Несколько минут спустя, очутившись в своем лимузине, Хавьер попытался утихомирить охватившую его ярость.
Что, если Карла Нардоцци отвергла его так же, как и его собственный отец, который едва признавал его существование? Хавьеру пришлось ждать несколько лет, пока у него появилась возможность преподать Ледяной Принцессе полезный урок. И все, что ему нужно, – чтобы она пришла к нему на своих двоих и понесла наказание, которого заслуживала.
Его чувства тут ни при чем.
Речь идет о бизнесе. А также затронуто его мужское самолюбие.
Ничего больше.
Карла попыталась поднять голову с подушки, но в ее глазах тут же потемнело от боли.
– Синьорина, вам нельзя двигаться.
Словно сквозь сон она слышала какие-то голоса. Один из них принадлежал ее отцу, а второй… Ее сердце забилось чуть сильнее.
Карла вспомнила поцелуй, которым они с Хавьером обменялись в его кабинете, и полный ненависти взгляд, которым он одарил ее после.
Она не винила его. После того, что она сделала три года назад, у него было полное право ненавидеть ее. Карла нанесла сокрушительный удар его гордости, и он не смог простить ее.
Но почему Хавьер поцеловал ее?
Или это она поцеловала его?
Мысли путались. Карла поднесла руку к голове и зажмурилась от боли.
– Где я? – прошептала она.
– В частной больнице в Риме, – с улыбкой ответила какая-то женщина в форме медсестры. – Вы очень сильно упали.
Точно. Сначала она поссорилась со своим отцом, а потом со своим тренером. Инстинкт подсказывал ей развернуться и уйти, но она осталась и при выполнении очередного элемента не удержалась и рухнула на лед.
– Давно я здесь?
– Три дня. После операции вы почти все время спали, но скоро вы поправитесь и все будет хорошо. Сейчас я позову доктора, а потом вы сможете повидаться со своими родственниками. Они с нетерпением ждут, когда вы проснетесь.
– Они?.. – с недоумением посмотрела на медсестру Карла.
У нее не было никого, кроме отца. С тех пор, как… На ее глаза набежали слезы, чему она очень сильно удивилась. Карла не плакала с той самой ужасной ночи. Ей тогда было всего десять лет. Но очень скоро она поняла, что слезы не принесут ничего хорошего, а только лишь выговоры и наказания.
– Да, – кивнула женщина. – Ваш отец был здесь, но час назад он ушел. Как раз перед прибытием вашего молодого человека, который прямо места себе не находит с тех самых пор, как приехал. Вам повезло иметь рядом такого заботливого мужчину.
– Я… что?..
– Не волнуйтесь. – Медсестра похлопала ее по руке. – Доктор будет здесь с минуты на минуту.
С этими словами она вышла из палаты.
Карла схватила пульт от кровати и чуть приподняла ее.
– Синьорина Нардоцци, рад, что вы проснулись, – заходя в палату, сказал доктор.
Карла молча кивнула и терпеливо ждала, когда закончится осмотр. Туман понемногу рассеялся, и ее сердце стало наполняться горечью и сожалениями.
Несчастный случай произошел, потому что она позволила себе выпустить своих демонов наружу. Она слишком долго терпела выходки отца и их бурные ссоры и поняла, что пришла пора идти разными дорогами.
Карла заставила себя слушать, что говорит доктор, потому что от состояния ее здоровья напрямую зависела и ее карьера, и наличие крыши над головой.
– Ваш отец сказал, что вы настроены вернуться к тренировкам? Кажется, через два месяца вас ждут какие-то соревнования?
– Да, – слабо ответила Карла.
– Я советую на пару недель воздержаться от всяческих тренировок, – нахмурился доктор. – Две недели полного покоя, даже если вы пойдете на поправку достаточно быстро. А потом подождать еще месяц до полного выздоровления. Что касается вашего запястья, оно нуждается в еще более продолжительной реабилитации.
– А как насчет участия в рекламе? Я говорю про фотосессии и видеосъемки. Дело в том, что я связана контрактом.
