Однако не только он поджидал Клодину. Из тени церковного крыльца вышел высокий мужчина аристократичной внешности, с задумчивыми серыми глазами, узким прямым носом и изящной бородкой, подчеркивающей классический овал лица. Его брови красиво выделялись на фоне волнистых белокурых волос. Модная, щегольская, со вкусом подобранная одежда, галстук, красиво повязанный под высоким, белым, как свежевыпавший снег, воротничком, создавали впечатление очень привлекательного мужчины. Несмотря на то что мягким чертам его загорелого лица не хватало мужской силы и остроты характера, Дэниэл заметил, что Клодина испытывала явное удовольствие от встречи с ним.
– Доброе утро, Лионел, – поприветствовала она, торопясь ему навстречу. – Мы же танцевали с вами всю ночь напролет, и вот вы снова передо мной. Вы хоть спали сегодня?
Он очаровательно улыбнулся:
– Моя дорогая Клодина, как может мужчина спать, если его голову переполняют мысли о вас?
Девушка кокетливо посмотрела на него и слегка коснулась пальчиком лацкана его пиджака в предостерегающем жесте.
– Ну, и таком случае не засните на проповеди.
Обменявшись несколькими фразами с Александром, Лионел предложил Клодине руку, и они вместе вошли и церковь. У Дэниэла создалось впечатление, что мужчины связаны давней дружбой. Они были приблизительно одного возраста, и Лионел явно жил недалеко от Рэдклифф-Холла.
Дэниэл выждал какое-то время и зашел в церковь. Заметив склоненную в молитве головку Клодины, он сел несколько левее на следующей скамье и устремил на девушку свой взгляд.
Она поднялась с колен и села, с улыбкой шепнув что-то Лионелу, который расположился рядом. Затем она начала искать гимны и псалмы в своем молитвеннике, перебирая пальцами закладки в виде шнурков. И вдруг ее рука застыла. Дэниэл наблюдал, как постепенно она начинала чувствовать на себе чей-то внимательный пронизывающий взгляд. Сначала она оглянулась в противоположном направлении, быстро оглядев собравшихся, улыбнулась и кивком поприветствовала некоторых знакомых. Неудовлетворенная результатом, она тайком бросила взгляд через другое плечо и встретилась глазами с Дэниэлом.
Если бы позади нее сидела Немезида, Клодина отреагировала бы также. Кровь хлынула к ее щекам, в глазах отразилась беспомощность. С трудом овладев собой, гордо взмахнув перьями на головке и вздернув подбородок, она отвернулась, но продолжала дрожать. Дэниэл видел это.
Служба началась. Клодина вставала на колени и садилась обратно на скамью, только делала все автоматически, постоянно ощущая его присутствие рядом. Он преследовал ее, даже был одержим ею. И именно этим объяснялось его внезапное вторжение в Истхэмптон, которое обсуждалось со всех сторон в кругах, в которых она вращалась. За всеми его словами и действиями стояло невысказанное безумное желание овладеть ею, даже против ее воли. Эта эротическая мысль заставила ее побледнеть.
Сыграв с ним оскорбительную шутку на балу в Морском Шатре, девушка хотела раз и навсегда поставить его на место, избавиться от него. Однако, когда он, преследуя ее, вскочил на подножку экипажа, как будто хотел вырвать ее оттуда, Клодину пронзил какой-то сладкий, ликующий ужас. А затем Александр столкнул его, и она увидела, как Дэниэл упал на мостовую. Вообразив, что он переломал себе все кости, Клодина в панике начала умолять Александра остановить экипаж и вернуться за ним. Никогда еще она не видела Александра настолько разгневанным. В конце концов он подавил ее своим гневом, ругая за то, что она опустилась до общения с простым людом. Она сидела мертвенно-бледная и дрожащая, только Оливия под покровом темноты крепко сжимала ее руку, стараясь хоть как-то утешить и подбодрить сестру. Оливия, втайне от Александра, отправила слугу в отель "Старый корабль" с приказом навести справки о состоянии Дэниэла Уорвика. Тот принес вести, что боксер вернулся в отель с помощью своих приятелей без переломов и серьезных повреждений.
