Так вот каким коварным оказался мавзолей для маленьких жителей пустыни! Я готов им помочь, ловлю и выбрасываю прочь из западни, снизу закладываю дверной проем кусками глины со слабой надеждой преградить доступ в эту неожиданную ловушку.
Муравей бегунок не обладает тропинками, которыми руководствуется при нахождении своего жилища. На ровной поверхности пустыни они не нужны, тем более, что бегунок-охотник всегда в постоянном движении и рыщет буквально во всех направлениях. Наверное, у него наиболее сильно развито общее чувство направления.
Жнецы под тентом
Едва мы спустились в каньон Капчагай, стали на берегу реки Или, как солнце зашло за горы и на наш бивак опустилась тень. Стало прохладно, сказывался конец сентября.
На густые заросли лебеды и черной полыни мы разослали большой тент и на него выгрузили бивачное снаряжение. Распаковывая спальный мешок, я заметил колонну муравьев-жнецов. С семенами в челюстях они поспешно двигались черной лентой и скрывались под тентом. Оказывается, не осмотрев землю, мы набросили тент на главную дорогу этих тружеников. Каково было им пробираться под неожиданным навесом в сплошной темноте к своему жилищу!
Пришлось перебросать имущество в сторону. Но едва я поднял край тента, собираясь перенести его в другое место, как увидал неожиданное: муравьи, попав в темноту, сгрудились все вместе большим скопищем в несколько тысяч. За каких-нибудь полчаса сюда собрались все сборщики урожая, направлявшиеся в свои жилища из последнего рейса. Они растерянно суетились на одном месте, не зная, что предпринять, несмотря на то, что перед ними находилась отлично расчищенная от мусора и выглаженная тысячами ног торная дорожка. Она хотя и была прикрыта брезентом сверху, но не настолько, чтобы по ней нельзя было передвигаться, так как густая и жесткая полынь и лебеда образовала многочисленные подпорки. Муравьев сразу же оживилась, вытянулась по дорожке, помчалась по ней, и вскоре черная лента трудолюбивых носильщиков исчезла в свое жилище, и никого не осталось на поверхности.
История с тентом сыграла роль случайного эксперимента, который я потом повторял не раз с одним и тем же результатом. Судя по всему, муравьи-жнецы не в пример другим муравьям, пользуются для ориентации не только своими дорогами и пахучими следами. Их тропинки, прежде всего, удобный путь для переноски груза. С них они сходят и разбредаются во все стороны, собирая урожай семян. Главный же ориентир, наверное, невидимый для нас поляризованный свет неба. Его мы и закрыли толстым брезентом, смутив носильщиков, спешивших домой. Еще бы! Тропинка с родными и понятными следовыми знаками была перед ними, но ориентирный свет куда-то исчез. Как тут не впасть в замешательство.
Дороги, ведущие к жилищу
Строительства жилища одновременно сочетается с устройством дорог. Североамериканские муравьи-эцитоны устраивают тропы, закрывая их навесом, или делают длинные тоннели, сооружая их с поразительной быстротой. Фактически они не появляются вне своих подземных коммуникаций. Муравьи-листорезы делают длинные тоннели, выстилая их своеобразным картоном из пережеванных листьев. Эти тоннели ведут к деревьям, с которых муравьи срезают листья и достигают иногда сотни метров длины. Дороги всегда содержатся в идеальном состоянии, их очищают от мусора, который бы мог препятствовать движению. Муравьи Полирахис спинигер выстилают свои ходы тонкой паутинной тканью. В прекрасном состоянии содержат дороги муравьи-жнецы и рыжие лесные муравьи. Очевидно, затраты труда на проведение дорог и содержание их в порядке оправдывают себя и способствуют транспортировке переносимого груза. Но строительство дорог требует немалого труда, поэтому, чем многочисленней семья, тем они лучше. И наоборот.
Вообще муравьи далеко от своего жилища не удаляются. Охотничий участок диаметром в 200 максимум 400 метров вполне достаточен для большой семьи. Да и дальше этого расстояния удаляться муравьям-разведчикам и охотникам не безопасно, чтобы не попасть на территорию, занятую другими муравьями. Поэтому дороги, проделанные из муравейника, тянутся на небольшое расстояние, вскоре разветвляясь на более мелкие и теряются, и муравьям приходится ориентироваться без них.
