Они вошли в дом. Внутри все было погружено в полумрак, на окнах висели плотные тяжелые портьеры, напрочь закрывавшие доступ яркого солнечного света. Фэй подумала было о том, что здесь кто-то недавно умер, но тут же отбросила эту мысль, усмотрев во всем окружающем давно заведенный порядок. Фэй невольно поежилась от страха. В затхлой атмосфере дома ощущалось что-то зловещее, она вдруг почувствовала непреодолимое желание бежать отсюда прочь.
Не надо трусить! Вспомни о детях!
Паркер остановился у дубовой двери и осторожно постучал.
- Кто там? - раздался из-за двери громкий властный голос.
- У тебя найдется свободная минутка, Дрейк? - спросил Паркер и, не дожидаясь ответа, повернул ручку двери, распахнул ее и втолкнул Фэй в комнату.
- Эту молодую леди зовут Фэй Батлер. Она хочет с тобой поговорить, - десятник ободряюще сжал локоть Фэй и вышел, прикрыв за собой дверь.
В комнате, как и везде в доме, царил полумрак, но Фэй сразу же поняла, что находится в библиотеке. Стены до самого потолка оказались заставлены полками, на которых теснились сотни и сотни книг. Портьеры на окнах были задернуты, единственным источником света служила настольная лампа. В кресле перед столом угадывались очертания фигуры хозяина кабинета, но разглядеть лицо не представлялось возможным.
- Что вам нужно? - нетерпеливо спросил он и резко встал.
Массивная фигура, казалось, заполнила собой всю библиотеку и угрожающе нависла над сжавшейся в комок женщиной. Тембр его голоса тоже не предвещал ничего хорошего.
Во рту у Фэй разом пересохло, ноги подкосились, и, чтобы не упасть, она судорожно вцепилась в стойку ближайшего стеллажа с книгами.
Только бы увидеть его лицо и встретиться с ним взглядом!
Фэй судорожно глотнула воздуха и выпалила на едином выдохе:
- Мистер Ратледж, я приехала сюда, чтобы наняться к вам в домоправительницы!
- Мне не нужна домоправительница.
- Но мне нужна работа!
Фэй решительно шагнула на середину комнаты, совершенно забыв о своих недавних страхах. Отчаяние сделало ее храброй до безрассудства.
- Мистер Ратледж, моя маленькая дочь очень больна. Доктор сказал, что дальнейшие поездки могут погубить ее. Мне нужна работа и место, где мы могли бы остановиться, пока она не выздоровеет. Умоляю вас, сэр. Я в отчаянном положении, но не прошу у вас милостыни. Я отработаю все на вашем ранчо.
Последовала долгая пауза. Затем Дрейк Ратледж вышел из-за стола и направился к ней. С каждым его шагом Фэй замирала от страха. Наконец он подошел вплотную и остановился в нескольких дюймах, возвышаясь над ней, как утес.
- Я вижу, вы нездешняя, - сказал он глубоким низким голосом. - Но здесь вам не место.
Фэй подняла голову и впервые взглянула на того, кто мог бы спасти ее и детей. Только сейчас Фэй разглядела, что широкоплечий Дрейк Ратледж облачен в костюм, словно собрался на званый ужин. Длинные темные волосы падали на плечи, а черты его лица в свете настольной лампы показались Фэй грубыми и резкими. Вдруг Фэй чуть было не вскрикнула: правый глаз Ратледжа прикрывала черная повязка. Она содрогнулась.
Настоящий пират! Да и имя у него соответствующее! Наверное, родители, если они у него были, назвали его так в честь знаменитого капера.
Некоторое время оба молчали и не двигались. Сердце Фэй готово было выскочить из груди. Никогда в своей жизни ей не приходилось почти физически ощущать исходившую от человека неприязнь. Пришлось. Ей показалось, задержись она в этой полутемной комнате еще минуту, и живой ей отсюда уже не выйти.
Наконец Ратледж отступил на шаг и, едва сдерживая ярость, произнес:
- Аудиенция закончена, миссис Батлер. Идите.
- Но как же насчет работы? - вскричала Фэй. - Вы так и не сказали мне, берете ли вы меня в домоправительницы!
Ратледж наклонился вперед, и лицо его оказалось в нескольких дюймах от лица Фэй.
- Вы уверены, что вам хочется на меня работать, мадам?
У Фэй хватило храбрости не отпрянуть назад.
- Нет, - выдавила она из себя. - Но у меня нет другого выбора. Не могу же я позволить умереть своей дочери только потому, что мне не нравится ни этот дом, ни его хозяин. Я не могу позволить своим детям жить в комнатах над салуном. Это было бы для них еще хуже.
