– Знаешь, мне просто не хотелось идти домой. Твое присутствие делало работу куда привлекательнее… И конечно, надо было выбираться из неприятной финансовой ситуации, – поспешно добавил он. – Ну, пойдем же, – Кристиан указал направление, – в столовую.
Столовая оказалась просторной комнатой, соединенной с кухней. Здесь было так чисто, что казалось, будто пользуются ею редко. Но большой деревянный стол из сосны и такие же стулья, стеклянная посуда в шкафчиках, вазочки создавали ощущение уюта… Видно, что некогда в этом доме жила большая семья…
– Очень уютно, – заметила Эйвери.
Окна выходили в сад, и молодая женщина могла полюбоваться заснеженными деревьями и кустами, подсвеченными фонарями. Не хватает только детских голосов и елки с гирляндой… Стоп, об этом думать не надо!
Эйвери резко отвернулась от окна.
– Что будешь пить? – спросил ее Кристиан. – У меня полно фруктовых соков. Разных. И конечно, минеральная вода. В доме тепло, так что даже зимой можно пить прохладительные напитки.
– А что, если я захочу выпить? Например, бокал вина или бутылочку пивка?
– Я скажу, что, хотя в первый триместр беременности можно позволить себе немножко выпить, однако врачи рекомендуют воздерживаться…
– Кристиан, – возмущенно воскликнула Эйвери, ставя сумочку на один из стульев и усаживаясь спиной к окну, чтобы собеседник не мог разглядеть выражения ее лица, – прекрати!
– Прекратить – что?
– Пытаться мною руководить! Ненавижу, когда мне дают ценные советы.
– Но я вовсе не даю, – начал оправдываться он. – Я только хотел…
– Неправда! Ты пытаешься мне указывать! А это мое дело, что пить, а что не пить, ясно?
– Но ты носишь моего ребенка.
Они уставились в глаза друг другу, хотя тут Эйвери имела преимущество, ведь фонарь за окном светил ему прямо в лицо… Но Кристиан быстро исправил ситуацию, включив яркий свет в столовой…
Этой ночью он спал очень мало, поскольку пытался осознать новость. Поначалу разозлился, но с утра залюбовался занесенным снегом садом, освещенным восходящим солнцем, и увидел ситуацию другими глазами.
Ребенок…
Пока Кристиан не мог представить, что зачал новую жизнь и через несколько месяцев на свет появится его отпрыск. Должно быть, для Эйвери все более реально – ведь именно она вынашивает малыша. Так какое право он имеет ей указывать?
– Выпей вина, если хочешь.
– На самом деле я не хочу, просто не люблю, когда мне не оставляют выбора. Видишь ли, я очень ценю собственную независимость.
– Понятно. – Поднявшись, Кристиан налил им обоим минеральной воды, добавив туда лимона. – Тогда за что мы пьем? За ребенка?
– За ребенка? – Эйвери с удивлением посмотрела на его спокойное лицо. – Кажется, ты смирился с тем, что скоро станешь отцом. Или только притворяешься?
– А выбор у меня есть? – Он поднялся, поставив стакан, положил в тостер ломтики хлеба и принялся нарезать салат. – А когда у тебя нет выбора, следует поступать наиболее достойным образом. Этому меня научила жизнь.
Да, мысленно согласилась с ним молодая женщина. Она сама считала так же еще с тех пор, как достигла подросткового возраста. Эйвери собралась было поведать ему об этом, но он понял ее без слов.
Кристиан положил нож на стол и улыбнулся ей одновременно нежно и грустно.
– Ах, Эйви. – Вот и все, что он сказал.
Он был настолько хорош в этот миг, что она едва не забылась: так захотелось коснуться его щеки, провести пальцем по линии подбородка, чувственному изгибу губ! Но Эйвери понимала, что не должна касаться его. Более того, не должна даже мечтать об этом.
– Что с тобой? – заботливо спросил Кристиан, увидев, что она побледнела. – Тебе нехорошо?
– Нет. Просто именно в этот момент мне пришлось заставить себя смириться с горькой правдой.