Клодина вздохнула с облегчением, узнав, что на следующий день Дэниэл уехал из Брайтона. Она снова почувствовала свободу, и то напряженное возбуждение, в котором она пребывала, каждое мгновение ожидая встречи с ним, покинуло девушку. Вместе с его отъездом исчезла и та волнующая острота, которая так украшала ее однообразную жизнь. К счастью, в Брайтон вернулся Лионел Атвуд, который по состоянию здоровья какое-то время жил на своей вилле в Италии. Они встретились впервые, поскольку он покинул Англию незадолго до ее возвращения из Франции.
Лионел и Александр знали друг друга всю жизнь, и оставшееся время в Брайтоне они очень весело провели вчетвером, Клодина и думать забыла о Дэниэле. Лионел оказался великолепным мужчиной внешне и по характеру. Они оба увлекались музыкой и поэзией и нашли много общих тем. Постепенно они сдружились и по возвращении домой закружились в вихре совместных развлечений, поскольку каждая знатная семья в округе устраивала приемы и вечеринки в честь приезда Лионела. И вот сейчас Дэниэл снова вторгался в ее жизнь. Она предвидела, что его появление принесет лишь гибель и разрушение, но при этом чувствовала, что возвращалось знакомое сладкое и приятное ощущение восторга, возбуждающей любовной опасности.
Служба подошла к концу, и все потянулись к выходу. Клодина взяла под руку Лионела раньше, чем он успел ей это предложить. Они улыбнулись друг другу и, сказав пару слов священнику, вышли вместе с остальными прихожанами из церкви на свет бледного январского дня. Люди не спешили расходиться, знакомые приветствовали друг друга, обменивались новостями, вступали в разговор.
Дэниэл стоял в одиночестве, его темная фигура выделялась на фоне деревьев церковного двора. Клодина, изо всех сил старающаяся не обращать на него внимания, все же не выдержала и обернулась. На какое-то мгновение их взгляды встретились. Неожиданно для себя она отошла от своей группы и, не замечая нервного биения сердца, направилась к нему. Он снял шляпу, приветствуя девушку.
– Надеюсь, вы не сильно пострадали после своего падения в Брайтоне? – чистым голосом спросила она.
– Вы несколько поздно побеспокоились об этом, – хрипло ответил он. – Ваше беспокойство плохо вяжется с забывчивостью о данном в тот вечер обещании танцевать со мной. Все же я отвечу на вопрос. Слава богу, у меня есть друзья, и я быстро оправился от полученных по вине вашего зятя ушибов.
Она почувствовала своим долгом решительно защитить Александра.
– Вы вели себя безрассудно. Неудивительно, что муж моей сестры принял вас либо за разбойника, либо за злодея, задумавшего сыграть с нами нехорошую шутку.
Дэниэл прищурил глаза.
– Лицемерие вам не к лицу, мисс Клейтон. Не стоит играть со мной. Рэдклифф, прекрасно узнав меня, повел себя трусливо и не по-мужски.
Возмущенная этим замечанием, она внутренне согласилась с тем, что поведение Александра оставляло желать лучшего. Это мешало ей защищать его, но она не сдавалась.
– Очень глупо судить о характере Александра по этой стычке. Он ничего не боится. И если вы не лишены разума, сэр, то советую вам прекратить этот адский проект в Истхэмптоне и убраться с побережья. Против вас настроены абсолютно все в радиусе нескольких миль, и во главе ваших врагов стоит Александр.
Он невесело усмехнулся:
– Я всю жизнь занимаю оборонительную позицию. Осмелюсь напомнить вам, что я по профессии боксер, и преуспел в этом. Пусть Рэдклифф делает, что хочет, я не уеду отсюда.
– Почему вы предпочли выбрать Истхэмптон, а не какое-то другое место? – Вопрос слетел у нее с языка помимо ее воли. – Скажите мне, почему.
– Позвольте пригласить вас к себе в любое удобное время, чтобы я смог поделиться с вами своими планами. И вы сразу поймете все причины.
