- Что ж. Если дуэль, то не скорее, чем завтра утром. Это самое раннее. Я успею напомнить Гарретту, что его ребенку необходим живой отец.
Слезы навернулись на глаза Бекки, и рука Кейт крепче обхватила ее плечи. Кейт поймет. Кейт всегда ее понимает.
- Кто же этот человек, Бекки? - Голос ее звучал мягко, тихо.
- Его зовут Джек Фултон. Он сын тайного советника, недавно вернулся в Англию после многолетнего отсутствия. Нас представила Сесилия, и я… вдруг увлеклась им. - Щеки ее залились краской. - Это было взаимное чувство. И мы… несколько раз встречались. Сегодня в первый раз мы были… близки.
Кейт вздохнула:
- И леди Боррилл видела?
- Да, - прошептала Бекки. - И еще другие, которых я не узнала… постояльцы гостиницы.
Раньше она никогда не падала в обморок, но вдруг пальмы на обивке мебели закачались, словно под ветром. Она вцепилась в подлокотник дивана и зажмурилась изо всех сил.
Кейт досадливо скрипнула зубами:
- Да уж, леди Боррилл - знаменитая сплетница.
- Я знаю.
- Свидетели не преминут рассказать о случившемся всем подряд. Избежать этого невозможно.
- Что же делать? О Боже, ну за что нам этот новый скандал на голову?! Прости меня, Кейт. Я ужасно виновата.
Она опустила голову и уткнулась лицом в ладони. И это после всего, что она уже успела натворить в своей короткой жизни. Четыре года самого тихого, скромного поведения не слишком смягчили ее вину перед родней после ужасного побега с Уильямом.
И вот, только она решилась снова проявить характер, забыв о том роковом шаге, и доказать себе самой, что она - сильная женщина, заслуживающая восхищения, как, увы, снова поражение. Да какое!
Кейт гладила ее по волосам.
- Однажды ты сказала, что никакой скандал тебя уже не затронет.
- Нет, - уныло отозвалась она. - Возможно, меня он и не затронет, но зато коснется всех остальных.
Из тяжелых складок своего платья Кейт извлекла носовой платок.
- Говорила я тебе много раз, что чувство вины бессмысленно. Оно ни к чему не ведет. Оно бесполезно и бесплодно, если не считать плодом те страшные разрушения, которые оно приносит человеку, чувствующему себя виноватым.
- Но это не только вина, Кейт. Это и сожаление. Мне так жаль…
Господи, да правда ли это? Разве жаль, что она встретила Джека, что он прикоснулся к ней? Ведь она так жаждала каждого поцелуя, каждого прикосновения и каждого слова, которыми они успели обменяться. Не могла она жалеть о таком, и не важно, насколько терзали ее теперь чувства вины и отчаяния.
- Ты неравнодушна к этому человеку? К этому мистеру Фултону?
- Да, - призналась Бекки и сразу подумала, что Сесилия наверняка бы ее осудила или даже посмеялась бы над ней. Конечно, Бекки не смела признать свою любовь к нему - это было бы уж слишком порывисто и глупо, - все равно как четыре года назад, когда она с первого взгляда влюбилась в Уильяма Фиска. Но говорить, что она равнодушна к Джеку, было бы неправдой.
- Тебе он нравится?
- Да.
- Он умен? Образован?
Кейт прекрасно знала, какого типа мужчина может привлечь внимание Бекки.
- Да. И к тому же много путешествовал, - сказала она.
- А вообще он благородный человек, дорогая?
Бекки задумалась. Джек сам предупредил, что по природе своей совсем не благороден. И все же его поступки говорили об ином. Он был нежен, честен, заботлив. Даже сейчас, вспоминая выражение его глаз, когда он прикасался к ней, она вздрагивала от удовольствия. А ведь когда распахнулась дверь и все эти люди ввалились в номер, первой его мыслью было защитить ее от любопытных взоров.
- Да, Кейт. Я верю в его благородство.
- Ну что ж, ответ совершенно определенный, - тихо произнесла подруга и со вздохом отерла платком мокрые от слез щеки Бекки. - Ты должна выйти за него замуж.
