- Не шуми, не шуми, Степан Валерьянович, - остановил его Аксенов. - Вы меня, Полянкин, к саперам сейчас проводите, - он обратился к пожилому солдату. - Если капитан не возражает.
- Да куда мне возражать, опозорил, да и только.
- Не переживай, капитан. Наталья Григорьевна, - майор повернулся к Голицыной. - У меня такое указание - забрать вас с собой в штаб, но только после того, как старший сержант Косенко возьмет языка. Так что здесь ждать будем. И вы, и я. Сколько понадобится, столько и будем. Сразу допросим на месте.
- Ясно, товарищ майор, - Наталья отдала честь, про себя она даже обрадовалась.
В штаб она не торопилась, тем более сопровождать тело погибшего Коробова ей совсем не хотелось.
- Идемте, Полянкин, - распорядился Аксенов.
- Фонарик бы надо взять, товарищ майор, а то смеркается уже, - предложил Иванцов.
- У меня есть, - ответил Харламыч и, достал из кармана фонарик.
- Дед Харламыч здесь самый хозяйственный в роте, - поддержала пожилого солдата Наталья, ей было обидно, что Иванцов его отчитал. - У него все найдется.
- Дед Харламыч? - Аксенов улыбнулся. - Ну, я тебя тогда так же звать буду. Не возражаешь?
- А чего мне возражать, - Харламыч улыбнулся, показывая редкие коричневые зубы. - Мне так привычнее.
- Ладно, пойдемте. Где саперы?
- В первой траншее, вас поджидают, - доложил Харламыч.
- Косенко где? - крикнул ему вслед Иванцов.
- У себя сидит, - ответил Харламыч уходя. - Мозгуют, как языка брать.
- Пойду-ка и я помозгую с ними. Ты, Наталья, куда?
- Мы в землянку пойдем, чтоб не мешаться.
- Ну, давай. Если языка возьмут, я тебя позову.
- Ладно.
Они пошли по ходу сообщения, который упирался в траншею, черными извивами уходившую вправо и влево. Солдаты в траншеях стояли, негромко переговариваясь, кто-то писал письмо, сидя на корточках, кто вообще спал, завернувшись в плащ-палатку.
- Наташа, вот ты грамотная, я вижу, языки знаешь, скажи мне, - спросила Прохорова. - А что такое эти "белокурые бестии", про которых майор говорил? Это что, люди такие? Вообще словечко это "бестия" что значит? - продолжала расспрашивать Прохорова. - Церковное какое-то, что ли? Простой народ так не говорит.
- Ну да, церковным его тоже назвать можно, - Наталья кивнула головой, - так в некоторых книгах дьявола называли, ну, зверь значит. Вообще слово это латинское, древние римляне говорили на этом языке, на латыни. Слыхала о таких? - она взглянула на Прохорову не без иронии.
- Слыхала, - ответила та неуверенно, сказать "нет" явно не решилась.
- А вообще придумал это выражение философ немецкий Фридрих Ницше. Раньше оно обозначало льва, царя зверей. Ницше перенес это понятие на человека. В общем, сверхлюди такие, которым все нипочем. Арийская нация.
- И они, правда, такие? - Прохорова перешла на шепот. - Ну, сверх…
- Это я не знаю, - Наталья отмахнулась. - Да и откуда им быть сверх? Такие же смертные, как и мы, так же у них семья и дети, и погибать неохота. А то, что внешне они там какие-то, я тоже сомневаюсь. Что ж вся Германия и одни арийцы - в это я тоже не поверю. В общем, такие же арийцы, как и мы с тобой, не надо над этим много голову ломать. Гитлеровские идеологи для того все это и выдумывают, чтоб пугать таких вот, как ты, кто только школу кончил и толком не знает еще ничего о жизни. Что обучены они получше наших, экипированы, вооружение у них отменное, это майор правильно сказал. Так и есть. Но что они смелее наших и терпеливее - в это я не поверю никогда. Да и по внешности тоже, - Наталья чуть скривила губы. - Разве у нас нет мужчин по метр восемьдесят ростом со светлыми волосами и светлыми глазами? Если очень захотеть, не то, что одну дивизию, армию собрать можно. И к ним еще таких, как Турбанберды добавить. Для контраста. Вот будет картина, - она засмеялась. - И живем все вместе, ничего, не ссоримся особенно. Вон Сашка Васильков, комсорг наш при Шумилове, чем не ариец? Новгородский он, волосы светлые, глаза светлые, рост - метр восемьдесят точно будет, даже и побольше. Так что…
- Правда, - в голосе Прохоровой явно послышалось разочарование. - Значит, как все. Ну, слава богу. А то уж я испугалась. Как это я представила - гиганты такие на бронетранспортерах, и все в белом.
