* * *
Те дни в замке Кенилворт навсегда запомнились не только мне, что вполне объяснимо, но и всем, кто был там. Думаю, еще никогда не было и вряд ли будет такой прием, который устроил Роберт для своей королевы.
Фейерверки, итальянские акробаты, травля собаками привязанных быков и медведей, и, конечно же, разнообразные турниры. Где бы ни находилась королева, там непременно устраивались балы, на которых она без устали танцевала до глубокой ночи.
Поначалу Роберт все свое время уделял королеве. Да и позже он тоже не имел права отлучаться надолго. В редких случаях, когда Роберт танцевал с другой дамой, Елизавета пристально, не скрывая раздражения, наблюдала за ним.
Однажды она поинтересовалась:
- Надеюсь, лорд Лестер, вы хорошо провели время.
Видно было, что она здорово разозлилась. Но Роберт что-то прошептал ей на ухо, Елизавета снова заулыбалась, и к ней вернулось хорошее настроение.
Просто трудно было поверить, что они не любовники.
Могло показаться, что я мечтаю о невозможном, если бы я несколько раз не заметила, как его глаза обегают танцевальную залу, и поняла, что он высматривает меня. Когда он наконец находил меня взглядом, между нами как будто пробегала искра. Я знала, что наша встреча неизбежна, только надо быть терпеливыми и осторожными.
А пока я готовила себя к этой встрече. Больше никаких поспешных любовных утех за быстро захлопнутой дверью, мой дорогой Роберт. Или: "Леттис, давай встретимся сегодня ночью, если королева отпустить меня". Он, разумеется, попробует уговорить меня. О, это он умел! Но теперь я готова и буду настороже. Я стала мудрее.
Мне доставляло удовольствие думать о том, что мы с Елизаветой соперницы. Она была, что и говорить, достойным противником, с ее властью и обещаниями величия… и с ее угрозами. "Не воображайте, что мои милости касаются только вас!" Точно, как ее отец. "Я вознес вас к вершине, но так же легко и сброшу на самое дно", - Генрих Восьмой говорил это своим фаворитам - и женщинам, и мужчинам, тем, кто был предан ему: кардиналу Уолси, Томасу Кромвеллу, Екатерине Арагонской, Анне Болейн, бедняжке Катерине Ховард. Катерина Парр была бы следующей, если бы он вовремя не умер. Генрих когда-то любил Анну Болейн так же, как королева любила Роберта, но это не спасло ее. Сам Роберт наверняка не раз думал об этом.
Что же будет со мной, если я вызову гнев королевы? Но опасность только добавляла куража в мои планы.
И наконец настал момент, когда мы с Робертом остались наедине. Он взял меня за руку и заглянул в глаза.
- И что же вы хотите от меня, милорд?
- Ты знаешь, - нетерпеливо ответил он.
- Здесь хватает женщин, милорд, а я замужем.
- Но ты единственная, кого я хочу.
- Тише, тише, милорд, - с притворным испугом перебила я. - Это же государственная измена! Не дай Бог, ваша госпожа услышит.
- Мне все равно, но мы с тобой должны быть вместе.
Я покачала головой.
- На самом верху западной башни есть комната, куда никто не ходит, - настаивал Роберт.
Я отвернулась, но он схватил меня за руку, развернул к себе и обнял. Безумное желание, которое только он мог разбудить во мне, вспыхнуло с новой силой.
- Я буду ждать тебя там… в полночь, - прошептал он.
- Ждите… милорд.
На лестнице послышались чьи-то шаги, и Роберт мгновенно отпрянул от меня. "Боится, чтобы не увидели", - раздраженно подумала я.
Я не пошла той ночью на башню, хотя мне и трудно было удержаться от соблазна. Я утешалась тем, что представляла, как он нетерпеливо ходит по комнате, ожидая меня.
В следующий раз он не стал ждать, пока мы останемся наедине, а просто на несколько мгновений задержался около меня и, делая вид, что болтает о пустяках с гостьей, тихо сказал:
- Нам нужно встретиться. Мне столько хочется сказать тебе.
В его глазах я увидела упрек.
- Если только поговорить, то я, может, и приду.
И я пошла.
Он сразу схватил меня и попытался поцеловать, но я заметила, что вначале он тщательно запер дверь.
- Нет, - попыталась протестовать я. - Подожди.
- Да! - почти прорычал он. - Сейчас! Я так долго ждал, что не могу ждать ни секунды дольше.
Да, рядом с ним я была слабой женщиной, и стоило ему коснуться меня, как я уже безумно хотела его. Сопротивляться было бесполезно. А поговорить можно и потом.