– Какой? – Он снова принялся за салат.
– То, что я оказалась здесь совершенно случайно. На самом деле мы даже не партнеры, Крис, по крайней мере, в полном смысле этого слова. И даже не любовники. И я для тебя не гордая мать твоего ребенка, а всего лишь сосуд, в котором…
– Не смей так говорить! – Кристиан отложил нож и взял ее за руку.
– Не сметь говорить правду?
– Это только твоя версия правды, – нетерпеливо покачал он головой. – Кроме того, негативное мышление никому еще не приносило добра и не принесет. Ни тебе, ни ребенку. И не поможет разобраться в проклятой ситуации.
Он придвинулся ближе, пристально глядя на нее. И Эйвери на мгновение показалось, что этот человек видит ее насквозь, заглядывает в потаенные уголки ее души.
Интересно, чувствует ли он, как ей хочется коснуться его лица, притянуть к себе, снова прижаться к губам и слиться в страстном поцелуе? Эйвери с трудом сглотнула, стараясь подавить желание.
– Давай будем мыслить позитивно, – прошептал Кристиан. – Мы оба.
– Хорошо.
– Тогда для начала я хочу сказать: не беспокойся ни о чем. Действительно ни о чем. Понимаешь?
Желание оставило ее так же быстро, как нахлынуло. Его сменила обида: почему Кристиан разговаривает с ней так, будто она слаборазвитая?
– Да я и не беспокоюсь. Честное слово!
Кристиан покачал головой, словно не веря ей, и продолжил:
– Зато я беспокоюсь.
– Беспокоишься?
– Да.
– Но о чем?
– Ты живешь над собственным магазином на втором этаже. В этом нет ничего хорошего.
Эйвери возмущенно посмотрела на него. Как любовью заниматься, так квартира была ему всем хороша!
– А что не так с моей квартирой?
– Лестница очень крутая, и не дело бегать по ней вверх-вниз.
– Я и не бегаю.
– Бегаешь-бегаешь, не рассказывай мне, кроме того, я прекрасно знаю тебя. Представь, что будет, если, не дай Бог, закружится голова и ты упадешь. Нет, тебе следует внимательнее относиться к себе.
– А что, если ты свалишься? У тебя тоже лестница будь здоров! Или попадешь под машину? Мир, знаешь ли, вообще полон опасностей.
– Я не хотел сказать…
– И к твоему сведению я хожу очень аккуратно! Ты что, предлагаешь мне переселиться в магазин?
– Кстати о магазине. Ты слишком много работаешь. Ты и сейчас выглядишь утомленной, а что будет, когда срок родов приблизится? Как ты будешь карабкаться по лестнице с огромным животом, когда пройдет сорок недель?
– Ужасно! Судя по твоему описанию, я буду похожа на слона или на кита. – На самом деле Эйвери удивилась, что он знает о сроках беременности, обратила она внимание и на замечание насчет "первого триместра". – Кстати говоря, с каких это пор ты стал экспертом по части деторождения?
– Нашел в собственном магазине книги по этой теме и просмотрел.
– И много их было?
– Порядком. Я прочитал четыре книги по беременности, а по уходу за ребенком на первому году жизни оставил на потом. Еще…
– Пожалуй, я уже услышала все, что хотела.
– А вот здесь ты ошибаешься! – Кристиан поднялся и налил им еще минеральной воды. Казалось, он тянет время. – И как бы ты мне ни возражала, на самом деле ты знаешь, что я прав.
– Как скажешь.
– И хотя твой магазин совершенно замечательное заведение, особенно читальный зал – он вообще выше всяких похвал, – нельзя перегружать себя в период беременности.
– Спасибо большое за оценку моих трудов. Что же касается моей беременности, то…
– Беременная женщина не должна делать некоторые вещи, а новорожденному будет мешать шум снизу. Иными словами, я предлагаю тебе переехать ко мне.
8
Слова Кристиана так поразили Эйвери, что несколько секунд она не могла ничего сказать, только смотрела на него, приоткрыв рот в изумлении. Должно быть, она неправильно его поняла.