- Ну ты с фантазией, Надя, - Наталья рассмеялась. - Мне бы и в голову не пришло. Ничего, если в самом деле к нам "Лейбштандарт" пожаловал, Саша Васильков сюда приедет пропагандистскую работу проводить, так он тебе еще лучше моего расскажет, кто они такие и с чем их едят. Слушай, а темно-то быстро стало, хоть глаз коли. И морозить начинает. Правильно Иванцов майору насчет фонарика напомнил, без фонарика теперь никуда.
Нащупывая руками стены и ногами ступеньки, Наталья спустилась в землянку. Прохорова скатилась за ней.
Внизу едва приметно краснела тоненькая полоска света. Наталья нащупала рукой ручку двери, потянула на себя.
- Быстрее, быстрее закрывайте! - послышался резкий голос санинструкторши Раи.
- Сидят уже, - недовольно пробормотала Прохорова.
Но с темноты Наталья еще не могла увидеть их, глаза ослепли от яркого света. Увидев Наталью, обе женщины хоть и неохотно, но встали. Хоть и женщина, но все-таки офицер.
Но Наталья наслаждаться властью не собиралась.
- Садитесь, девушки, не надо этого. Добрый вечер.
- Тут вам, товарищ лейтенант, Харламыч ужин принес, - произнесла Рая. - И тебе тоже, - последнее высказывание относилось к Прохоровой. - Садитесь с нами.
- Нет, девушки, спасибо, - Наталья покачала головой, - тесновато вчетвером, вы доедайте, а мы потом с Надеждой. Пока пойдем, руки помоем.
Она достала мыло и полотенце.
- Надежда, пошли, на руки польешь, - позвала застывшую на пороге Прохорову. - Что стоишь, как истукан, - добавила шепотом. - Ты не надоедай, и они тебя трогать не будут.
- Что, Михаил, опять за языком пойдет? - услышала она, как спросила Раю вторая санинструкторша, Света.
- Пойдет, - вздохнула та, - боязно мне, просто душа в пятки уходит.
Часа через два советская артиллерия и минометы снова открыли огонь. Но передний край противника опять молчал.
- Пошли, пошли, - Райка вбежала в землянку, - Косенко пошел!
И снова выбежала в траншею. За ней вторая санинструкторша.
- Пошли и мы, - дернула Наталью Прохорова.
Прислонившись спиной к стене, Наталья задремала после ужина, и теперь спросонья даже не сразу поняла, что происходит.
- Куда пошли? Куда они все? - она потерла глаза.
- Косенко за языком пошел, - сообщила Прохорова взволнованно.
- Ну и что? - Наталья пожала плечами. - Это дело не быстрое. Нам-то что в траншее торчать? Возьмут языка, капитан вызовет.
Она уже хотела улечься на топчан. Но вдруг нейтральная полоса заполыхала в свете ракет. И через мгновение ее накрыл пулеметный и автоматный огонь.
- Это по разведчикам стреляют! - закричала Прохорова.
Наталья выбежала из землянки и побежала по траншее к Иванцову. Прохорова от нее не отставала.
- Не пускают, черти, не пускают! - Иванцов со злостью стукнул кулаком по брустверу. - Ни одному не удалось подойти к позиции. Что они там, возвращаются, что ли? - спросил вполоборота Харламыча. - Косенко возвращается?
- Никак нет, товарищ капитан, - ответил тот. - Не видать.
Было слышно, как невдалеке навзрыд заплакала Рая, уткнувшись лицом в плечо другой санинструкторши.
- Да погоди ты, - раздраженно махнул на нее рукой Иванцов. - Уведи ее, Светлана. Только воя ее здесь не хватает.