Глава 5
На другой день около полудня Бекки отправилась в поисках Кейт в детскую. Когда дети поздоровались, леди Калтон велела няне присматривать за ними, а сама вывела Бекки в коридор и затворила двери.
- Сегодня утром я получила письмо от Софии. - Кейт выглядела измученной. Всю ночь ей не давал спать ребенок. Сбросив с одной ноги туфельку, она прислонилась к гладкой штукатурке стены и неуклюже нагнулась, чтобы растереть подъем слегка припухшей стопы. - До сих пор непонятно, кто же написал записку Гарретту о твоем местонахождении.
Бекки скрестила руки на груди.
- Но я уверена, что это ужасная леди Боррилл. Она сразу узнала меня еще на ступенях гостиницы и немедленно сообщила скандальную весть Тристану и Софии.
- Но Гарретт не уверен, что это леди Боррилл. Он мне рассказал, что они успели закончить обед и кучер уже правил к дому Софии и Тристана, когда их карету остановил мужчина верхом на лошади. Он передал записку и ускакал прочь. Гарретт даже не успел его разглядеть.
- И что именно было в записке?
- Там было сказано, что ты в беде, и было название гостиницы. Гарретт приказал Пипу ехать прямо туда, а когда карета остановилась, выскочил наружу и помчался вперед, совсем позабыв о своих спутниках. Он вломился в отель, потребовал от владельца номер комнаты, в котором ты была, отнял ключ и помчался наверх. Его громкие крики привлекали к себе внимание, но ты же знаешь Гарретта: он не обращает на это внимания. - Кейт опустила больную ногу и поглядела на Бекки полными сочувствия темными глазами.
- Гарретт позвал меня в свой кабинет. - Бекки замялась. - Я пришла попросить тебя пойти со мной.
Кейт напряглась, потом взяла руку Бекки и прижала к сердцу:
- Ты моя лучшая подруга, но он не просил меня приходить. Он позвал тебя. Думаю, ты должна пойти к своему брату одна.
На миг Бекки овладело малодушие. Она понимала, что слишком уж привыкла полагаться на Кейт и что пора бы почаще рассчитывать на собственные силы. Отчасти поэтому она изо всех сил стремилась к дружбе с Сесилией.
Кейт прекрасно понимала подругу. Они вместе пережили много горестей и счастливых минут. За последние четыре года они стали настолько близки, насколько это возможно между двумя женщинами, не связанными узами крови.
- Знаю, надо идти самой, - наконец вымолвила Бекки. - Но так страшно разговаривать с ним, не зная даже, что ты где-то рядом.
Кейт улыбнулась:
- Но почему ты так не уверена в своих способностях держаться храбро? Я же видела, какая ты отважная, Бекки. А это всего лишь Гарретт. Ты запросто сможешь поговорить с ним, я знаю, сможешь.
Но ведь Гарретт всего несколько часов назад видел ее в очень и очень компрометирующем положении, с мужчиной, которого он даже не знал. Собирался ли он по-прежнему убить Джека? Больше про дуэль она не слышала, так что, возможно, Кейт сумела пресечь эту нелепую идею в самом зародыше, как только ее муж вернулся вчера ночью? Вообще-то он приехал неожиданно скоро. Вскоре после того как Бекки и Кейт встретились в гостиной, они услыхали стук лошадиных подков и подбежали к окну, чтобы увидеть въезжавшую во двор карету. Через несколько секунд Гарретт вышел из экипажа, явно невредимый. Остаток ночи Бекки молилась, чтобы также здоров остался и Джек.
Деваться было некуда. Оставив Кейт, она направилась вниз. У дверей кабинета Бекки в волнении оправила широкие юбки из полосатой темно-вишневой тафты и убедилась, что светлая оборка по вырезу тоже в порядке. Потом, сделав глубокий вдох, она постучала.
- Входите, - отозвался Гарретт грубым голосом.
Она толкнула дверь, шагнула внутрь - и тут же замерла при виде того, как брат и Джек вместе с ним поднимаются с кресел.
