Вардан с трудом перевел дыхание. Ему казалось, будто земля зыбится и уплывает из-под ног. Он не мог объяснить, что побудило его решиться на столь чудовищный обман. Он ничего не боялся. Пусть араб и впрямь убил бы его - ему было все равно.
Вардан окончательно очнулся, лишь когда иноверцы скрылись в лесу. Но и тогда он не сразу сумел поверить в то, что этот кошмар навсегда рассеялся.
Немного погодя он начал испытывать угрызения совести. Он лишил Асмик выбора. Он все решил за нее.
Подумав об этом, молодой человек сжал кулаки. Мусульманин не заслуживает любви этой девушки! А Асмик не способна оценить, что ей во благо, а что - на погибель. Так было прежде, так случилось бы и сейчас.
Пошатываясь, словно пьяный, Вардан повернул назад. Похоже, сегодня Гаянэ придется обойтись без меда!
Он шел куда глаза глядят, пока не понял, что движется по направлению к дому, в котором жила Асмик. О нет! Сейчас он был не в состоянии ее видеть.
Вардан повернул еще раз и вдруг заметил, что между деревьев мелькает женское платье.
Стояли ясные, теплые и прозрачные дни осени, последние тихие дни перед натиском зимы. С высоты доносились крики паривших в небе птиц, деревья переливались золотом и янтарем; листья выглядели пронзительно яркими на фоне черных стволов.
Вардан смотрел в лицо идущей навстречу Асмик, и ему казалось, что он никогда не видел ничего прекраснее.
Внезапно ему почудилось, что недавний разговор с арабом был сном, что реальность существует только здесь и сейчас.
- Вардан? Рада тебя видеть! Ты меня искал?
- Да, - ответил молодой человек и спросил: - Где мой крестник?
- Я оставила его с Хуриг. Решила прогуляться одна. - Вероятно, он странно выглядел, потому что Асмик с тревогой промолвила: - Что с тобой?
- Ничего, - прошептал он и провел по лицу рукой. - Я просто слишком быстро шел.
- Послушай, Вардан, - вновь заговорила Асмик, и ее голос зазвучал непривычно твердо, - я решила вернуться в Исфахан. Я больше не могу оставаться здесь и целиком зависеть от тебя. Мне надо попытаться построить собственную жизнь и не нарушать покой твоей семьи. Я намерена отправиться в путь сейчас, пока дорога еще открыта.
Вардан был ошеломлен лишь секунду; быстро взяв себя в руки, он заговорил рассудительно и спокойно:
- Человек не в силах переделать жизнь согласно своим желаниям. Что ты будешь делать в Исфахане? Там полно арабов, которым наплевать на честь христианок. Ты говорила, что все твои родственники уехали в Византию и едва ли когда-нибудь вернутся обратно. Мне вовсе не трудно тебе помогать. Что касается Гаянэ, то с некоторых пор ей не до тебя. Моя жена ждет ребенка.
Асмик улыбнулась, и у Вардана защемило сердце. Ничто не способно вызвать в ней ревность, пробудить ее чувства! Неужели ее сердце навсегда отдано другому, так же как его - навеки принадлежит ей!
В глазах Асмик отражалось небо. Даже после рождения ребенка она выглядела девически хрупкой и беззащитной. Ее алые губы были совсем рядом, и Вардан внезапно задал себе вопрос: почему он всегда вел себя с ней по-юношески робко, как беспомощный щенок?
Он обнял Асмик и поцеловал. Его объятия были крепкими, сильными и надежными.
Она попыталась вырваться.
- Прошу, Вардан, не надо! Ты много сделал для меня, но я… Ты сам знаешь…
- Молчи! Я знаю только, что люблю тебя до безумия и что в конце концов ты должна стать моей! Твой мусульманин не приедет за тобой, он тебя предал! Что ты, христианка, можешь иметь общего с иноверцем, с человеком, сеющим кровь и смерть?! У тебя есть только я.
- Пожалуйста, отпусти меня!
- Я никогда тебя не отпущу.
Девушка вновь сделала попытку высвободиться, но оказалась бессильной перед слепой мужской страстью. Когда Вардан обнажил ее грудь и принялся целовать, когда его руки стали ласкать ее тело, она перестала сопротивляться.