Чтобы определить способности муравьев к ориентации ученые поставили множество опытов и получили различные, часто противоречащие друг другу, результаты. Предполагается, что муравьи пользуются какими-то вехами, так как если, к примеру, дорогу посыпать клочками бумаги, они приходят в замешательство, дезориентируясь неожиданными предметами, хотя, быть может, бумажки прикрывают пахучие метки на дороге.
Большей частью придают большое значение пахучим меткам, оставляемым на дорогах. Но, как я заметил, после дождя, а также длительной сибирской зимы, муравьи моментально находят свои старые дороги и начинают ими пользоваться.
Каким-то образом существует способность определять полярность запаха, то есть запаха, указывающего направление к жилищу или от него. Предполагалось, что муравьи, направляясь от жилища, оставляют более сильный запах, нежели идущие к нему. Скорее всего, у разных видов существует и различные способы ориентации в пространстве.
Дорожные знаки крематогастеров
Много лет назад в пустыне, на светлой лессовой почве я увидел странную темную линию между двумя кустиками полыни. Она была совершенно прямой, будто проведенной по линейке и состояла почти из черных запятых и точек.
Долго я не мог понять, кто и для чего мог сделать такое. Затем таинственная линия снова напомнила о себе, и я сильно заинтересовался ею. Но сколько не осматривался вокруг, ничего узнать не мог.
Потом я забыл о темной линии из точек и запятых настолько, что едва было, не прошел мимо ее отгадки. Помог же случай, вернее даже не случай, а галлы на колючем кустарнике чингиле. Один кустик был очень сильно поражен этими галлами. Галлы оказались своеобразными: листочек сильно вздувался, складывался вдоль, и края его накрепко склеивались в прочный шов. Небольшая камера внутри листочка вся кишела толстыми оранжевыми личинками галлиц. Сейчас прочный шов раскрывался, через щелку одна за другой оранжевые личинки покидали домик, падали на землю и забирались в нее поглубже, чтобы окуклиться. Все это происходило ночью, в прохладе, пока не проснулись враги галлиц каменки плясуньи, ящерицы и, главное, многочисленные муравьи.
И все же муравьи Крематогастер субдентата разнюхали о том, что происходило на кустике чингиля, и организовали охоту за нежными личинками галлиц.
У этого муравья заметная внешность: красная голова и грудь, черное брюшко, заостренное на конце, и с тонким, как иголочка, жалом. Когда муравью грозит опасность, он запрокидывает кверху брюшко, грозит им, размахивает и жалит как-то по-скорпионьему, сверху вниз или сбоку. Муравьи-крематогастеры ходят всегда гуськом друг за другом, не сворачивая с ранее установленной дороги.
Рано утром, когда над пустыней взошло солнце, вдали прокричали чернобрюхие рябки, а цикады завели свои безобразные песни, я увидел такую колонну крематогастеров. Она тянулась к кусту чингиля с галлами. Муравьи очень спешили. Многие из них мчались обратно от куста, зажав в челюстях розовых личинок. Другие как будто попусту сновали взад и вперед по узкой ленте муравьев и, как оказалось, были заняты важными делами. Это были особенные муравьи-топографы или дорожники и занимались тем, что брызгали на дорогу капельки жидкости. Каждая капелька потом темнела и становилась точечкой. Она, видимо, пахла, вся дорога была ароматной и по ней, по следам, оставленным дорожниками, мчались за добычей разведчики и охотники.
А запятые? Увидал и запятые. В одном месте дорога раздвоилась и направилась к другой веточке куста. Эту новую дорогу проводили в спешке, на бегу выделяя капельки и шлепая их на землю, слегка поводя по ней брюшком, отчего и получался у точки маленький хвостик-запятая. Она была вроде указателя направления движения. Кто бы мог подумать, что у муравьев существуют настоящие дорожные знаки!
Муравьи-крематогастеры плохо ориентируются и поэтому всегда ходят по тоненьким линиям из точек и запятых. Возможно, когда муравьи переселяются, хвостики запятых бывают направлены только в одну сторону. Интересно бы это проверить!
Прошло пять лет. Летом в поселке Илийск (ныне ушедшем под воды Капчагайского водохранилища) очень жарко. Ночью в домике стационара Института зоологии душно. Воздух застыл и не проникает даже через открытые окна. Кусаются какие-то мелкие насекомые. В темноте на ощупь ловлю одного из них, нажимаю на кнопку электрического фонаря и к удивлению вижу муравья-крематогастера. Он тщетно пытается вырваться из плена, размахивает усиками, крутит во все стороны красной головкой, грозится своей иголочкой-жалом, в его черных глазах мне чудится страх и отчаяние.
