Охотник за "рабами"
Впереди зеленое озеро в желтых пустынных берегах. А за ним - фиолетовые горы. Дует прохладный ветер. Но солнце, как всегда, сияет ровно, щедро и жарко.
На светлой земле вижу совершенно необычного муравья. Голова, грудь его ярко коричнево-красные, а брюшко слегка приостренное кзади, черное. Муравей блестящий, будто отполированный и в лупу на его одеянии отражается сияющий день. Никогда не встречал такого муравья, он мне неизвестен и находка его - целое событие. Посмотреть бы, чем он занимался и не упустить его самого! Но мне везет за первым мчится второй и несет в челюстях собрата, сжавшегося комочком. И еще такой же самый торопится следом с живым грузом.
Вскоре несколько муравьев лежит в морилке. Теперь можно приниматься за наблюдения.
А загадочные муравьи все перебираются в одном направлении, лавируя между сухими злаками, сизой полынкой и сочными зелеными солянками. В одном месте у всех - остановка. Здесь ноша опускается на землю. Она крутится вместе со всеми на маленьком клочке земли, размером с ладонь взрослого человека. Кое-кто пытается проникнуть в крошечную дырочку, другие возвращаются обратно. Что они нашли в этой дырочке? Странные муравьи, странное их поведение!
Теперь надо проследить обратный путь. Он недолог. У небольшой трещинки земли крутятся юркие быстрые, как молнии, черные муравьи Проформика эпиноталис. Это разведчики, охотники. Они исчезают в щелке, совсем непохожей на вход в жилище, и выскакивают оттуда назад. Сюда же, не обращая внимания друг на друга, заползают и красногрудые незнакомцы.
Я ничего не понимаю, что происходит. Совсем сбился с толку. Но приходит на помощь память. Давно, лет тридцать назад, на Юго-Востоке Европейской части Советского Союза русским мирмекологом К.Арнольди был найден такой же муравей. Ему было дано название Россомирмекс проформикариум. Оказалось, что этот муравей типичный "рабовладелец", воспитывает помощников из муравьев рода Проформика и живет вместе с ними. Муравей россомирмекс очень редок и его образ жизни неизвестен, даже самка его не описана. И вдруг он здесь в Семиречье, на берегу Соленого озера, на расстоянии в несколько тысяч километров к востоку от первоначальной находки!
Сколько десятилетий исследователи, посещавшие Среднюю Азию, тщательно собирая вместе со всеми другими животными и муравьев, не могли повстречаться с моим незнакомцем. Навещали эти края и энтомологи-специалисты, и загадочный муравей им тоже не встречался. И вот теперь я, счастливчик, сижу не берегу озера возле крохотной и непонятной щелки, и, слушая плеск набегающих на берег волн, щебет береговых ласточек, крики чомг, не отводя глаз в сторону, смотрю, как красногрудые муравьи выскакивают наверх и каждый несет в челюстях своего товарища туда к площадке размером с ладонь.
С каждой минутой в этой непонятной игре все больше и больше участников. Почему - догадаться нетрудно. Тот, кого принесли к площадке, возвращается обратно за очередным собратом. Так, оказывается, мобилизуется отряд разбойников. Они уже толпятся кучкой, и кое-кто проник в чужую обитель.
Но почему же тогда из этой темной дырочки никто не показывается, Неужели хозяева гнезда проформики забаррикадировали в него вход, спасаясь от грабителей. Красные россомирмексы уже осадили подземный городок, ломятся в его ворота, вытаскивают наружу землю. Вот и начался грабеж, и первый удачник выскочил с куколкой, зажатой в челюстях, и помчался к своему дому. А за ним последовали и другие!
Так вот какой поход затевают россомирмексы! Другие муравьи "рабовладельцы", рыжая амазонка, кроваво-красный муравей, разведав муравейник, отправляются в поход сразу большим войском, едва ли не стройной колонной. Здесь у этого элегантного муравья совершенно иные обычаи. Их никто раньше не знал и я - первый, кому посчастливилось с ними познакомиться. Удивительного в этом ничего нет. У каждого вида свои обычаи жизни. Так, например, у муравья-рабовладельца Харпакоксенус сублевис самки не имеют крыльев от рождения и в брачном полете не участвуют. После оплодотворения молодая самка отправляется на поиски муравья Михоторакс ацерворум, забирается в его муравейник, убивает самку-хозяйку и всех до единого рабочих. Из сохранившихся яиц и личинок и куколок выходят рабочие прежних хозяев. Они и принимают на себя заботы о самке грабительнице и воспитывают ее потомство. Потом это потомство начинает совершать грабительские походы за куколками муравьев Михоторакса.
Различных вариаций паразитизма и рабовладельчества - множество и если их все описать, может, получится солидная монография...
