- Я считаю, твой отец был великолепен, - с привычной непосредственностью обратилась к ней Джералдин, не обращая внимания на призыв соблюдать тишину. - Не много нашлось бы мужчин, способных держаться с таким самообладанием. Примми, - она кивнула в сторону новой подружки, - думает, что водитель "роллс-ройса" - какой-нибудь нувориш из Ист-Энда.
- Да я не говорила ничего подобного! - возмущенно воскликнула Примми.
- Тише, пожалуйста! - громовым голосом выкрикнула дама с плакатом.
- А что такое "нууво-рииш"? - не унималась Примми, понизив голос до шепота. - Преступник?
- Нет, идиотка. - Джералдин залилась заразительным булькающим смехом, полностью игнорируя хмурый взгляд женщины во главе колонны. - Это тот, кому досталось много денег при отсутствии вкуса или, как в данном случае, хороших манер.
- А теперь мы молча пойдем колонной в главный зал на собрание, - провозгласила женщина, пронзая Джералдин убийственным взглядом. - После собрания вам нужно будет снова выстроиться в шеренгу, и вас отведут в классные комнаты для предварительной вводной беседы.
- Мне не нравится, что она заговорила о классных комнатах во множественном числе, - заявила Джералдин, когда их колонна пришла в движение. - Это означает, что нас могут разлучить, если мы не будем держаться вместе. Давайте-ка накрепко приклеимся друг к другу, ладно? Я Джералдин Грант, а это Примми Сертиз.
- Кики Лейн, - представилась рыжеволосая девочка, а когда они вошли в огромный зал, заполненный стройными шеренгами выстроившихся в почтительном молчании учениц, добавила: - А откуда Примми знает об Ист-Энде? Она оттуда? Так вот почему она говорит на кокни?
Примми не пришлось отвечать: в следующий миг пять сотен голосов с воодушевлением затянули "Иерусалим", и про нее забыли. Сборником гимнов здесь никто не пользовался, и Примми, которая никогда прежде не пела этого гимна и не знала слов, совсем растерялась.
- На этот горный склон крутой ступала ль ангела нога? - звенел хрустальный голосок Джералдин. - И знал ли агнец наш святой зеленой Англии луга?
Но самым удивительным был голос Кики Лейн. Сильный и глубокий, он звучал так проникновенно, что по спине Примми побежали мурашки. Решив, что всякий, кто способен так потрясающе петь, заслуживает прощения за бестактное замечание по поводу ее произношения, Примми принялась старательно открывать рот, изображая пение и с любопытством разглядывая просторный зал.
На одной стене висели огромные полированные доски, на которых золотыми буквами были выведены имена выпускниц, указаны годы их обучения в Бикли и перечислены выдающиеся достижения по окончании университета. На стене напротив красовались две роскошные копии: "Анжелюс" Жана Франсуа Милле, а немного ниже - "Офелия" сэра Джона Эверетта Миллеса.
Повернув голову, чтобы посмотреть, нет ли на стенах еще каких-нибудь картин, Примми заметила пухленькую белокурую девочку, чей родитель так безобразно задирал отца Кики. Она тоже не пела вместе со всеми, но, похоже, не потому, что не знала слов гимна: девочка только что перестала плакать, и вид у нее был такой, словно она вот-вот снова зальется слезами. Глаза у бедняжки распухли и покраснели, в руке она комкала мокрый носовой платок. Девочка пришла в зал позже других и стояла теперь в самом заднем ряду. При виде ее зареванной, несчастной мордашки у Примми сжалось сердце. В конце концов, девчонка ведь не виновата, что ее отец так ужасно себя вел.
Примми отвернулась, но краем глаза заметила, что девочки в заднем ряду подталкивают друг друга локтями и шепчутся. Можно было не сомневаться, что они обсуждают новенькую, обмениваясь язвительными замечаниями.
- Мы возведем Иерусалим в зеленой Англии родной, - самозабвенно пели Кики и Джералдин.
Буквально через пятнадцать минут собрание распустили, а новеньких девочек разделили на две группы, каждая из которых отправилась в свой класс.
- Что ж, пока все идет неплохо, - заметила Джералдин. Новоиспеченные подружки по-прежнему держались вместе. - В этой группе мы трое - единственные, кто не учился в младших классах Бикли. Это значит, что мы никогда не сможем найти общий язык с остальными, да и стоит ли пытаться? Я здесь только потому, что мне не удалось поступить в Бененден. А ты, Примми, наверное, получила стипендию на бесплатное обучение, да?
Примми кивнула - она с радостью готова была рассказать о своей стипендии подругам, раз их это интересует.
