Глава 6
- Он знает, что Летти бывает у тебя, - резко сказала Арлин, не отрывая глаз от начатого кружева.
Мать с дочерью находились в комнате для рукоделия. Закери уехал раньше, и представилась возможность поговорить без риска быть подслушанными. За ее мужем водилась эта привычка.
- Ну и что? - с вызовом спросила Эрин. - Я ее сама пригласила, мама. Летти - моя подруга. Я не вижу ничего дурного в том, что она приходит ко мне. Нам есть о чем поговорить.
- Ты же знаешь, что это запрещено.
Эрин стояла у окна, разглядывая плоскую зеленую лужайку с возвышающимися по ее кромке широколистными пеканами и магнолиевыми деревьями. Над ними в бирюзовом небе висели пушистые облака. Изумительный день для прогулки. Самое время покататься. Но где? Нужно теперь выбирать другой маршрут. Она не хотела еще одного сюрприза. Райан мог ожидать ее у речки возле мельницы, несмотря на вчерашнюю развязку. Это тот тип человека, который привык добиваться своего.
После ссоры на нее напала бессонница и, проворочавшись в постели всю ночь, она была вынуждена признать, что боится - не его, а себя. Когда он удерживал и целовал ее, она и сопротивляться-то толком не могла.
- Эрин, ты слышишь меня? - строго продолжала Арлин.
Оторвавшись от своих сумбурных мыслей, Эрин перевела глаза на мать и пожала плечами.
- Что ты хочешь сказать мне? Летти - моя подруга, и я считаю, что Закери поступает несправедливо. Он возражает только потому, что она цветная.
- Не только. Она служанка и должна знать свое место, так же, как ты, дорогая, должна помнить о своем.
Арлин ненавидела себя за то, что ей приходится разговаривать подобным образом. В действительности она так не думала. Но ради Эрин, и Летти тоже, она должна попытаться заставить дочь понять несоответствие их отношений общепринятым нормам.
Эрин упорно стояла на своем:
- Я не вижу в этом ничего дурного.
- Зато Закери видит. Мне очень неприятно говорить тебе об этом, но я думаю - он решится на крайние меры, чтобы положить конец вашей дружбе. Ты понимаешь, о чем я говорю? Он продаст Летти.
- Нет! - в ужасе закричала Эрин и упала на колени перед матерью. - Ты не позволишь ему сделать это! Только не Летти!
- Я ничего не смогу сделать. Мне не остановить его.
Она отложила кружева и, приблизив свое лицо к лицу дочери, с нежностью взяла его в ладони:
- Если ты обещаешь мне, что больше этого не повторится, ты забудешь о дружбе с ней и будешь общаться с Летти как с прислугой и не более, я сделаю все, что в моих силах. Я постараюсь убедить его дать тебе шанс. Покажи, что ты готова подчиниться его желанию.
Эрин взяла руки матери и прижала их к губам. Затем встала и вновь подошла к окну. Тщетно ждать чего-то. Если бы интересы Райана выходили за пределы обычной мужской похоти и он сделал бы ей предложение, как положено, все вопросы были бы решены. Теперь, к сожалению, эта надежда отпадала. И впереди - только неизвестность.
Картина сразу померкла и окрасилась в мрачный цвет.
Арлин внимательно наблюдала за дочерью, не подозревавшей, что ее рандеву рассекречено. Подслушав разговор дочери с Летти, Арлин приказала Бену отвезти ее на то место. Она была просто обязана следить за Эрин, обязана подтвердить свою догадку, что ее дочь и Райан влюблены друг в друга. Вместо ожидаемых доказательств она получила нечто иное. Хотя Арлин и не могла слышать их разговора, она поняла, что стала свидетельницей и любовной сцены, и какого-то раздора.
Эрин, вспрыгнувшая на лошадь, выглядела оскорбленной. И Райан казался раздосадованным. Но Арлин не собиралась сдаваться. У нее в руках было достаточно козырей. Она заставит его сделать предложение. Именно в этом она клялась себе после неудавшейся попытки спасти Летти от аукциона.
