- Да после нашего ужина у нее дома на прошлой неделе, - Кейт вытащила два подноса с кексами и поставила их на прилавок рядом с Робом. - Он каждую ночь поздно возвращается домой.
Роб наблюдал, как она наклонилась и вытащила еще два противня из второй духовки.
- И как поздно?
- В десять. Для него это поздно. Обычно он всегда отправляется спать сразу после выпуска новостей в девять тридцать на канале "Фокс", а иногда даже не ждет окончания спортивных вестей.
- Мама на самом деле ничего не говорила, но я рад, что у нее есть кто-то, с кем можно разделить ее интерес к поэзии.
С кем- то, кто не был им.
Кейт выложила кексы на прилавок и начала расставлять их.
Роб велел себе уходить. Потому что если он останется, то коснется ее. Если он коснется ее, то пропал. Но он просто не мог заставить себя выйти за дверь. Не сейчас. Вместо этого он спросил:
- Помощь нужна?
Кейт взглянула на него уголком глаза и улыбнулась:
- Ты добровольно вызываешься помочь мне с выпечкой?
За исключением гранолы, которую он делал, потому что у него была от нее зависимость, Роб не слишком интересовался готовкой. Он уйдет через минуту.
- Конечно.
- Как мило, но тебе не повезло. Это была последняя партия. - Кейт вручила ему пакеты для заморозки: - Если хочешь помочь, можешь сложить в каждый по шесть кексов. Но не горячих. Кексы будут слишком мягкими, если не дождешься, пока они остынут.
- Скажи еще разок, сколько ты сделала? - спросил он, вытаскивая пластиковый пакет.
- У меня было заказано пять дюжин, и я сделала еще две для продажи в магазине.
Отступив, она положила большую чашу в раковину с мыльной водой.
Хозяйственность была новой стороной натуры Кейт и удивила Роба, но опять же, он не понимал, почему его это удивило. Он на самом деле не знал всего, что можно было узнать о ней. А привело его в недоумение то, что он хотел узнать больше. Взглянув на Кейт, он открыл пакет и засунул в него несколько кексов.
- Думаешь, продашь все двадцать четыре?
- Я знаю, что продам, - она посмотрела на него. - Я нашла ключ к тому, как продать что угодно жителям этого города.
Роб закрыл пакет и взял другой:
- И что же это за ключ?
- Давать бесплатно на пробу, - ответила Кейт, затем сосредоточилась на мытье посуды. - Они делают покупки тогда, когда получают бесплатные образцы. - И покачала головой: кончики прямых рыжих волос коснулись ее спины. - Я думала, что дедушка впустую тратит деньги, раздавая бесплатный кофе, но пришла к выводу, что этим он завлекает людей в магазин. Когда они здесь, пьют и болтают, они покупают что-то еще, - она поставила намыленную чашу в пустую половину раковины. - В следующий раз я собираюсь бесплатно раздавать копченый чеддер.
Роб управился с третьим пакетом и принялся за последний:
- Ты собираешься завлечь их, чтобы они купили сыр?
Кейт засмеялась, и этот нежный, женственный звук, слетевший с ее губ, казалось, скользнул между ребер Саттера и поселился у него в груди.
- Я собираюсь изменить их мышление так, что они даже не узнают об этом. - Она снова посмотрела на него: карие глаза горели и сверкали. - Скоро они все будут есть сушеного тунца и картофельное пюре с васаби.
- Точно.
Сегодня Кейт напоминала Саттеру женщину, которую он встретил в "Дучин Лаундж" несколько месяцев назад. Теплую и расслабленную.
- Думаешь, я не смогу? - спросила она с ноткой железной решимости в голосе.
И Роб подумал, а не должен ли он предупредить городок, что тому лучше привыкать к японскому хрену.
- Я считаю, эта работа просто создана для тебя.
- Это правда, - Кейт взяла противни и засунула их в воду. - Но я люблю вызов. Я решила, что мне нужно всего лишь втянуть в это "Больших женушек-мастериц", и тогда все получится.