Все произошло очень быстро. Асмик испугалась и устыдилась внезапно вспыхнувшего желания. Да, она была многим обязана этому мужчине, он был молод и красив, но она его не любила. И все же… она тоже была молода, и в ее жизни случилась одна-единственная ночь любви. А Камран… Камран не приехал за ней, и теперь Асмик была уверена в том, что он никогда не вернется.
Во второй раз Вардан был куда нежнее. Он снял с Асмик одежду, и она лежала перед ним обнаженная, а он осыпал ее тело поцелуями вплоть до самых потаенных уголков. Никто не учил его столь интимным ласкам, и прежде он не знал, что они возможны. Кожа Асмик пахла свежестью ветра и сладостью меда, ее волосы напоминали шелк, а ее влага была похожа на цветочный нектар.
Кругом было потрясающе красиво: красные листья на черной земле напоминали человеческие ладони, а золотые походили на сердце.
Девушка страшилась последствий этого безумного порыва. Сейчас Асмик ощущала себя куда большей грешницей, чем после того, как отдалась Камрану.
Когда они лежали рядом на еще хранившей тепло земле, глядя в небо, по-осеннему высокое и печальное, Вардан выдавил:
- Наверное, ты меня ненавидишь!
- Почему? - прошептала Асмик и добавила: - Но я не хочу, чтобы это когда-нибудь повторилось.
Он положил руку на ее грудь и пылко произнес:
- А я - хочу! Ты стала моей, и я желаю, чтобы это счастье продолжалось бесконечно! Я уйду от Гаянэ и стану жить с тобой.
- Ты говоришь это всерьез? Гаянэ - твоя жена, вы обвенчаны, и она ждет от тебя ребенка.
- Она мне не нужна. Я люблю только тебя. Я брошу все и уйду с тобой куда глаза глядят!
Он смотрел на нее, говорил и вел себя как одержимый.
Асмик приподнялась, села и запоздало прикрыла тело густыми длинными волосами.
- Умоляю, Вардан, не сходи с ума! Как ты можешь бросить свою землю, свою мать, свою жену!
- Тогда больше не говори, что это не повторится!
И это повторилось. Вардан гладил темные волосы и глядел в полные тайны глаза Асмик. Он ощущал дыхание, запах, биение крови и наслаждение девушки, но она так и не открыла ему свою душу и сердце, и это сводило его с ума.
С тех пор Вардан являлся к ней каждый день. Он не помнил этих дней, они проходили в каком-то дурмане. Стояла теплая, безветренная погода, и ничто не мешало ему уединяться с Асмик в неподвижном и тихом лесу. Сперва она сопротивлялась и не хотела близости, но он был настойчив, уговаривал, не отпускал, и это продолжалось так долго, что она поневоле сдавалась.
Асмик таяла в волшебном спокойствии, нежась в объятиях Вардана, или горела в невидимом огне, покоряясь его пылкости. Иногда она казалась ему маленькой и нежной птичкой, угодившей в сети страсти, которая пронизывала его тело и будоражила кровь. Вардан очень жалел, что не может провести с ней ночь в постели, и страшился того, что скоро наступят холода, долгая сонная зима и их встречи станут невозможны.
Асмик уже не казалась Вардану неким недосягаемым существом. Она стала просто любимой женщиной, женщиной, без которой он не мог жить. Он отнял ее у араба, у судьбы, и она принадлежала только ему.
Вардан не знал, что думает об этом Асмик, между тем ей чудилось, будто она падает все ниже и ниже. Она потеряла себя и… навсегда потеряла Камрана, потому что после того, что произошло между ними, она осмелилась отдаться другому мужчине.
Асмик слишком хорошо понимала, что без Вардана ей не удастся пережить ни эту, ни последующие зимы. Молодая женщина с радостью разорвала бы этот порочный круг, но она настолько запуталась, что просто не знала, как это сделать.
Часть II
Глава 1
Гаянэ сидела на застланной ковром тахте, опустив голову, согнув плечи, и Вардан невольно ощущал свою вину. В последние дни жена ушла в себя и, казалось, думала только о ребенке, который вот-вот должен был появиться на свет.