- Если ты не дашь мне обещание, - осторожно напомнила она дочери, - Летти придется покинуть дом.
Эрин не стала слушать, выплеснув в лицо матери давно копившееся возмущение. Она ненавидела рабство с тех пор, как начала понимать, что это значит.
- Это несправедливо, понимаешь, несправедливо. Просто безобразие! Ну почему Виргиния не может быть свободным штатом? - В волнении она размахивала руками. - Что толку от этих дебатов в конгрессе! Никак не могут хотя бы уравнять число свободных и рабовладельческих штатов. Это жестоко - до сих пор держать людей в рабстве. Если бы Виргинию не приняли в сообщество рабовладельческих штатов, сейчас не было бы уже этого кошмара.
- Эрин, тебе не достает здравого смысла. Мне тоже это не нравится. Не меньше, чем тебе. Однако разногласия по поводу рабства усиливаются. На Севере развивается промышленность, а Юг все больше и больше зависит от сельского хозяйства. Для южан использование рабского труда - основа выживания, как бы жестоко это ни звучало. Это единственный выход. Так было и так будет. Несчастные негры, вроде Летти, так и останутся рабами. Все, что мы можем сделать, это попытаться немного облегчить их жизнь, если у нас есть такая возможность.
- У моего отца не было рабов. Ты сама рассказывала мне об этом.
Арлин мечтательно улыбнулась при воспоминании о человеке, которого она любила всем сердцем. Замужество с Джекобом Стерлингом было ни с чем не сравнимым, неповторимым счастьем.
- Нет, конечно. У него их никогда не было. Но не надо забывать, что он не занимался фермерством. Он был рыбаком. Я рассказывала тебе, как мы жили в домишке на берегу океана неподалеку от Чарльстона. У нас не было никакого богатства - за исключением друг друга. Потом появилась ты, и мы стали еще счастливее.
- Ты однажды сказала, что он не признавал рабства.
- Это правда. Если бы даже у него появилось акров сто хлопка, я думаю, он скорее оставил бы его гнить на корню, чем позволил себе нанимать сборщиков-рабов. Он никогда не стал бы использовать их труд.
- А Закери? - напомнила Эрин. - Ты не знала, что у него есть рабы? Когда выходила за него замуж?
Арлин погрустнела и помедлила с ответом. Увы, тогда она многого не знала о Закери Тремейне.
- Он сказал мне, что у него большие плантации. Я не придавала этому особого значения, да и вообще мне тогда не хотелось разбираться ни в чем, кроме того, что я симпатизировала ему, а он - любил меня. Я думала, что мы с тобой выкарабкаемся из нищеты и будем жить в роскоши у него в Виргинии. Твой отец умер так внезапно. Для меня тогда настало ужасное время. Мы едва перебивались на хлебе и рыбе и, пока оставались на побережье, чем я только не занималась. Я нарезала приманку для рыбы, драила палубу и даже ходила с протянутой рукой, когда совсем не оставалось денег. Потом появился Закери. Однажды он решил, что я ему нужна и все такое. Ну а дальше, - нехотя продолжила она, - выяснилось, что все не так прекрасно, как я надеялась. Но такова жизнь. В ней не бывает ничего постоянного.
Эрин поперхнулась, собираясь что-то сказать, но промолчала и задумалась. Она представила свою мать в далеком прошлом. Молодая вдова, оставшаяся без пенни в кармане, с ребенком на руках. Можно понять ее. Действительно, было отчего прийти в отчаяние. Судьба ее маленькой дочурки зависела от нее одной. Неудивительно, что она решила выйти замуж за состоятельного человека. Однако Эрин хотела выяснить у нее нечто другое.
- А что, если бы Закери не сделал тебе предложения? Если бы вместо этого он предложил тебе стать его любовницей?
- Его любовницей? - с удивлением повторила Арлин. - Зачем ему было делать меня своей любовницей? Ведь у него не было жены.
Эрин с деланным недоумением пожала плечами и продолжала в полушутливой манере осторожно выспрашивать дальше.