Роб поставил последний пакет рядом с остывавшими кексами, затем облокотился бедром о столешницу и стал слушать, как Кейт рассказывает о своих планах по превращению Госпела в столицу гурманов северо-запада. Он смотрел на ее руки, пока она терла мокрой губкой противни. На кончики длинных пальцев: короткие ногти были покрашены светло-розовым лаком. Кейт положила противень в пустую раковину и выключила воду.
- Я начну потихоньку, - продолжала она, открыв шкафчик и приподнимаясь на цыпочки. - Подсажу их на фокаччу, а затем познакомлю с ароматными оливковыми маслами.
Роб оттолкнулся от столешницы и подошел к ней сзади. Он взял чашу из ее рук и поставил на полку. Кейт посмотрела на него через плечо. Ее волосы задели его рубашку на груди, но он почувствовал это прикосновение в паху. И крепче сжал чашу, чтобы не дать своим рукам опуститься к животу Кейт и прижать ее к себе. Она смотрела ему в глаза, и было бы так легко наклонить голову к ее губам.
- Спасибо, - сказала, поднырнув под его руку, Кейт, прежде чем он сдался своему желанию поцеловать ее. Она подошла к столу и проверила пальцами, не остыли ли кексы. Роб опустил руки.
- Дашь мне один попробовать?
- Что? - Кейт повернулась и уставилась на него: - Хочешь кекс?
Роб кивнул:
- А почему, ты думаешь, я здесь?
- Ради моего остроумия?
- Ну, это тоже.
- Из тебя плохой врун, - сказала она, смеясь. Теплое удовольствие от этого звука зародилось в его груди и напомнило ему, что он уже очень долго был одинок. Что он жаждал нежного смеха и женского щебетания. Жаждал чего-то большего, чем секс. - У меня не осталось глазури.
- Мне все равно.
- Подожди, - Кейт подняла палец, затем исчезла в холодильной камере и вернулась, тряся баллончик со взбитыми сливками. Роб не смог не заметить, что ее грудь вытворяла интересные вещи с этими игральными костями на футболке. - Я добавляла их в какао сегодня утром. - Взяв кекс, Кейт покрыла его взбитыми сливками: - Одно из преимуществ работы в бакалейном магазине то, что у тебя никогда ничего не заканчивается, - она вручила кекс Робу. - А недостаток в том, что ты можешь растолстеть.
- Ты не толстая, - Роб стащил бумагу и откусил большой кусок.
- Пока нет, - Кейт запрокинула голову и выпустила струю взбитых сливок прямо себе в рот.
Это был самый эротичный жест из всех, что Роб видел за долгое время, и он напомнил ему, насколько долгим оно было.
Саттер откусил еще кусок и вспомнил несколько случаев, когда имел счастье лакомиться бикини из взбитых сливок. Он бы не возражал иногда съедать что-то подобное с Кейт. Прикончив кекс за четыре укуса, Роб протянул руку:
- Дай-ка мне это.
Вместо того, чтобы передать сливки, Кейт положила руку ему на плечо, поднялась на носочки, и ее грудь коснулась его руки.
- Открой.
Роб ей не доверял. Ни на секунду. Он посмотрел в ее глаза в нескольких дюймах от своего лица и медленно открыл рот.
Кейт пустила струю взбитых сливок ему между губ и по его щеке.
- Ой, прости, - и опустилась на пятки.
Роб проглотил:
- Ты сделала это специально.
- Нет, клянусь, это была случайность, - она покачала головой, пытаясь выглядеть раскаявшейся, но расхохоталась и все испортила.
Роб провел пальцем по щеке, затем облизал его.
- Несчастный случай, черт возьми, - он протянул руку. - Дай мне.
Кейт покачала головой и спрятала балончик со сливками за спину.
- Не думаешь, что я могу отобрать их у тебя?
- Нет.
Конечно, она не думала. Она была упрямой и любила соперничество, и мысль о борьбе с ней возбудила Роба сильнее, чем бикини из взбитых сливок.
- Хочешь поспорить?
- И что мне будет, если я выиграю?
- Не выиграешь
Ее глаза сузились:
- Не будь в этом так уверен.
Роб решил подыграть ей:
- Чего ты хочешь?