Совершенно неожиданно вся храбрость Фэй улетучилась, и ее охватило горькое отчаяние. Из глаз брызнули слезы, в умоляющем жесте она протянула к Ратледжу руки, едва не коснувшись его груди.
- Пожалуйста, мистер Ратледж! Умоляю, помогите мне и моим детям. Бекке всего пять лет от роду. Пожалуйста, спасите нас!
Опять в библиотеке воцарилась тишина, потом Дрейк Ратледж приглушенно выругался и, обойдя Фэй, двинулся к двери.
- Передайте Паркеру, чтобы он предоставил вам и вашим отпрыскам комнаты на третьем этаже, - он распахнул дверь. - И не попадайтесь мне на глаза, - добавил Ратледж и исчез в полумраке.
Когда его шаги замерли в анфиладе комнат, Фэй глубоко вздохнула, все еще не веря в свое счастье. Она получила то, за чем явилась. У нее будет работа, а у семьи крыша над головой и стол. Бекка поправится.
Фэй все еще пребывала под впечатлением разговора с этим странным и страшным человеком, мистером Ратледжем. Выйдя из библиотеки и прикрыв за собой дверь, она направилась к выходу и вдруг поймала себя на ощущении, что хозяин дома прячется где-то здесь, в тени, и наблюдает за ней.
Какой необычный человек! С такими людьми Фэй встречаться раньше не доводилось!
* * *
Дрейк Ратледж услышал, как хлопнула входная дверь, и, осторожно отодвинув рукой портьеру, выглянул в залитый солнечным светом двор.
Фэй Батлер появилась в поле его зрения секундой позже. Она подошла к кабриолету, остановилась рядом и, повернувшись, посмотрела на дом.
Каштановые волосы Фэй блестели в лучах утреннего солнца. Ее коричнево-золотое платье с турнюром идеально сидело на миниатюрной фигуре, и, что самое скверное, сложена она была великолепно.
Настоящая красавица! Пальцы Ратледжа судорожно вцепились в портьеру. Он догадывался о том, что его гостья красива, еще там, в сумраке библиотеки. Даже исходившее от нее благоухание, нежное и мучительно сладкое, заставило учащенно забиться его сердце. Но до этого момента Дрейк Ратледж даже не представлял, что его гостья может быть так прекрасна.
Что заставило его согласиться приютить незнакомку в Джеггд Р.? Домоправительница ему была не нужна, и тем более - такая красивая. Жизнь научила Дрейка тому, что женщины, особенно красивые, способны приносить только несчастья и являются первопричиной зла в этом мире.
И все же, было что-то трогательное в том, как она стояла перед ним, испуганная, беззащитная и в то же время отчаянно храбрая. В ее голосе он уловил решимость во что бы то ни стало добиться своего, и это обстоятельство поколебало твердое намерение отделаться от нежелательной просительницы и в конце концов стало началом его падения.
Тем временем со стороны амбара появился Рик Телфорд, единственный врач в Дэд Хорс. Хотя они не были знакомы, Дрейк хорошо знал доктора наглядно: ковбои нередко падали, объезжая лошадей, получали травмы, и в таких случаях на ранчо наведывался Телфорд. Дрейк выругался, проклиная доктора за то, что тот приволок сюда эту женщину. Доктор, будто что-то почувствовав, повернул голову и посмотрел в окно, где за портьерой прятался странноватый хозяин ранчо. Потом доктор сказал что-то Фэй Батлер, помог ей сесть в кабриолет и, пристроившись рядом с ней на сидении, стегнул вожжами по крупу лошади. Кобыла резко рванула с места, и повозка исчезла из виду, унося прочь заезжую диву с огненно-рыжими волосами.
Дрейк снова выругался и опустил штору. Комната погрузилась в привычный полумрак. Она не задержится здесь надолго, уж он об этом позаботится. Проклиная себя за минутную слабость, Дрейк вернулся в библиотеку.
* * *
Запыхавшаяся Фэй Батлер влетела в свой гостиничный номер. Она все еще не могла прийти в себя от счастья.
Нэнси Телфорд выглядела не такой счастливой, поднимаясь с кресла, стоявшего у изголовья постели больной девочки.
- Ну вот, наконец-то, и вы, - сказала она, взяв со стола корзинку с рукоделием.
- Как Бекка?
- Она спит. Мне кажется, ей уже лучше.
Не удовлетворившись ответом сиделки, Фэй подошла к дочери и положила ладонь на ее лоб. С облегчением она почувствовала прохладу кожи и поняла, что худшее позади, что температура спала и Господь услышал ее молитвы. Повернувшись к Нэнси, Фэй улыбнулась.