Он торжествующе рассмеялся. Я тоже торжествовала, поскольку знала, что мое отступление временное. В конце концов я добьюсь своего.
- Леттис! - самодовольно заявил он после того, как мы отдышались. - Мы так нужны друг другу.
- Я восемь лет прекрасно обходилась без тебя, - напомнила я, понимая, что, несмотря на уступку Роберту, мне нужно твердо придерживаться намеченной стратегии.
- Восемь лет, потраченных впустую, - вздохнул он.
- Впустую? О нет, дорогой милорд, вы заметно продвинулись в своей карьере за эти восемь лет.
- Время без тебя - это впустую потраченное время.
- Ты словно с Елизаветой разговариваешь.
- Леттис, ну перестань, будь реалисткой.
- Именно это я и собираюсь сделать.
- Ну послушай. Ты замужем, а я…
- А ты еще только надеешься жениться. Ты так устал от ожидания, что решил поискать приключений на стороне. Скажем, парочка тайных любовных свиданий с той, кто не может устоять против твоей красоты.
- Ты ведь знаешь, что это не так, и знаешь, в каком я положении.
- Знаю, что она много лет дразнит тебя короной и что надеяться тебе не на что. Или ты еще надеешься?
Он чуть пожал плечами.
- Кто знает. Королева так непредсказуема.
- Мне ли об этом не знать? Не забыл, что это я восемь лет провела в изгнании? И знаешь за что?
Он только крепче обнял меня.
- Ты должен быть осторожным, - предупредила я. - Один раз она уже заметила. Тогда, восемь лет назад.
- Думаешь, заметила?
- А ты что, не понял, почему меня отослали подальше от двора?
Роберт самодовольно ухмыльнулся при мысли, что может делать все что угодно с интересующими его женщинами.
Я отодвинулась, и он тут же снова стал нежным влюбленным.
- Леттис, я люблю тебя… только тебя…
- Может, пойдем и скажем это королеве?
- Ты забываешь об Эссексе.
- Он твоя гарантия безопасности.
- Если бы его не было, я женился бы на тебе и ты бы поняла, что я люблю тебя.
- Но он есть, и ты можешь говорить "если бы" совершенно спокойно. Ты никогда бы не решился рассказать королеве о том, что произошло здесь сегодня ночью.
- Конечно, нет. Но если бы я мог жениться на тебе, я бы так и сделал и в свое время сказал бы об этом королеве.
- Поскольку женщина не может иметь двух мужей, то ни о каком браке речи быть не может. И ты знаешь, что будет, если королева узнает о нас. Меня опять отправят подальше от двора, а ты на время впадешь в немилость, но потом снова все будет хорошо. Собственно, я пришла сюда поговорить…
- Но поняла, что не можешь сопротивляться охватившей нас страсти.
- Я поняла, что люблю, когда мне доставляют удовольствие, а у тебя это неплохо получается. Но я больше не позволю, чтобы меня использовали как служанку, а потом бросали за ненадобностью.
- Ну, что ты, Леттис, разве ты похожа на служанку?
- Надеюсь, что нет. Но мне показалось, что ты так со мной и обращаешься. Так вот, мой милый лорд, этого больше не будет.
- Леттис, пойми. Я больше всего на свете хочу на тебе жениться и вот что я тебе скажу… Когда-нибудь мы поженимся…
- И когда же?
- Скоро.
- А Эссекс?
- Предоставь это мне.
- Что значит - предоставить тебе?
- Это значит, что всякое бывает. Потерпи. Мы с тобой созданы друг для друга. Я сразу понял это, когда мы встретились. Но ты была уже леди Эссекс, что я мог поделать? О Леттис, если бы ты не была замужем за ним, как все было бы по-другому. Но ты вернулась ко мне, и я не собираюсь вновь потерять тебя.
- Это все чудесно, но мне нужно идти, иначе меня хватятся. А если, не дай Бог, за мной следили и доложили королеве, то не хотела бы я быть на вашем месте, милорд. Да и на моем будет не слаще.
Он отпер дверь и выпустил меня, так крепко обняв напоследок, что я уже было подумала, что все начнется снова.
Я проскользнула в свои покои. Кое-кто заметил мое отсутствие и, возможно, решил, что я была у любовника. Но знали бы они, кто был этим любовником!
* * *
Жара спала. Прошли ливни, освежив все вокруг, и настроение у всех было прекрасное. Я ни разу не оставалась с Робертом наедине, но часто видела его в компании других дам и кавалеров, потому что он практически не отходил от королевы. Роберт с королевой целыми днями пропадали в лесу на охоте, возвращаясь уже в сумерках. И каждый раз Елизавету в замке поджидало какое-нибудь пышное зрелище, устроенное Робертом. Изобретательность Роберта не знала границ. Королева была в восторге, но Роберт все равно был начеку, поскольку знал, что все это мгновенно забудется, если он вдруг чем-нибудь обидит ее.
