.
"Надо отговорить Юлю от похода, - думал Петр уже на борту вертолета - его группа летела к месту закладки прииска. - Если так уж хочется хлебнуть экзотики, заберу ее с собой. Пусть поживет с нами у водопада - все же хоть какие-то удобства".
Командир экипажа передового вертолета ранее уже совершал посадку в золотоносном распадке, приземление обошлось без осложнений. Вся группа Петра, за исключением летчиков, тут же принялась за работу. Начали с того, что расчистили ровные площадки, соорудили навесы и разгрузили оборудование: элементы конструкций, стройматериалы и все остальное имущество, доставленное на вертолетах.
Строители тут же стали возводить камнезащитные стены, собирать бытовки, а горняки иод руководством Петра - разбирать завал, под которым покоилось тело Терентия Фомича. Потребовалось не более получаса, чтобы дружными усилиями извлечь его из-под обломков обрушившейся скалы.
У Петра болью сжалось сердце, когда он увидел изуродованные останки своего верного напарника. Тяжелые глыбы перебили и буквально расплющили тело, но, по счастью, пощадили голову, лишь немного ободрав кожу. Ледяной холод каменной гробницы предохранил от разложения. "Хорошо, что умер еще до обвала, - пришло в голову Петру. - Хоть боли не испытал, не мучился…"
В траурном молчании тело покойного завернули в саван и поместили в гроб, привезенный на вертолете. Петр, сопровождая его, вылетел в Добрыниху, - местные жители и Глеб организуют похороны по старому обряду. На время отсутствия Петра замещал прораб.
В Добрынихе их уже ждали. Покойного Терентия Фомича уважали в поселке, а трагическая смерть, открытие золотой жилы вызвали особое почтение к его памяти. На похоронах присутствовала добрая половина жителей; церемония прошла достойно и торжественно, хотя на кладбище выступили только двое - Егор Анисимович и Петр.
- Дорогой сосед Фомич! Мир твоему праху! - прочувствованно произнес бородач, утирая скупую слезу. - Не чаяли мы, что так кончатся твои дни! Дружно мы с тобой жили, и добром всегда помянет тебя мое семейство. Нелегкая была твоя жисть бобыля, да пусть таперича Бог дарует тебе царствие небесное!
Говорил свое слово и Петр:
- Дорогой Терентий Фомич! Прощаясь, хочу, чтобы знали все: твое мужество и подвиг не будут забыты! Золотое месторождение, которое благодаря тебе открыто, принесет большую пользу России, и в первую очередь твоим землякам. А я торжественно клянусь над твоей могилой - сделаю все, чтобы о тебе осталась надолго добрая память!
После похорон в избе покойного состоялись многолюдные поминки. Егор Анисимович с сыном Иваном нагнали две четверти самогону, так что хватило всем желающим. Терентия Фомича поминали только добром. Оказалось, многим известна история его несчастливой любви. Было сказано много сочувственных слов; затем, как обычно бывает, разговор переключился на обычные житейские темы.
Глеб, уставший за день - организовывал похороны, - остался расслабляться в компании поминавших. Петр и Юля, провели с ними приличествующее время, а потом решили выйти на свежий воздух.
- Знаешь, Юленька, мне стало не по себе, когда сообщили, что идешь с отрядом Глеба в тайгу, - начал он давно задуманное. - Уверен - недооцениваешь ты всех тягот, с которыми неизбежно столкнешься в пути.
- И ты решил меня отговаривать? Ну сколько можно об этом? Тут без тебя мне пришлось выдержать целый бой, прежде чем отец с матерью дали согласие! Почему никто меня не понимает?
- Да понимаю, понимаю я тебя! - Петра слегка обидело ее пренебрежение к тому, что он сказал. - И меня сюда привела жажда приключений. Но я мужчина и лучше приспособлен к суровым условиям жизни…
Нет, так он ничего не добьется, - надо обуздать свое самолюбие.