Подписанное соглашение с корпорацией Сантино не включало отдых в больничной кровати, и Карла удивилась, что Хавьер до сих пор не прислал своих адвокатов, чтобы еще раз напомнить ей условия сделки.
– Я настоятельно рекомендую две недели полного покоя, – еще больше нахмурился доктор. – А потом, возможно, вам понадобятся услуги сиделки…
– В этом не будет необходимости, – возразила Карла. – Я смогу позаботиться о себе…
– Доктор, обещаю, она получит должный медицинский уход, как только вы выпишете ее из больницы.
У нее перехватило дыхание, когда она услышала этот глубокий голос, который принадлежал мужчине, неспешно вошедшему в палату.
– Что ты здесь делаешь? – просипела Карла.
– Новости распространяются очень быстро, – холодно бросил Хавьер. – Твои восторженные фанаты поставили палатки снаружи больницы. Думаешь, я бы смог остаться в стороне от всего происходящего?
Карла смотрела прямо в его глаза. Что бы он ни приготовил для нее, она примет свою судьбу с высоко поднятой головой. Она слишком долго была покорной, но теперь будет сражаться и не позволит собой командовать. Карла пожалела, что прозрение наступило слишком поздно, поэтому она оказалась в расставленной для нее ловушке.
– Спасибо за заботу. Но, как видите, у меня консультация с доктором, так что, может быть, вы оставите нас?
– Прошу прощения, синьорина. – Доктор нервно кашлянул. – Как я понял со слов вашего отца, мистеру Сантино разрешается находиться здесь.
– Мой отец ничего не решает.
В палате воцарилась тишина.
– Карла, ты предлагаешь, чтобы доктор вышвырнул меня? Или прямо сейчас ты не готова общаться со мной?
– Я готова ко всему, – отрезала она. – Просто считаю, что сейчас не время и не место для наших бесед. Возможно, тебе лучше прийти чуть позже.
Или никогда.
– Я мог бы, но зачем? Насколько я понимаю, доктор пытается донести до тебя, что после выписки ты нуждаешься в дальнейшем отдыхе. В свете произошедшего я готов подождать, пока ты полностью выздоровеешь, и только тогда возобновить наше сотрудничество. И я обеспечу тебя круглосуточным медицинским наблюдением.
– Очень разумное решение, – вмешался доктор.
– Ты очень любезен, но я обойдусь без твоей помощи, – буркнула Карла. Ее потрясло, что Хавьер был готов пойти на такие уступки, чтобы помочь ей выздороветь. Но она подозревала, что у его щедрости были скрытые мотивы, и не собиралась уступать ему.
– Карла, ты, может быть, забыла один из пунктов контракта, который подписала, но я освежу твою память. Там говорится, что моя компания, то есть я, в случае надобности должна позаботиться о предоставлении тебе надлежащего медицинского ухода, который благополучно скажется на нашем соглашении. Если ты не сможешь выполнять свои обязательства на протяжении нескольких недель, это плохо отразится на нашем сотрудничестве. Но я могу проявить… великодушие.
– Мне очень жаль, что мой несчастный случай доставляет тебе неудобства, – сказала Карла, отрывая свой взгляд от его чувственных губ.
– Да, неудобства есть, но я хочу поработать с тобой, если только ты перестанешь упрямиться. – Он повернулся и посмотрел на доктора и медсестру, с любопытством прислушивающихся к их разговору. – Доктор, если вы закончили, я хотел бы поговорить с мисс Нардоцци с глазу на глаз. Могу вас заверить, что мы придем к общему соглашению насчет оказания дальнейшей медицинской помощи до полного выздоровления нашей пострадавшей.
Когда они остались одни, Карле показалось, что палата сузилась до размеров спичечного коробка, и ее сердце учащенно забилось.
Хавьер навис над ней и медленно обвел взглядом ее тело, задерживаясь в некоторых местах, и Карле вдруг стало душно в тоненькой, почти невесомой больничной одежде и под таким же тоненьким покрывалом. Девушку охватила слабость, которая не имела ничего общего с состоянием ее здоровья.