- Ты должен будешь рассказать всем, как сильно любишь желе "Халапеньо".
Желе "Халапеньо"? Какого черта?
- А чего хочешь ты, если выиграешь? - спросила Кейт.
Роб улыбнулся. Прекрасно рассчитанный, сексуальный изгиб губ. Он точно знал, чего хочет.
- Я слижу взбитые сливки с твоих сосков.
Взбитые сливки - не секс. Это десерт.
Рот Кейт приоткрылся, а глаза стали огромными. Затем уголки ее губ приподнялись, и, повернувшись на пятках, она бросилась бежать через подсобку в магазин. Роб следовал за ней по пятам, чуть не споткнувшись о тапочку-"тасманского дьявола", потерянную в дверях. Он внимательно осмотрел темный магазин и заметил белую футболку как раз в тот момент, когда Кейт промчалась между четвертым и третьим рядами.
- Твоя белая футболка тебя выдает, - Роб зашел в ряд. Кейт стояла в самом конце: едва различимый силуэт в темноте. - Может быть, тебе следует снять ее прямо сейчас?
Кейт засмеялась: низкая, гортанная ласка, затерявшаяся в пестрых тенях.
- Да уж, непременно.
Роб направился к своей жертве, и она отступила на несколько шагов назад.
- Облегчи мне жизнь, чтобы не пришлось снимать ее самому.
- Я не хочу облегчать тебе жизнь. - Кейт зашла за ящик с фруктами. Слабый свет из угла упал на ее рот и плечо и осветил игральные кости на футболке. Роб следил за движением губ Кейт, когда она добавила: - Я хочу усложнить ее настолько, насколько смогу.
- О, ты уже это сделала, - он сжал край ящика и подумал о том, чтобы взять апельсин и запустить им в Кейт. Ошеломить ее на несколько секунд, пока он сделает следующий ход: - Ты уже усложнила ее, как только могла с той ночи, когда мы встретились. - Он взял апельсин, но вместо того чтобы кинуть его в Кейт, бросил им в картонного эльфа компании "Киблер", и упаковки с выпечкой упали на пол.
- Что это было? - спросила, поворачивая голову в направлении шума, Кейт. Затем, прежде чем она поняла, что задело ее, Роб оказался на ней, обхватив руками, как раз под грудью, и прижав спиной к своей груди.
- Роб! - Кейт и визжала, и смеялась одновременно. Он выхватил у нее баллончик со сливками и бросил его на кучу фруктов. - Это не честно. Ты жульничал.
- К черту честность, - Роб глубоко вдохнул аромат ее волос и сказал где-то у ее макушки: - Я никогда не играю честно. Честность для нытиков и слабаков. - Он скользнул рукой по ее животу и скомкал белую футболку в кулаке. В его ушах раздавался звук их дыхания. Когда он стоял в темном магазине с Кейт в своих объятиях, остальной мир и его проблемы исчезали. - Я представлял тебя здесь, - сказал он, скользя рукой вверх и наполняя ладонь ее нежной грудью. - В одной из моих фантазий ты позволила мне есть клубнику с твоего тела. - Через футболку он почувствовал, как ее сосок стал твердым под его ладонью. Его легкие сжались, низ живота напрягся, а член стал таким твердым, что Робу пришлось сжать колени. - А потом ты скакала на мне, как королева родео.
Кейт повернула голову и посмотрела на него:
- Где?
- У кассы.
- Извращенец, - ее губы нежно коснулись его подбородка. - Там я упаковываю продукты для маленьких пожилых женщин. Мне это нравится.
- Потом мы занимались сексом еще раз в подсобке на столе, где твой дед режет мясо.
- И я снова была сверху? - она поцеловала его под подбородком.
- Нет. В этот раз вел я.
- Нержавеющая сталь холодная.
- Не тогда, когда мы на ней. - Он наклонил голову, и в то мгновение, когда его губы коснулись ее, дикое, неуправляемое желание скользнуло прямо к самому примитивному месту его существа, которое велело ему ловить момент и послать к черту все остальное. Сорвать с Кейт одежду и трогать ее всю и сразу. Бросить ее на пол и забраться сверху.
