– Мы пришли к согласию, – сказал Роберто. – Это – судьба. – То-то дедушке было бы приятно узнать! Как-никак его внук подтвердил, что он наполовину Контини! Необузданный. Безудержный. Не корригируемый. – Мы проведем ночь вместе. И вам не придется рассказывать мне, зачем вам это нужно, а мне – притворяться, будто я влюблен. Завтра утром мы расстанемся, чтобы больше никогда не встретиться.
До сих пор он никогда не был опрометчивым. А почему теперь? Ах да…
Конечно же, потому что жизнь его сделала креп и все в ней пошло наперекосяк.
– Правильно, это сделка. Тогда – по рукам. – Женщина протянула ему руку.
Когда Роберто взял ее, то почувствовал, что она дрожит. Но он надеялся, что не от нервов. Он наделся, что от подавляемого ею желания. Он поднес ее руку к губам и запечатлел медленный поцелуй у нее на ладони.
– Но я не хочу, чтобы нас видели уходящими вместе, – сказала она.
И это говорила женщина, которую только что весьма нешуточно целовали! Она показала, что в ней есть практическая жилка.
По правде говоря, у него тоже.
– Я должен оставаться здесь еще какое-то время. Уйти раньше было бы неблагодарно по отношению к мистеру Макграту. Поэтому я сейчас позвоню моему шоферу. Он заберет вас, как только вы ступите на порог. Я позвоню в мой отель и предупрежу консьержа, что вы приедете. – Роберто протянул ей свой ключ.
Она посмотрела на ключ в своей ладони.
– Вы не боитесь, что я у вас что-нибудь украду? Со всеми-то людьми, которые за ним наблюдают?
– Это меня меньше всего беспокоит.
– Не знаю, – сказала она, – но мне почему-то не думается, что вы доверчивая душа.
А она проницательна!
– На сегодняшний день я хочу вам довериться.
Брэнди кивнула, но не потому, что поверила ему, а потому, что признала его право увиливать от честного ответа. Она направилась к выходу. Малейшее движение ее тела под алым платьем было исполнено очарования.
– И не меняйте одежду, – сказал Роберто.
Она обернулась, удивленная.
– Но я купила самое шикарное неглиже.
Подозрения – кто-то посчитал бы это здравой осторожностью – снова всколыхнулись у него в мозгу.
– Для меня?
– Да. Ну, то есть для… – Она пожала плечами. – Для того мужчины, которого я найду сегодня вечером. К счастью, им оказались вы. Я привезла с собой пеньюар из кремового шелка с кружевными вставками, вот здесь и…
– Я хочу сам снимать с вас платье, – хрипло прошептал Роберто. Наказы, предназначавшиеся ей, обратились против него самого. Взыгравшее желание жестоко ударило его ниже пояса. Представив, как он отыскивает молнию на этом очаровательном платье, как оно соскальзывает вниз, обнажая то, что скрывается под ним…
Роберто сделал шаг ближе.
Брэнди увидела жажду в его глазах и засмеялась с тихим и теплым звуком.
– Роберто, вам оставаться здесь еще час. Помните это.
Да, он должен был помнить. Он приехал в Чикаго только по одной причине. Никакая женщина, как бы привлекательна она ни была, не могла изменить его план.
– Помните, – сказала она, – в полночь вы, как в той сказке, можете превратиться в тыкву. – И зашагала к двери.
Роберто вспомнил, что он еще не узнал одну важную вещь.
– Как вас зовут? – крикнул он.
Ее манящий силуэт задержался в дверном проеме, когда она оперлась о косяк.
– Брэнди, – улыбнулась она. – Я – Брэнди.
– Брэнди, постойте!
– Да?
– Вы мне запали в душу.
Дядя Чарлз был занят беседой с Гвинн и каким-то мужчиной усталого вида. Брэнди поняла, что этот человек в мятом костюме – Стэн. Гвинн прислонилась к нему, держа его за руку, довольная, что теперь он здесь. Брэнди направилась через всю комнату к ним.