У нее не оставалось сомнений, что он приглашает ее на свидание, и она поняла, что следует прекращать разговор.
– Это даже не обсуждается, – твердо заявила девушка, с досадой ощущая, как покраснели ее щеки. – Хорошего дня.
Взмахнув юбками, она повернулась и неуверенной походкой пошла обратно к церкви, сопровождаемая многочисленными взглядами. Все прихожане, не успевшие разойтись после службы, стояли как статуи, повернув головы в сторону ее и Дэниэла, все разговоры стихли. Она знала, что их диалога никто не слышал, но в Дэниэле узнали того спекулянта из Истхэмптона, который в последние дни так будоражил умы. Вся гамма эмоций проступила на лицах собравшихся: интерес, любопытство, дружелюбие, враждебность, равнодушие.
Лицо Александра потемнело от гнева, но Оливия удержала его за рукав, боясь неприятной сцены перед собравшимися знакомыми. Муж неохотно уступил и позволил жене уговорить себя. Лионел, озадаченный тем, что Клодина знакома с этим самоуверенным боксером, который посмел нарушить многовековой уклад Истхэмптона, стоял в стороне от других, наблюдая, но ни во что не вмешиваясь. Она шла по направлению к нему с чувством огромного облегчения, неожиданно увидев в нем надежную гавань и защиту. Этот момент укрепил их дружбу в ее глазах и в сокровенных глубинах ее души гораздо сильнее, чем все их предыдущее общение. Она одарила его ослепительной улыбкой.
– Какая я глупая, – проговорила Клодина, беря его за руку. – Вообразила себя Жанной Д'Арк, спасающей Истхэмптон от врага, а моя миссия провалилась.
– Вы знаете этого парня? – недоверчиво спросил Лионел.
– Нас познакомил его покровитель, сэр Жоффрей Эденфильд на балу в Морском Шатре, – пояснила она и с опаской посмотрела на мужа сестры. – Я вижу, Александр сильно недоволен, что я возобновила столь неприятное знакомство, но я пошла на это исключительно из благих побуждений, – заявила она и обворожительно взглянула на своего спутника. – Защитите меня, Лионел.
– Всегда готов, моя дорогая Клодина.
Дэниэл наблюдал за их отъездом, довольный своими утренними достижениями. Если бы она не хотела, чтобы он преследовал ее, как охотник жертву, то никогда не заговорила бы с ним. Ее неуверенность давала ему преимущество. Гадая, сколько времени ей понадобится, чтобы принять его приглашение, он сел в экипаж и поехал домой.
Все следующие дни Дэниэл ждал Клодину, резко оборачиваясь, когда вдалеке мелькали перья чьей-то женской шляпки, и тщетно вглядывался в проезжающие мимо экипажи. Временами он был слишком занят с раннего утра до поздней ночи, чтобы думать о девушке. Чтобы держать себя в хорошей форме, он ежедневно совершал пробежки по побережью, Джим сопровождал его. Часто он работал топором или лопатой или совершал другую тяжелую физическую работу, укрепляя мускулы. Этот физический труд наряду с простыми рабочими еще более усилил дурное мнение у враждебно настроенного к нему знатного населения.
Архитектор уехал, доверив всю оставшуюся работу Артуру Тэннеру, отвечавшему всем требованиям его и Дэниэла. Харди как бригадир, привыкший иметь дело с важными напыщенными господами, с некоторым презрением относился к этому тихому, честному, добросовестному человеку, что не способствовало их дружбе. Это неминуемо создавало дополнительные проблемы и трудности.
Дэниэл и Джим отправили Гарри в Лондон на несколько дней, поручив ему заняться организацией нескольких поединков. Сэр Жоффрей, посвященный в качестве спонсора во все вопросы, написал Дэниэлу, что его брат организовал все очень грамотно, настаивая, чтобы бои проводились недалеко от Истхэмптона. Это исключало длительные отъезды с побережья.
Письмо пришло на несколько дней раньше появления самого Гарри. Когда брат наконец появился, Дэниэл выразил недовольство его длительным отсутствием.