Кейт вдохнула, втягивая его дыхание, и Саттер пропал. Вожделение ударило по его телу и сжало его пах яростной хваткой. Кейт приоткрыла рот и поцеловала его. Сладкое тепло, которое на вкус было, как взбитые сливки и секс. Их языки соприкоснулись, и Роб сдался ошеломляющей потребности трогать ее везде и сразу. Он скользил ладонями по ее груди, животу и бедрам. Он положил руку ей между ног, чувствуя ее через одежду. Жар ее тела согрел шов джинсов, и Роб крепче прижал к ней пальцы. Он толкнулся членом сзади и почувствовал глубокий, примитивный отклик, который слишком долго подавлял. Этот отклик все возрастал и побуждал Роба поглотить эту женщину. Насладиться ею и разорвать глотку любому, кто попытается его остановить.
Скомкав ее футболку в кулаке, он прервал поцелуй, чтобы стянуть ту через голову. Футболка выпала из его пальцев. Кейт стояла перед ним в белом атласном лифчике, который приподнимал ее груди. Прошло так много времени, с тех пор как Роб видел женскую грудь, что он боялся пошевелиться. Боялся, что все это исчезнет, как мираж.
Кейт отстранилась ровно настолько, чтобы посмотреть ему в лицо. Она задыхалась, сердце грохотало у нее в груди. Свет из угла падал на маленький шрам на подбородке Роба. Кейт не нужно было видеть его глаза, чтобы знать, что в них горела страсть. Ей не нужно было чувствовать его длинный и твердый возбужденный член, прижатый к ней, чтобы понять глубину его желания. Оно накатило на них обоих горячими волнами. Сжимая и поглощая. Заставило ее жаждать его прикосновения. Кейт никогда не чувствовала ничего подобного этому. Это было как сам Роб. Большим. Сильным. Доминирующим. И это был один из тех моментов, когда ее не беспокоило, что кто-то более сильный, чем она, возьмет над ней верх.
Проведя руками по его груди, Кейт почувствовала дрожь, зародившуюся глубоко внутри него, и прижалась открытым ртом к ямке на его горле прямо под адамовым яблоком. Роб застонал, и Кейт почувствовала теплый мускусный вкус на языке. Она расстегнула рубашку, вытащила полы из брюк и, распахнув ее, коснулась его твердой груди и пробежала пальцами по волоскам, которые обнаружила там. Толстые грубые волоски мужчины, по полной загруженного тестостероном.
Маленькая лампочка освещала по частям ее и его. То тут, то там. Фрагменты и тени. И ничто из этого не казалось по-настоящему реальным.
Роб смотрел на нее в темноте. Так напряженно, что Кейт могла почувствовать его жаркий взгляд, и она подняла руки, чтобы прикрыться.
Он схватил ее за запястья и остановил.
- Нет. Не надо. Позволь мне рассмотреть тебя. - Он наконец-то коснулся ее, пробежав пальцами по кромке одной чашечки бюстгальтера, по ложбинке между грудей и вверх к другой чашечке. Он разъединил крючок посередине и чашечки распались. Роб сдвинул бретельки вниз, а потом его большие, мужские руки накрыли ее. Его теплые ладони прижались к ее напрягшимся соскам, и боль между ее ног превратилась в болезненный клубок, который только Роб мог распутать.
- Кейт, - сказал он. Его голос был низким и хриплым. - Ты лучше, чем все мои мечты. - И в эту секунду она поняла, что назад дороги нет, и, наклонившись вперед, поцеловала его шею. Его руки скользнули по спине Кейт, и он прижался своей горячей обнаженной грудью к ее груди. Потом, обхватив за талию, посадил на ящик с фруктами, стоявший позади нее. Апельсины падали на пол. Роб нашарил баллончик со взбитыми сливками. Свет от слабой лампочки в углу сиял на груди Кейт, когда Роб покрыл один из сосков идеальным белым треугольником. Да так немного слишком умело, что Кейт стало интересно, сколько раз он проделывал это прежде. А потом его жаркий рот оказался на ней, и ей стало все равно. Ее руки впились в апельсины, лежавшие сзади, и она изогнула спину дугой. Роб посасывал и вылизывал ее, а потом взял сливки и начал сначала.