- Вот и Ребекка, - сказал Гарретт, опираясь на огромный полированный письменный стол из красного дерева.
Джек, поднявшийся из обитого светло-зеленым бархатом кресла, стоявшего напротив Гарретта, молча поклонился. Сегодня он был одет лучше, чем всегда. На нем был темно-вишневый жилет с богатой вышивкой, накрахмаленный галстук, темно-серые брюки и черная визитка, которая отлично подчеркивала и широкие плечи, и тонкую талию.
- Добрый день, Гарретт. - Голос ее дрогнул, дыхание перехватило. - Мистер Фултон, я… не ожидала вас здесь увидеть.
Джек взглянул на Гарретта и слегка улыбнулся ей.
- Их милость и я договорились встретиться, чтобы обсудить… то недоразумение, которое произошло ночью.
- Понимаю.
Она чинно повернулась, чтобы закрыть за собой дверь. Щеколда сухо щелкнула, точно затвор пистолета у виска.
Бекки обернулась к джентльменам, продолжавшим стоять. Пошевелив пальцами, чтобы снять напряжение, она заставила себя развернуть плечи и слегка кивнула Джеку:
- Я рада видеть, что между вами мир.
- Если вы за меня боялись, - сказал он тихо, - то смею заверить, что со мной нелегко справиться, миледи.
- Счастлива слышать это. - Держась идеально прямо, высоко подняв подбородок, она пересекла кабинет по расстеленному посередине ковру и уселась в кресло, обитое тканью с растительным узором, которое стояло возле Джека. Как будто по сигналу, оба мужчины тоже опустились на свои места.
Она попыталась изобразить улыбку для Джека, смущенно поглаживая пальцами розы, вышитые на подлокотниках. От его близости Бекки услышала, как кровь зашумела в сосудах.
Улыбка образовывала на щеках Джека глубокие желобки, слишком резкие, чтобы можно было назвать их ямочками. Глаза сверкали, когда он смеялся, а губы… О, эти насмешливые, эти манящие губы…
Гарретт прокашлялся, и только тогда Бекки оторвала глаза от Джека и посмотрела на брата. Он сидел чопорно, под стать его высокому, жестко накрахмаленному воротнику, и только щурился на них обоих.
Выдержав паузу, Гарретт подвинул к ним по гладкой поверхности письменного стола какую-то книжечку:
- Вот, смотрите. Уже напечатали.
Сердце у Бекки чуть не выскочило. Джек взял буклет и положил перед собой, сжав губы.
- Что? - прошептала она. - Что это такое?
Ничего не говоря, он передал ей книжку.
На первой странице красовалась карикатура на нее и на Джека. Они были изображены в постели в весьма непристойном виде. С обоих персонажей катились невероятных размеров капли пота, оба смотрели на дверь вырученными глазами, широко раскрыв рты от ужаса. В дверях стояла целая толпа людей с подсвечниками в руках. Лицо Бекки было нарисовано как сильно вытянутый овал, а прямые темные волосы рассыпались по одеялу. Художник сильно преувеличил размер ее груди, нарисовав два огромных белых шара размером с голову, готовых вывалиться через кромку одеяла. Не видно было только сосков.
Во главе толпы художник изобразил Гарретта, который наводил пистолет на преступников. Лицо его было искажено яростью, а шрам на лбу сиял как солнце.
Заголовок гласил: "Лицемерие английского общества: благочестивые вдовушки холодны днем, но страстны ночью".
Она молча глядела на книжку. Надо сохранять спокойствие. Надо быть сильной. Скандал ее не затронет.
Бекки опустила памфлет на колени и взглянула на брата и Джека, которые все это время пристально, но с осторожностью изучали ее.
- Что ж, - сказала она. - Прискорбно. Но ожидаемо.
- Я разочарован, Ребекка, - заявил Гарретт.
- Потому что я сказала, что это ожидаемо? Но, увы, это правда.
- Да нет, не потому. Меня огорчает, что ты… что ты встречалась вот таким образом с мужчиной. - Он указал рукой на книжку у нее на коленях.
Бекки глубоко вдохнула.