– Где, черт возьми, тебя носило все это время? Ты должен был уехать из Лондона сразу по завершении всех дел. Я не намерен впустую оплачивать тебе комнату.
– Я уехал из Лондона сразу после того, как организовал последний бой, – агрессивно ответил Гарри, снимая шляпу и вешая ее на крючок. – У меня были свои дела.
Он снова искал Кейт. Тайком от Дэниэла он направился в Винчестер в гостиницу, где Кейт останавливалась с Дэниэлом. Но никто не мог помочь ему. Дилижансы непрерывно прибывали и отправлялись, люди постоянно менялись. Гарри обнаружил ее имя, записанное рукой Дэниэла в журнале гостиницы. Один из клерков вспомнил, что мужчина приобретал для нее билет на дилижанс, позволяющий путешествовать в радиусе трехсот миль в разных направлениях. В какой дилижанс села Кейт на следующее утро и в каком направлении уехала, клерк вспомнить не мог. На этом вся информация закончилась. Не теряя надежды, Гарри объехал все ближайшие остановки в пригороде Винчестера, но никто не вспомнил высокую белокурую молодую женщину, которую он искал, и никто не знал, по какой дороге она направилась. Глубоко разочарованный, Гарри вернулся домой и крайне остро воспринял замечание брата.
– Хм, – неудовлетворенный ответом, Дэниэл все же предпочел закрыть тему. – Садись к огню и расскажи в деталях о предстоящих поединках, поскольку сэр Жоффрей только кратко намекнул на них.
Дэниэл вернулся в гостиную, и Гарри последовал за ним, когда взгляд его упал на молодую служанку, поднимающуюся вверх по лестнице с грелкой в руках. Заметив, что он смотрит на нее, она остановилась и перегнулась через перила.
– Я скажу мисс Жасси, что вы вернулись, сэр. Сказать?
И ее последнем вопросе не было никакой необходимости, но она все же вызывающе задала его. Девушка оказалась юной и весьма симпатичной, с лукавым взглядом и алым ртом. Гарри удивился выбору Жасси, поскольку это легкомысленное создание не вызвало в нем никакой надежды на улучшения и ведении домашнего хозяйства.
– Да, дайте моей сестре знать, что я дома. Как вас зовут?
– Анни, сэр. Я работаю уже неделю.
Присев к огню на придвинутый Дэниэлом стул и отвечая на вопросы Джима, Гарри увлекся рассказом о предстоящих поединках и забыл о служанке.
Жасси уже собралась ложиться спать и колебалась, стоит ли спускаться, чтобы поприветствовать брата, пока Анни засовывала теплую грелку между ее простынями, чтобы согреть их.
– Думаю, что подожду до утра, – решила Жасси. – Сейчас пойдут скучные разговоры о боксе, я не хочу их слушать.
– Вам нравится смотреть, как дерется ваш брат, мисс? – спросила Анни, склонив голову набок, словно птичка.
– Никогда не видела и не желаю видеть, – вздрогнув, ответила Жасси, пытаясь расстегнуть крючки на своем платье.
– Позвольте, я вам помогу, – сказала Анни и подошла сзади. – Вы даже не представляете, что потеряли. Могу вам сказать, что бой – это великолепное зрелище с шумной орущей толпой, ударами и кровью.
Жасси широко раскрытыми глазами посмотрела на служанку.
– Это не место для женщин. На бокс ходят только мужчины.
Анни хихикнула:
– Я переодеваюсь в одежду своего брата и забавы ради иду на бой вместе с ним. Хотите, в следующий раз мы и вас нарядим и возьмем с собой.
Жасси покачала головой и рассмеялась над абсурдной идеей.
– Никогда. Если Дэниэлу причинят там боль, я сразу же разревусь и выдам себя.
Она шагнула из упавшего на пол платья, которое подобрала Анни.
– Если не хотите смотреть бой, придумаем что-нибудь еще, – шаловливо предложила служанка. – Пришла пора повеселиться. Из ваших рассказов я поняла, что ваша жизнь в Девоншире напоминала болото, да и сейчас она не лучше.
