Артемис принялась задумчиво разглядывать свое отражение в зеркале. С того памятного вечера в баре "Ту зедс" она села на жесточайшую диету и уже сбросила целых шесть фунтов. Скользнув взглядом по своей аппетитной груди и заметно обозначившейся талии, Артемис не без мстительного удовольствия подумала, что Кики не задумываясь пошла бы на убийство, если бы оно помогло ей наполнить бюстгальтер не ватой, а кое-чем получше.
Вполне удовлетворенная тем, как сидит на ней гобеленовая юбка и блузка со стоячим воротничком, Артемис подхватила лиловое замшевое пальто и торопливо спустилась на первый этаж, где ее дожидался отец.
- Выглядишь шикарно, Принцесса. - Мистер Лоудер широко улыбнулся, окинув дочь одобрительным взглядом, и бросил недокуренную сигару в вазу с розами.
- Спасибо, папочка, - отозвалась Артемис, надеясь про себя, что приходящая уборщица обратит внимание на окурок в хрустальной вазе прежде, чем его заметит мама.
- Ну что, пойдем? Уже пора.
Мама не собиралась идти на спектакль вместе с мужем и дочерью. Компанию им должна была составить Примми, и добираться до театра предстояло на "роллс-ройсе". Артемис не слишком привлекала перспектива ехать на "роллсе" по тесным улочкам и закоулкам Ротерхита, а Примми эта мысль была просто невыносима.
- Я лучше сама доеду до театра и встречусь с вами и Артемис прямо там, мистер Лоудер, - храбро предложила Примми, пытаясь избежать того ужасного мгновения, когда шикарный "роллс-ройс" Лоудеров остановится напротив ее убогого дома.
Но отец Артемис получал немалое наслаждение, разъезжая в роскошном автомобиле по грязным узким переулкам, где бегал когда-то ребенком, сверкая голым задом сквозь прорехи в штанах, поэтому он и слышать не захотел о том, чтобы Примми добиралась до Уэст-Энда общественным транспортом.
Скользнув на переднее сиденье, Артемис вспомнила, как отец неожиданно признался родителям Примми, что появился на свет всего в двух кварталах от их дома. До этого разговора Артемис и не подозревала, что отец родился и вырос в юго-восточном Лондоне. Она всегда считала, что он родом из Беркшира.
Когда зеленовато-голубой "роллс-ройс" плавно тронулся с места, Артемис безуспешно попыталась представить себе, на что была бы похожа ее жизнь, если бы отец так и не сумел добиться успеха и оставить далеко позади тесные, мощенные булыжником улицы своей юности. Нет, это было бы слишком гадко. Хотя если бы они с Примми жили так близко друг от друга, то вполне могли бы стать подругами, совсем как сейчас. На Примми можно положиться, она всегда готова поддержать, прийти на помощь. Примми никогда не выходит из себя, не срывается, не устраивает безобразных сцен.
Автомобиль начал набирать скорость, и Артемис вспомнила, что один раз Примми все-таки устроила сцену. Это случилось в тот злополучный вечер, когда они возвращались домой из клуба "Ту зедс".
Добравшись до станции, девочки обнаружили, что туалет заперт. Это означало, что теперь им не удастся переодеться в школьную форму. И все же вопреки трезвому голосу рассудка они продолжали надеяться, что сумеют проскользнуть незамеченными в комнату Кики, и потому отправились пешком в Петтс-Вуд.
Кики шумно радовалась победе. Она шла по самой кромке тротуара, словно ступала по натянутому канату, бесконечно счастливая, ликующая, опьяненная своим первым успехом и надеждами на будущее. Тай - омерзительный тип с серьгой-распятием в ухе - обещал, что будет ждать ее в субботу в Бромли.
Джералдин слушала восторженные возгласы Кики со спокойным безразличием. Она сняла туфли и шла по тротуару босиком. Примми поминутно терла глаза, жалуясь, что их все еще жжет от сигаретного дыма. А Артемис мечтала лишь о том, чтобы как можно скорее оказаться в постели. Она еле ковыляла на своих высоких каблуках. Ее шикарная прическа растрепалась: почти все шпильки потерялись, несколько прядей каким-то чудом держалось на затылке, но большая часть локонов неопрятно свисала на лицо. К тому же на одном глазу у нее отклеились накладные ресницы, и теперь Артемис с трудом разбирала дорогу.