– Кажется, я не расслышала. Что ты сказал?
Он ответил улыбкой человека, который всегда получает от жизни все, что захочет.
– Я предложил тебе переехать ко мне. Мой дом – твой дом.
– Говоря "переехать к тебе", – Эйвери подавила нарастающую панику и попыталась подыскать способ выразить свою мысль помягче, – что именно ты имеешь в виду?
– Мне кажется, – Кристиан непонимающе воззрился на нее, – что это и так прозвучало достаточно прямолинейно.
– Для меня – недостаточно. Я хочу понять, какую роль мне придется играть в твоем доме.
– Какую еще роль?
– Вот и я спрашиваю: какую? Будем ли мы спать в одной постели и заниматься любовью. Или просто станем сосуществовать бок о бок. В последнем случае не огорчатся ли твои подружки, постоянно встречая в доме женщину, носящую твоего ребенка? А что, если я случайно войду в комнату, когда ты будешь соблазнять кого-нибудь на диванчике?
– Эйвери!
– Что – Эйвери? – Она с удовольствием отметила его возмущение. – Или тебе трудно ответить на мои вопросы?
– Ты всерьез полагаешь, что я привел бы в этот дом женщину, в то время как…
– Конечно, куда лучше крутить романы на стороне…
– За кого ты меня принимаешь? – воскликнул Кристиан, бросая на нее яростный взгляд.
– Ну, раз ты сам спросил… – Эйвери безбоязненно встретила его взгляд. – За человека, который спит с женщинами, когда ему захочется, а потом и не думает с ними встречаться. Узнаешь знакомые черты?
– А, теперь понял.
Лицо его стало непроницаемым. И Эйвери подумала, не слишком ли далеко она зашла.
– Тебя оскорбило, что мы занимались любовью только один раз, да? – спросил Кристиан. – Именно поэтому ты злишься?
– Мне казалось, что я скорее мыслю конструктивно, чем злюсь, – ответила молодая женщина, твердо помня, что ярость – признак уязвимости. – Я научилась самостоятельно справляться почти со всем. Жизнь заставила. Всякое может случиться.
– Особенно с нами. Кажется, мы просто специализируемся на отношениях на одну ночь. – Он протянул руку и убрал выбившуюся из косы прядку.
Как ни странно, этот простой жест тронул сердце Эйвери. Она снова почувствовала себя ранимой, а ей требовалась сила, чтобы справиться. Интересно, он нарочно это сделал?
– Ты так и не ответила на мое предложение жить здесь, – заметил Кристиан. – Согласна?
Эйвери внезапно поняла, что ужасно хочет есть. Оказывается, беременные женщины находятся буквально в плену у потребностей собственного тела.
– Я не смогу ответить на пустой желудок. Давай поедим. А то я в голодный обморок упаду. Кажется, ты говорил что-то про ужин.
Кристиан ответил понимающей улыбкой. Неужели он в самом деле полагал, что она с легкостью согласиться жить в его доме? Так же, как с легкостью согласилась с ним спать…
– Ужин так ужин. – Он добавил в салат тунца и перемешал, потом вынул хлеб из тостера. – Поедим здесь или перейдем в гостиную? Оттуда отличный вид на сад, хотя сейчас, конечно, темно.
– Давай лучше здесь. Не перетаскивать же все это.
– Хорошо.
Кристиан положил гостье щедрую порцию салата и с удовольствием наблюдал, как она ест. Сейчас Эйвери напоминала ему ту девушку, с которой он познакомился. Но желание защитить и обогреть, испытанное им тогда, и в сравнение не шло с тем, которое наполняло его сердце сегодня.
– Ты теперь всегда так много ешь?
Эйвери подобрала с тарелки остатки салата, доела хлеб и только потом ответила:
– Нет. Только с тех пор, как забеременела.
Кристиан откинулся на стуле, и Эйвери уже в который раз обратила внимание на его длинные и мускулистые ноги.
– Тогда расскажи мне об этом. Я имею в виду о беременности.