- Гарретт, я понимаю. Видеть такое очень неприятно для брата…
Гарретт издал резкий невнятный звук.
- Но ты должен понять, что я взрослая. Мистер Фултон также. Что бы ни происходило между нами, это наше личное дело, и было совсем неправильно с твоей стороны, как и со стороны всех прочих, вмешиваться в это подобным образом.
- Мне сообщили, что с тобой случилась беда, - угрюмо буркнул Гарретт. - Чтобы ты делала на моем месте?
- Скорее всего я бы сначала постучалась. Возможно, побеспокоилась бы о том, чтобы весь Лондон не увидел того, что ему видеть не следовало.
Она с удовлетворением отметила, что ярость распаляет ей щеки. Это намного лучше, чем отчаяние, смущение и чувство вины, которые владели ею с прошлой ночи.
Гарретт еще сильнее прищурился.
- Я не сделал ни того ни другого, но это как раз совсем не плохо. Фултон говорит, что между вами ничего еще не случилось. А если бы я ждал, манерничал и скромно стучался в дверь, страшно подумать, что бы могло произойти.
- Что бы ни случилось, это не твое дело!
Она взглянула на Джека и вспыхнула. Он потрясенно смотрел на нее, как будто поверить не мог, что она осмелилась отчитывать брата.
Гарретт соблаговолил принять более мягкий тон:
- Что сделано, то сделано, Ребекка. Теперь нам приходится готовиться к тому, что все общество вскоре будет знать о твоей связи с мистером Фултоном.
- Это так. - Бекки опустила голову. Ярость покинула ее так же быстро, как и пришла. - Мне очень жаль.
- Мы с Фултоном обсудили это дело… - Гарретт сделал паузу. - Ведь так?
- Да. Обговорили, как самым наилучшим образом выбраться из этой ситуации, - сказал Джек.
- И что же? - Бекки вцепилась в подлокотники. По коже побежали мурашки. Она уже поняла, о чем речь.
- И он решил просить твоей руки.
Широко раскрытые глаза обратились на Джека:
- Ты решил? Ты?
Она не ожидала, что он сделает такой шаг. Видимо, Гарретт приставил к виску Джека пистолет, чтобы выбить из него предложение.
- Да. Помнишь, что я сказал? Ни за что не оставлю тебя в беде, не важно в какой. И сдержу слово.
- Но поверь, ты не должен считать себя обязанным делать это. Если брат заставил тебя…
Джек жестом остановил ее:
- О нет. Его милость ни к чему меня не принуждал. Это была моя идея.
- Но…
- Но это самое очевидное решение, - вмешался Гарретт. - Учитывая все случившееся, это самый подходящий способ спасти твою репутацию и положить конец слухам.
Она тяжко сглотнула.
- Конечно, я понимаю, этого и следовало ожидать после скандала, который мы устроили. Однако мне плевать на мою репутацию. Ты это знаешь, Гарретт.
- В общем, это правильно, - промолвил Гарретт, и Бекки сразу заметила знакомое упрямство в его голосе. - И мне хорошо известно, что ты думаешь о скандалах и о репутации, Ребекка. Но как же насчет других членов твоей семьи, которые не так толстокожи?
Бекки вздрогнула.
Склонившись вперед, Джек слегка коснулся ее пальцев:
- Мне нечего больше желать в этом мире, кроме как стать твоим мужем.
Бекки изумленно смотрела на него. Это было предложение. Джек Фултон просил ее руки. Он просил ее провести рядом с ним всю оставшуюся жизнь в качестве супруги. Он просил ее доверия и любви. Навсегда.
- Я нашел дом возле Ричмонда. Он небольшой, но ты будешь рядом со своей семьей. И я обещаю сделать все возможное, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
Это было слишком не похоже на то, что четыре года назад посреди глубокой ночи обещал ей Уильям. Джек не объявлял торжественно-высокопарными фразами о своей любви. Джек не обнимал ее колени, отчаянно умоляя бежать с ним. И не заявлял, что не сможет прожить без нее ни единого мига.