Каринэ не сомневалась в том, что сумеет принять у невестки роды, но все же на всякий случай решила позвать Анахиту, как самую искусную в селении повитуху.
- Вы посидите тут, - с преувеличенной бодростью произнесла она, взглянув на сына и невестку, - а я скоро вернусь.
Когда Каринэ входила во двор Анахиты, навстречу попалась какая-то женщина, со знакомым и вместе с тем странно изменившимся лицом. Тихо поздоровавшись, она быстро прошла мимо, и только тогда Каринэ узнала Асмик.
Что она делала у Анахиты? С одной стороны, в этом не было ничего удивительного: к гадалке и знахарке обращались многие. И все же Каринэ заподозрила неладное. Если она сама жила поблизости, то Асмик пришлось добираться до Луйса по занесенной снегом тропинке под пронзительным ветром. Вероятнее всего, она пришла к Анахите так поздно, потому что не хотела быть замеченной и узнанной жителями селения.
Каринэ вошла в дом гадалки. Анахита задумчиво перебирала кости. Каринэ показалось, что гадалка сообщила предыдущей гостье плохие известия. Анахита была вдовой и имела двух сыновей, которые давным-давно ушли из Луйса в Исфахан, на заработки, да так и не вернулись. И хотя женщина всегда брала плату за свои услуги, все знали, что она принимает беды односельчан близко к сердцу и искренне стремится помочь.
- Зачем к тебе приходила Асмик? - с ходу спросила Каринэ.
- Ты пришла, чтобы узнать об этом? - насмешливо промолвила Анахита.
- Нет, но мне показалось, что у нее было важное дело, и потому…
- Тебе известно, что я не выдаю чужих тайн, Каринэ! - перебила гадалка. - В противном случае многие жители Луйса давно поубивали бы друг друга! - И, помедлив, добавила: - Но ты - мудрая женщина и, надеюсь, поведешь себя достойно. Будет лучше, если ты узнаешь обо всем сейчас и - от меня.
Почувствовав слабость в ногах, Каринэ села и сложила на коленях похолодевшие руки.
- Я тебя слушаю.
- Ты хотела узнать, зачем приходила Асмик. Так вот: она беременна.
- От кого?
Анахита сделала паузу. Ее желтые глаза в свете свечи казались золотыми.
- Догадайся.
Каринэ замотала головой.
- Ох, нет!
- Рано или поздно это должно было случиться, - заметила Анахита.
Каринэ вскочила, едва не опрокинув стул.
- Нам всегда говорили, что знатные люди - это золотые слитки, в отличие нас, тех, кто сделан из обычной глины! Но теперь я знаю, что это не так, потому что эта девчонка просто жалкая потаскушка! Родила от мусульманина, а теперь соблазнила моего сына!
- Успокойся. Сядь. Ты знаешь, что Асмик всегда нравилась Вардану. Он с радостью овладел бы ею в тот же миг, как только ее увидел. Но тогда это было невозможно. А теперь она сломалась и сдалась.
- Ты ее оправдываешь?!
- Она очень несчастна. Она чувствует себя виноватой, ей не нужен этот ребенок. Она плакала и говорила, что не знает, как выпутаться из этой истории.
- Думала бы раньше, когда валялась в кустах! Какой позор! - в сердцах воскликнула мать Вардана.
- Да, позор… Она тоже так считает. Асмик просила меня избавить ее от плода, пока люди не догадались, что она в положении. Она не собиралась говорить об этом твоему сыну.
Каринэ затаила дыхание.
- Что ты ей ответила?
- Я дала ей настойку, но она не подействует. Я не стану ее калечить, потому что она еще очень молода и если с ней что-то случится, ее ребенок останется сиротой. А еще потому, - Анахита тяжело вздохнула, - что ее ждут такие беды, каких ни одна из нас не пожелает самому злейшему врагу!
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво произнесла женщина.
- Она просила меня погадать.
- Ты сказала ей правду?
- Нет. Я никогда не говорю людям такой правды, - ответила Анахита и заметила: - Нам всем суждены испытания, но Асмик достанется больше всех.
- И поделом!
- Не говори так, - строго произнесла гадалка.