Повеселиться. Жасси закрыла глаза и тяжело вздохнула. Веселье означало для нее кавалеров, вечеринки, танцы и балы. Дядя, чей жестокий пуританский характер так странно противоречил его аморальности, считал танцы грехом, точно так же, как бокс – дьявольским видом спорта. И Жасси никогда не позволялось принимать приглашения, которые время от времени приносили в Уорвик. В Истхэмптоне она столкнулась с той же ситуацией, поскольку здесь к Дэниэлу относились, как к изгою. Она оказалась в тени дурной репутации брата точно так же, как и Гарри. Надеяться на то, что их примет местный высший свет, было абсурдно.
Основная причина, по которой она выбрала Анни среди большого количества женщин и девушек, ищущих работу горничной, заключалась в ее веселом и жизнелюбивом нраве. Она хоть немного разнообразила монотонную жизнь Жасси, в которую та снова окунулась после короткой лондонской передышки.
Несмотря на то что Анни совершала множество ошибок, поражала своей возмутительно безграмотной речью и вульгарными манерами, она всегда оставалась веселой, дружелюбной. Она с готовностью выполняла всю рутинную работу по дому, молча выслушивая недовольные замечания Дэниэла. Хотя кастрюли всегда оставались жирными, пол и ковры не подметались, мебель требовала полировки, все это меркло перед той жизнерадостностью, которой она скрасила жизнь одинокой девушки. Жасси испытывала удовольствие от книг, шитья, вышивания, игры на флейте, но чувствовала себя подавленной той рутинной домашней работой, которую взвалил на нее Дэниэл, как будто только ради этого она появилась на свет.
– Что за веселье ты придумала Анни? – с некоторой долей настороженности спросила Жасси; она никогда не знала, какая очередная проказа возникнет в богатом воображении Анни.
– Оставьте это мне, мисс, – озорно подмигнула Анни. – Очень скоро я устрою для вас настоящее развлечение.
На короткий момент в душе Жасси зародилось нехорошее предчувствие, которое тут же исчезло. Когда Анни вышла из комнаты, девушка задула свечу и заснула вполне счастливой.
Глава 9
Дэниэлу пришла пора участвовать в серии показательных боев, запланированных очень давно. Данное им слово джентльмена не позволяло отказаться от поединков, и они с Джимом начали собираться в дорогу, поручив Гарри контролировать проводимые в Истхэмптоне работы. Боевое турне, занимающее три недели, начиналось в Бристоле, продолжалось в Бате и заканчивалось в Леверхеде. И хоть Гарри прекрасно справлялся со своими обязанностями, тесно сотрудничая с сэром Жоффреем, он вдруг проявил огромную заинтересованность в развитии Истхэмптона. Он постоянно присутствовал то на одном рабочем участке, то на другом, решая проблемы, улаживая разногласия и приводя весомые доводы с замечательным терпением и тактом, чего так не хватало его брату. Именно он встретился с юристами и ревизорами Рэдклиффа, поскольку Дэниэл уехал в тот день в Маррелтон выяснять причину задержки поставок материала. Когда он вернулся, Гарри проинформировал его, что враждебная сторона отступила полностью побежденной, не найдя ни одного уязвимого места, чтобы остановить проводимые работы.
– В последний раз я уезжаю так надолго, – сказал Дэниэл, надевая пальто. – В дальнейшем надо соглашаться только на один показательный бой и исключить все туры. Ты знаешь адрес каждого места, где мы с Джимом планируем остановиться. Сразу же информируй нас, если что-нибудь произойдет.
– Тебе не о чем беспокоиться, – с беспечной самоуверенностью ответил Гарри. – Покажи этим городским жителям, как боксирует будущий чемпион, и привези домой много золота. Оно нам сейчас не помешает.
Дэниэл мрачно улыбнулся.
– Привезу. Надеюсь, я смогу раззадорить аппетиты зрителей настолько, чтобы они следовали за мной все турне, поддерживая в каждом последующем бое, – произнес он и обернулся к своему тренеру. – Готов?
– Да, парень, – ответил Джим с обычной дружелюбной улыбкой.