Прежде чем потерять остатки своего благоразумия и отбросить волнения вместе со всем остальным, Кейт сказала:
- У меня нет презерватива. А у тебя?
Роб поднял голову и посмотрел на нее.
- Дерьмо. - Затем он бросил еще несколько ругательств, смысл которых она не совсем уловила. - Подожди. Это же магазин. Где этот чертов ряд с презервативами?
- Пятый.
Обхватив Кейт за талию, Роб поставил ее на пол. Затем взял за руку и потащил за собой. Несколько коробок с презервативами упали на пол, и внезапно все стало еще горячее, еще напряженнее. Неясные очертания. Стремительный напор. Пульсирующая потребность. Кейт срывала с Роба одежду, а он спускал ее брюки и трусики. Кейт переступила через одежду и потянулась к нему. Он стоял обнаженный в темном проходе, и она взяла его пенис в руку, большой и горячий: его пульс бился в ее ладони.
Роб издал протяжный стон, как будто ему было больно, а затем опустился на пол, увлекая Кейт за собой. Он целовал ее и трогал, и каким-то образом она оказалась на полу, опираясь на предплечья и колени.
Роб встал на колени позади нее и скользнул рукой по ее голым ягодицам и дальше между ног. Разведя складки, он коснулся ее. Кейт прикусила губу, чтобы сдержать стон, и прижалась лбом к предплечью.
- Ты мокрая.
Горячая головка его члена пришла на смену пальцам, трогая Кейт там, где она больше всего этого хотела.
- Кейт, - сказал Роб, сквозь шорох разрываемой упаковки презерватива и щелчка латекса. - Я хочу тебя больше всего на свете. - И он толкнулся в нее, огромный и толстый. Низкий первобытный стон вырвался из его груди, когда он вошел глубже, и головка его члена прижалась к шейке матки, растягивая и наполняя Кейт.
Она знала, что он большой, но вскрикнула. Роб обвил правой рукой ее талию.
- Прости, Кейт, - его тело накрыло ее, он опирался на левый локоть и предплечье. Он шептал ей на ухо, его дыхание было быстрым и горячим и запутывалось в ее волосах. - Я никогда не причиню тебе боль. Никогда. - Его хватка усилилась, а рука задрожала. - Хочешь, чтобы я остановился?
Стон слетел с ее губ. Стон, который смутил бы ее при свете дня. Она прижалась ягодицами к его паху.
- Нет, - ответила она голосом, который был слишком полон желания даже для нее самой. - Займись со мной любовью, Роб, - сказала Кейт в темноте, где ничто не имело значения, и ничто не было настоящим. - Пожалуйста, не останавливайся.
Она почувствовала на своем плече его жаркий рот и острые зубы. Роб вышел, а затем толкнулся еще дальше.
- Ты так хороша, Кейт. Так хороша. - Он начал медленно и равномерно двигать бедрами. - Больше?
- Да.
И он дал ей больше, ударяя в самом правильном месте внутри нее.
- Кейт, - прошептал он ей на ухо. - Сейчас я собираюсь трахнуть тебя по-настоящему жестко.
- Да.
Роб поднялся, его руки сжали ее талию. Если бы он не держал ее, первый же глубокий толчок заставил бы Кейт растянуться на полу. Роб двигался все быстрее, жестче, сильнее. Лаская ее точку джи толстой головкой пениса и твердым стволом. Снова и снова, пока Кейт не почувствовала первый сильный рывок оргазма. Он начался глубоко внутри и вырвался наружу. Кейт снова закричала, на этот раз от невероятного удовольствия, которое прокатилось по ее телу, от ступней босых ног до самой макушки. В ее ушах звенело, ее тело трясло, пока стенки влагалища сжимались вокруг него. Она услышала его низкий стон и последовавшую за ним череду проклятий, которые она не очень-то и поняла. Что-то о Марии и Иисусе, и чьей-то матери.
А потом все закончилось, и остался лишь звук неровного дыхания и осознание Кейт того, что она голая, а ее пятая точка открыта всем ветрам.