- Она просто выполняет свою работу, - ответила я. Странно, что я вдруг начала защищать эту женщину в ее отсутствие.
- Я знаю. Бедная мисс Келлоу! Но, Керенза, ты исполняешь роль дуэньи. Правда, забавно?
Я согласилась.
- Если бы ты была моей сестрой, нам пришлось бы ходить с провожатым.
Мы шли по кладбищу к церкви.
- Что вы хотите мне рассказать? - спросила я.
- Сначала я хочу показать тебе кое-что. Сколько лет ты живешь в Сент-Ларнстоне, Керенза?
- Мне было восемь, когда я пришла сюда.
- Теперь тебе пятнадцать, значит, ты здесь уже семь лет. Однако тогда ты могла этого не слышать. С тех пор как это случилось, прошло уже десять лет.
Меллиора завела меня за угол церкви, где были две могилы, и, остановившись перед одной из них, подозвала меня.
- Прочитай это, - попросила она.
- Мэри Анна Мартин, - прочитала я на могильной плите, - тридцать восемь лет. "Смерть настигла тебя посреди жизни".
- Это моя мать, ее похоронили десять лет назад. Теперь читай надпись ниже.
- Керенза Мартин. Керенза!
Меллиора кивнула, удовлетворенно улыбнувшись.
- Керенза! Мне нравится твое имя с того самого момента, как я услышала его. Ты помнишь? Я никогда не забуду, как ты, стоя в нише разрушенной стены, сказала: "Я не "это", а мисс Керенза Карли". Странно, что такой незначительный эпизод может надолго врезаться в память! Я часто вспоминаю об этом. Керенза Мартин - моя сестра. Видишь, тут написано: "Прожила три недели и два дня", а дата - та же, что и у матери. На некоторых могильных плитах можно прочитать целую историю, если вдуматься, правда?
- Значит, ваша мать умерла, когда родилась Керенза?
Меллиора кивнула.
- Я хотела сестричку. Мне было всего пять, и я с нетерпением ждала ее. Когда она родилась, я ужасно обрадовалась. Думала, мы сразу сможем вместе играть. Потом мне объяснили, что сначала нужно подождать, пока она вырастет. Я помню, как я постоянно бегала к отцу и спрашивала: "Я уже подождала. Она выросла? С ней уже можно играть?" У меня было много планов относительно Керензы. Я знала, что ее будут звать именно так, еще до того, как она родилась. Отец хотел дать ей какое-нибудь корнуоллское имя и сказал, что это имя очень красивое, потому что оно означает мир и любовь, две самые лучшие в мире вещи, по его мнению. Мама тоже была уверена, что родится девочка, поэтому мы и говорили о Керензе. А потом все пошло не так. Она умерла - и мама тоже. И с тех пор все изменилось. Няни, гувернантки, экономки. А мне так хотелось сестру! Больше всего на свете!
- Понимаю.
- Поэтому, когда я увидала тебя там, на платформе… К тому же тебя зовут Керенза. Понимаешь, о чем я?
- Я думала, что вы меня пожалели.
- Я жалела всех людей, которые стояли на том помосте. Но не могла же я всех их привести домой, правда? Папа и так беспокоится о счетах. - Меллиора засмеялась. - Я рада, что ты пришла к нам.
Я смотрела на могильную плиту и думала о случае, который дал мне то, чего я хотела. Ведь все могло сложиться совсем иначе. Если бы маленькая Керенза выжила или ее звали не Керенза… где бы я сейчас была? Я вспомнила о поросячьих глазках Хаггети, о тонких губах миссис Ролт, о красном лице сэра Джастина - и меня охватил благоговейный страх перед этим стечением обстоятельств, которое называется Случайность.
После этого разговора на кладбище мы стали еще ближе, чем когда-либо прежде. Меллиоре хотелось верить, что я - ее сестра. Я ничего не имела против. Расчесывая ее как-то перед сном, я завела разговор о Джастине Сент-Ларнстоне.
- Что ты о нем думаешь? - спросила я и тут же заметила, что ее щеки порозовели.
- Ну, я полагаю, он очень красивый молодой человек.
- Намного симпатичнее Джонни?
- О, Джонни! - произнесла она презрительно.
- Вы с ним часто беседуете?