- Благодарю вас, миссис Телфорд, за то, что вы нашли время посидеть с моей дочерью. Не знаю, что бы я делала, если бы…
Нэнси поморщилась и протестующе замахала руками.
- Но кроме того, спешу вам сообщить, - продолжала Фэй, - что мистер Ратледж взял меня на работу.
Глаза Нэнси округлились.
- Ну, уж в это я никогда не поверю!
- Именно так, уверяю вас. Я и сама все еще не могу поверить в это до конца.
Фэй уселась на краю кровати и разразилась счастливым смехом.
- Не могу поверить в то, что мистер Ратледж допустил вас до своей персоны. Неужели вы с ним виделись?
- Я видела его, как сейчас вижу вас!
Фэй сняла соломенную шляпку и аккуратно положила ее на стоявший рядом с кроватью дочери туалетный столик. Нэнси подалась вперед, сгорая от любопытства.
- Ну! Какой он? Кто он, этот таинственный и неприступный мистер Ратледж? Расскажите мне все, я сейчас лопну от любопытства!
Злой, очень злой и не слишком любезный, подумалось Фэй, но говорить она этого не стала. Ведь никто иной, как этот грубиян дал ей работу и крышу над головой.
- Не знаю, что и сказать, - проговорила Фэй, пытаясь собрать воедино свои впечатления от встречи с хозяином ранчо Джеггд. Р. - Аудиенция была очень короткой, я даже не успела его толком рассмотреть. К тому же, мистер Ратледж оказался не слишком разговорчивым собеседником, и, как я поняла, он не очень жалует общество незнакомцев. Словом, этакий отшельник-скотовод со Среднего Запада.
- Ну, это знает каждый в нашем городке, миссис Батлер. Что касается меня, я всегда считала, что он просто-напросто скрывается от правосудия. Иначе почему он не появляется в городе, почему безвылазно торчит на своем ранчо, избегает общества даже самых почтенных граждан? Помяните мое слово - он беглый преступник, возможно, даже убийца! Как бы вам не пожалеть о том, что вы нашли у него прибежище. Напрасно вы последовали совету моего свекра. Скажу вам по секрету, я не очень-то высокого мнения о его умственных способностях и я не удивлюсь, если вас рано или поздно найдут в собственной постели с перерезанным горлом!
Тряхнув головой, Нэнси величественно выплыла из комнаты, любовно зажав в руке корзинку с рукоделием.
Еще минуту Фэй стояла, оглушенная последними словами Нэнси Телфорд. "Не удивлюсь, если вас найдут в постели с перерезанным горлом!" Неужели Нэнси права, подумала Фэй. Она вспомнила сумрачную библиотеку и устрашающий вид ее хозяина. Неужели она совершает ошибку, неужели подвергает опасности жизнь своих детей?
Фэй склонилась над дочерью и поцеловала ее прохладный лоб. Бекка открыла глаза, и сердце Фэй бешено забилось.
- Бекка, девочка моя! - она сжала осунувшееся лицо дочери в своих ладонях.
- Мама, я хочу пить, - произнесла та слабым голосом.
Фэй проворно наполнила водой стакан из стоявшего на туалетном столике глиняного кувшина и, придерживая рукой голову Бекки, поднесла стакан к сухим губам девочки. Та сделала два маленьких глотка, закрыла глаза и снова погрузилась в сон. Фэй осторожно опустила голову дочери на подушку.
- Мы больше никуда не поедем, Ребекка Энн, - прошептала она, почувствовав, как по щеке скатилась слеза. - По крайней мере до того, как ты поправишься. Твоя мама нашла работу. Теперь мы будем жить в большом красивом доме. Никаких подмостков и душных гостиничных номеров! Много солнца и чистого воздуха! - перед ее мысленным взором вдруг возникла высокая, чуть расплывчатая фигура ее нового хозяина. - Миссис Телфорда дура! Если он согласился приютить нас в своем доме, значит, у него большое сердце. Да, и иначе быть не может!
* * *
Дрейк Ратледж редко ложился спать раньше предрассветных часов. По ночам он бродил по своему просторному дому или сидел в плетеном кресле на веранде, поглощенный темнотой. Во время этих ночных бдений, когда весь мир спал, он находил удовлетворение и умиротворение в своем полном одиночестве.
Но в эту ночь он не находил себе места. Опустошенность и безысходная тоска не давали ему покоя. Дрейк знал причины и того и другого, он попытался было вызвать к жизни свои старые, привычные чувства: раздражение, злость, гнев, - но в эту ночь они предали его.