Супруги обернулись, когда Брэнди уже подходила к ним. Гвинн хотела остановиться, но Стэн потянул ее к столу, и она, беспомощно помахав Брэнди, последовала за мужем.
Брэнди уже имела в виду Роберто, поэтому, когда Гвинн оглянулась на нее с жалостью в глазах, она не знала, как к этому относиться. Ее жалеют? Женщину, готовящуюся провести ночь с Роберто Бартолини? Брэиди снисходительно пожала плечами.
– Дядя Чарлз, – сказала она, – я собираюсь уходить. Я хотела остаться на весь вечер, я знаю. Но этот переезд… мне нужно еще так много сделать до понедельника. – Брэнди попыталась изобразить усталость и не показывать гостям и, уж конечно, не дяде Чарлзу свои чувства, которые она только что испытала от того поцелуя. Такого поцелуя у нее не было за всю жизнь.
Когда она вспоминала об этом, о Роберто, ей хотелось положить руку поверх сердца и почувствовать его быстрый бег. В конце концов, ей нужно было знать, что она жива.
К ее удивлению, дядя Чарлз не стал возражать.
– Я тебя провожу до холла.
Брэнди почувствована такое облегчение, что не заметила мрачных теней в его глазах. Она получила из камеры храпения свои вещи. Помогая ей надеть пальто, дядя Чарлз сказал:
– Я только что разговаривал со Станом Дюрапом. Он работает в университетской больнице, как ты знаешь.
– Да. – Застегивая пуговицы, Брэнди подумала: как жаль, что Роберто не мог уйти с ней. Конечно, им не следовало этого делать, но в то же время отправляться на свидание, которое ты назначила сама себе, было как-то странно.
– Стэн сказал, что в больнице ходят слухи, будто твой жених… этот Алан… – Дядя Чарлз успешно завладел вниманием Брэнди. – Говорят, он в Лас-Вегасе спешно женился на какой-то женщине.
Провал! Полный провал, подумала Брэнди. Теперь, когда дядя Чарлз все знает, он также поймет, почему она уходит. Чувство вины, наверное, было написано у нее на лине.
– Я не хотела вам говорить…
– Милая, милая девочка! – Дядя Чарлз поправил Брэнди ее воротник. – Ты такая молодчина, что нашла в себе силы прийти сюда сегодня, в то время как твое сердце разбито.
– Да, разбито, – сказала Брэнди. Возможно, чувство вины выглядело как страдание. Но, право же, она не чувствовала, что ее сердце разбито. Или, что более вероятно, она не могла дождаться, когда можно будет заняться сексом с Роберто Бартолини.
– Я тебя отпускаю. Даже без единого слова. – Дядя Чарлз взял Брэпди за руку. – Но обещай, что придешь ко мне, если я смогу сделать что-то, чтобы помочь твоему горю.
– Если я буду нуждаться в чем-то, – сказала Брэнди, – вы будете первым, кто узнает об этом. – Или нет. Дядя Чарлз никогда не узнает, как она латает свое горе. И на что она решилась.
– Позволь, я вызову для тебя мою машину.
– Нет. – Брэнди сглотнула. – Я хочу сказать, что с машиной уже все устроилось. Но спасибо вам, дядя Чарлз. Вы очень добры ко мне.
Он все еще не отпускал ее и смотрел ей в глаза.
– Обещай мне, что не будешь вести себя как твоя мать и не дашь одному гнилому яблоку погубить целый урожай. Тиффани очаровательная женщина, и ей нужно было выйти замуж еще много лет назад. Но она не использовала свою возможность и не решилась поверить другому мужчине.
Дядя Чарлз рассматривал ее ситуацию по аналогии с ее матерью. Вероятно, сравнение было неизбежно, предположила Брэнди. Но как ей это было ненавистно!
– Хорошо, я не буду. Спокойной ночи, дядя Чарлз. – Брэнди поцеловала его в щеку и взяла свой рюкзачок.
– Ваш автомобиль ждет вас, мисс Майклз. – Джерри открыл перед ней дверь.
