- Что я могу вам сделать? - Его голос стал хриплым от страсти.
Это напугало девушку еще больше, и она сделала попытку освободиться.
А Тэлворт, глядя на нее невидящими глазами, твердил:
- Вы так молоды. Почему?… Господи, я все время забываю об этом…
Наконец Эвелин удалось вырваться, и она помчалась прочь, как бабочка от пламени. Ее неодолимо влекло к этому мужчине, но в то же время она страшилась того, что может случиться, если оказаться слишком близко к нему.
Марк догнал ее и преградил дорогу. Не понимая, что делает, Эвелин шагнула вперед и положила руки ему на грудь.
'Тэлворт что-то хрипло простонал, не сводя взгляда с лица девушки.
У Эвелин закружилась голова. Как в полусне, девушка видела приближающиеся синие глаза. Когда они закрыли собой весь мир, Эвелин почувствовала, как губы Марка нежно приникли к ее губам, и она провалилась в бездну. Я влюблена.
Не может быть. Только не в этого мужчину. Тэлворт их враг, и ему нельзя доверять. Он может причинить ей боль. Она, наверное, сошла с ума. Эвелин открыла глаза. Вокруг все кружилось. Она попятилась и, собрав волю в кулак, сказала ровным голосом:
- Я хочу, чтобы впредь вы ко мне не прикасались.
Тэлворт, взволнованный и потрясенный не меньше девушки, словно превратился в соляной столб, и вряд ли до него дошел смысл сказанного. Эвелин побежала к дому. Хотелось уединиться, выплакать свалившееся на нее горе. Почему она влюбилась в человека, отобравшего у деда фирму? Если Тимоти догадается о ее чувстве, то решит, что внучка предала его. И никогда не простит.
Она услышала сзади быстрые шаги. Эвелин почувствовала себя маленькой и беспомощной, как мышка, за которой гонится беспощадный огромный кот.
Хотелось закричать, но она сдержалась. Пробежав несколько шагов, девушка поскользнулась и попыталась удержаться за куст, но упала прямо на голые ветки.
Преследователь подбежал к ней.
- Вы ушиблись?
Он взял ее за подбородок и заглянул в лицо.
- Нет, - шепнула Эвелин и опустила ресницы, не в силах выдержать этот взгляд. Всем телом она чувствовала близость Марка, и губы еще помнили его поцелуй.
- Простите, если я вас испугал.
Тэлворт помог ей подняться, и от нового прикосновения девушка затрепетала. Сухо поблагодарив, она зашагала к дому. Марк молча последовал за ней.
Эвелин захотелось что-то сказать. Все равно что.
- Почему вы выбрали карьеру бизнесмена?
Как только слова слетели с губ, она почувствовала, что готова провалиться сквозь землю. Идиотский вопрос!
- Я ее не выбирал, - просто ответил Тэлворт. - Все получилось совершенно случайно. Я работал бухгалтером и изучал юриспруденцию. После встречи с удивительным человеком по имени Дуглас Крайтон начал заниматься банковским делом. Он уговорил меня попробовать свои силы у него в торговом банке. Так я овладел несколькими специальностями. Мне очень повезло, я встречал нужных людей в нужное время. - Марк помолчал. - Жизнь иногда поразительным образом пытается возместить прежние трудности или неудачи.
- Вот как?
О чем он говорит, думала Эвелин, исподволь наблюдая за спутником. Его лицо, фигура излучали силу и власть. Он походил на айсберг, страшный и сверкающий, и только часть его возвышалась над поверхностью воды.
- В молодости я даже не представлял, что меня ждет впереди… - Казалось, Тэлворт разговаривает сам с собой, не замечая ничего вокруг. - Если бы кто-то рассказал мне об этом, я бы не поверил. Например, что у меня будет такой дом… Даже до сих пор я себя спрашиваю, может, мне все снится? Неужели это поместье принадлежит мне?! Если бы все знать наперед… Эвелин осторожно спросила:
- Вы были бедны? Он горько рассмеялся.
