5. ДВА ДНЯ ТОВАРИЩА СТАЛИНА И ИТОГИ РАЗГРОМА
Благодаря журналу посещений И.В. Сталина в его кремлевском кабинете мы можем судить о том, что с 22 июня по 28 июня (в ночь на 29 июня) вождь ежедневно принимал членов Политбюро ЦК ВКП(б), военачальников, руководителей наркоматов, военных, ученых и т.п. То есть работал в обычном для него режиме.
23 июня он приехал в Кремль в 3 часа ночи и принял 8 человек (3 члена Ставки и 5 военачальников). Совещание закончилось в 6 ч.25 мин. До 6 часов вечера он сделал ряд поручений, почти ни с кем не общаясь. Вечером с 18.45 он принял еще 13 человек. Последние вышли в 01.25 мин. Около 2-х ночи он уехал в Кунцево. 24 июня рабочий день вождя начался с 16 часов. До 21.30 он принял 20 человек. 25 июня с 1 часа ночи до 5.50 Сталин принял 11 человек, а вечером с 19.40 до 1 часа ночи - 15.
26 июня он приехал в Кремль к 12 часам дня и до 23.00 принял около 20 человек. 27 июня с 16.30 до 02.40 Сталин принял около 25 человек.
28 июня Сталин приехал в Кремль к 19 часам и до 00.50 принял 21 человека. 29 и 30 июня в журнале посещений Сталина записей нет. Следовательно, не было и приемов. Однако известно, что вечером 29 июня Сталин, как обычно, вошел в свой рабочий кабинет. Следом за ним вошли Молотов, Маленков, Щербаков, Микоян и Берия. Говорили о тяжелой обстановке и на фронтах. Затем они перешли к документу: "Директиве Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей". Ее первоначальный текст подготовили Молотов, Щербаков и Микоян. Сталин лично редактирует этот материал. Директива предельно конкретна, а каждый абзац в буквальном смысле требует действий. Вождь синим карандашом вставляет отдельные слова и предложения, стрелками помечает, куда вставить то или иное слово. Ведь речь идет о тактике выжженной земли, и врагу не должно не достаться ровным счетом ничего. Иначе смерть!
Чтобы можно было представить себе всю важность этого документа для борьбы с фашизмом, который лег в основу исторической речи И.В. Сталина 3 июля 1941 г, я привожу его с небольшим сокращением.
"Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз продолжается. Целью этого нападения является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны, захват нашего хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов. Враг уже вторгся на советскую землю, захватил большую часть Литвы с городами Каунас и Вильнюс, захватил часть Латвии, Брестскую, Белостокскую, Вилейскую области Советской Белоруссии и несколько районов Западной Украины. Опасность нависла над некоторыми другими областями...
В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим опасным и коварным врагом - немецким фашизмом. Наши войска героически сражаются с врагом...
Несмотря на создавшуюся серьезную угрозу для нашей страны, некоторые партийные, советские, профсоюзные и комсомольские организации и их руководители все еще не понимают смысла этой угрозы, еще не осознали значения этой угрозы, живут благодушно-мирными настроениями и не понимают, что война резко изменила положение, что наша родина оказалась в величайшей опасности и что мы должны быстро и решительно перестроить всю свою работу на военный лад. .
Более того, есть позорные случаи малодушия и трусости среди некоторых руководителей наших организаций, ведущих к дезорганизации наших рядов и подрывающие дело обороны.
Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) обязывают все партийные, советские, профсоюзные и комсомольские организации покончить с благодушием и беспечностью и мобилизовать все наши организации и все силы народа для разгрома врага, для беспощадной расправы с ордами напавшего германского фашизма.
Совнарком Союза ССР и ЦК ВКП(б) требуют от вас:
1) В беспощадной борьбе с врагом отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу.
2) Организовать всестороннюю помощь действующей Армии, обеспечить организованное проведение мобилизационных запасов, обеспечить снабжение армии всем необходимым, быстрое продвижение транспортов с войсками и военными грузами, широкую помощь раненым предоставлением под госпитали больниц, школ, клубов, учреждений.