- Идите. Идите, девушки, - Харламыч легонько подтолкнул обоих. - Может, и обойдется все.
- Неужели все погибли? - напряженно спросил Иванцова Аксенов, когда санинструкторши ушли.
- Не знаю, - ответил тот сквозь зубы. - Но насколько я Косенко знаю, его не так легко взять. Митька, - крикнул радиста, - куда запропастился? Вызывай! Вызывай!
- Тополь, Тополь, ответьте Сосне! Тополь! Тополь, ответьте Сосне!
Радист повторял монотонно, все замерли, ожидая ответа. Эфир трещал. Наконец послышался исчезающий голос Косенко.
- Сосна, Сосна, я Тополь. Вышли в квадрат три. Вижу непрерывное движение танков и бронетраспортеров противника из тыла к фронту. Танки с обозначением ключа на башнях, много…
Эфир снова затрещал, голос Косенко пропал.
- Вызывай, вызывай, Митька, - приказал Иванцов. - Значит, давай-ка посмотрим, майор, куда они забрались, - Иванцов достал карту. - Харламыч, посвети. Квадрат три. Это они прошли по берегу Балатона, где-то там сидят. Молодцы, ребята. Вызывай, вызывай, Митька, что там?
- Тополь, Тополь, я Сосна! - повторял радист. - Тополь, Тополь, я Сосна. Ответьте Сосне…
- А что это за танки с ключом, - Иванцов пожал плечами, - что-то я таких не видал прежде.
- Это и есть "Лейбштандарт", - кивнул Аксенов, глядя на карту. - У них эмблема такая - ключ в дубовых листьях.
- Значит, все-таки этот лейб на нас прет, - Иванцов сдвинул шапку на затылок. - Да, час от часу не легче. Ну что, Митька? Есть ответ?
- Никак нет, товарищ капитан. Глухо.
- Ах, черт!
- Но даже то, что есть, надо доложить командующему, - предложил Аксенов.
- Доложи, доложи, майор, - кивнул Иванцов. - Косенко врать не будет. Если идут эти танки, значит, идут, своими глазами видит их. Но сколько их, кто еще с ними. Вызывай Митька, вызывай! - теребил он связиста.
- Ну что там, товарищ лейтенант? - к Наталье робко подошла Райка, на лице разводы от слез, смешанные с грязью.
- На связь вышли, живой пока, боя нет, - тихо сообщила ей Наталья. - Можно сказать, в порядке. Ты иди, Раиса, не стой, не действуй Валерьянычу на нервы, он и так на взводе. Я тебе потом все скажу.
- Спасибо, товарищ лейтенант, - санинструкторша радостно улыбнулась и исчезла в темноте.
- Волнуется за своего, - завистливо шепнула Наталье Прохорова. - Прямо задрожала вся.
- Если любит, конечно, волнуется, - спокойно ответила Наталья. - Ее можно понять, а ты бы не волновалась?
- Да у него жена где-то в Смоленске, двое детишек…
- А тебя это касается? - строго оборвала Наталья. - Нет? Вот и молчи. Без тебя разберутся. Не мешай командиру. Не понимаешь, что ли?
Вернулся Аксенов.
- Приказано выдвигать резервы в нашем направлении, - сообщил он, - всем боевая готовность.
- Всем боевая готовность, - передал приказ Иванцов.
Траншеи сразу заполнились людьми.
- Сосна, Сосна, я Тополь, - снова сквозь треск послышался голос Косенко. - Дивизии СС "Мертвая голова" и "Викинг" выдвинулись в передний эшелон. Взят пленный, показывает, шофер командира танкового полка СС "Викинг"…
- Передает прямым текстом, значит, очень важно, - Иванцов и Аксенов прильнули к рации. - Говорит, их погрузили в эшелоны и сначала отправили в Австрию, потом довезли до югославской границы, потом снова повернули, и они снова оказались на Балатоне…
- Ага, следы запутывали…
- Насколько я понимаю, именно так. Но переводчик лучше скажет потом. У них много пополнения, особенно танков. Из Арденн прибыла шестая танковая армия СС. Поставлена задача…
Эфир опять затрещал.
- Тополь, Тополь, я Сосна. Ответьте!