В этот день королеву по возвращении в замок ожидала водная феерия. Роберт умело использовал озеро для представлений, особенно ночью, когда свет отражающихся в воде факелов придавал всему окружающему почти волшебный вид. На этот раз королеву встречала русалка, рядом с которой на огромном дельфине сидел актер в маске, изображающей Ариона.
Увидев Елизавету, он тут же принялся декламировать оду, воспевающую красоту королевы и то, какую радость она доставила своим присутствием в стенах замка Кенилворт. При виде королевы, он начал читать стихи о ее красоте и счастье Кенилворта, стены которого она почтила своим присутствием.
Это происшествие немало развеселило королеву, потому что, прочитав первые строчки, он сбился, начал заново и опять сбился. После чего актер в отчаянии сорвал с себя маску, открыв красное взмокшее лицо, и воскликнул:
- Ваше Величество, никакой я не Арион, я честный Хэрри Голдингем, вернейший слуга Вашего Величества.
Наступила тишина. Роберт свирепо взглянул на него, но Елизавета громко расхохоталась.
- Мой добрый Хэрри Голдингем, ты доставил мне удовольствие своим выступлением. Это лучшее, что я видела здесь.
И позже вечером королева не раз вспоминала это происшествие и снова благодарила Роберта за доставленное удовольствие.
Меня раздражала абсолютная преданность королевы Роберту. Она просто не отпускала его от себя. Он мог отойти, только когда Елизавета занималась своим туалетом. Но у меня были обязанности при дворе, поэтому остаться наедине у нас никак не получалось, однако это только разогревало нашу страсть.
Однажды, надеясь наконец перекинуться с Робертом хоть несколькими словами, я увидела его беседующим с одной из придворных дам. Я знала ее в лицо, и она меня очень интересовала. Это была леди Дуглас Шеффилд. Одно время ее имя связывали с именем Роберта, и я тут же припомнила все связанные с ними слухи.
Я не верила в то, что Роберт распорядился убить ее мужа. Какой смысл в убийстве графа Шеффилда? Леди Шеффилд была для Роберта куда более желанна при наличии мужа - как и я. Настоящим доказательством его любви был бы брак. Это бы означало, что невеста для него дороже милости королевы, а я даже не представляла себе, как бы она взбесилась, если бы Роберт женился. Ее гнев был бы страшен. Пожалуй, даже ему не удалось бы потом восстановить свое положение.
До сих пор я не придавала большого значения сплетням вокруг леди Шеффилд и Роберта. Одно его имя всегда порождало множество самых нелепых домыслов, поскольку из-за его высокого положения великое множество врагов и завистников желали его падения с вершины. Такая ситуация наводила на грустные размышления о низменности человеческой природы, ведь развенчивания кумира королевы жаждали даже те, кто все равно не смог бы этим воспользоваться.
Всю жизнь Роберта преследовала молва о загадочной смерти Эми Робсарт. Убил ли он ее? Кто знает… То, что она стояла между ним и реализацией его честолюбивых устремлений, не вызывает сомнения. Он страстно хотел вступить в брак с королевой, что было невозможно при живой жене. Камнор-плейс хранит много темных тайн. И слухи о насильственной смерти супруги Роберта охотно поддерживали все его враги и завистники.
Его личный врач доктор Джулио, итальянец по происхождению, обрел репутацию отравителя, неудивительно, что именно ему приписывали отравление графа Шеффилда по приказу Роберта. Но зачем, если Роберт не собирался жениться на его вдове? Хотя, с другой стороны, если бы граф Шеффилд начал бракоразводный процесс и обвинил леди Шеффилд в адюльтере, то подробности могли дойти до королевы, а этого Роберт никак не мог допустить.
Но темная сторона его натуры меня не беспокоила. Меня он интересовал только как мужчина, равный мне по характеру. Мне не был нужен мягкий и безобидный мужчина вроде моего Уолтера. Я устала от него и влюбилась в Роберта, как только может влюбиться женщина. И поэтому, увидев его увлеченно беседующим с леди Шеффилд, я встревожилась. Было воскресенье. Королева отправилась в церковь, а поскольку стояла мягкая и приятная погода, решили организовать спектакль, который предстояло дать труппе актеров, приглашенных Робертом из Ковентри. Спектакль был о датчанах и назывался "Хок Тайд".