3) Укрепить тыл Красной Армии, подчинив интересам фронта всю свою деятельность, обеспечить усиленную работу всех предприятий, разъяснить трудящимся их обязанности и создавшееся положение, организовать охрану заводов, электростанций, мостов, телефонной и телеграфной связи, организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов, оказывая во всем этом быстрое содействие истребительным батальонам...
4) При вынужденном отходе частей Красной Армии угонять подвижной железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего. Колхозники должны угонять скот, хлеб сдавать государственным органам для вывозки его в тыловые районы. Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно, безусловно, уничтожаться.
5) В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т.д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия.
Для руководства всей этой деятельностью заблаговременно, под ответственность первых секретарей обкомов и райкомов создавать из лучших людей надежные подпольные ячейки и явочные квартиры в каждом городе, районном центре, рабочем поселке, железнодорожной станции, в совхозах и колхозах.
6) Немедленно предавать суду Военного трибунала всех тех, кто своим паникерством и трусостью мешают делу обороны, не взирая на лица.
Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) заявляют, что в навязанной нам войне с фашистской Германией решается вопрос о жизни и смерти советского государства, о том - быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение.
Теперь все зависит от нашего умения быстро организоваться и действовать, не теряя ни минуты времени, не упуская ни одной возможности в борьбе с врагом...
Председатель Совнаркома СССР и Секретарь ЦК ВКП(б)
И. Сталин
Заместитель Председателя Совнаркома СССР
В. Молотов
29 июня 1941 года
№ П509"
Около 19 часов Сталину приносят телеграмму с Западного фронта от Ворошилова: "Обстановка на фронте внезапно резко ухудшилась. Подробности донесу дополнительно".
Сталин продолжает работать и ждет сообщения Климента Ефремовича.
В 23.15 Ворошилов наконец-то выходит по ВЧ на связь и докладывает вождю:
- Управление войсками полностью дезорганизовано. Командование обстановки не знает, питается отрывочными запоздалыми сведениями, поэтому влиять данным образом на войска не может. С войсками 3-й и 10-й армий по-прежнему плохо.
Выслушав представителя Ставки, вождь ставит задачи и задает интересующие его вопросы. При этом, как мы уже читали выше, шутит и смеется.
Только после разговора с Ворошиловым Сталин звонит наркому обороны Тимошенко.
- Что под Минском? Как там дела? - спокойно спрашивает он.
- Я не могу сейчас вам доложить, товарищ Сталин, - неуверенно отвечает нарком.
- А вы обязаны знать обстановку, товарищ Тимошенко, и также обязаны информировать нас, - после этих слов вождь нервно бросил трубку.
- Не нравится мне все это их неведение, - выдержав паузу, сказал он, обращаясь к Молотову и Берия. Нам надо сейчас же поехать в Наркомат и самим убедиться в обстановке на месте.
Итак, в ночь на 30 июня 1941 г. Сталин вместе с членами Политбюро посещает Наркомат обороны, по улице Фрунзе. Они в глубоком молчании вошли в массивные двери, минуя часового, также молча поднялись на второй этаж, где и застали в рабочей обстановке Тимошенко, Жукова, Ватутина...
Столь неожиданное появление членов Политбюро, а в особенности вождя, привело присутствующих в шок, от которого они онемели, побледнели и не сразу справились со своими чувствами...
Как и положено, в такой ситуации, первым доложил нарком. Выслушав доклад, Сталин медленно прошелся вдоль стола с картами, остановившись у карты Западного фронта.
- Мы ждем вашего доклада об обстановке под Минском, - кратко заявил Сталин.
Сбивчивый доклад Тимошенко прозвучал, как трагический аккорд в магической тишине:
- Товарищ Сталин, мы еще не успели обобщить поступившие материалы. Многое мне не ясно. Есть противоречивые сведения... Я не готов сейчас вам доложить...
- Вы просто не владеете обстановкой, - резюмировал вождь. - Вы, наверное, уже потеряли Белоруссию, а теперь хотите поставить нас перед фактом новых провалов! Вы вообще управляете фронтами или только констатируете очевидное?
Затем он обратился к Жукову:
- Что происходит на Западном фронте? Какая имеется у Павлова связь с войсками?
Если первые полчаса Сталин говорил спокойно, то теперь взорвался:
- Что за Генеральный штаб, что за начальник Генштаба, который так растерялся, не знает, что творится в войсках, никого не представляет и никем не командует. Раз нет информации, нет связи, Генштаб бессилен руководить.