Гнездо муравьев-неудачников, наверное, маленькое. Куколок немного, или, быть может, его уже не раз грабили, обездолили, так как вскоре красногрудые воины, поблескивая латами, один за другим возвращаются обратно.
Теперь бы пора раскопать жилище пострадавших, убедиться в правоте предположения. Но жаль несчастный пострадавший народец. Пусть уж лучше живут в мире и спокойствии, а пострадают ради науки те, кто нарушил их покой.
Раз принято решение, пора приниматься за раскопку. Ветер стих, и солнце льет на землю каскады ослепительного света и тепла, земля пышет зноем, обжигает ноги через подошвы ботинок. Впрочем, работы, наверное, предстоит немного. Какой там муравейник, если нигде не видно даже комочков выброшенной наверх земли.
Сухая почва тверда, как камень и от удара лопаткой отлетает пылящими комочками. Под крохотной щелкой расположен небольшой круглый вертикальный тоннель. Он немного расширяется и неожиданно приводит к сложному лабиринту плоских камер, расположенных близко от поверхности земли. Здесь жарко, почти как наверху, около пятидесяти градусов и поэтому никого нет. Глубже - снова тоннель строго вниз и потом второй этаж камер. Он забит куколками. Переполох и смятение овладевают муравьями. Крохотные черные помощники и красно-черные хозяева хватают спеленутых детей, пытаются спасти их от опасности. И - опять вертикальный тоннель вниз до следующего третьего этажа. А потом идут пятый и шестой этажи. Последний седьмой этаж расположен на глубине более метра в слегка влажно и прохладной земле. Ниже его идет небольшой тупичок, забитый осыпавшейся землей.
В каждой камере масса муравьев. Тут и крохотные быстрые охотники, специалисты по дневной охоте, и крупнее, охотящиеся только ночью, и большие с раздувшимся и почти прозрачным брюшком, хранительницы пищевых запасов, живые бочки-затворницы, принесенные в жертву благополучия общества. Все это - проформики, собственных самочек среди них нет. Им не не полагается быть. Единственная самка красного хозяина так надежно упрятана, что я не в вилах ее разыскать. Наверное, у нее особая царская спальня где-нибудь в стороне от общих камер.
Почти в каждом этаже встречаются камеры, сплошь забитые панцирями насекомых. Это - кухонные остатки. Их по законам жизни этого вида, полагается складывать под землей, видимо, для того, чтобы не выдавать присутствия своего жилища. По этой же, наверное, причине при строительстве новых камер, земля относится далеко в сторону. Маленький муравей тщательно скрывает свою обитель. Она принадлежит ему испокон веков. А красногрудые хозяева им завладели силой.
Раскопка закончена. Всюду бродят растерянные муравьи. Их постигло ни с чем не сравнимое несчастье. Они не знают покоя. Ни они сами, ни их предки, не испытывали подобной катастрофы. Но вот в яму сваливается случайно забежавший сюда муравей черный бегунок и, сообразив, схватив беспризорную куколку, выбирается с богатым трофеем обратно. Муравей бегунок чужак. Его присутствие нетерпимо. Воришку сразу схватили крошки-охотники, в его голову впился красногрудый воин.
Бросаю последний взгляд на разрытый муравейник. Как хорошо в разрезе заметны все семь этажей, пронизанные вертикальным ходом. Он так узок, что в нем не разминуться двум муравьям. И, видимо, для упорядочивания движения между этажами существует какая-то строгая система перемещения жителей общины. Не поэтому ли из гнезда муравьи выскакивали сразу партиями, подобно тому, как и мы сразу выходим из лифта большого высотного здания, остановившегося трамвая, автобуса или вагона метро.
Семь этажей удобны в климате пустыни с жарким климатом и холодным зимой. Температура в них сейчас такая: Первый этаж - 50 градусов, второй - двадцать восемь, третий - двадцать, четвертый - восемнадцать, пятый - семнадцать, шестой - тоже семнадцать, в седьмом этаже - шестнадцать градусов. Климат разный. В жару можно спуститься вниз, в холод подняться наверх. Яички и куколки налагается держать в верхних камерах в тепле, а муравьев-бочек - в нижних, в прохладе. Не правда ли как замечательно!
Но фотографии гнезда в разрезе сделать не удалось. Солнце спустилось к горизонту, и на землю легли тени. Озеро успокоилось, стало гладким, блестящим и таким же синим, как и небо. Из зарослей тростника выплыли утки, замелькали черными точечками. Поднялись в воздух серые цапли, и не спеша размахивая крыльями, полетели к болотам. Над горизонтом промелькнули белые лебеди.
Как я устал и как незаметно промелькнул день, принесший радость находки.