- А что скажешь ты, Кики? - спросила Джералдин, пристраиваясь в самый конец группы из двадцати учениц. - Почему ты предпочла Бикли?
Кики презрительно фыркнула.
- У меня не было выбора. Я хотела поступать в эстрадную школу, но папа сказал, что об этом не может быть и речи, пока я не получу так называемое приличное образование. Мой папа - доктор, - добавила Кики. Основная часть группы уже выбирала себе парты и рассаживалась. - Папа считает, что у меня достаточно мозгов, чтобы тоже стать врачом. Конечно, так оно и есть, но я вовсе не хочу заниматься медициной.
- Давайте займем три задние парты, - предложила Джералдин, показывая на полупустой крайний ряд. - Тогда можно будет составить их вместе. Так кем же ты хочешь быть, Кики? Актрисой?
- Певицей. Рок-певицей.
- Девочки в последнем ряду, да-да, вы трое, замолчите, будьте любезны. - Та самая женщина, что построила учениц в колонну в холле и затем проводила в зал, окинула ледяным взглядом Джералдин, но та определенно была не способна понизить голос до сдержанного шепота. - Меня зовут миссис Суитинг, и я буду вашей классной наставницей в этом учебном году. А теперь, прежде чем мы начнем наш вводный урок, представьтесь, пожалуйста. Начнем с передней парты в левом ряду и будем двигаться дальше, ряд за рядом, пока очередь не дойдет до первой парты справа. Большинство девочек пришли к нам из приготовительной школы Бикли и хорошо друг друга знают. Но я еще не знакома с вами, как и с теми, кто пришел сюда из других школ.
- Например, из младших классов в Ротерхите, - заговорщически шепнула Кики на ухо Примми, и та не смогла сдержать улыбки.
- Саманта Уэйд-Бенбридж, - произнес вялый, безжизненный голос с первой парты.
- Лорен Коулфакс, - сказала девочка, сидевшая рядом.
Дальше дело пошло быстрее.
- Мирабель Дево, Софи Мензис, Беатрис Строн.
Неожиданно распахнулась дверь, прервав эту своеобразную литанию.
- Извините, что отнимаю у вас время, миссис Суитинг. - В вошедшей женщине Примми узнала школьного секретаря. - Но одна группа оказалась больше, чем другая, и, чтобы число учениц было равным, мы решили перевести эту юную леди, Артемис Лоудер, из класса мисс Робертс в вашу группу.
Девочка, о которой шла речь, оказалась той самой пухленькой светловолосой малышкой со школьной площадки, и сейчас она казалась еще более расстроенной, чем на общем собрании.
С передних парт послышались смешки, и Примми различила чей-то громкий шепот:
- Это она! Та самая девчонка с отцом-головорезом.
Стоя в нескольких футах позади школьного секретаря, на виду у всего класса, Артемис, к ужасу Примми, густо покраснела от стыда.
Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Еще какой-нибудь час назад Примми и сама безумно боялась, что не сможет завести друзей в Бикли, что ее здесь не примут. Теперь благодаря Джералдин и Кики ей можно не дрожать от страха. А вот Артемис Лоудер переживала сейчас те самые муки, которых так опасалась Примми, и не потому, что говорила на кокни или получала стипендию, дающую право на бесплатное обучение, а из-за того, что отец своим поступком выставил ее на посмешище.
- Спасибо, миссис Бриджес. - Миссис Суитинг понимающе кивнула, и секретарь покинула класс. - А теперь, Артемис, займи, пожалуйста, место в последнем ряду, и мы продолжим знакомство.
Единственная свободная парта в заднем ряду стояла вплотную к парте Кики.
Сгорая от смущения, Артемис Лоудер так и не тронулась с места и лишь затравленно поглядела на Кики. Не желая облегчать задачу новенькой, Кики отчетливо прошипела:
- Ни за что. Скорее адский огонь обратится в лед.
К счастью, ядовитая реплика Кики не достигла ушей миссис Суитинг, поскольку в этот миг наставница как раз поднимала крышку своего стола. Зато все остальные отлично ее слышали. Артемис покраснела еще больше, отовсюду слышалось сдавленное хихиканье, и Примми поспешно обратилась к Кики:
- Да ладно тебе, она же не виновата в том, что ее отец чуть не подрался с твоим. Она такая же, как мы. Она пришла сюда не из приготовительной школы. Ее здесь никто не знает.
- Теперь ее уже все знают, - сухо заметила Джералдин. Миссис Суитинг захлопнула крышку стола.
- Артемис Лоудер, пожалуйста, пройди в конец класса и сядь за свободную парту. И замолчат ли наконец три девочки в заднем ряду слева?