В присутствии Хавьера Карла всегда чувствовала себя именно так. Начиная с их первой встречи в Майами три года назад. Те выходные вдалеке от ада навсегда остались в ее памяти. Она тогда была наивной девочкой, которой исполнился двадцать один год и которая устала сражаться с готовыми поглотить ее тяготами жизни.
Испанский аристократ Хавьер Сантино оказался очень привлекательным мужчиной и ворвался в ее сумрачный мир подобно огненной комете. Но утром, проснувшись в его постели, Карла поняла, что поставила под угрозу что-то большее, чем свою независимость.
– У тебя вдруг закончились все слова? – насмешливо спросил Хавьер.
– Ошибаешься, у меня есть много чего сказать. – Карла облизала пересохшие губы. – Но я вижу, что ты собираешься бросаться обвинениями. Думаю, мне лучше подождать, когда ты устанешь.
– Дорогая моя, неужели ты забыла? – мрачно улыбнулся он. – Я почти не устаю. Особенно когда дело касается вещей, которые вызывают мою страсть.
Слабость в ее теле сменилась вулканическим жаром.
Хавьер подошел к ней еще ближе и посмотрел сверху вниз. Потом он взял с тумбочки стакан с водой и приложил к ее губам.
– Пей.
Карла хотела отказаться, но в ее горле ужасно пересохло. Она сделала несколько глотков, и Хавьер убрал стакан.
– Полегче. Нельзя столько сразу, чтобы не стало хуже.
– Твоя публика ушла. Так что можешь не притворяться, что тебя заботит состояние моего здоровья.
– Твое здоровье напрямую связано с миллионами, которые я потеряю, если ты не выполнишь условия контракта. Так что можешь мне верить, я ничуть не притворяюсь. Лучше расскажи мне, как обстоят дела с твоим тренером.
Карла нахмурилась. Она чувствовала, что сотрудничество с Тайсоном Блэквеллом не принесет ничего хорошего. Черт подери, ее агент и друг Драко тоже не раз предупреждал ее насчет Тайсона.
– Он был ошибкой, которой никогда не должно было случиться, – заметила Карла и тут же густо покраснела.
Ей хватило одного взгляда на Хавьера, чтобы понять, что ее слова произвели на него точно такое же впечатление.
В то утро три года назад она произнесла похожие слова.
– Я… Я хотела сказать…
– Я прекрасно знаю, что ты имела в виду. Кажется, у тебя вошло в привычку коллекционировать ошибки. Ты спросила, что я здесь делаю. Дорогая моя, все просто. Пришло время исполнить свое обещание, которое я дал тебе месяц назад.
Глава 2
Кровь отхлынула от ее лица.
– О чем ты говоришь?
– Я выбрал тебя быть лицом своей компании, потому что ты мастерски сочетаешь иллюзию невинности с беззастенчивой амбициозностью.
– Это был комплимент?
– Результаты говорят сами за себя. По крайней мере, так было раньше.
– К чему ты ведешь?
– Решения, которые ты принимала в последнее время, были, мягко говоря, удручающими.
– Мои решения?
– Ты затянула переговоры с агентством Драко Анджелиса, пока он не пригрозил уйти. Думаю, ты поняла слишком поздно, что игра в недотрогу, чтобы добиться от него того, что ты хотела, ни к чему не приведет. А потом ты настояла на том, чтобы тренироваться у человека, от которого тебе следовало держаться подальше.
– Мой последний тренер ушел на пенсию, а Тайсон Блэквелл был временной заменой и…
– Все знают, что он слишком загружает своих учеников, – перебил ее Хавьер. – Тебе не следовало связываться с ним.
– Я и не хотела. Мой отец заключил с ним сделку без моего ведома, – начала защищаться Карла.
– Тогда тебе следовало нанять кого-нибудь другого, – настаивал Хавьер.
Ей хотелось сказать, что она говорила то же самое своему отцу, из-за чего они серьезно поссорились. Она прекрасно понимала, что у нее нет другого выбора, потому что нет денег нанять кого-то другого. А еще она поняла, что отец любил престиж и призовые деньги, которые она получала, намного больше, чем ее саму.