- Хорошо, ты вот говоришь, что попрошайничала и мыла полы. Это не очень вяжется с запросами богатого человека. Наверное, он мог бы поискать себе другую жену, правда? Раз он видел, что ты ему не пара, но находил тебя красивой и желанной, он вполне мог поступить по-другому. Позвал бы тебя в любовницы - и все. Что бы ты на это сказала?
Арлин была потрясена. Она моментально насторожилась, усмотрев серьезный повод для подобных вопросов дочери. Эрин не зря пытает ее. Может быть, ее поведение имеет отношение к той сцене? Несмотря на свой запоздалый приезд, вчера Арлин увидела многое. Они лежали на земле, обнимались и целовались. После этого между ними что-то произошло. Эрин показалась ей сначала расстроенной, а потом рассерженной. Бен тоже был свидетелем начальной сцены и смутился. Чтобы он не видел ее дочь в такой неприличной ситуации, Арлин велела ему отвернуться.
- Так что бы ты стала делать? - настаивала Эрин, видя, что мать не отвечает, сидит и смотрит на нее пустыми глазами, а ее мысли витают, видимо, где-то очень далеко.
Арлин задышала глубже, не просто запасаясь воздухом, но и обдумывая ответ.
- Не знаю, - наконец сказала она. - Трудно говорить о том, чего не было. Я полагаю, однако, что предпочла бы только замужество. Оно обеспечивает уважение и надежность. Хотя я понимаю, что в моем шатком положении можно было принять и другое предложение. И все-таки я не представляю, как бы я, не посчитавшись с приличием, стала его любовницей. Я бы всегда зависела от его милости. Он мог в любое время вышнырнуть меня из дома. И что бы я тогда делала? Я тебе не раз говорила, что жизнь с ним никогда не была сладким воскресным пирогом. Но по крайней мере у меня оставалась уверенность в завтрашнем дне.
Эрин кивнула, потому что и сама думала точно так же.
Арлин уже не сомневалась в правильности своих предположений. Райан специально назначил эту встречу у реки. Он отказался от визита, как, диктовал этикет. И теперь понятно, почему. Меньше всего он думал о расторжении своей помолвки с Эрминой Коули. Он хотел иметь любовницу и на том свидании был намерен прояснить этот вопрос. Эрин не оправдала его надежд. Что делает ей честь, с гордостью подумала Арлин.
Она с облегчением сбросила с себя тяжелый груз. Слава Богу, что Эрин не согласилась и не спутала ей карты.
Теперь у Арлин появилось новое оружие для достижения намеченной цели.
Желая закончить беседу таким образом, чтобы подвинуть дочь в желаемом направлении, она предложила:
- Ты не хочешь проветриться? Сегодня такая чудесная погода, Закери вернется поздно вечером, и тогда я поговорю с ним. Посмотрим, удастся ли мне изменить его намерение.
Эрин вышла из терпения и закричала:
- Как ты можешь говорить о нем так спокойно. Он бьет своих рабов, и ты это знаешь!
- Знаю, - поморщилась Арлин, - но ничего не могу поделать с этим. И ты тоже. - Она вздохнула и продолжила: - Вероятно, Летти будет лучше, если она уйдет из этого дома. Попадет в другую семью. Может быть, там ее жизнь станет немного легче.
- А как же Роза? - воскликнула Эрин. - Она не знает, что произошло с ее сыновьями. Если Летти тоже отправят, это окончательно разобьет ее сердце. Нет! - Она решительно замотала головой. - Этого не должно случиться. Я не позволю. Ты объяснишь Закери, что я поклялась тебе покончить с этой дружбой. Скажешь, что я пообещала тебе, что совсем перестану общаться с Летти. Буду только использовать ее как… как рабыню, - с нажимом выпалила она под конец.
- Мне очень жаль, что так получилось. Но я не могу гарантировать, что мой разговор увенчается успехом.
- А как он узнал, что она была у меня? - возмутилась Эрин. - Значит, он шпионит по ночам. Зачем ему бродить в полночь по всему дому?