Когда внезапно из темноты, заливая все вокруг ярким светом фар, позади них вынырнула машина и тут же, скрипнув тормозами, остановилась, Артемис последней из всей четверки поняла, что произошло.
- Вот черт! - пробормотала Кики, застыв на месте.
- Ну теперь-то нам всем крышка, - спокойно заметила Джералдин.
Но страшнее всего был вопль Примми. Он заставил Артемис похолодеть от ужаса. Если прежде ей казалось, что этот кошмарный вечер невозможно сделать еще кошмарнее, то теперь она поняла, что ошибалась. В крике Примми было столько отчаяния и боли, что на какое-то мгновение Артемис решила, будто в машине полным-полно парней из кофе-бара и всю неразлучную четверку сейчас изнасилуют.
Из машины выскочила темная фигура. Стремительно обогнув капот, этот страшный человек бросился к девочкам, и Артемис показалось, что он вот-вот кого-нибудь убьет - такой свирепый был у него вид. Но грозный мужчина вовсе не походил на юнца из кофейни. Это был отец Кики.
Джералдин, которая никогда не теряла присутствия духа, невозмутимо заметила:
- А я думала, он на все выходные уехал на конференцию.
В это время Саймон Лейн накинулся на дочь с криком:
- Какого черта? Кого это ты тут изображаешь?
Разглядывая лица подруг в беспощадном свете фар, Артемис отлично поняла, почему мистер Лейн так обозлился. Кики, хотя и была трезва как стеклышко, выглядела в точности как пьяная мать. Берет съехал на одно ухо, подведенные черным глаза а-ля Клеопатра казались кричаще-яркими, какими-то клоунскими, и вдобавок вата в лифчике сбилась в комки и предательски выпирала буграми.
В отличие от нее Джералдин отнюдь не казалась помятой и растерзанной. Ей всегда удавалось выглядеть на все сто. Правда, сейчас никто не дал бы ей пятнадцати, она смотрелась много старше. А вот Примми в школьной форменной юбке и вязаной кофточке, такой же строгой и аккуратной, примерной, как она сама, с вызывающе грубым макияжем выглядела даже более нелепо и вульгарно, чем Кики. Что же до Артемис… При одном воспоминании о былом позоре девочку передернуло от отвращения. Страшно себе представить, на что она была похожа с развалившейся прической и наполовину отклеившимися ресницами.
- Быстро в машину! - рявкнул Саймон Лейн, едва ли не швырнув Кики на переднее сиденье. - Вы похожи на дешевых проституток; думаю, вы и сами это отлично знаете. - Напряженный и злой, готовый вот-вот взорваться, он захлопнул за собой дверцу машины и резко повернул ключ в замке зажигания. - Полагаю, именно этого эффекта вы и добивались, верно, Примми? - Мистер Лейн нарочно выбрал Примми, и это было довольно гадко с его стороны, потому что бедняжка рыдала так, словно у нее сердце разрывалось. - Итак, где вы были и с кем? И не вздумайте мне лгать, я этого не потерплю, так и знайте.
Эта неожиданная вспышка ярости, не вязавшаяся с мягким характером отца Кики и его привычной вежливостью, так потрясла Артемис, что бедняжка не могла выдавить из себя ни слова.
- Мы были в кофейне в Бромли, - призналась Джералдин, решив опустить тот факт, что в баре было полным-полно байкеров. Примми, рыдая, подтвердила ее слова, а Кики замкнулась в презрительном молчании. В Петтс-Вуде отец Кики не разрешил девочкам переодеться. Он позвонил родителям Артемис и Джералдин и попросил их приехать и забрать дочерей. У Сертизов не было телефона, поэтому Примми осталась ночевать у Кики, как и было условлено.