С раздраженным вздохом Кики подняла руки вверх в знак примирения, давая понять Артемис, что не станет устраивать сцен, если та займет место за соседней партой. Примми послала Артемис свою самую широкую и благожелательную улыбку, а Джералдин, отмахнувшись с небрежным презрением от осуждающего взгляда миссис Суитинг, многозначительно заметила:
- Похоже, наши ряды пополняются, Примми. К добру или к худу, теперь нас уже не трое, а четверо.
Глава 5
Июль 1966 года
Кики открыла глаза, взглянула на будильник и с облегчением убедилась, что у нее есть еще полчаса до подъема. С соседней кровати раздавалось ровное дыхание Примми. Кики заложила руки за голову и задумалась о предстоящем дне. Слава Богу, сегодня пятница. Вечером по телевидению покажут "На старт, внимание, марш!". Этого события она с нетерпением ждала всю неделю. Кики обладала гораздо более ярким голосом, чем большинство тех, кто участвовал в передаче, и нисколько не сомневалась, что ее ждет карьера поп-звезды, стоит только показаться на экране.
- Ты уже проснулась, Примми? - Кики жаждала поделиться с подругой хорошим настроением.
В ответ послышалось тихое похрапывание.
Кики недоверчиво взглянула на подругу. Как Примми может так крепко спать? Это просто непостижимо. "Она спит сном праведницы", - с добродушной улыбкой говорил о Примми отец Кики.
Кики спустила ноги с кровати и уже не в первый раз с удивлением подумала о том, насколько приятнее стало у них дома с тех пор, как Примми начала ночевать в Петтс-Вуде с понедельника по пятницу.
"Конечно, она может жить у нас всю неделю", - сказал отец, когда Кики объяснила ему, в чем заключаются затруднения Примми. Дело было не только в том, что Ротерхит и Бикли разделяет слишком большое расстояние. Просто, отправляясь в школу и возвращаясь домой в такой приметной и непростительно чужеродной школьной форме Бикли, Примми каждый день встречала в Ротерхите бывших подруг. Это и вызывало наибольшие сложности.
Так что последние четыре года девочки жили почти как сестры.
Кики босиком прошла к окну, бесшумно ступая по толстому ковру. Отец был готов на все, чтобы сделать ее счастливой. Недавно Кики решила звать его по имени, объяснив это тем, что ей исполнилось пятнадцать и "папуля" звучит для нее слишком по-детски, "папа" - чересчур обыденно, а "отец" - скучно и грубо. Она ожидала встретить ожесточенное сопротивление и, честно говоря, с удовольствием предвкушала предстоящее сражение, но отец вместо этого весело рассмеялся и заявил, что если ей больше нравится называть его Саймоном, то он ничего не имеет против.
Откинув шторы, Кики распахнула открытое окно еще шире, легла животом на подоконник и высунулась на улицу.
Стояло чудесное утро, и одуряющий запах роз "альбертин", вившихся гирляндами по стене слева от окна, мешался с пьянящим ароматом жимолости, покрывавшей правую часть стены. Вдалеке, за безупречно ухоженным вытянутым газоном и садовыми деревьями, в туманной дымке виднелись леса Уилда. Для Кики пейзаж был слишком привычным, чтобы открыто восторгаться им, как это неизменно делала Примми. Сказать по правде, будущую поп-звезду по-настоящему привлекал лишь район "Тин-Пан-Алли" и центральный Лондон с его клубами и кафе. Но даже она была вынуждена признать, что вид из окна их дома в Петтс-Вуде открывался действительно потрясающий.
Отцу Кики, конечно же, нравилось наивное восхищение Примми. "А где Примми? В саду? Как приятно встретить истинного ценителя красоты", - обычно говорил он, вернувшись вечером домой после приема больных в хирургическом отделении и бросив в холле свою докторскую сумку. Пять минут спустя, выяснив, в каком состоянии мать Кики - слегка навеселе, уже изрядно набравшаяся или пьяная вдрызг, - он менял костюм на старый свитер и поношенные вельветовые брюки и посвящал час занятиям садоводством. Это была его спасительная терапия.
- А когда твоя мама бывает пьяной, тебя временами не смущает присутствие Примми? - как-то спросила подругу Джералдин в своей обычной прямолинейной манере.
Кики и в голову не пришло обидеться на вопрос. Между Джералдин, Примми, Артемис и Кики не было тайн в том, что касалось их жизни. Все три подруги Кики отлично знали, что ее мать слишком много пьет.