- Разрешите нам продолжить работу, - резко ответил Жуков.
- Может, мы мешаем вам? - съязвил Берия.
- Обстановка на фронтах критическая, - не обратив внимания на эти слова, сказал Жуков. И стараясь быть спокойным, взглянув на Лаврентия Павловича, с вызовом бросил:
- Может быть, вы сумеете дать эти указания?
- Если партия поручит, дадим, - со злобой ответил Берия. После этих слов генерал армии Жуков, оскорбленный этими словами и переживший шок, не выдержал, разрыдался и вышел в другую комнату. Молотов быстро пошел следом за ним. Все присутствующие находились в удрученном состоянии. Только через десять минут Молотов привел обратно, уже внешне спокойного, но еще с влажными глазами начальника Генштаба.
- Простите меня за резкость, товарищ Сталин. Мы разберемся и сами приедем в Кремль...
- Товарищ Сталин, - вмешался Тимошенко, - мы обязаны в первую очередь думать, как помочь фронтам, а потом уже информировать вас...
- Во-первых, - взорвался Сталин, - вы делаете грубую ошибку, что отделяете себя от нас. А во-вторых, о помощи фронтам, об овладении обстановкой нам теперь надо думать всем вместе. - Немного успокоившись, он добавил:
- В ближайшее время разберитесь с обстановкой в районе Минска, Бобруйска и Слуцка, свяжитесь с Павловым. Уточните у него, где находятся части. Разберитесь со связью. Организуйте розыск частей и их отход за Березину. Объясните, что в самый кратчайший срок нужно собрать все войска и привести их в надлежащий порядок. Во что бы то ни стало, нам нужно выиграть время.... 30 июня в 6.45 Жуков связался с Павловым.
***
На одном из обедов, Сталин как-то сказал, что ночь с 29 на 30 июня 1941 г. была для него самой тяжелой и памятной.
Что он пережил тогда, можно только предположить...
30 июня 1941 г., прочитав утреннюю сводку Генштаба, Сталин уехал к себе на дачу и почти весь день не появлялся в Кремле. Такое состояние вождя Д. Волкогонов называл не иначе как "кульминацией психологического шока".
"Целая пропасть разделяла его, безгрешного земного бога до войны, и растерявшегося "вождя", сознававшего полный крах всех его планов, предположений, стратегических расчетов в течение всего одной недели... Вынести все это оказалось не по плечу даже такой волевой натуре, как Сталин", - писал генерал.
Но растерялся ли Сталин? Безусловно, растерялся! А кто бы на его месте смог остаться железным и безразличным в такой момент... Кто? Сказывался возраст за шестьдесят. Биография революционера, большевика и государственного деятеля. Сказывались болезни. Ему было плохо. И там, на даче, в уединении он говорил сам с собой, пытаясь найти выход из создавшегося критического положения. Он укорял себя за просчеты...
А тем временем вечером в кабинете у Молотова собрались Маленков, Берия, Вознесенский и Микоян.
Начал разговор Молотов:
- Вот, Лаврентий Павлович предлагает срочно создать по образцу Совета Труда и Обороны времен Гражданской войны Государственный Комитет Обороны, которому нужно отдать всю полноту власти в стране. Передать ему функции правительства, Верховного совета и ЦК партии.
- Но пусть Вячеслав Михайлович скажет, почему нас с вами, Анастас Иванович, нет в проекте состава комитета, - перебил Молотова Вознесенский, обращаясь к Микояну и рассматривая документ.
- Каков же состав предлагается? - тут же спросил Микоян.
- Как уже договорились, товарищ Сталин - председатель, затем я - его заместитель и члены комитета: Маленков, Ворошилов и Берия, - ответил Молотов.
- А почему же нет в этом списке нас с Николаем Алексеевичем? - снова спрашивает Микоян.
- Но кто же тогда останется в правительстве? Нельзя же почти всех членов Бюро Совнаркома вводить в этот комитет!
После возникшего спора Молотов предложил всем поехать к Сталину, чтобы с ним решить все вопросы.
На "ближней" соратники застали хозяина действительно в неважном состоянии: он сидел в кресле в малой столовой.