От порыва холодного ветра у нее перехватило дыхание. Она судорожно сглотнула и поспешила к машине. Длинный черный лимузин стоял у подножия лестницы, и водитель рядом держал открытую дверцу. Он, должно быть, замерз. Когда Брэнди шмыгнула внутрь, он прикоснулся к своей шляпе, захлопнул дверцу и торопливо обошел автомобиль, чтобы занять свое место.
Тусклый свет от верхней лампочки падал на черную кожу и полированное дерево. Новый свежий запах одурманил голову. Брэнди опустилась на сиденье, позволив приятному теплу растапливать ее косточки.
– Мисс, меня зовут Ньюбай, – сказал шофер. – Я доставлю вас в отель примерно через полчаса. – Он, как в кинофильмах, носил фуражку с козырьком и говорил с британским акцентом. – Могу я предложить вам что-то, прежде чем мы отправимся? Выпить? Что-нибудь почитать? Телефон или компьютер? У нас есть спутниковая связь, если вы желаете проверить вашу электронную почту или совершить серфинг по сети.
Это впечатляло. Еще бы!
– Нет, спасибо. Мне доставит удовольствие посидеть просто так.
– Если вам что-то захочется во время поездки, дайте мне знать кнопкой вызова.
– Хорошо. Спасибо.
– Кнопка вызова справа, – сказал шофер и опустил стекло, разделяющее их сиденья. Он включил передачу и плавно выехал на дорожку. Не сравнить с тем таксистом.
Брэнди окутали наслаждение и ощущение нереальности. Она была на пути к свиданию с мужчиной ее мечты. К свиданию, которое она успешно устроила для себя. Может быть, она сделает себе карьеру в области трудового права. Она заключила удачное соглашение. Правда, когда Роберто взял ее за руку, когда он поцеловал ее, она чувствовала, что это больше, нежели просто сделка.
Судьба дала ей ровно то, что она просила.
Но зачем именно в эту минуту ей нужно было вспомнить, что судьба всегда требует плату за свои услуги?
Глава 7
Консьерж и бровью не повел, когда Брэнди попросила бутылку шампанского, вазу с фруктами и три дюжины белых свечей. Только спросил про свечи.
– Ароматичные или простые? В баночках? На подставках?
– Простые и несколько штук в баночках, на всякий случай. Но в основном, я полагаю, подойдут обычные столбики. Принесете и поставите их вон там… – Брэнди обозрела свое временное пристанище.
Роберто поселился в отеле "Резолюшн" на Мичиган-авеню. Занимаемые им апартаменты располагались в угловой части здания, на последнем, пятьдесят восьмом этаже.
Ей это не понравилось. Высота вызывала у нее тошноту. А вообще, если не выглядывать в окно, все было прекрасно. Более чем прекрасно. Потолки парили вверх на два этажа. Сквозь слуховые окна сверкали звезды, ярко и холодно в темноте вечности. Стены в гостиной купались в мерцающем золотистом свете от газового камина.
На старинном письменном столе находилось чудо техники – ноутбук Роберто вместе с его сумкой. Вообще вся мебель была похожа на старинную, но с удобными современными сиденьями, включая софу на ножках в форме звериных лап и с обивкой из полосатого атласа.
– Я думаю, можно будет поставить свечи там, на столе. – Брэнди жестом показала в сторону софы.
– За той хлипкой кушеткой? – уточнил консьерж.
– Да. Именно там. Я расставлю их на столе. Они потребуются мне в следующие полчаса.
– Хорошо. – Консьерж поклонился и вышел.
Брэнди подождала, пока он закроет дверь, а потом забрала свой рюкзачок и опрометью побежала в ванную. Все запланированные омовения были выполнены через сорок пять минут. Освежившись под душем, Брэнди скользнула обратно в свое алое шелковое платье и золотые туфли. Высушила волосы и собрала их в пучок на затылке. Промокнула шею и запястья духами с запахом сандалового дерева и апельсина. Зажгла свечи и устроилась на софе – картинно улеглась на бок и подперла голову рукой. Мерцающее пламя камина окутывало ее сладострастным смыслом. Она была уверена, что сделала все для того, чтобы превратить эту ночь в чувственный разгул с самым сексуальным мужчиной в Чикаго, мужчиной, которого она выбрала сама.