- Беден?! Это не то слово. Прошлое иногда возвращается ко мне как кошмар… Когда я расстроен или волнуюсь… Я возвращаюсь в детство во сне, и это ужасно! Моя жизнь напоминала ад. В десять лет пришлось пойти работать. Я трудился от зари до зари и делил ночью теснную хибарку с восьмью людьми.
У воспитанницы швейцарского пансиона широко раскрылись глаза. Она, видимо, издала какой-то звук, хотя сама этого не заметила. Тэлворт вдруг остановился и, побелев, с ужасом смотрел на нее.
- Я не рассказывал об этом никому на свете, - пробормотал он. Восковое лицо постепенно стало багровым.
Эвелин не сводила с него взгляда, и в ее зеленых глазах отражалась боль, пока все только что услышанное прокручивалось в голове. Где же Марк жил, если у него было такое трудное детство и пришлось так рано начать работать?
Исповедовавшийся сердито провел рукой по темным густым волосам.
- Только Богу известно, почему я все рассказал вам. Интересно, понимаете ли вы… Я вручил оружие, с помощью которого вы при желании сможете меня уничтожить. Все, кто составляет сейчас мое окружение, родились с серебряными ложками во рту. Они посещали одни и те же престижные школы, над их произношением потрудились в Кембридже и Оксфорде. Их семьи общаются испокон веков. Они образуют тесный клан и принимают только себе подобных, ибо только им доверяют. Если они узнают о моем прошлом, сразу поймут, что я не принадлежу к их кругу. Что я - пришелец в их уютном мирке, как инопланетянин. Свора снобов накинется на меня и разорвет на кусочки. Если захотите погубить империю Тэлворта, достаточно повторить кому-нибудь то, что я рассказал вам.
Глава пятая
Следующее утро Марк и Эвелин провели в большой оранжерее, где расставили мольберты. В помещении оказалось немного цветов - больше комнатные растения в горшках. Среди них - нарциссы и гиацинты, папоротники, апельсиновое деревце % кадке и дикий виноград. Девушка представила, как летом виноград оплетает стены и даже стеклянную крышу.
Художники расположились в центре оранжереи. Оба писали натюрморт-апельсины и лимоны в гладкой синей чаше, покрытой глазурью. Фоном служила большая раскрытая книга.
Марк подошел посмотреть, как идут дела у Эвелин. Он полуобнял ученицу и быстрыми, четкими движениями исправил ошибки.
- Может, так лучше?
- Понимаю, спасибо, - низким голосом поблагодарила художница. Она ощущала тепло его сильного тела, к которому хотелось прижаться и погрузиться в мягкие, надежные объятия. Когда Марк отодвинулся, стало холодно. Девушка заставила себя сосредоточиться на рисунке. Второй раз получилось гораздо лучше.
Краешком глаза она поглядывала на соседний мольберт: уже виднелись фрукты - пылающие апельсины и прохладный лимон. Рисунок получался смелым, страстным, насыщенным.
Все-таки Тэлворт - удивительный человек. Каждый раз открывается с неожиданной стороны. Что он наговорил вчера! Девушка до сих пор находилась под впечатлением рассказа о тяжелом детстве.
Как будто услышав ее мысли, Марк снова подошел к Эвелин. Его лицо потемнело от напряжения и осунулось. Эвелин молча выдержала взгляд.
Вдруг предметы начали терять очертания, и девушке показалось, что оранжерея окутана синеватым, как глаза Марка, туманом. Оказывается, ее избранник еще и волшебник! В доме раздался какой-то грохот, и наваждение исчезло.
Марк еще раз взглянул на ее картину.
- Смелее! Больше красок! Это же не акварель!
Эвелин засмеялась и щедрым мазком положила на полотно желтую краску. Тэлворт одобрительно кивнул.
- Так лучше! Вспомните, откуда эти фрукты - жаркие страны, тропики. Там кипит жизнь, царят яркие краски. Вам нужно передать это в картине.
- Вы родились там? В жаркой стране? - выпалила девушка, но тут же пожалела об этом: - О, простите… Я не имела права спрашивать… Только не сердитесь!
Марк схватил девушку за плечи и развернул лицом к себе так резко, что опрокинул мольберт. Ее состояние отражалось в испуганных глазах.
- Прекратите!