В общем, тут не было никакой романтики. Джек Фултон делал свое предложение в кабинете ее брата, на глазах у Гарретта, который сидел тут же, напротив них. Его рассуждения о необходимости этого предложения строились лишь на надежде смягчить скандал и спасти ее доброе имя. Тут ничего не говорилось ни о ее чувствах к Джеку, ни о его чувствах к ней.
В груди ее пылал пожар. Она беспокойно ерзала в кресле, ни на кого не глядя. Затем недоверчиво приняла протянутую руку Джека. Ее собственная рука казалась тяжелой, как свинец.
- Ты же меня совсем не знаешь, - прошептала она, когда он взял ее за руку.
- Знаю, Бекки. Знаю достаточно, чтобы не сомневаться: мы будем счастливы вместе.
Она бросила на Гарретта отчаянный взгляд. Ах, если бы он понимал, что она чувствует! Но лицо брата было сурово и непроницаемо.
- Я ведь тебя тоже совсем не знаю, - сказала она. - Мы же знакомы меньше месяца.
- Я простой человек. Для меня довольно и того, что я уже успел в тебе увидеть.
- Его семья, его предки - известные уважаемые люди. Не то что… - Гарретт, не договорив, умолк, но Бекки знала, что он хотел сказать "не то, что эти безродные Фиски".
Никто из ее родных не знал об Уильяме самого главного, когда они принимали его в свой дом. И она, когда бежала с ним в Гретну, чтобы обвенчаться, также ничего не ведала о его прошлом, как и о его мотивах.
А вот фамилия Фултон была известна всей Англии. Отец Джека - тайный советник, и потому вся семья Фултон постоянно находилась в центре внимания общественности. Это было совсем иначе, чем с Уильямом.
Гарретт обратился к Джеку:
- Сегодня утром я изучал сведения о ваших родных. - Заметив удивленно приподнятые брови Джека, он лишь пожал плечами, как будто слегка извинился. - Разные люди уже делал и попытки проникнуть в мою семью. Обесчестить наше имя, завладеть нашим состоянием. Это было уже не один раз. Вы должны понимать, почему я так беспокоюсь о моральных качествах мужчин, с которыми общается моя сестра.
Итак, не сомневаясь в том, что Бекки согласится выйти замуж, Гарретт уже начал наводить справки о Джеке. Бекки с досады едва не зашипела.
Джек, все еще крепко державший в своей ладони ее пальцы, слегка пожал их и улыбнулся, однако одними только губами:
- Что ж, пожалуйста. Вы вольны исследовать мои связи и мое прошлое. Я не только не стану препятствовать, но даже окажу вам всемерное содействие в этом.
Гарретт снова обратился к Бекки:
- Мистер Фултон Вынужден был на несколько лет покинуть Англию из-за одного неприятного скандала.
- Я знаю об этом. Он мне рассказывал.
- Правда?
Бекки посмотрела на Джека с благодарностью. Как хорошо, что они успели о многом поговорить.
- Мистера Фултона необоснованно обвинили в преступлении, - спокойно сказала она, - но после оправдали. Однако семья, руководствуясь своими амбициями и не желая лишних разговоров, отправила его подальше, надеясь, что так в обществе быстрее забудут о скандале.
- А он тебе рассказал, почему его обвинили в убийстве маркиза Хардауна?
- Да, и это он мне тоже рассказал.
- И он поведал, что состоял в связи с женой маркиза?
- Ну… - Она бросила взгляд на Джека. - Нет.
- Но это не совсем так, - бесстрастно возразил тот и отпустил руку Бекки.
Голубые глаза Гарретта как холодные колючие ледышки уставились на Джека.
- Эту даму звали Анна Терлинг. Она вышла замуж за маркиза Хардауна меньше чем за год до происшествия. Вы признались, что возражали против этого брака, потому что сами хотели жениться на этой леди.
Бекки облизнула пересохшие губы и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Ведь именно этого Джек ей не говорил.
Он сжал губы и ничего не отвечал.
- Так что, когда маркиза застрелили, все подумали на вас.
- Но это не он. - Бекки смяла памфлет, лежавший у нее на коленях. Он все еще был раскрыт на странице с карикатурой, на которую она старалась не смотреть.