Но когда он вошел, Брэнди поняла, что этой ночью она может контролировать все, за исключением… Роберте. В ее тщательно продуманной схеме отмщения он был неизвестным элементом.
При виде нее Роберто резко остановился. Положил руки на бедра и прищурил глаза.
Пират! Он был похож на пирата.
Он двинулся к ней, избавляясь на ходу от своего галстука-бабочки и пиджака, но не грозной походкой, а крадучись. И вид у него был голодный.
Брэнди вдруг показалось, что сейчас она менее всего похожа на соблазнительницу, а скорее напоминает девственницу, которую сейчас изнасилуют.
Но голос его прозвучал довольно мягко.
– Как вам нравятся здешние удобства?
– Ничего очаровательнее я за всю жизнь не встречала. И вид красивый. – Брэнди показала жестом на два гигантских угловых окна. Сквозь них, точно зажженные свечи на торте, мерцали разбросанные огни Чикаго, а за его пределами просматривалось озеро Мичиган, как темное пятно в ледяной ночи.
– Хорошо, – сказал Роберто. Низкий тембр его голоса стал еще ниже. – Мне хочется, чтобы вы почувствовали себя счастливой.
– Я счастлива. – Брэнди грациозно села. – Очень счастлива. Та ванная комната – живое олицетворение декаданса. Я могу прямо сейчас протанцевать соло из "Лебединого озера" от ванной до туалетного столика. – Она заболталась. И это все потому, что сердце ее заколотилось сильнее.
Ведь это то, что она хотела, не правда ли? Не она ли хотела секса с мужчиной, о котором могла мечтать каждая женщина?
Да, конечно. Но она не приняла в расчет, что женщины мечтают об опасных мужчинах. Несомненно, итальянский граф не представлял никакой угрозы. Но сейчас, во мраке ночи, зная, что скоро их тела сольются воедино, Брэнди воспринимала Роберто как опасного.
Вообще он показался ей таким еще на вечере у дяди Чарлза, но собственный гнев мешал ее правильному пониманию. Она вспомнила об этом только сейчас.
Раздираемая беспокойством и быстро возрастающим благоговейным трепетом, она кусала губу, наблюдая, как Роберто расстегивает рубашку.
Он в одежде производил впечатление очень высокого и сильного мужчины, но его костюм скрывал каскад выпирающих мышц на плечах и груди, его великолепно накачанный живот. Этот человек был сложен как греческий бог и тем вызывал у нее удивление. Большинство мужчин, доводивших себя упражнениями до такого совершенства, упивались своим телом – восхищаться женщиной им было недосуг. Внимание же Роберто, напротив, сейчас было целиком сосредоточено на Брэнди. Но ее, не привыкшую находиться в фокусе столь пристального внимания, это пугало. Пугало и… возбуждало.
– По дороге сюда я убеждал себя, что глаза мои меня обманули. Я говорил себе: не может быть, чтобы вы были так великолепны. Но вы… с вашими золотистыми волосами, убранными высоко наверх, в этом красном шелке, ласкающем восхитительную кожу, соблазнительные линии вашего тела… – Роберто улыбнулся, и ямочки, обозначившиеся у него на щеках, стали еще глубже, – и в этих фривольных золотых босоножках вы выглядите как римское пиршество.
– Правда? – сказала Брэнди. Странно, как быстро ее холодные ноги согрелись под солнечными лучами его похвалы.
Роберто вернул ее назад, к тому времени, когда ей было восемнадцать и она училась в колледже. Она только-только познала свою потенциальную сексапильность. Тиффани говорила тогда, что юность – это величайший катализатор полового чувства из всех существующих. Но Брэнди не сразу поняла, как права ее мать. Она убедилась в этом, когда на нее начали бросаться ребята постарше из ее студенческой братии, пытаясь произвести впечатление.