Она отодвинула пустую тарелку и отпила воды из бокала.
– Иногда меня сильно тошнит. Тогда я даю себе слово никогда больше не есть, чтобы не было так плохо.
– А потом?
– А потом ребенок, должно быть, посылает какое-то сообщение в мозг, или в желудок, или куда-то там еще, и я неожиданно понимаю, что готова съесть все имеющиеся в доме продукты и еще чуть-чуть. Порой мне кажется, что я превратилась в гигантскую саранчу, ту самую, которая съедает листья, оставляя обнаженными ветви…
Да, не самый удачный выбор слов! И зачем она это сказала?
– Ну, Эйви, не стесняйся, обнажай все, что захочешь, – с улыбкой предложил Кристиан.
– Было бы очень мило с твоей стороны воздержаться от подобных комментариев.
– Прости. Но так уж ты на меня действуешь. – И он с виноватым видом развел руками.
– Я же ничего не делаю.
– Нет, делаешь. – Похоже, она могла бы зачитывать телефонный справочник, а он все равно находил бы ее соблазнительной. – Неужели сама не понимаешь, как обольстительно выглядишь?
– Обольстительно? – Эйвери изумленно оглядела себя. Все, что она увидела, – это округлившийся живот, который к тому же раздулся от съеденной еды так, словно она вот-вот собирается родить.
– Обычно я не переношу ложной скромности, но в данном случае ты, кажется, говоришь вполне искренне. – Кристиан покачал головой. – Ты действительно выглядишь потрясающе. Цветешь как роза жарким летом. Твоя кожа как шелк, а глаза как звезды. Более соблазнительного тела, чем твое, я никогда не встречал, а от беременности оно стало только краше…
На этом он решил закончить. Не стоит описывать, как потрясающе выглядит ее грудь, если он произнесет это, то, наверное, не сумеет удержать себя в руках. Кристиан порадовался, что сидит, и не видно, как влияет на него сидящая напротив женщина.
Однако Эйвери заметила, что он прикусил губу, и догадалась, в чем дело. Кристиан слегка покраснел, отчего стал только привлекательнее. Больше всего ей хотелось коснуться возлюбленного – атласной кожи, мягких волос… Вдохнуть знакомый запах…
Очень просто было бы откинуться на стуле и прикрыть глаза, вроде как отдыхая. Тогда он наверняка подойдет и их губы сольются в поцелуе.
Но между тем, чего хочется, и тем, что должно быть, лежит пропасть, которую не стоит преодолевать.
– Так ты собираешься жить со мной здесь или нет?
Голос ворвался в ее сознание, как жужжание пчел жарким полднем, как журчание воды или шелест травы.
Девять лет назад Эйвери с восторгом ухватилась бы за его предложение. Неужели сам мистер Харлоу предложил ей, и так далее… Но ей уже не восемнадцать. И она оказалась в довольно непростой ситуации из-за собственного безрассудства. Совершенно незачем ее усугублять.
– Нет. Более того, мне кажется, что это самая глупая идея на свете. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что всего через четыре месяца стану матерью и у меня будет беспомощный, пищащий малыш. Так что сейчас неподходящее время для экспериментов. Да и жить с кем-то – очень непростое занятие. Особенно на неопределенных условиях.
Кристиан выпрямился.
– Предлагаю в первый и в последний раз.
– Ах, тогда я упустила свой шанс навсегда! Ах, какая жалость! Но ничего, как-нибудь переживу.
Кристиан посмотрел в окно, за которым было бы совсем темно, если бы не фонари. Он не мог ее понять. Казалось бы, все так просто…
– Расстроился? – поддразнила его Эйвери. – Не можешь смириться с тем, что женщина сказала тебе "нет"?
Он был нежен с ней из-за беременности, но сейчас без малейшего колебания подошел, склонился и приник к ее губам, одновременно вынуждая подняться. Чувствуя, как бешено колотится его сердце, он ласкал податливые губы, стараясь доставить Эйвери удовольствие.
– Просто я надеюсь, что ты передумаешь, – пробормотал Кристиан, не отрываясь.