Он всматривался в белое лицо, широко раскрытые потемневшие глаза и дрожащие губы.
- Бога ради, - пробормотал он. - Что случилось? Я снова напугал вас?
Каждый разговор, когда напряжение достигало наивысшей точки, заканчивался именно так.
- Вы мне показались таким сердитым. - Эвелин пыталась оправдать то ли его, то ли себя. - Конечно, это моя вина, не следовало расспрашивать вас о детстве. Понимаю, что говорить об этом неприятно.
Тэлворт нахмурился. Темные брови оттеняли синий цвет глаз, лицо напряжено, губы плотно сжаты. Эвелин взволнованно следила за Марком. О чем он думает? Может, что-то вспоминает? Но он говорил, что детство стало для него ночным кошмаром!
- Я никогда не говорил о детстве, - нарушил молчание Тэлворт. - Может, если кому-то расскажу, оно перестанет преследовать меня во сне?
- Думаю, стоит попробовать, - неуверенно заметила девушка.
- Может, стоит, - мрачно согласился Тэлворт, подняв опрокинутый мольберт. - Давайте продолжим.
Эвелин собрала рассыпавшиеся тюбики с краской, вытерла скипидаром пятно охры на полу - след падения мольберта.
Минут двадцать ушло на попытку передать насыщенный синий цвет глазури вазы. Художница никак не могла найти нужного цветосочетания для более тонной передачи игры бликов на изгибе сосуда. Эвелин настолько погрузилась в творчество, что вздрогнула от неожиданности, услышав слова Тэлворта:
- Вы правы, я действительно родился в жаркой стране. Моя родина - Колумбия.
Эвелин вскинула голову и замерла, пораженная неожиданным признанием. Почему Тэлворт решил выбрать ее в качестве исповедника?
Марк широкой кистью набрасывал контур книги. Он делал это старательно, иногда поднимая глаза на натюрморт. Одновременно изливал душу и, благодаря работе, рассказ звучал отстраненно, как будто речь шла о другом человеке.
- Мой отец - англичанин, его звали Джозеф Тэлворт. Он приехал в Колумбию за два года до моего рождения. Фирме, в которой он работал, принадлежало несколько нефтяных скважин! В Боготе он встретил мою мать. Она была метиской, поэтому я такой смуглый, работала в отеле, где остановился отец. Мать забеременела, ему пришлось жениться, а вскоре я появился на свет. Отец пристрастился к спиртному и спустя несколько месяцев потерял работу. Он начал сильно пить. Если удавалось куда-то устроиться, он задерживался на новом месте от силы месяц, иногда даже несколько дней. Рано или поздно начинался запой, и его увольняли. Мы жили в нищете. Матери приходилось очень туго, к тому же после обильных возлияний отец становился буйным…
Эвелин молчала, но Тэлворт, видимо, почувствовал ее настроение. Он повернулся и посмотрел ей в лицо.
Зеленые глаза потемнели, в них было страдание. Девушка явственно представила маленького мальчика - какое у него, оказывается, ужасное детство! Неудивительно, что Марк не хотел вспоминать о нем.
- Он бил вашу маму?
- Он бил всех нас. - Голос Тэлворта стал низким от боли и ярости. Марк стиснул зубы. Лицо стало злым.
Охваченная порывом сострадания, девушка рванулась к Марку и положила руку на плечо.
- Мне так жаль.
Мужчина благодарно посмотрел на Эвелин. Она почувствовала, что между ними пробежала искра, и сейчас их охватит всепожирающее пламя.
Девушка поспешно убрала руку.
- Не знаю, почему я все это рассказываю… Не нужно это делать. Я никогда ни с кем об этом не говорил…
Эвелин покраснела:
- Если вас это расстраивает, не продолжайте, но… если хотите выговориться, я вас выслушаю.
Марк все еще смотрел на нее. Девушка вчера готова была растерзать его за то, что он сделал с фирмой деда, но сейчас на ее лице нет и следа враждебности. Может, притворяется, что ей интересен этот разговор, хочет выведать его подноготную и отомстить? Но Эвелин так чиста и невинна, эти широко раскрытые глаза… и милая улыбка…
Можно ли ей верить, угрюмо размышлял Тэлворт. Прошлое научило его верить только себе и никому больше. Особенно женщинам. Он знал многих, и почти все оказались лживыми и хитрыми. Например, Валери Карсон… Вот уж кому палец в рот не клади.