- Да нет, все в порядке, - отмахнулась Кики. - Дома стало гораздо легче жить с тех пор, как Примми поселилась у нас. Теперь между родителями уже не бывает крупных ссор. Если Саймон, придя домой, застает маму в подпитии, он не так сильно расстраивается, как раньше. А Примми - молодчина. Ее так просто не смутишь. Недавно нам позвонили из местного супермаркета. Управляющий сказал, что мама "неважно себя чувствует" и ее нужно проводить домой. На самом деле он, конечно, имел в виду, что она напилась вдребезги и закатила сцену. Если бы я попробовала вытащить ее из магазина, то вышла бы безобразная сцена: мы бы обе визжали и орали друг на друга, как рыбные торговки. А Примми держится так, будто ничего особенного не происходит, поэтому мама никогда не набрасывается на нее с бранью и оскорблениями, как на нас с Саймоном, когда мы пытаемся ее утихомирить.
- Интересно, - протянула Джералдин и перевела разговор на другую, гораздо более приятную, тему, к которой в последнее время сводились все их разговоры: мальчики и искусство их обольщения.
Несомненно одно - всех родителей неразлучной четверки хватил бы удар, узнай они, как много дочери думают о мальчиках. Подруги единодушно сошлись во мнении, что отец Артемис охотно задушил бы голыми руками любого, кто пригласил бы на свидание его ненаглядную дочь. Джералдин хмуро заметила, что ее отец в подобных обстоятельствах задушил бы голыми руками ее саму, а Примми призналась, что если бы ее застукали с мальчиком, то никогда бы больше не разрешили ночевать вне дома.
Кики отвернулась от окна и бросилась к кровати. Отключив будильник, прежде чем он успел залиться пронзительным звоном, она швырнула подушкой в спящую Примми.
- Эй, соня! - нетерпеливо воскликнула она. - Просыпайся, уже полвосьмого, сегодня пятница, и у меня есть план. Он касается всех четверых. - Примми жалобно застонала и свернулась в клубок, но Кики бесцеремонно сдернула с нее одеяло. - Что скажешь, если мы устроим завтра настоящую ночь свободы?
Примми спустила ноги на пол и отбросила со лба прядь волос.
- Как? Я ведь буду в Ротерхите.
- Ты не поедешь домой.
Кики босиком прошлепала в ванную.
- Завтра вечером шестой класс играет спектакль. - Она повернула кран и выдавила из тюбика зубную пасту. - Ты скажешь, что хочешь посмотреть, и это будет вполне убедительная причина, чтобы остаться ночевать здесь.
- Но я не хочу идти на спектакль.
Кики прополоскала рот водой, так что ее ответ (возможно, к счастью) прозвучал неразборчиво.
- И Джералдин с Артемис тоже не захотят смотреть этот дурацкий спектакль, - добавила Примми, избавляясь от пижамы и вставая под душ. - Шестиклассники поставили "Сон в летнюю ночь", я была у них на репетиции неделю назад, когда мне пришлось из-за тенниса остаться после уроков. - Примми включила воду и с наслаждением подставила лицо под теплые струи. Даже после четырех лет, проведенных под крышей семейства Лейн, некоторые вещи приводили ее в восхищение. - Это было просто ужас что такое. - Примми нарочно повысила голос, стараясь перекричать шум воды. - Правда.
- Господи, ну разве можно быть такой тупицей? - Кики вытерла лицо и замерла перед зеркалом, желая убедиться, что ее грудь достаточно эффектно выступает под тонкой хлопковой тканью пижамы. Зрелище ее разочаровало. - Школьная пьеса - только повод, чтобы остаться у нас в субботу. На самом деле мы, естественно, не пойдем на этот дурацкий, дерьмовый спектакль. Саймон собирается на все выходные на конференцию. Это идеальная возможность. Если Джералдин и Артемис останутся ночевать с нами, мы отлично проведем время, потому что, когда Саймона нет дома, мама всегда старается воспользоваться случаем и напиться. Она и знать не будет, когда мы вернулись домой. Дошло?
- Да-а. - Примми в задумчивости вышла из-под душа, уступая место Кики. - Но это нечестно. Я хочу сказать, нам всем придется соврать, да?
Кики закрыла глаза и принялась яростно намыливаться, с горечью раздумывая, почему у нее все еще такая чудовищно плоская грудь, в то время как даже Примми уже носит бюстгальтер, а Артемис может похвастаться сногсшибательным размером 36С.
- Вовсе нет, Примми, - отозвалась она наконец, призвав на помощь все свое терпение и выдержку. - Мы скажем родителям, что в субботу шестой класс играет премьеру, а потом вы трое спросите, можно ли вам остаться ночевать у меня. Никто при этом не станет заливать, что мы идем на спектакль. Это будет всего лишь подразумеваться. Так что врать нам не придется. Усекла?