- С кем? С Джастином? Он, конечно, всегда очень добр ко мне, когда я там бываю, но он ведь так занят! В этом году он оканчивает университет и тогда будет постоянно дома. - Она едва заметно улыбнулась, задумавшись о будущем, о том времени, когда Джастин будет жить в Эббасе. Катаясь по округе, можно будет встретить его. А когда она поедет с отцом в Эббас, Джастин будет в поместье.
- Он тебе нравится? - спросила я.
Меллиора, застенчиво улыбнувшись, кивнула.
- Больше, чем… Ким? - уточнила я.
- Ким? О, он просто сумасброд! - Она смешно сморщила нос. - Мне нравится Ким, но Джастин… Он - настоящий рыцарь. Сэр Галлахэд или сэр Ланселот. Ким совсем не такой.
Я вспомнила, как в ту ночь Ким нес Джо через лес, к нашему дому. Не верится, чтобы Джастин сделал нечто подобное для меня. Я знала, что Ким обманул Меллиору, сказав, что мальчик просто упал с дерева. Мы с Меллиорой как сестры. У нас с ней будут общие секреты, приключения, вся жизнь… Может, она и предпочитает Джастина Сент-Ларнстона. Но рыцарем моей мечты скорее стал бы Ким!
У мисс Келлоу случился один из ее приступов невралгии, и Меллиора, которая всегда сочувствовала больным, настояла, чтобы та легла в постель. Она сама задернула шторы в комнате гувернантки и приказала миссис Йио, чтобы больную никто не беспокоил до четырех часов, - в это время подавали чай.
Устроив мисс Келлоу поудобнее, Меллиора заявила, что хочет отправиться на конную прогулку. У меня вспыхнули глаза, потому что она не отправилась бы без сопровождения - а мое общество она предпочитает обществу Белтера.
Меллиора села на своего пони, а я - на Сэри, которую обычно запрягали в двуколку. Я надеялась, что жители Сент-Ларнстона увидят меня, когда мы будем проезжать по деревне, - особенно Хетти Пенгастер, на которую я стала обращать особое внимание после того, как заметила интерес к ней Джонни Сент-Ларнстона. Однако мы встретили только деревенских ребятишек, которые посторонились, когда мы проезжали мимо. Мальчики тянули себя за чубы, а девочки приседали в поклоне. Мне это очень польстило.
Вскоре мы выехали к вересковой пустоши - и у меня захватило дух от этой красоты. Это было потрясающее зрелище. Нигде не было ни души - только вереск, небо да кое-где на равнине вздымались остроконечные скалистые холмы. В плохую погоду эти места выглядели довольно уныло. Но в тот день пустошь сверкала, а маленькие ручейки, бурлящие среди валунов и гальки, благодаря солнечным лучам превращались в расплавленное серебро. Капли воды, переливаясь на солнце, напоминали крошечные алмазы.
Меллиора легко сжала бока пони, переводя его в легкий галоп. Я последовала ее примеру. Мы свернули с дороги и теперь ехали по траве. Вскоре Меллиора остановила лошадь перед странным скоплением камней, и я, чуть позже подъехав к ней - ее пони был резвее, чем мой, - увидела три каменные плиты, которые поддерживали четвертую, покоящуюся на них.
- Жутко! - произнесла Меллиора. - Посмотри вокруг. Никого не видно. Мы с тобой здесь совсем одни, Керенза. Мы и вот это. Ты знаешь, что это такое? Могильник. Много-много лет назад, три или четыре тысячи лет до Рождества Христова, люди, которые здесь жили, соорудили эту могилу. Эти камни невозможно сдвинуть с места, хоть всю жизнь старайся. Разве не странно… стоять здесь, рядом с этим сооружением, и думать о тех людях?
Я посмотрела на Меллиору. Ветер растрепал ее волосы, локонами спадающие на плечи. Она была как-то по-особенному хороша сегодня. И серьезна.
- Какие чувства порождает в тебе это место, Керенза?
- У меня такое ощущение, что нам отпущено очень мало времени.
- На что?
- На жизнь, на то, чтобы осуществить свою мечту, добиться того, чего хочется.
- Ты говоришь странные вещи, Керенза. И мне это нравится. Я не люблю, когда можно предугадать, что скажет человек в следующую секунду. Я всегда знаю, что скажет мисс Келлоу… и даже папа. Но не ты.