- А что я должна делать? - Каринэ никак не могла прийти в себя. - Гаянэ вот-вот родит! Рано или поздно Вардан узнает, все узнают!
- Да. Потому я хочу попросить тебя быть мужественной и мудрой. Не вини Асмик. Не вини сына. Постарайся успокоить невестку.
Когда у Гаянэ начались роды, Каринэ выпроводила Вардана из дома, сняла крышки с посуды, открыла сундуки, развязала все узлы на одежде невестки и распустила роженице волосы. Постелила на пол чистой соломы и послала работника за Анахитой и соседками. Гаянэ старалась держаться мужественно, хотя ей было очень страшно. Побледневшая от страха, она дрожала всем телом. Больше всего на свете молодой женщине хотелось, чтобы рядом находился Вардан, чтобы он держал ее за руку, но это было невозможно.
Последний ходил взад-вперед возле дома и напряженно размышлял. Неожиданно ему пришла в голову мысль о том, что было, когда рожала Асмик. Возле нее не было никого, кроме Анахиты и Хуриг, тогда как на помощь Гаянэ спешила целая толпа беспрерывно гомонящих соседок. Многие из них поглядывали на Вардана с каким-то странным любопытством, и он не мог отделаться от мысли, что им известны его тайны.
Прошло много времени, прежде чем его позвали в дом. Обессилевшая Гаянэ лежала в пышно убранной постели, однако до того как Вардан смог подойти к ней, ему подали ребенка, завернутого в пеленки, будто в белую скорлупку.
- Девочка! - сказала Анахита, и окружавшие ее женщины заулыбались.
Вардан неловко поблагодарил повитух и осторожно принял маленькое тельце. Ребенок был легким, почти невесомым. Глаза дочери были открыты и казались удивительно большими и черными, она смотрела на него серьезно, пожалуй, даже строго.
Вардан подумал о том, как хрупка человеческая жизнь. Такие мысли приходили к нему и раньше, например когда погиб его отец или когда мать Асмик покончила с собой. Но тогда эти мысли явились к нему перед лицом смерти, а не перед едва народившейся жизнью.
Он наклонился и нежно прикоснулся губами к личику ребенка.
- Какая красивая! Я назову ее Аревик, "солнышко", несмотря на то, что она родилась поздним вечером!
На ресницах измученной, но счастливой Гаянэ дрожали слезинки.
- Прости, что не смогла подарить тебе сына!
- В следующий раз пусть лучше старается! - сказали женщины и засмеялись.
Вардан присел на постель.
- Ты не представляешь, как я благодарен тебе за дочь!
В последующие дни он был на диво предупредителен и заботлив с Гаянэ. Каринэ, безмерно довольная появлением внучки, зорко наблюдала за сыном. Нет, он не знал про Асмик. Пока не знал. Как и его жена.
Это продолжалось довольно долго, пока однажды на улице Гаянэ не встретилась все та же Ануш, которая насмешливо заявила:
- Хорошо старается твой Вардан! Не успела одна жена родить, как он тут же сделал ребенка другой!
Гаянэ побледнела.
- О чем ты?
- О том, что Асмик вот уже несколько месяцев ходит не одна; между тем поблизости не появлялось ни одного мусульманина!
Гаянэ сразу поверила в то, что женщина говорит правду.
Зиму сменила весна, горы были окутаны дымкой тающего снега. Временами оттуда доносился глухой грохот лавин. В колеях узкой дороги хлюпала вода. Дул сильный, теплый, влажный ветер.
Гаянэ бежала, увязая в грязи, ломая руки и еле сдерживая рыдания. Она не заметила, как очутилась перед домом, в котором жила Асмик. Молодая женщина никогда не бывала здесь прежде и сразу почувствовала, что это нехорошее место, заброшенное, неуютное и зловещее.
Крыльцо поросло мхом, терраса была пуста. Гаянэ испугалась. Внезапно ей почудилось, что здесь могут обитать только призраки.
В этот миг из дома вышла Асмик. Гаянэ в ужасе попятилась, потому что ей показалось, что это покойная Сусанна. Длинные черные волосы, большие печальные глаза, холодное лицо, замедленные движения.