Конечно, дома девочек ждал нагоняй, но если родители Джералдин винили во всем собственную дочь, то гнев родителей Артемис - или по крайней мере ее отца - обрушился на Саймона Лейна.
- Ты ни в чем не виновата, Принцесса, - заявил отец Артемис. - Это все тот надутый докторишка. Вы должны были остаться ночевать в его доме, он за вас отвечал. Ему следовало получше приглядывать за своей дочкой. Если бы она не была твоей лучшей подругой, я бы мигом вышиб из него дух!
Уж он бы вышиб дух из мистера Лейна, это точно. Артемис давно поняла, что люди стараются держаться подальше от ее отца.
- Хорошо, что она не смогла пойти сегодня в театр. - Слова отца вывели Артемис из задумчивости, когда в окне зеленовато-голубого "роллс-ройса" промелькнула украшенная часами башня Льюишема.
- Кто? Кики? - спросила Артемис, удивившись тому, что они с отцом подумали об одном и том же.
Отец кивнул, оторвал руку от руля и резким движением поддернул манжету на рукаве, чтобы взглянуть на свой "Ролекс".
- Угу. У нее сегодня урок вокала?
Артемис тихонько вздохнула: даже если бы у Кики не было сегодня урока вокала, она все равно ни за что не согласилась бы пойти в театр. Когда Артемис сообщила ей, что собирается на "Черно-белых менестрелей", Кики демонстративно закатила глаза к потолку и выдохнула: "Господи Боже".
Джералдин тоже не смогла составить компанию подругам: она собралась провести все выходные в Суссексе со своим двоюродным братом Френсисом.
Сверкающий "роллс-ройс" въехал в район Нью-Кросс и теперь огибал гигантскую строительную площадку. Огромный рекламный щит оповещал всех и каждого, что строительные работы ведутся Дж. Т. Лоудером. При виде щита отец довольно хмыкнул и громко хлопнул по рулю, Артемис же буквально передернуло от отвращения. Ей была ненавистна сама мысль о том, что ее фамилия так явно и открыто связана с чем-то грубым и вульгарным.
Семье Френсиса деньги приносила земля.
- Дяде Пирсу принадлежит половина Суссекса, - как-то призналась Джералдин. Знакомство Артемис с Френсисом стало событием поистине эпохальным. Восемнадцатилетний кузен Джералдин был не просто красавцем. В нем чувствовался класс, настоящий класс. К тому же он непременно должен был унаследовать огромное состояние.
Больше всего на свете Артемис хотелось, чтобы Френсис стал ее парнем, но это было не так-то легко осуществить, потому что он почти все время проводил с Джералдин.
- Почему бы тебе не сказать Джералдин прямо, что тебе хочется куда-нибудь пойти с Френсисом? - предложила как-то Примми - Тогда она смогла бы выведать, как он к тебе относится. - Но Артемис приводила в ужас подобная мысль. Вот если бы Френсис сам пригласил ее куда-нибудь, без всякого вмешательства своей кузины. И он вполне мог бы это сделать, если бы рядом все время не маячила Джералдин.
Автомобиль свернул с главной улицы и двинулся сквозь паутину тесных переулков вниз, к реке, в сторону доков. У Артемис мучительно свело желудок: она ненавидела дом Примми. Конечно, так ведут себя законченные снобы, но Артемис ничего не могла с собой поделать. Мистер и миссис Сертиз всегда были с ней очень милы, но Артемис они казались слишком простыми и грубыми. Ей едва не стало плохо, когда однажды отец признался, что мама Примми напоминает ему собственную мать, бабушку Артемис, умершую еще до рождения внучки. Если Примми и догадывалась о том, как относится подруга к поездкам в Ротер-хит, то ничем этого не показывала. Впрочем, Примми никогда не говорила Артемис ничего обидного или язвительного. В отличие от Кики и даже от Джералдин.
После свидания с Таем в минувшую субботу Кики объявила, что отныне этот тип - ее парень. Она рассказала всем в школе, что он не просто байкер, а один из "Ангелов ада". К изумлению Артемис, эта похвальба отнюдь не превратила Кики в парию, а, напротив, сделала необыкновенно популярной.