– Мы оба знаем, что вынудило меня подписать соглашение с тобой. К чему весь этот разговор?
– Потому что помимо того, что нас с тобой связывают дела личного характера, твой отец убедил меня, что ты принесешь мне много денег.
– Разве эта дорога не с двусторонним движением? Ты ведь убедил его в том, что сотрудничество с тобой только поднимет мой престиж.
– Он так тебе сказал? – насмешливо спросил Хавьер.
Карла поджала губы и отвернулась. За последние несколько месяцев, когда она впервые затеяла разговор о том, чтобы освободить отца от обязанностей ее менеджера, их отношения стали напряженными, как никогда. А потом он назвал ее неблагодарной и безответственной. Карла до последнего не знала, почему отец так противился тому, чтобы отпустить ее и позволить идти своей дорогой. Но шесть месяцев назад после шикарного благотворительного мероприятия, которое отец устроил в их доме в Тоскане, она, наконец, прозрела.
Ее сердце сковала боль, от которой она никак не могла избавиться. Для Оливио Нардоцци не было ничего важнее соблюдения внешних приличий, и Карла прекрасно понимала, что является для него всего лишь дойной коровой. Когда она повзрослела, отец стал исполнять обязанности ее менеджера, и Карла наивно полагала, что их сотрудничество поможет укрепить отношения, пошатнувшиеся после внезапной смерти матери.
Карла была готова простить отца за то, что он воспользовался моментом, когда она была беззащитной, и навязал дочери свою опеку. Ей хотелось верить, что он любил свою жену и переживал ее смерть так же сильно, как и Карла. Чего она не могла простить, так это того, что отец строил хитроумные планы, чтобы упрочить позиции дочери, выдав ее замуж за Драко Анджелиса.
– Так зачем ты приехал? – спросила Карла.
– Помимо всего прочего, хотел убедиться, что это, – он мягко коснулся повязки над ее правым виском, – и это, – его пальцы скользнули по гипсовой повязке на ее запястье, – больше не повторится.
Ее тело тут же отозвалось на прикосновения Хавьера, и Карла вырвала свою руку, стиснув зубы от боли.
– Пожалуйста, не трогай меня.
Он на секунду сжал руку в кулак.
– Если ты не будешь упрямиться, процесс выздоровления пойдет намного быстрее. И, пожалуйста, смотри мне в глаза, когда я говорю с тобой.
– Я ведь сказала, что прекрасно справлюсь сама. Когда я вернусь домой в Тоскану…
– Ты не вернешься домой.
– Конечно, вернусь, – нахмурилась Карла. – В конце концов, это мой дом. – Хотя она давно чувствовала себя там как в музее, где отец восхвалял себя за то, чего добилась она сама. Но это был единственный дом, который у нее остался, и если она нарушит сделку с Хавьером, то потеряет и его тоже.
– В Тоскане нет подходящего медицинского центра. Тебе повезло, что поблизости находился медицинский вертолет. Глупо искушать судьбу еще раз. Кроме того, хочу, чтобы ты находилась там, где я смогу присматривать за тобой.
– Ладно, я останусь в Риме, сниму здесь какое-нибудь жилье…
– Нет, – решительно покачал головой Хавьер. – Нам больше подойдут Нью-Йорк или Майами.
– Ты хочешь сказать, подойдут для тебя?
– Конечно. Как бы я ни любил ваш волшебный город, через несколько дней я запускаю новый продукт, и моим сотрудникам необходимо мое присутствие. Я не могу запрыгивать в самолет каждый раз, когда ты принимаешь неправильное решение. Кроме того, по контракту тебе рано или поздно следует ехать в Нью-Йорк. И прежде чем ты начнешь придумывать отговорки и заявлять, что ты еще не обсудила этот вопрос с отцом, я с ним уже поговорил. Он согласен.
Ей стало горестно на душе и хотелось сказать, что за человек ее отец. Но она промолчала.
– Ты всем своим клиентам уделяешь особое внимание?