Ах, как у нее ныла душа! Жаль, что она дала себе зарок. Надо бы рассказать матери правду о его дурных наклонностях и вообще о том, кто он есть.
Арлин сделалось немного не по себе. На ней лежала доля вины за события той ночи. Если бы она сама не подкралась к комнате дочери, пытаясь подслушать, что Эрин рассказывала Летти о Райане Янгбладе, Закери, вероятно, ничего бы не узнал.
- Это его дом, - сказала она. - Он имеет право делать в нем все, что захочет.
Больше ей нечего было сказать.
Эрин стиснула зубы. Ее мать, видимо, плохо представляла, как далеко простираются его права. В отличие от нее она-то знала, что он собирался делать. Без сомнения, он остановился у ее двери, собирая силы для атаки. Он понял, что она не одна, когда услышал голос Летти. И теперь он хотел избавиться от Летти, чтобы она не мешала ему в следующий раз.
Она кипела от ярости. Не дай Бог, чтобы такое повторилось! Но если он продаст Летти и опять вздумает ломиться к ней, ему придется пожалеть об этом. Если он вообще останется в живых! Она не зря прятала нож под матрацем, не ради пустых угроз. В нужный момент она пустит его в ход.
- Я тебя прошу, сделай что можешь, мама, - сказала она и, понурясь, вышла из комнаты.
Грустные мысли не шли у нее из головы. Что, если Закери в самом деле отправит ее любимую Летти на перевалочный пункт? Чем ей помочь? Будь у Райана другие намерения, еще можно было бы строить какие-то планы. Жаль, что все рухнуло. Как он ей нравился. Красивый, добрый, внимательный, приятный в общении. Судя по первому впечатлению, она могла бы очень скоро полюбить его. И кроме того, она нашла ключ к его сердцу. Она знала, чем вызвать его любовь. Теперь у нее пропали все чувства.
Никогда она не сможет забыть и простить ему нанесенного оскорбления.
Райан сидел в массивном кожаном кресле, в своей излюбленной позе, упершись ногами в край письменного стола. Под рукой стояла полупустая бутылка с виски. Потеряв счет времени, он пожевывал кончик незажженной сигары и меланхолично рассматривал безупречно чистую каминную полку. Какая разница, мрачно думал он, сколько часов он просидит в этом кабинете? Кто от этого пострадает?
Джасмин-Хилл по-прежнему находится под присмотром управляющих, и все здесь идет по заведенному порядку. От нечего делать можно прокатиться в Ричмонд и провести бурную ночь с Коррисой или любой другой из дюжины жаждущих его общества шлюх. Но он не хотел их.
Он сидел и размышлял, мечтательно щуря глаза. Чего бы он хотел?
Эрин Стерлинг. Она очень красивая.
Перед глазами стоял ее образ. Ресницы с золотистой пыльцой, бросающие тень на щеки, напоминающие цветом спелый персик. Роскошные, черные как смоль волосы, мягко обтекающие лицо.
Он представил себе ее высокую упругую грудь с двумя остроконечными выступами. Необыкновенно стройные красивые ноги и округлые ягодицы, взывавшие к ласке. Эрин была прекраснейшей женщиной из всех, каких он когда-либо встречал. Самая яркая и привлекательная. Никогда не обнимал он столь божественного тела.
Желание, возникшее от этих воспоминаний, заявило о себе непереносимо тягостным напряжением внизу живота. Ни одна женщина до нее не возбуждала и не притягивала его так сильно. Он хотел погрузиться в сладкую бездну, вкушать ее прелесть, предаться безумию и продолжать оставаться в этой бездне до полного растворения. Он мечтал, чтобы эта женщина была рядом с ним всю ночь. Каждую ночь. Он воображал, как целует ее покорные припухшие губы и вызывает в ней ответное желание. Если бы она могла принадлежать ему, он заставил бы ее чувствовать то же, что чувствует он. Она хотела бы его каждой клеткой и так же сильно, черт побери, как он хочет ее.
Он дотянулся до бутылки и отпил прямо из горлышка. После того количества виски, что он уже пропустил, надобность в стакане отпадала.