Лицо Марка посуровело.
Не следовало ничего говорить Эвелин, если она задумала погубить меня, то знает уже достаточно.
Способен ли этот ангел на подлость?
Девушка выжидательно смотрела на Марка. Весь ее вид выражал сочувствие.
- Простите, что мой вопрос всколыхнул неприятные воспоминания… - Она придвинулась ближе. В зеленых глазах стояли слезы.
Внезапно Марка охватило такое сильное желание, что он едва смог совладать с собой.
Дрожащей рукой он коснулся волос девушки. Она не отстранилась.
Рыжие волосы источали аромат весны. Муж. чина гак сильно желал Эвелин, что едва мог терпеть. Хотелось без остатка раствориться в ней. Тело его пылало, но он благословил ту минуту, когда решил надеть длинный толстый свитер. Она гак молода! Но уже вполне взрослый, самостоятельный человек…
Он с трудом взял себя в руки.
- Эвелин, это совершенно не романтическая история, если вы ждете от меня именно такого рассказа. Я не принц из сказки. Моя жизнь с самого начала - непрекращающаяся борьба. Приходилось быть очень жестоким, иначе не выжить. Люди похожи на жемчуг-начало лежит в крохотной песчинке, и каждую секунду судьба добавляет еще один слой, а мы даже не подозреваем, что происходит с нами. Я ненавидел отца и продолжаю ненавидеть до сих пор. Но теперь понимаю его гораздо лучше. Он оказался разочарованным и слабохарактерным человеком и вымещал свою злобу на нас. Сломал свою жизнь и получал удовольствие, портя жизнь другим. Чем хуже шли дела, тем больше он пил, а чем больше пил, становился все невыносимее.
Эвелин шумно вздохнула, и Тэлворт грустно усмехнулся.
- Я предупреждал, что это безобразная история. Однажды этот негодяй так избил мать, что она потеряла ребенка, которым была беременна. Нам сказали, что она поскользнулась и упала, но мы-то знали, в чем дело. Именно тогда я возненавидел отца. Мать чуть не умерла, ведь рожала почти каждый год, и это подорвало здоровье. В моей памяти она осталась хрупкой, маленькой и очень милой. В хорошем настроении она пела, но это случалось очень редко Даже в усталости или болезни была полна любви, никогда не жаловалась. Молила Деву Марию о помощи, но Пречистая не защитила ни ее ни нас.
Марк старался говорить спокойно, но в голосе звучали горечь и боль
- Может, молитвы помогали ей переносить все беды? - гихо сказала Эвелин.
- Возможно - Тэлворт слегка удивился, словно такая мысль не приходила ему в голову.
- Вы ее очень любили, правда? - Эвелин растрогали теплые слова Марка о матери. Жаль, что этой женщине гак не повезло в жизни.
Марк продолжал свою историю
- Да, я чуть не сошел с ума, потому что не мог помешать подонку избивать мать. Когда попытался это сделать, он сильно меня поколотил, и мать переживала еще сильнее. Она умоляла, чтобы я больше не вмешивался Боялась, что отец меня убьет. Я мечтал, что уничтожу его, когда вырасту, но… Когда мне исполнилось десять лет, пьяный отец свалился в шахту и сломал шею. К тому времени мы проехали всю Колумбию, где мы только не жили! Я не получил почти никакого образования: только осваивался в очередной школе, как мы снова переезжали. При жизни отца семье кое-как удавалось удерживаться на плаву. Когда его не стало, у матери не оказалось ни песо, чтобы накормить детей, а нас было семеро. Хозяин клоповника, где мы жили, выгнал нас на улицу.
- Неужели никто не мог вам помочь? А семья вашей матери?
- Мы давно потеряли их из виду. Родители матери не хотели, чтобы она выходила замуж за англичанина. А когда узнали, что их зять протестант, отказались от дочери. Дед и бабка были ревностными католиками. Мать не могла обратиться к ним за помощью.