– Нет, дорогая моя, только ледяным принцессам, которые считают себя выше страстей, управляющих обычными людьми.
– Я не…
– Не надо оправдываться. Я убедился в этом на собственном опыте, или ты забыла?
Его слова больно ранили Карлу.
– Хавьер, но это было давно. То, что случилось три года назад… это была не я… Мне не следовало…
– Хватит, – оборвал ее Хавьер. – Единственное, что от тебя требуется по контракту, это представлять нашу продукцию так, как будто она необходима тебе словно воздух. И когда ты достаточно поправишься, ты займешься именно этим. А пока можешь продолжать притворяться идеальной, какой тебя привыкли видеть окружающие. Но когда мы остаемся наедине, пожалуйста, сделай одолжение, не лги мне. Я нахожу такое поведение унизительным и откровенно постыдным.
– Неужели я так сильно ранила твое самолюбие, что ты не можешь оставить в прошлом то, что случилось между нами? И не делай вид, будто ты здесь только для того, чтобы защитить свои денежные вложения. На тебя работают более тысячи сотрудников и команда юристов, которые прекрасно справляются с твоими указаниями. Так что тебе не надо было лететь сюда для того, чтобы контролировать меня.
– Продолжай, – лениво протянул Хавьер.
– Ты можешь сказать честно, что не хочешь заставлять меня страдать только за то, что я единственная из женщин, которая не клюнула на известный всему миру мачизм Сантино?
– Почему я должен беспокоиться насчет мачизма, если ты с такой готовностью уступила вещам более… приземленным? Которые приносят намного больше удовольствия? – насмешливо улыбнулся он.
Карла покраснела до корней волос.
– Если ты получил столько удовольствия, почему же ты так ненавидишь меня?
Она знала ответ на свой вопрос. Три года назад Карла впервые в открытую выступила против отца и с головой бросилась в объятия Хавьера. Только она ожидала, что их отношения будут ни к чему не обязывающей интрижкой. Утром Карлу охватило отчаяние, потому что она поняла, что ошиблась. Она намеренно задела самолюбие Хавьера, и тут нечем было гордиться.
– Ненависть бессмысленна, я не теряю время на такие глупости. Речь идет о самоуважении, оно представляет для меня огромную важность.
– О чем ты говоришь? – нахмурилась Карла.
– Ты можешь обмануть окружающих, но мы оба знаем, что у тебя нет стыда. Бросаться к ногам мужчины, который не хочет тебя, – это одно. Но вешаться на мужчину, который помолвлен с другой… Я не стал делегировать свои полномочия, потому что хотел предупредить тебя о последствиях скандала, который неминуемо случится, если ты не прекратишь преследовать Анджелиса.
– Драко? – изумленно посмотрела на него Карла. – Но я не преследую его. Я ничего дурного не сделала…
– Ты хочешь сказать, что фотографии, на которых ты активно обхаживаешь Анджелиса на благотворительной вечеринке своего отца, ненастоящие?
Ее охватило чувство вины.
– На самом деле все было не так…
Драко Анджелис был братом ее лучшей подруги Марии, братом, которого у нее самой никогда не было. В юношеские годы она испытывала к нему теплые чувства и даже иногда использовала, чтобы избавиться от нежелательных кавалеров. Шесть недель назад Карла решила взять жизнь и карьеру под личный контроль и, возможно, надавила на Драко слишком сильно. К счастью, и Анджелис, и его невеста отнеслись к этому с пониманием и не держали на нее зла.
Карла посмотрела на Хавьера, выражение лица которого говорило, что объяснять ему что-либо бесполезно.
– Похоже, у тебя все не так, как кажется, – ухмыльнулся он.
– Думай что хочешь, – устало ответила Карла. – Я не собираюсь оправдываться перед тобой за свою личную жизнь. Если ты закончил то, ради чего приехал сюда, пожалуйста, оставь меня в покое.
В палате воцарилась мертвая тишина. Карле не нужно было смотреть на Хавьера, она и так знала, что его глаза полыхают от злости и презрения.