"Роллс-ройс" остановился, и Артемис глубоко, до боли вонзила ногти в ладонь. Уж она-то не станет встречаться с покрытым татуировками парнем из рабочей среды. Ее приятель будет принадлежать к самому избранному кругу, так что никто не посмеет насмехаться над ним или над ней. У него непременно будет собственный дом, в котором веками жили поколения его предков. Он будет выпускником Итона или Рагби. Это будет кто-то необыкновенно богатый. Кто-нибудь вроде Френсиса.
Пылая решимостью любой ценой стать девушкой Френсиса, она вышла из машины и подошла к двери Сертизов, собираясь постучать. Но этого не потребовалось. Завидев приближающийся "роллс-ройс", мать Примми в переднике и шлепанцах уже бежала по дорожке, чтобы приветствовать гостей. Раскаты ее голоса, должно быть, были слышны в Перли.
- Рада тебя видеть, Артемис, дорогуша. И вас, мистер Лоудер. Ваш "роллс" сегодня смотрится прям бесподобно, а? Не заглянете к нам на чашку чаю?
Глава 7
Март 1968 года
Джералдин откинулась на спинку старого, потертого плюшевого диванчика в "Барабане". Слева от нее Примми весело смеялась над чьей-то шуткой, а справа миссис Сертиз громко через весь зал кричала официанту, заказывая напитки.
Родители Джералдин, естественно, не знали, что каждую субботу, когда их дочь оставалась ночевать у Примми, подруги ходили в "Барабан" с мистером и миссис Сертиз. Обеим девушкам оставался еще год до совершеннолетия, но владельца "Барабана" это не слишком-то волновало в отличие от хозяина "Трех лисиц" в Чизлхерсте.
Когда неразлучная четверка попыталась войти в паб, владелец хмурым взглядом окинул Примми и мрачно заметил:
- Эта точно несовершеннолетняя. А если она малолетка, а вы трое ее подружки, то, значит, и вы тоже несовершеннолетние.
В пабе вовсю играла музыка, и было полно шестиклассников из Далидж-колледжа и Сент-Данстана. Не хватало только, чтобы подружек вытолкали из бара у всех на глазах. Джералдин едва не задохнулась от бешенства. Положение, как всегда, спасла Кики.
- Это моя младшая сестренка, - заявила она. - Дома никого нет, не могу же я оставить ее одну, верно? Ей всего-то и надо, что стакан апельсинового сока и пакетик чипсов.
Поскольку Кики пела в "Трех лисицах" в первую пятницу каждого месяца вместе с новой группой Тая, хозяин нехотя согласился, проворчав, что Примми может остаться, если никто не станет тайком заказывать ей алкоголь. Примми, которую публично оскорбили, приравняв едва ли не к малому ребенку, буквально кипела от злости, но даже и не подумала отказаться пойти в бар вместе со всеми. Если не считать случаев, когда Кики проводила время с Таем, а Джералдин отправлялась в Суссекс к родственникам или оставалась ночевать у Примми, вся четверка держалась вместе. Всегда.
- Нате вам, девчонки, - объявил официант. Он с грохотом поставил поднос с заказанными матерью Примми напитками на стол, за которым, тесно прижавшись друг к другу, сидела вся компания, и принялся проворно сгружать с подноса наполненные до краев бокалы. - Хозяин хочет знать, когда эта твоя рыжеволосая подружка появится здесь снова, Примми. У малышки неплохой голосок?
- Она поет с профессиональной группой, - отозвалась Примми, составляя на поднос пустые бокалы, чтобы освободить место на столе. - Они не выступают бесплатно.
- Ну здесь-то им не заплатят как пить дать. Но они могут рассчитывать на бесплатную выпивку, да и посетители готовы скинуться для малышки и ее дружков. Попроси ее обмозговать это дело, Примми. Твоя подружка поет что надо, ей самое место в одной из этих поп-передач.
Когда официант удалился, Джералдин спросила:
- Ты не передумала насчет воскресенья, Прим?