- Зачем пришли? - поинтересовался вождь.
Первым выступил Молотов, заявив о предложении создать Государственный Комитет Обороны.
- Согласен. А кто будет председателем? - Ты, - сказал Молотов.
- Хорошо. А каков предлагается состав этого органа?
- Нужно назначить пять членов Государственного Комитета Обороны, - вмешался Берия.
- Вы, товарищ Сталин, будете во главе, затем Молотов, Ворошилов, Маленков и я.
- Тогда надо включить и Микояна, и Вознесенского.
- Товарищ Сталин, если все мы будем заниматься в ГКО, то кто же будет работать в Совнаркоме, Госплане?
- Пусть Микоян и Вознесенский занимаются всей работой в правительстве и Госплане.
- Товарищ Сталин, я предлагаю ввести в состав ГКО 7 человек с учетом названных товарищем Сталиным, - сказал Вознесенский.
- Пусть в ГКО будет 5 человек, - взял слово Микоян. - Что же касается меня, то я прошу назначить меня уполномоченным ГКО со всеми правами члена ГКО в области снабжения фронта продовольствием, вещевым довольствием и горючим.
Сталин согласился. На Молотова возложили руководство по производству танков, на Маленкова - авиационную промышленность, на Берия - охрану порядка внутри страны и борьбу с дезертирством, на Вознесенского - руководство производством вооружения и боеприпасов, а на Ворошилова - формирование новых воинских частей. В этот же день было принято постановление о создании Государственного Комитета Обороны, которое было обнародовано 1 июля 1941 г.
"Ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Комитет ВКЩб) и Совет Народных Комиссаров СССР признали необходимым:
1. Создать Государственный Комитет Обороны в составе:
т. Сталин И.В. (председатель)
т. Молотов В.М. (заместитель председателя)
т. Ворошилов К.Е.
т. Маленков Г.М.
т. Берия Л.П.
2. Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны.
3. Обязать всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны..."
По свидетельству очевидцев, в первые дни войны Сталин осунулся, почернел, оспины его стали более рельефны. При этом он никогда не забывал здороваться и отвечать на приветствия. Работал он день и ночь, по 16-18 часов в сутки. "Ежедневно ему докладывали десятки документов военного, политического, идеологического и хозяйственного характера, которые после его подписи становились приказами, директивами, постановлениями, решениями", - писал Д.А. Волкогонов. "Множество самых различных оперативных, кадровых, технических, разведывательных, военно-экономических, дипломатических, политических вопросов рассматривал Сталин ежедневно в своем кабинете. Тысячи документов, на которых стоит подпись Сталина приводили в движение огромные массы людей" (там же).
Те же очевидцы утверждают о Сталине в первые дни войны, что ему некогда было отдыхать в эти дни и ночи. Работал он сутками напролет. Иногда даже спал на диване одетым и обутым. "Иногда были случаи: в присутствии телохранителя Сталин сам с собой разговаривал. Так было с В.Туковым. Однажды он спросил Сталина в машине: "О чем вы, товарищ Сталин, говорите?" Только тогда Сталин произнес: "Да о вашем начальнике. Старый не сумел оправдаться""
Был и еще случай:
"Зашел я к Сталину, - вспоминал А. Голованов. - Он один в кабинете. Стоит перед ним остывший чай. Сталин: "Что делать? Что делать?" Как будто я помогу выйти из окружения войскам на Западном фронте".
Известно, что война очень значительно обострила проблемы здоровья у Сталина. "К ним добавились невралгические боли не только в области левой руки, но и в левой части нижней челюсти, и опять грипп с простудами и кашлем, ангины. Особенно тяжелыми были для него послевоенные 1946-1947 гг. В этот период у Сталина несколько раз начинались катастрофические расстройства желудка с позывами по 14-20 раз за день при очень высокой температуре. На этот раз был назван еще один диагноз - хроническая дизентерия. А к уже имевшимся болезням прибавился хронический гепатит... атеросклероз, миодистрофия сердца. Наблюдавший его в Гаграх врач Кипшидзе настоятельно рекомендовал молочно-растительную диету, мясо лишь в умеренных количествах, а из спиртного только легкое столовое вино не более 100-150 грамм в сутки" (Б.С. Илизаров).
***