Стоя на веранде, он вглядывался в далекие огоньки Дэд Хорс. Лунный свет отражался в реке, которая змейкой извивалась по дну долины, вдаль убегала цепь холмов, на востоке светлел нарождающимся днем горизонт. Величественное зрелище! Бесчисленное множество раз Дрейк любовался им с тех пор, как купил этот дом на холме, бесчисленное множество раз он наслаждался безмятежным покоем в душе и своим абсолютным одиночеством.
"Но мне некуда деться! Пожалуйста, помогите нам!" В его ушах опять зазвучал умоляющий голос женщины, такой мелодичный и сладкий, а перед глазами возникло ее прекрасное испуганное лицо.
Еще раз Дрейк обругал себя за то, что согласился встретиться с ней, выслушать ее и, что было самым неосмотрительным, поддаться уговорам и разрешить ей поселиться в своем доме-крепости. Черт возьми, женщина на корабле - быть беде! Что нашло на Дрейка в тот момент, когда она смело взглянула снизу вверх в его лицо и не сделала попытки сбежать прочь, несмотря на его устрашающий вид и грубое обращение. Нет! Следует сейчас же разбудить Паркера и послать его в Дэд Хорс, чтобы тот сообщил этой даме, что его хозяин передумал и не желает видеть под своим кровом никаких женщин. Тихо выругавшись, Дрейк спустился с крыльца и направился к загону.
Бежать! Скорее бежать отсюда и от враз нахлынувших на него горьких воспоминаний!
За считанные секунды он запряг своего пегого мерина и, вскочив в седло, направил его в сторону от долины и ненавистных огней Дэд Хорс. Дрейк отпустил поводья, всецело положившись на ночное зрение животного и предоставив ему возможность самому выбирать дорогу. Они мчались галопом по ночной равнине, и прохладный предрассветный ветер хлестал наезднику в лицо. Всадник и конь слились в единое целое, и Дрейк Ратледж растворился в бешеной скачке по пустынной ночной равнине, забыв про свои прошлые горести, про вчерашнюю гостью и про завтрашние заботы. Это была скачка, в которой он никак уж не мог выйти победителем: убежать от себя не удавалось еще никогда и никому.
Глава 2
Прошло несколько дней, и в одно прекрасное утро из городка, затерянного на равнинах Среднего Запада и носившего неблагозвучное название Дэд Хорс, выехала повозка, запряженная четверкой лошадей, которой управлял доктор Телфорд. В повозке, которую участливый доктор позаимствовал у Джозефа Голда, сидела Фэй, бережно придерживая на коленях голову Ребекки и стараясь не думать о том, что ждет ее впереди. Доктор Телфорд, настоявший на том, чтобы она впредь, как и все прочие, звала его просто Риком, старался ехать помедленнее, памятуя о том, как болезненно переносит его маленькая пациентка дорожные ухабы и тряску. Фэй была бесконечно благодарна ему за заботу.
Алекс отнюдь не разделял страхи и сомнения матери. После долгого заточения в стенах гостиницы он исходил восторгом, попав наконец на вольные просторы равнины, и горел нетерпением поскорее добраться до ранчо. Он сыпал вопросами относительно того, где им предстоит жить, сможет ли он покататься на лошади и увидит ли самых что ни на есть настоящих ковбоев.
- А мы увидим индейцев? - прозвучал его очередной вопрос, заданный в явной надежде на то, что мать ответит на него утвердительно.
- Я не знаю, Алекс, - уклончиво ответила мать.
Не удовлетворившись таким ответом, Алекс обратился с тем же к доктору Телфорду. Тот пробормотал нечто в той же степени неопределенное. В этот момент Бекка открыла глаза и позвала мать.
- Да, дорогая!
- Там есть индейцы? - спросила девочка.
Фэй улыбнулась и погладила дочь по голове.
- Не думаю, дорогая. Но даже если они там и есть, вреда нам они не причинят. Ты, наверное, вспомнила Буффало Билла в шоу о Диком Западе?
- Да, мама.
- Во-первых, там были не всамделишные индейцы, а во-вторых, они убивали людей не по-настоящему. Это ведь был спектакль. Тебе нечего бояться, девочка.
Успокоившись, Бекка закрыла глаза и опять погрузилась в сон, но у ее матери на душе было совсем неспокойно. Нет, не индейцы тревожили Фэй, она побаивалась своего нового хозяина. Все эти дни Фэй старалась не думать о мистере Ратледже, но это давалось ей с большим трудом. Время от времени темный образ Дрейка Ратледжа мрачной гранитной глыбой всплывал перед ее внутренним взором, пугая своей непредсказуемостью.