- Нас обнаружили, веду бой! - послышалось через минуту, вслед за этим перебивая помехи, раздалась автоматная трескотня. - Сообщите, поставлена задача на первом этапе нанести удар в промежутке между озерами Веленце и Балатон, прорваться к Дунаю, а далее наступать по его берегу на юг. Деблокировать котел на правом берегу Дуная…
Автоматные очереди слышались все сильнее.
- Затем повернуть на север, - кричал Косенко, - и выйти к Будапешту. Операция носит название "флю-лингс-эрва-хен" - по слогам произнес он.
- "Весеннее пробуждение", - подсказала Наталья.
- Да, так, наверное. Бить будут танковым тараном. Пленный говорит…
Кто-то застонал рядом.
- Костика срезали, гады, - выругался Косенко. - Товарищ капитан, сообщите: танков много, очень много, здесь все леса и сады на берегу Балатона забиты этими "тиграми" и штурмовыми орудиями. Когда все начнется, пленный не знает. Приказа еще не было. Его дадут в последний момент, как обычно. Но они не сомневаются, что прорвутся. Товарищ капитан, мы окружены, - голос Косенко снова стал слышен плохо. - Будем прорываться.
- Давай, Миша, давай! - крикнул Иванцов. - Выходи с пленным, постарайся доставить его живым. Поддержим. Огоньком поддержим.
Иванцов опустил трубку.
- Передай: всем к бою, - приказал Харламычу. - Прикрыть разведчиков. Так, ясно, - он почесал затылок. - "Весеннее пробуждение" у них, значит, настало. Поглядим, поглядим.
- Я доложу в штаб, - Аксенов побежал по проходу.
Наталья повернула голову и увидела вжавшуюся в угол траншеи Раису. Обняв колени, она тихо плакала. Наталья подошла к ней, села рядом, обняв за плечи.
- Он живой, не ранен даже. Ну и что, что окружены? Прорвутся, я уверена. Выйдет, выйдет. Он молодец, твой Михаил, - она гладила санинструкторшу по спутанным волосам. - Такие сведения добыл, что теперь точно орден получит.
Рая повернулась, обняла Наталью, уткнулась лицом ей в плечо.
- Раньше времени плакать не надо. Раньше времени плакать - плохо это, - негромко говорила ей Наталья. - Представь, Миша придет, а ты зареванная. Успокойся и иди, умойся. Будем ждать.
Старший сержант Косенко и двое оставшихся в живых разведчиков перешли линию фронта примерно через час под ожесточенным огнем с обеих сторон. Косенко был дважды ранен, но шел сам, с собой они тащили пленного и еще одного тяжелораненого товарища.
- Миша!
- Не меня! Костика, Костика давай! - Косенко оттолкнул Райку, которая сходу бросилась к нему. - Не видишь, он ранен. Меня-то царапнуло. Я и сам перевяжусь. А он крови много потерял.
- Да, да, я сейчас, я сейчас, - смеясь и обливаясь слезами, Раиса принялась снимать с раненого остатки обмундирования. - Света, Света, сюда, - крикнула вторую санинструкторшу.
- Косенко, золотой мой! - Иванцов, выбежав из траншеи, обнял сержанта. - Ну, выручил, выручил. Пленный где?
- Да вот, - Косенко одной рукой встряхнул связанного немца. Рот у него был заткнут кляпом, глаза испуганно моргали.
- Ну, давай его на допрос. Сергей Николаевич, Наталья, - он обернулся к Голицыной, - пошли ко мне в блиндаж.
- Миша, Миша, на, - Раиса сунула Косенко бинты и вату.
- Отвяжись, - он оттолкнул ее.
- Давай, я возьму, - Наталья взяла у испуганной санинструкторши все принадлежности для перевязки. - Не обижайся, сейчас ситуация такая, мужикам не до нас. Как там минутка будет, я его перевяжу.
- Спасибо, - всхлипнула та.
- Я же говорила, жив будет, - Наталья радостно обняла ее и побежала по проходу вслед за офицерами.
9
Розовые блики восходящего солнца скользнули по покрытому настом, осевшему снегу. Голубоватая ледышка скрипнула под подошвой сапога. Маренн обошла боевую машину, повернулась и, поскользнувшись, проехалась, чуть не упав на снег.