Россомирмексы-грабители
Обилие дождей, сырость и холод заставили нас покинуть горы и переехать в пустыню. Решили, что каньоны Чарына самое ближнее и сухое место, свернули с асфальта и поехали по проселку, пока не увидали нагромождение красных изваяний, напоминающих громадный город из полуразрушенных небоскребов.
Голая пустыня, покрытая черным щебнем, причудливые каньоны и глубоко в пропасти узенькая ленточка реки Чарын в зеленой каемке берегов - все это придавало необыкновенную красоту природе. Здесь сегодня тоже нет солнца, небо в облаках и обитатели пустыни, почитатели жары, спрятались, спят, не намерены показываться.
Все расходятся по делам, я остаюсь один на биваке, решив заняться записями. Но едва раскрыта тетрадь, как слышу возглас:
- Скорее сюда, странные красные муравьи на камешке пляшут!
- Не может быть такого, - рассуждаю я на бегу, - чтобы какие-то красные муравьи, да еще и на камешке плясали. Но на камешках действительно будто пляшут муравьи. Прежде всего, я рад встретить долгожданных и очень редких муравьев Россомирмекс проформикарум в ярком блестящем одеянии. Они бегут один за другим в сторону каньона и, остановившись, на пути совершают галантный поворот вокруг оси на сто восемьдесят градусов, иногда в одну, иногда и в другую сторону. Муравьев много, а так как часть их занята необычными реверансами, впечатление, будто отряд бегущих воинов танцует на ходу.
Что за странная церемония и для чего она совершается?
Вспоминаю: точно такие же повороты наблюдал у странствующих муравьев-крошек Проформика эпиноталис, куколки которых грабит этот редкий муравей-рабовладелец. Ну что же, у помощников и у хозяев могут быть одинаковые замашки, несмотря на принадлежность к совсем равным родам, и они означают, по всей вероятности, очень сложный, таинственный и до сего времени не разгаданный ритуал ориентации на местности.
Поворот один, поворот другой и в блестящей оранжевой головке происходят какие-то отсчеты времени, пространства, фиксация невидимого для глаз поляризованного света неба, магнитного поля, окружающих предметов и все это кодируется в таинственной лаборатории мозга.
Судя по следующими один за другим разворотами, муравьи отправляются в дальний путь. Кое-кто тащит в своих челюстях товарищей. Носильщики не нуждаются в поворотах, они уже запомнили дорогу и, видимо, не первый раз по ней мчатся.
Интересно, куда с такой поспешностью направились элегантные франты? Но прежде чем ответить на этот вопрос, надо разведать откуда лежит их путь. Гнездо оказывается совсем рядом - крохотная щелочка между камнями - единственная его дверь. Здесь царит необыкновенное оживление и ажиотаж. Одни мчатся в поход, другие - выскакивают наверх и, покрутившись, забираются обратно, третьи, казалось бы, без толку мечутся вокруг, отбегая в стороны и возвращаясь назад и как бы совершая разведку ближайшей местности.
Иногда из щелочки выбираются наружу черные помощники - проформики. Одного из них схватили за ногу, уволокли обратно, другого нагнали вдали от жилища и тоже возвратили назад. Им, оказывается, сегодня полагается сидеть дома. Странная особенность принудительного управления помощниками! Почему бы им не заниматься своим делом, как это делается в обыденное время. Или во время похода хозяев, помощникам полагается сторожить жилище? Мало ли что может случиться в отсутствии воинов.
Сумятица россомирмексов не осталась незамеченной: у гнезда появился шустрый черный бегунок. Он отлично понимает, что здесь происходит необычное и как всегда разведывает с одной лишь целью чем-нибудь поживиться. Молниеносными скачками он перепрыгивает во всех направлениях через место суматохи, ловко лавируя и избегая столкновения с муравьями, наскакивает случайно на одного из них, получает от него чувствительный удар челюстями, но не уходит, продолжает крутиться. Его любопытству нет предела. Наконец убедился: нет тут никакой поживы, и исчез. Я знаю, скоро он снова появится, пройдоха, тайный наблюдатель за соседями, ловкий и быстроногий воришка. Не выдержит: вдруг из всей этой истории, которой так оживленно заняты его соседи, ему что-либо достанется!
Но не до бегунка. Участники нашей экспедиции - мои добровольные помощники. Они рады отвлечению: кому не интересно быть свидетелем такого происшествия. Поэтому путь россомирмексов проходит сквозь строй зорких наблюдателей. Они и сообщают обо всем, что происходит на поле длиной около пятнадцати метров.
- Нашел! - кричит один. - Нашел, куда россомирмексы забираются грабить!
- И я тоже нашел! - кричит другой.
- Не может быть такого, чтобы налет был сразу на два гнезда! - возмущаюсь я. - Что-то там вы напутали.