Потом она познакомилась с Аланом и сделала разумный выбор, то есть приняла его предложение. Они встречались четыре года. За это время она сделала для себя сенсационное открытие, что улыбкой можно превратить мужчину в добровольного раба. Но каким-то образом все это в один миг оказалось позади. Осталась лишь прозаичная, почти уставшая от жизни женщина.
Сейчас Роберто своим грудным голосом говорил ей ласковые слова, называя ее восхитительной. И она ему верила.
Вспомнив о своем плане, Брэнди начала действовать. Она сползла с дивана и потянулась. Когда она грациозно изогнула руки над головой, ее грудь едва не выскользнула из лифа.
Порывистый вздох Роберто был для нее что бальзам на душу.
Брэнди отстегнула заколку, державшую волосы, и тряхнула головой. Недавно подкрашенные, посветлевшие пряди рассыпались по плечам.
Роберто, почти не замеченный ею, резким движением опустился на колени рядом с ней.
– Вы – римское празднество, – сказал он. – И это убеждает меня, что я гладиатор-завоеватель. – Теплый густой тембр его голоса внезапно изменился. Теперь в гортанном звуке слышалось отчаяние. Вместе с неутоленным желанием. Захватив голову Брэнди в свои широкие ладони, он удерживал ее для поцелуя. В этом поцелуе были грубое плотское чувство и робкая надежда.
Где он выучился так целоваться? Так ласкать ее губы? И так опытно проникать языком во все закутки ее рта, что у нее усиливалось ощущение тепла между ног?
Когда он отнял свои губы, Брэнди крепче сжала бедра, чтобы сберечь ощущения.
Но он не ушел, а лишь двинулся вверх – поцеловать ей веки, пососать мочку уха и потом легонько ее укусить. Брэнди судорожно вздохнула и в первый миг попыталась воспротивиться.
– Я сделал больно? – пробормотал Роберто. Не дождавшись прямого ответа, он отстранился и пальцем провел вдоль ее нижней губы. – Дорогая, вы должны меня инструктировать. Мне совсем не хочется причинить вам боль. Дразнить, щекотать, заставить громко кричать в экстазе – да, но делать больно? Никогда.
– Нет-нет, мне не больно, – сказала Брэнди.
Однако внезапный переход от восприятия этого как чисто случайной небрежности к осязаемому ощущению заостренного края зубов напомнил, что ей следует быть осторожной. Она совершенно не знала этого мужчину. Роберто был такой большой. Гораздо выше и шире в плечах из всех, кого она могла припомнить. И то, как он сейчас наблюдал за ней, делало его похожим на хищника, охотившегося за своей добычей.
Но все изменилось, когда он сказал:
– Я только хочу довести вас до грани приятного безумия. – И Брэнди поняла, что верит ему. Верит, что этот мужчина будет заботиться о ней – о ее теле и чувствах. Он внушал ей гораздо больше доверия, чем Алан в течение их очень долгого знакомства. И тогда же она ощутила, что Роберто – его голос и акцент, его слова и ласки согревают ее своим теплом и вносят смуту в тело.
Она схватила Роберто за рубашку, притянула к себе и поцеловала. Ей никогда недоставало дерзости – или интереса? – целовать Алана так, как она целовала сейчас Роберто. Играя его языком, она втягивала его себе в рот и трогала своим. Ей нужно было ощущать его вкус. Но она хотела большего. Вторжения его тела в ее. Наконец она отняла губы и спросила:
– Это и есть грань приятного безумия?
Роберто рванул свою рубашку с несколькими оставшимися не расстегнутыми пуговицами. Но на самом деле он их просто вырвал.
Когда пуговицы отскочили на пол, он жестом показал на них и сказал:
– Ты разбудила во мне зверя.
– Я? Разве? – Брэнди стало так приятно от его слов! Она стянула рубашку с его плеч и стала гладить его руки. Везде, где она прикасалась к нему, кожа вспыхивала красным цветом и горела как в лихорадке.
Роберто стряхнул с себя рубашку и обхватил Брэнди за голые плечи.
– Я наслаждаюсь шелком твоей кожи, силой твоих рук, – сказала она. Взглянув на его лицо, грудь и живот, она благоговейно прошептала: – Ты так прекрасен.