Мне было смешно наблюдать, как вся эта деревенщина, обряженная в импровизированные костюмы, изображает людей, о которых они не имели ни малейшего представления. Даже их выговор выдавал в них жителей английской глубинки. Но Елизавета с удовольствием смотрела на них. Она вообще не упускала случая пообщаться с простыми людьми, подчеркивая этим, что при всей своей царственности и великолепии, она их уважает и любит. Очень часто во время поездок по стране нам приходилось останавливаться, потому что какому-то простолюдину хотелось с ней поговорить. И у нее всегда находилось слово ободрения даже для самого скромного собеседника. Множество людей по всей стране свято хранили в душе воспоминания о встрече с королевой и были готовы отдать за нее жизнь, потому что она снизошла до общения с ними.
Поэтому сейчас она внимательно смотрела пьесу провинциальных актеров, как если бы перед ней выступала самая лучшая придворная труппа. Она смеялась там, где нужно было смеяться, и аплодировала, когда от нее ждали аплодисментов.
Пьеса была о вторжении данов на английскую землю, о том произволе, который они чинили, о грубости их нравов и совершенных ими преступлениях. Главным героем был Гунна, полководец короля Этельреда, и, разумеется, пьеса завершилась поражением датчан. Отдавая дань уважения тому факту, что Англией правит женщина, захваченных в плен датчан на сцену вывели женщины, чему Елизавета громко зааплодировала.
Когда представление окончилось, королева настояла на том, чтобы ей представили актеров. Она хотела лично поблагодарить их за прекрасный спектакль.
- Мои добрые жители Ковентри, - сказала она. - Вы доставили мне большое удовольствие и заслужили награду. На вчерашней охоте мы подстрелили несколько оленей, я прикажу, чтобы вам отдали двух самых лучших. Кроме того, вы получите по пять монет.
Добрые жители Ковентри пали на колени и объявили, что никогда не забудут день, когда играли перед самой королевой. Они всегда были ее верными слугами, а отныне готовы отдать жизнь за Ее Величество.
Она поблагодарила их. Я смотрела, как она царственно и в то же время непринужденно общалась с актерами и не могла не восхищаться Елизаветой. Она поднимала их к себе, а не опускалась к ним со своего королевского пьедестала. С первого взгляда на нее было видно, что это королева. И то, что она была моей соперницей, только возбуждало меня. А тот факт, что Роберт ради меня так много поставил на карту, свидетельствовал о глубине его чувства.
Будучи от природы авантюристами, мы оба не могли устоять перед вспыхнувшей в нас страстью. Уверена, что риск только еще больше заводил его. Как и меня.
В этот день мне выпала возможность поговорить с леди Дуглас Шеффилд.
После спектакля королева решила воспользоваться чудесной погодой и с Робертом в сопровождении нескольких придворных верхом отправилась погулять в лес, а я, увидев, что леди Шеффилд в одиночестве прогуливается по саду, направилась к ней.
Я встретилась с ней возле озера как будто случайно и вежливо поздоровалась.
- Леди Эссекс, если не ошибаюсь? - спросила она, ответив на мое приветствие.
Я подтвердила этот факт и высказала предположение, что передо мной леди Шеффилд.
- Вообще-то мы должны знать друг друга, - сказала я. - Мы родственники по Ховардам.
Она была из Эффингемских Ховардов, а моя прабабушка, жена сэра Томаса Болейна, походила из этой семьи.
- Так что, получается, мы дальние родственники, - добавила я, внимательно рассматривая леди Шеффилд.
Да, я понимала, что такая женщина, безусловно, могла привлечь внимание Роберта. В ней была изюминка, присущая всем женщинам Ховард. Моя бабушка Мария Болейн была чем-то похожа на Катерину Ховард. Анна Болейн, кроме того что была необыкновенно привлекательна, обладала еще и трезвым расчетом, что сделало ее амбициозной. Анна просчиталась - и неудивительно, когда имеешь дело с таким королем, как Генрих Восьмой - и закончила на плахе. Но поведи она себя несколько иначе, да еще вместо дочки роди сына - и все повернулось бы совсем по-другому.
Леди Шеффилд была из тех нежных и мягких женщин, которые ничего не требуют взамен того, что отдают и, возможно, поэтому так привлекают мужчин. Впрочем, удержать этих мужчин им удается не всегда.
- Королева все больше влюбляется в милорда Лестера, - заметила я.
Она сразу погрустнела, и я решила - значит, все-таки у нее что-то было с Робертом.
- Как полагаете, она выйдет за него? - спросила я.
- Нет, - вскинулась леди Шеффилд. - Он этого не сделает.
- Почему же, он хочет этого давно, а она порой, похоже, хочет того же.