Утром тщательно осматриваю дом и снаружи в одной из стен почти у самого фундамента под куском отвалившейся штукатурки нахожу муравейник. Тут, оказывается, отличное хозяйство этого муравья. Рядом с фундаментом на вьюнке расположилась колония тлей в окружении телохранителей и доильщиков тлевого молочка. Оживленная тропинка ведет в заросли травы к дохлому жуку-гамалокопру. По оштукатуренной и побеленной стенке дома тоже тянутся в разные стороны тропинки. Вглядываясь в одну из них, различаю черные запятые и сразу вспоминаю день, когда впервые на такыре открыл маленький секрет жизни этого вида. Все запятые здесь направлены головками к жилищу под кусочек отвалившейся штукатурки, а хвостиками от него. Муравьи бегут по тропинке в обоих направлениях, расставив усики в стороны и почти прислонив их к дорожке.
Тогда я жалею, что не могу запечатлеть эту замечательную дорожку на киноленте, доказав, что дорожные сигналы муравьев-крематогастеров существует в природе, и отлично выполняют свое назначение.
Важнее всего впервые встретиться с интересным явлением, обнаружить его. Потом, когда с ним хорошо познакомишься, оно начинает как-то само по себе попадаться на глаза, иногда едва ли не на каждом шагу и из необычного станет обыкновенным. Тогда и удивляешься, почему так слепы были прежде глаза! Постепенно выяснились некоторые другие особенности дорожной сигнализации. Оказалось, что знаки можно условно разделить на первичные и вторичные. Первичные ставились, когда дорога открывалась впервые и новый путь только начинал осваиваться. Знаки эти походили на точки. Вторичные - когда дорога уже становилась привычной, и ею начинали широко пользоваться. Эти знаки являлись как бы дополнительными указателями и имели вид черточек или запятых, показывающих острым кончиком направление к жилищу.
На чистой и светлой плотной лёссовой почве оживленная трасса муравьев-крематогастеров вся усеяна дорожными знаками, их так много, что, принюхиваясь, муравьи могут свободно по ней передвигаться, не пользуясь зрением.
Оставлять дорожные знаки, подобные тем, которые мне удалось увидеть, по-видимому, могут все муравьи рода Крематогастер, все они, обитающие в Европе и Азии, движутся гуськом, хотя некоторые к тлям проводят еще крытые ходы...
Муравьи ориентируются по-разному
Но каковы бы не были способы ориентации, они усиливаются и приобретаются опытом. Молодые муравьи и муравьи так называемой внутренней службы вне жилища беспомощны и поэтому при переселении семьи на новое место жительства их переносят муравьи опытные. Приходилось не раз видеть, как муравей Формика руфа, выползая из гнезда, становился беспокойным, растерянным, пытался ползти в разные стороны. Такого вскоре же замечали, брали за челюсти и уносили в жилище.
Предполагается, что муравьи ориентируются хорошо по солнцу и даже способны вносить поправку на ранее засеченное направление, связанную с перемещением дневного светила по небосклону. Ведущие же ночной образ жизни используют положение на небе звезд. Еще высказано предположение, что муравьи находят свое жилище по звукам, доносящимся из него или даже по особенным излучениям, посылаемым теми муравьями, которые, казалось бы, бесцельно бродят по поверхности жилища.
Придорожная аллея
Весна. Расцвели самые первые вестники радостного времени года - маленькие желтые цветы гусиного лука и белые тюльпанчики.
Отправляясь в поездку в пустыни Прибалхашья, я всегда останавливаюсь в бугристых песках возле урочища Кербулак. Пески когда-то, может быть, тысячелетия назад, были голыми и передвигались ветрами. Но изменился климат, земля заросла растениями, тонкий дерн сковал подвижный песок, и холмы застыли в извечном покое. С холма хорошо видна обширная впадина, кое-где по ней тянутся цепочкой светлые холмики выброса почвы неутомимого копателя - слепушонки. Да поблескивают панцири черепах. С края впадины вижу ярко-зеленое пятно с желтой отметинкой посредине и с двумя, будто щупальца, отростками. Спешу к нему: очень оно необычно и такое яркое среди только что начавшей подниматься коротенькой травки.