Первое гнездо - тоже небольшая щель среди щебня. Никакого выброса почвы здесь нет. Жильцы, видимо, тут обосновались давно, много лет тому назад, семья у них устойчивая, жилое помещение постоянное. Сюда во вход все время заглядывают россомирмексы и обратно выскакивают. Что они там делают, чем занимаются!
Вот один выбрался, что-то волочит в челюстях непонятное... Это муравей - бочка. Но бедняжка казнена, хотя еще жива и ноги вздрагивают. У нее отсечена голова. Иногда на нее находит что-то подобное приступу длительного помешательства и "бочка" усиленно дрыгается ногами. Печальная участь постигла не только ее одну. У входа валяется несколько казненных бочек. Одну из них поволок домой грабитель. Ни у кого из известных в мире муравьев-рабовладельцев нет такого обычая отбирать у обездоленных муравьев не только куколок, но и пищевые запасы - одно из главных богатств всей семьи.
Рядом с гнездом, семеня ногами, с усилием тащит свое грузное тело живая и невредимая бочка. Куда она собралась в такое тревожное время? Вдруг в стороне почти рядом из ранее незамеченной щелки среди камней молниеносно выскакивает черный проформика, схватывает бочку и прячется с нею под землю. Еще молниеносный скачок, и схвачена проформика с полным брюшком - кандидатка в бочки. Из этой щелки все время показываются настороженные усики. Неужели там обосновалась спасательная команда. Она ловит оказавшихся наверху родичей и прячет их в потаенное убежище. Что же, прием неплохой!
Муравьи-грабители, кажется, перестали прибывать к гнезду проформик, перестали и тащить своих товарищей по ремеслу. Подкрепления более или нет или его не надо. Все внизу под землей, лишь иногда выскакивают один-два наверх, и обратно скрываются. Что там происходит?
Пора спешить ко второму гнезду. Там тоже разыгрываются странные истории. Здесь муравьи недавно закончили строительство своего жилища, так как у входа высится отличный холмик измельченной и выброшенной наружу земли. Вход в жилище надежно и основательно замурован, забаррикадирован и возле него, как маленькие бесенята в красно-черном одеянии суетятся шесть россомирмексов, отбрасывают в сторону землю, пытаются открыть дверь жилища. Как они могли найти закрытое убежище? Впрочем, быть может, раньше оно было открыто, и только когда появилась угроза налета, его спешно замуровали.
Раскопка продолжается в необыкновенно быстром темпе и даже, как-то не верится, что обычно медлительные россомирмексы способны на такую быстроту действий.
Как будто труд землекопов не напрасен, появилась крохотная щелка. В нее, раздвигая в стороны землю, ныряет один из грабителей, за ним скользит другой. Как они ловко это делают. Уж не для этого ли у них такое полированное одеяние.
Проходит несколько минут. Пятясь, выскакивает один из налетчиков и выволакивает наверх несчастную бочку. Голова у нее уже отсечена. Затем появляется второй тоже с обезглавленной бочкой. Несчастные муравьи брошены рядом со входом. Муравьям не до них. Им нужно что-то другое. Расширение входа продолжается. Он уже полностью раскрыт. Но там внутри, наверное, еще немало дверей.
Не кажется ли странным, что у этого муравейника, так же, как и у первого, терпящего осаду, не появился наверх ни один из хозяев проформика. Будто оба жилица вымерли. Неужели все до единого жильцы в панике спрятались в самых глубоких камерах? И тогда закрадывается неожиданная догадка: почему прежде всего наверх были вытащены обезглавленные бочки? Обычно они располагаются в самых нижних этажах. Уж не служат ли бочки в страдавшем от налета обществе еще и своеобразной дверью, затычкой, закупоривающей телом узкие вертикальные ходы между камерами? Им, конечно, не трудно, протиснувшись в проход, плотно закупорить его своим телом. Какие, самоотверженные бочки, несчастные живые двери!
В двадцати сантиметрах от второго муравейника, которого постигло несчастье, располагается еще муравейник тоже со свежей насыпью около входа. Но он открыт. Возле него крутятся черные проформики. Многие из них возбуждены, не отходят от своего жилища, некоторые заняты обыденными делами, охотятся, занимаются строительством, выносят наверх землю. Почему-то этот муравейник не привлек внимание грабителей, а его жители не пытаются спасать свое убежище и не закрывают ворота своей крепости. Может быть, он уже обездолен, в нем уже побывали россомирмексы и поэтому более не представляет интереса, оставлен в покое, получил передышку. Но его крохотные разведчики все же обеспокоены, крутятся в возбуждении у входа и постоянно наведываются к своим соседям, на которых напали разбойники, подбегают к холмику, ведут неусыпное наблюдение над всем происходящем.