Солнце клонилось к закату. Комната тонула в полумраке. А он сидел в полной апатии, не замечая надвигавшегося вечера, ломая голову над единственной мыслью: какую игру вела Эрин? Ведь она понимала, что черта с два ей удастся выйти замуж за столь состоятельного и знатного человека. И ее мать тоже знала это. И от отчаяния вытолкнула дочь на Розовый бал. Но средство не сработало. Что им теперь оставалось делать? Насколько он представлял себе, у Эрин были две возможности. В первом случае ей придется отказаться от выбора, что означает согласиться на брак с представителем низшего сословия. Либо она может жить в роскоши, но в качестве чьей-нибудь любовницы.
Она не могла не понимать этого. Тогда почему с таким удивлением и возмущением встретила его предложение? Она же видела - черт возьми, он не мог отказаться от своего убеждения! - к чему он клонил. Об этом говорили хотя бы ее косвенные высказывания. И он хорошо помнил ее реакцию, когда они целовались.
Ему хотелось положить конец головоломке, но он ничего не мог поделать с собой. Поэтому продолжал сидеть и пить, считая себя самым несчастным человеком. Он чувствовал, что шалеет от беспомощности и бессилия. Отношения прерваны. Просто так к ней не подойдешь. И силой не возьмешь. Он терпеть не мог принуждения ни в какой форме. Да, он умел вызвать в женщине желание. Он знал, как сделать так, чтобы она сама просила взять ее, но никогда не злоупотреблял своим умением. Превыше всего для него была изначальная воля женщины. А Эрин ясно дала ему понять, чего она остерегалась.
Интересно, как она будет вести себя, если он решится на одну авантюру? Возьмет и поедет к ним. Подойдет к дверям, попросит позволения видеть ее и затем спросит у нее без обиняков, зачем она искушала его подобными игрушками? Разумеется, он не думал об этом всерьез. Отважься он на такой подвиг, и ее мать сразу же придет к однозначному заключению - и все станет совсем плохо. Лучше оставить бесплодные мысли, решил он. Забыть о прозрачных глазах коньячного цвета и соблазнительном теле, встать, принять ванну, одеться и ехать в город к Коррисе. Она-то всегда ему рада - жаждущая, темпераментная и хорошо изучившая его привычки. У него есть еще почти два месяца свободы и, покуда его мать и Эрмина не вернутся из Европы, он может привозить Коррису домой. Даже чаще, чем раньше. Слуги не посмеют сплетничать о нем. Соседи тоже ничего не узнают. Слава Богу, Джасмин-Хилл занимает добрую тысячу акров. Маловероятно, что можно что-то углядеть на таких просторах. Главное сейчас - занять свой ум чем-то другим. Вероятно, на Эрин нужно поставить крест и сделать Коррису своей постоянной любовницей. Это выход, хотя и не такой, чтобы прийти в неописуемый восторг.
Райан снова потянулся к бутылке и сделал большой глоток. Однако он был еще не настолько пьян, чтобы не думать о рискованности своей затеи. Не дело ехать в Ричмонд одному в таком состоянии, подумал он. Можно свалиться с лошади или стать жертвой беглого сброда. Сейчас на дорогах полно всякой швали. Если ехать, то в карете и сажать Эбнера за кучера.
Он встал, потянулся, зевая, и уже хотел звонить слуге, чтобы тот готовил ванну, как услышал нерешительный стук в дверь.
- Мастер, - тихо позвал Эбнер. - Извините, что побеспокоил. К вам пришли.
Плохо соображая, Райан покачал головой. Он чувствовал себя так, словно его мозги были затянуты паутиной. Он никого не ждал. И потом, порядочные люди должны понимать, что без приглашения не приходят.
- Кого еще черт принес? - проворчал он сердито и не очень внятно. После выпитого его речь стала несколько смазана. - Избавь меня… от них. Ступай… готовь ванну.
- Она велела сказать, что ее зовут миссис Тремейн.
Райан ринулся к двери, почти уверенный, что ослышался.
- Мать Эрин? Ты уверен, что это она?