- А семья вашего отца?
- Мы ничего о них не знали, отец никогда не рассказывал о своей жизни в Англии. Когда он умер, мне пришлось заботиться о семье-я был старшим. Работал на плантациях, сортировал мусор на свалках…
От ужаса Эвелин задохнулась, и рассказчик мрачно посмотрел на нее.
- Да. Это грязная работа. Я часами по пояс стоял в отбросах. От вони меня начинало мутить, мухи облепляли мое тело, и невозможно было отогнать их.
Девушка побледнела.
- Боже!.. Дети, маленькие дети… Но разве никто не знал, что там происходит? Никто не пытался все это прекратить?
Тэлворт хмыкнул.
- Конечно, об этом знали все. Но это приносит деньги. В Латинской Америке у бедняков есть выбор: умирать с голоду или выполнять отвратительную работу, чтобы заработать гроши на пропитание.
- Но полиция?…
- Полиция? - Марк улыбнулся наивности s молодой англичанки. - Она или делает вид, что никого и ничего не видит, или требует свою долю… Разумнее не вмешиваться…
- Господи, как вы смогли это выдержать? Марк пожал плечами.
- Ко всему можно привыкнуть-к запаху, к крысам…
- Крысы? - девушка вздрогнула.
- Вся свалка кишит крысами и мухами. Мухи откладывают яички в гниющую пищу, и кажется, что вся свалка шевелится от личинок этих тварей.
Эвелин почувствовала тошно г у Она прижала ладонь к губам. Лицо побелело, на лбу выступили бисеринки пота.
Марк чертыхнулся и успел подхватить готовую потерять сознание девушку.
- Не следовало говорить вам об этом, - с досадой сказал он. - Все, хватит. Больше не скажу ни слова. Не хотите прилечь?
- Нет, сейчас все будет в порядке, - шепнула Эвелин, опираясь на сильную мужскую руку. Шея Марка была мощной, но стройной, если чуть-чуть подвинуться, можно коснуться ее губами. Какое-то незнакомое, тянущее ощущение в низу живота отозвалось истомой во всем теле.
Марк, словно почувствовав настроение девушки, нежно поглаживал ее спину, шептал, зарывшись лицом в мягкие душистые волосы:
- Простите, не надо было взваливать такую тяжесть на ваши плечи!
- Я хотела узнать вас и рада, что вы мне доверились…
Девушка прикрыла глаза, всем телом прижалась к Марку и губами робко коснулась его шеи.
Мужчина судорожно вздохнул, и его рука стала менее напряженной, а нежные ласки пальцев - более чувственными. Каждое прикосновение иголочкой желания вонзалось в сердце Эвелин.
- Какой кошмар вы пережили, - бормотала она, нежными, но невинными поцелуями покрывая шею Марка.
От волнения голос Тэлворта стал низким и хриплым:
- Он до сих пор со мной. Но все равно, не следовало посвящать вас в это. Не желаю, чтобы вы переживали. Зачем я начал этот разговор… Это случилось против моей воли.
- Вам нужно выговориться. Так бывает со всеми. Нельзя все держать в себе, - нежно заме, тила Эвелин. - Тронута, что вы выбрали меня.
Вспомнив о приличиях, девушка неохотно подняла голову. Хотелось оставаться в его объятиях весь день. Нет, всю жизнь.
Марк ласково смотрел на прелестное дитя. Только человеку с доброй душой ребенка свойственно такое сострадание к ближнему.
- Вы еще очень молоды, и в силу вашего происхождения мало сталкивались с жестокой действительностью. Конечно, вам трудно пред. ставить, что в мире существует подобная грязь.
- Я ухаживала за своей матерью до самой ее смерти, - тихо заметила Эвелин. - Она умирала долго и мучительно, и кроме меня рядом никого не было.
- Боже, как я забыл об этом! Но ваше сердце не очерствело.
Эвелин покачала головой.
- Может, и так. Но боль осталась, все месяцы страха и волнений. Я не могла плакать, боялась, что мама увидит это и огорчится.
- А ваш отец? Где был он в это время?