Потом молодая женщина поняла, что все-таки это не восставшая из могилы покойница, а ее дочь, и попыталась разглядеть, отяжелела ли походка Асмик, пополнела ли она станом.
Когда это могло случиться? Гаянэ прикусила губу. Очевидно, осенью. Тогда Вардан часто отлучался из дома и возвращался сам не свой. Смотрел в одну точку и не отвечал на вопросы. Его лицо пылало румянцем, а глаза метали молнии.
В те дни Гаянэ не решилась его трогать. Из-за ее беременности они не спали вместе, и ей казалось, что она отдалилась от мужа. Теперь Вардан вернулся в ее постель, к тому же души не чаял в дочери. Подумав об этом, молодая женщина почувствовала себя сильнее и сделала шаг вперед.
- Ты - кошка! Змея! Ждешь ребенка от моего мужа! - отчаянно прокричала она, сжав кулаки. - Будь ты проклята! Пусть погаснет твой очаг! Я желаю, чтобы ты умывалась слезами!
Асмик побледнела и задрожала всем телом, но не произнесла ни слова. Немного постояв, Гаянэ побрела прочь. Ее не оставляло чувство, что она говорила с призраком.
Вернувшись домой, молодая женщина принялась собирать вещи, не обращая внимания на испуганные уговоры свекрови. Привязав ребенка к спине, она выскочила из дома, и тут во двор вошел Вардан.
- Ты куда? - встревоженно произнес он, загораживая проход.
- Я ухожу. - Гаянэ смотрела на него как на чужого. - С меня довольно! Я знаю, что Асмик ждет от тебя ребенка! Ты всегда относился ко мне как к пригретой из милости нищей, вот я и собираюсь стать нищей, вместе с Аревик!
Вардан отшатнулся и закрыл лицо руками. Как же он был наивен и глуп, думая, что придет весна и он вновь ослабеет от счастья, каждый день сжимая Асмик в объятиях, упиваясь ее близостью, ее телом!
Все вышло иначе. Он обрек ее на новый позор, вдобавок Гаянэ покидает дом, унося с собой его дочь!
Вардан знал, что Асмик права: он никогда не сможет оставить семью и землю, на которой родился. Это она… она сумела пойти против своей среды, своего рода, своей веры, сполна окунуться в безумие. А он… он был не таким. Вардан в самом деле не представлял, как станет жить в Исфахане или другом городе, ежеминутно тревожась об убитой горем матери, покинутой земле, брошенных жене и дочери.
Бог щедрой рукой преподнес ему то, что он желал получить больше всего на свете, но угрызения совести и чувство долга убили вкус этих даров.
- Не уходи, - глухо произнес он, - не уноси Аревик. Я вас люблю, я желаю остаться с вами!
- Ты лжешь! - Раненная в самое сердце, Гаянэ не считала нужным скрывать свои чувства. - Ты никогда меня не любил! Я была нужна тебе для утехи! Для того чтобы не было скучно долгими зимними ночами, - ты сам об этом сказал! Теперь твое одиночество скрасит Асмик! Возьми ее в дом и гордись, что твои потомки принадлежат к знатному роду!
Вардан бросился навстречу жене и сгреб ее в охапку.
- Нет! Умоляю, не надо…
Гаянэ вырвалась, оскалила зубы, разразилась странным болезненным смехом и бросила:
- Тогда скажи, что ты просто развлекался с ней, а любишь… любишь меня! Поклянись, что никогда не дотронешься до нее!
Спустя несколько минут они вошли в дом. Каринэ видела, что Вардан изменился, почернел лицом. Он дал все требуемые клятвы, и Гаянэ вернулась, но это не принесло облегчения ни ей, ни ему. Вечер прошел напряженно. Всякий раз, когда Вардан обращался к жене, она отвечала ему дрожащим от ожесточения и горя голосом. Каринэ молча шила, не поднимая головы. После разговора с Анахитой она не знала, кого осуждать, а кого жалеть.
После того как Гаянэ бросила в лицо Асмик злые, истерические обвинения и убежала, последняя села на крыльцо и закрыла лицо руками.
Молодая женщина не заметила, как рядом остановилась Хуриг и тихо промолвила:
- Я все слышала, госпожа. Это правда?