Пятно, действительно, необычное. Желтая отметинка - голая площадка из песка, центр гнезда муравьев жнецов, место неприкосновенное для растений. Под ним находятся прогревочные камеры для яичек, личинок и маток муравьев. На этой площадке, если показываются росточки, то они немедленно выпалываются хозяевами жилища. Она окружена густыми зарослями трехлистиковой песчаной люцерны, еще невысокой и только что начавшей расти. В стороне от пятна протянулись две длинных ленты из зеленых росточков люцерны и посредине каждой - темная полоска, дорожка, протоптанная трудолюбивыми сборщиками семян. По этой дорожке легко нести грузы и легко ориентироваться.
Теперь все становится одновременно и понятным и непонятным. Понятным - потому, что все зеленое пятно своеобразная плантация, дающая урожай. Собирая зерна-бобики жнецы частично роняли на землю свою ношу, не доходя до жилища у самой торной тропинки. Потому и получилось что-то вроде придорожной, или как говорят, дорожно-защитной лесополосы, очень густой и широкой. Непонятно - потому что, казалось бы, не для чего муравьям ронять свою драгоценную ношу, за нею приходилось ходить далеко в ближнюю ложбинку за двести-триста метров. Может быть, эти потери не случайны, а ради того, чтобы вот так возле своей обители рос собственный огород, плантация.
Сажусь на корточки и вглядываюсь в находку. С десяток муравьев не спеша, работают на желтом голом пятне, выносят наружу землю, наводят порядок в своих прогревочных камерах. Все остальное многочисленное общество находится под землей, в прохладе, бездействуют, спят. Зачем бодрствовать, тратить силы, когда еще рано и так далеко до урожая трав пустыни, в том числе и до сбора урожая на собственной плантации. Более - ничего не вижу. Тогда что же руководило муравьями: случайность, инстинкт или твердый расчет? Ответить на этот вопрос нелегко.
Дорожное происшествие
В березовых лесах Бийской степи выдалось особенно дождливое лето, и травы выросли густые высокие и ароматные. Из-за них искать муравейники можно только по дорожкам к тлям на белых стволах берез.
Следя за сборщиками тлевого молочка, я нашел муравейник, совсем рядом с биваком. Скоро от палатки по траве протопталась к нему тропинка. А когда вокруг муравейника срезал траву, чтобы легче было вести наблюдения, а солнце обогрело его, на поверхность вышли едва ли не все жители муравейника. Но как они возбудились! Целыми толпами накинулись на мои ноги. Теперь не посидеть спокойно у такого муравейника!
Через несколько дней в одном месте моей тропинки собралось много муравьев. Почти несколько тысяч. Отчего они сюда сбежались?
От муравейника к березам с тлями шла торная дорога. Ее пересекала моя тропинка. На скрещении муравьиной и моей дорог оказались пострадавшие, раздавленные муравьи. Толпа муравьев в недоумении ползала возле погибающих товарищей. Очевидно, муравьям предстояло предпринять какое-то общее решение по поводу неожиданного препятствия на своем пути.
Пришлось установить строгие правила передвижения и соблюдать особую осторожность на перекрестке.
Как относятся к погоде и климату
Муравьи, как и все насекомые, температура тела которых зависит от температуры окружающей среды, очень чувствительны к теплу и холоду. Чем жарче климат, тем больше разнообразие видов. На севере нашей страны мало видов муравьев, зато их численность очень большая.
Самое трудное для муравьев - пережить зимние холода. Но в Сибири, где, как известно, температура опускается зимой ниже сорока градусов, муравьи находятся в значительно более благоприятной обстановке, чем, допустим, в жарких пустынях юга, лишь потому, что, начиная с ранней осени, землю покрывает глубокий снег, под которым не промерзает земля. От низких температур муравьи прячутся в глубокие камеры своих подземных жилищ, а такие муравьи, как Долиходерус четырехпятенный, обитающий в древесине, очень стоек к низкой температуре и промерзает вместе с ветвями, в которых устраивает свои жилища, настолько, что становится хрупким как ледышки.
Столь же выносливы они и к высокой температуре, хотя, например, в пустынях Средней Азии, где в жаркие дни земля нагревается до 60–70 и более градусов, ютятся в тени, или прячутся в подземные камеры жилища.
Сухость муравьи, в общем, переносят плохо, требуют воду. Отношение к ней разное. Некоторые, погруженные в воду, живут долго. Стенамма фульвум, погруженные на четыре дня, почти все выживают. Соленопсис гемината при наводнении сцепляются вместе, и, образуя подобие лепешки диаметром в 16–25 см., плывут по воде. Муравьи, обитающие по берегам рек, протекающих через пустыни, приспособились к летнему половодью, вызванному таянием льдов высоко в горах...