Он всего лишь целовал ее. Не шарил руками по телу, не пытался расстегнуть одежду или увлечь в гостиную на диван. Только запустил пальцы в густые волосы цвета меда и касался ее губ нежно и требовательно.
Кристиан не был настойчив, но и не отпускал Эйвери. Прикосновения его, с одной стороны, были достаточно невинны, с другой – невероятно соблазнительны. Молодая женщина была не готова к такому.
Оба предыдущих раза их с Кристианом охватывало всепожирающее пламя страсти. Казалось, мир рухнет, если их тела не сплетутся в танце любви. Эйвери и предположить не могла, что он может быть таким деликатным и мягким.
Она прижималась к возлюбленному. Но желание ее сейчас было подобно не гигантской волне, как прежде, а скорее неторопливому приливу, которому, однако, ничто не в силах противостоять.
Кристиан понимал, что надо немедленно остановиться. Такого с ним еще не бывало, и он чувствовал, что снова теряет голову. Еще немного, и…
Эйвери была разочарована, когда волшебный поцелуй прервался, и Кристиан отступил на шаг, отпустив ее. Она медленно села на стул.
– Эйви…
– Да у тебя перехватило дыхание!
– Не у меня одного. И у тебя совсем растрепалась прическа.
Эйвери откинула со лба прядь и поняла, что волосы слегка влажные от пота. Она одернула одежду и отпила минеральной воды.
– Можно мне сходить с тобой к врачу? Я бы хотел узнать, как протекает беременность, и послушать, как бьется сердце малыша, – неожиданно спросил Кристиан.
– Я была у него недавно.
Он напомнил себе, что не имеет права чувствовать себя обездоленным.
– И?
– Все отлично. Просто отлично! – Эйвери неожиданно одарила его солнечной улыбкой.
Он ответил тем же. И, будь у них нормальные отношения, Кристиан подхватил бы ее на руки и закружил. Но отношения их трудно было бы назвать нормальными. И они не обсудили несколько очень важных моментов.
– Окружающие скоро начнут обращать внимание на мой внешний вид, – заметила Эйвери.
– Кто-нибудь уже обратил?
– Да, Джуди и Черил. Но обе обещали молчать.
Кристиан пристально посмотрел на будущую мать. Она вроде бы советовалась с ним и в то же время как бы не считалась с его мнением. Они занимались любовью и в результате зачали ребенка. Пять минут назад они целовались, а когда он предложил жить с ним, эта женщина отказалась.
– Крис… – В его мысли ворвался голос Эйвери. – Что мне сказать людям?
Он почувствовал затапливающую его холодную ярость и отвернулся.
– Говори, что хочешь.
Эйвери с трудом сдержала раздражение. Неужели этому человеку доставляет удовольствие заставлять задавать унижающие ее достоинство вопросы?
– То есть, если я скажу людям, что ты отец моего ребенка, ты не станешь возражать?
– С какой стати? Все равно все скоро обо всем узнают. Как только ребенок родится, я подам в суд на опекунство. Этот ребенок такой же мой, как и твой.
9
– Что он сказал?
Эйвери заставила себя успокоиться, чтобы еще раз поведать Джуди свою историю.
– Кристиан заявил, что… – она вздохнула, – попытается получить опекунство над моим ребенком.
– Но он не сможет сделать это.
– Почему? Этот человек обычно получает то, что хочет. И неудивительно – у него столько денег! К тому же я вышла из низов, незаконнорожденная и все такое прочее. Угадай, на чьей стороне будет судья? Кроме того, как насчет наметившейся тенденции осуждать работающих матерей? Считается, что женщины, которые занимаются карьерой, не могут достаточно заботиться о ребенке.
– Но ты же не собираешься ставить магазин на первое место? – спросила Джуди.
Эйвери как будто не слышала ее.
– Сейчас дела нередко решаются в пользу отцов. Пытаются доказать, что они способны воспитывать детей ничуть не хуже, чем матери. Ах, – простонала она, – что же мне теперь делать?