- Ты о митинге?
- Ну да. Там будет много народу. Френсис и его друзья специально приедут из Суссекса. Антивоенные демонстрации пройдут по всей стране. Вполне возможно, будут столкновения с полицией, так что если ты не уверена…
- Конечно, я уверена! - возмущенно воскликнула Примми. - Если я не расхаживаю с антивоенными плакатами и не устраиваю акций в поддержку Вьетконга, это не значит, будто мне безразлично, что происходит во Вьетнаме! Эта война волнует меня ничуть не меньше, чем тебя и Артемис! Я буду на митинге в следующее воскресенье, Джералдин. Даже если вы трое не пойдете. Я буду там непременно!
Джералдин довольно ухмыльнулась. Ее всегда чрезвычайно забавляло, когда обычно невозмутимая Примми выходила из себя.
В последние несколько месяцев внутри четверки нередко возникали разногласия по политическим вопросам. К примеру, Примми повергла в изумление своих подруг, не пожелав поддержать кампанию за легализацию абортов, а Артемис едва не лишилась уважения остальных, когда обнаружила полное безразличие к нарушению гражданских прав в Америке. Впрочем, в отношении американского вторжения во Вьетнам все четверо проявили редкостное единодушие. Американцы обязаны немедленно убраться из Азии, и воскресная демонстрация призывала именно к этому. Митинг должен был начаться на Трафальгарской площади выступлением активистов антивоенного движения, а оттуда толпа намеревалась прошествовать к Гросвенор-сквер, чтобы провести акцию протеста перед американским посольством.
- Не надевай в воскресенье обувь на каблуках, - шепнула Джералдин, когда все за столом, кроме них с Примми, в очередной раз покатились со смеху. - Если произойдет стычка с полицейскими, нам придется спасаться бегством.
- Похоже, с воскресеньем у меня трудности.
Они сидели на лестнице, перед дверью в класс рисования. Урок только что закончился, и до начала следующего оставалось еще десять минут. Остальные ученицы шумной стайкой направились в школьный магазинчик, чтобы купить банку кока-колы или плитку шоколада.
Джералдин удивленно изогнула идеально ровные брови. Фраза принадлежала Кики, а не Артемис. А у Кики никогда не бывало трудностей, особенно сейчас, когда все выходные она проводила, как ей заблагорассудится. Внимательно приглядевшись к подруге, Джералдин заметила, что Кики не просто кажется непривычно вялой и апатичной, но выглядит по-настоящему больной.
- Почему? - настойчиво спросила она, не обращая внимания на жалобы Артемис, боявшейся запачкать юбку, сидя на грязных ступеньках.
- Потому что у меня есть заботы поважнее, чем какой-то антивоенный митинг.
Артемис замерла, перестав отряхивать юбку.
- Что ты такое говоришь! Какая мелочность! - воскликнула она тоном обвинителя. - Нет ничего более важного, чем защита своих убеждений. Нужно уметь постоять за то, во что ты веришь. Я думала, мы все с этим согласны. Если бы папочка узнал, что я собираюсь в воскресенье на митинг, он бы пришел в ярость, и все же я иду.
- Ну да, все так, Артемис. Но ты ведь не беременна, верно? В отличие от меня.
Все потрясенно замолчали. Долго никто не решался нарушить тишину. Васильково-синие глаза Артемис округлились, превратившись в блюдца. Лицо Примми стало пергаментно-серым. Даже Джералдин, для которой отношения Кики с Таем давно не составляли тайны, недоверчиво прищурилась, сраженная неожиданной новостью.
- Но ведь тебе всего семнадцать! - первой заговорила Примми, душка Примми.
- Я знаю, сколько мне лет, Прим! - Казалось, Кики вот-вот взорвется от душивших ее чувств. - Вопрос в том, что мне теперь делать?
Где-то вдалеке зазвенел звонок, означавший конец перемены, но никто из подруг даже не шелохнулся.
Артемис сделала безуспешную попытку принять невозмутимый вид, будто ее ничуть не смущал тот факт, что Кики намного опередила их всех по части сексуального опыта.