- Осторожно, - Йохан подхватил ее под локоть, - на спине нельзя даже лежать, не то, что падать.
- Я случайно, - она отбросила с лица длинные, распущенные волосы. Потом, собрав их вместе, завязала узлом на затылке.
- Сейчас Георг тебя отвезет к Виланду, - он притянул ее к себе, она положила руки ему на плечи, под самые погоны. Его светлые глаза были совсем близко, он смотрел на нее с нежностью и глубоко скрытой грустью. Сердце сжалось. Она прислонилась лбом к его плечу.
- Я понимаю, я все понимаю, - произнесла тихо. - Командир должен быть впереди, должен вести бой, подавать пример остальным, но я прошу, если это возможно… Не нужно…
Он поднял ее голову.
- Это трудно. Но я постараюсь. Ради тебя, - сказал, глядя в глаза. - Поезжай.
- Я знаю, что значит потерять в бою того, кого любишь, - ее голос дрогнул. - Я потеряла Штефана.
- Не думай об этом. Мы справимся.
Наклонившись, он поцеловал ее в губы.
- Йохан, получен приказ занять исходные позиции, - сверху, с БТРа послышался голос Шлетта. - Я к орудиям.
- Все, иди, иди, больше нет времени, - он отстранил ее. - Борман, отвезите! - приказал офицеру.
- Идемте, фрау Ким, - тот подошел к ней.
Не оборачиваясь, Пайпер поднялся на машину и уже смотрел на карту, разговаривая по рации. Она повернулась и пошла вслед за Борманом.
- Фрау, - Георг протянул руку, помогая ей подняться на борт. - Здесь оставаться нельзя. Через час здесь все будет простреливаться большевиками.
- Да, да, конечно, - она кивнула, вздохнув, - мне надо быть в госпитале. Обязательно.
- Поехали.
Заработал мотор, БТР сдвинулся с места. Маренн еще раз посмотрела назад, хоть и говорила себе: хватит, хватит вертеть головой, тоже еще девчонка. Пайпер склонился над картой, к нему один за другим подбегали офицеры, получая приказания перед атакой. Казалось, он совершенно забыл о ней. Но нет, он помнил. Конечно, помнил. Когда БТР развернулся, он поднял голову и посмотрел на нее. Долгий, нежный, пронизывающий взгляд, как признание в любви перед тем, как в очередной раз, может быть, в последний, взглянуть в лицо смерти.
Она положила дымящуюся сигарету в пепельницу, посмотрела на уже увядающие розы в вазе. Дверь открылась, вошел Виланд.
- Что там, Мартин, - спросила, внимательно глядя на него, - кого привезли? Откуда?
- С берега Балатона. Уже была перестрелка с русскими, - ответил тот озабоченно.
- Перестрелка? - она удивилась. - Но до начала атаки еще целый час.
- Эти большевики в любую дырку пролезут, - ответил доктор с досадой. - Прошла одна их разведгруппа, завязался бой.
- Сколько раненых? - она затушила сигарету, встала. - Тяжелые?
- Семь человек. Все более или менее, один, - доктор сдернул очки и начал тереть их по привычке. - Один…
- Что, Мартин? - она насторожилась.
- Я думаю, это летальный исход, фрау Ким. Ранение в голову, проникающее. Шансов нет. Офицер.
- Пойдемте. Ханс, - Маренн позвала санитара. - Обработать руки и маску, быстро.
Через минуту она уже склонилась над раненым.
- Штурмбаннфюрер Виш из 1-ого панцергренадерского полка. Положение безнадежное, - негромко сказал за ее спиной Виланд. - Пуля застряла внутри, вытащить ее в наших условиях мы не сможем. По идее он вообще уже должен быть мертв.
- Но он не мертв, - ответила Маренн. - Большая потеря крови, он без сознания, но мозг работает и сердце тоже, - она взяла руку раненого, прислушиваясь к пульсу, посмотрела зрачки. - Так что мы не имеем права опускать руки, Мартин.
- Это по вашей части, - Виланд пожал плечами. - Вам виднее. Мы стабилизировали позвоночник, блокировали кровотечение…