- А Джастин Сент-Ларнстон?
Меллиора отвернулась.
- Он почти не замечает меня. - В ее голосе звучала неприкрытая печаль. - Вот ты утверждаешь, что времени мало. Но ведь как долго приходится ждать, пока станешь взрослой!
- Ты так говоришь, потому что тебе всего пятнадцать лет. И когда тебе только пятнадцать, каждый год, кажется, длится целую вечность, потому что ты сравниваешь только с пятнадцатью годами. А когда тебе сорок или пятьдесят, год кажется короче, поскольку приходится сравнивать уже с прожитыми сорока годами.
- Кто тебе сказал это?
- Бабушка. Она мудрая женщина.
- Я о ней слышала. Бесс и Кит говорили о ней. Они говорили, что у твоей бабушки есть "силы" и что она может помогать людям. - Окинув задумчивым взглядом окрестность, Меллиора добавила: - Это называют дольменом. Папа говорил мне, что их построили кельты, корнуоллцы, которые были здесь задолго до англичан.
Мы привязали пони, пустив их щипать траву, а сами сели, прислонившись к камням. Меллиора рассказала мне о том, что говорил ей отец о памятниках древности в Корнуолле. Я внимательно слушала, чувствуя гордость оттого, что принадлежу к народу, который населял остров задолго до появления англичан и который оставил памятники на могилах усопших, до странности тревожащие душу.
- Мы, должно быть, находимся недалеко от владений Деррайзов, - заметила Меллиора. Она поднялась, давая тем самым понять, что готова снова сесть в седло. - Только не говори, что ты никогда не слышала о Деррайзах. Это самое богатое семейство в округе. Им принадлежат тысячи акров земли.
- Больше, чем Сент-Ларнстонам?
- Намного больше. Поехали. Давай поплутаем немного. Это так интересно: сначала заблудиться - а потом найти дорогу. - Меллиора, сев на своего пони, первая поскакала прочь. - Это довольно опасно! - крикнула она, обернувшись через плечо. Конечно, Меллиора опасалась скорее не за себя, а за меня, не столь умелую наездницу, как она. Натянув поводья, она вынудила пони остановиться. Я подъехала ближе, и мы пустили лошадей шагом.
- В пустоши легко заблудиться, потому что все выглядит одинаковым. Нужно найти межевые знаки, как вон тот остроконечный холм. Думаю, это холм Деррайз, и если это так, то я знаю, где мы находимся.
- Как вы можете это знать, если не уверены, что это тот самый холм?
Она рассмеялась.
- Поехали!
Мы двинулись в сторону холма. Дорога поднималась в гору. Теперь местность стала каменистой, а у подножия холма виднелось скопление огромных серых валунов, так что издали холм можно было принять за гигантскую человеческую фигуру.
Мы снова спешились, привязали пони к густому кустарнику и стали карабкаться вверх по холму, к его острому пику. Он был круче, чем нам показалось сначала, и, когда мы добрались до вершины, Меллиора смотрелась карликом рядом со сказочным гигантом. Она прислонилась к камню и заявила, что была права, утверждая, что это действительно владения Деррайзов.
- Посмотри! - крикнула она.
Проследив за ее взглядом, я увидела огромный особняк. Серые каменные стены, зубчатые башни с бойницами… Эта массивная крепость выглядела оазисом в пустыне, потому что дом стоял в окружении пышных садов. Я разглядела деревья, склонившиеся под тяжестью фруктов, и зелень обширных лужаек и газонов.
- Это поместье Деррайзов, - сообщила Меллиора.
- Оно похоже на замок.
- В самом деле. Знаешь, хотя эта семья считается самой богатой в восточном Корнуолле, на их роду лежит проклятие.
- Проклятие?! Это с таким-то домом и всем их богатством?
- О Керенза! Ты всегда думаешь только о материальных благах! Неужели ты никогда не слушаешь папины проповеди?
- Нет. А вы?
- И я - нет. Но я и без того знаю обо всех богатствах мира и тому подобном. В любом случае, несмотря на их богатство, над этой семьей висит роковое проклятие.
- Какое?
- Безумие. В этом роду есть сумасшедшие. Это иногда проявляется то в одном, то в другом представителе рода. Но теперь, как говорят люди, в этой семье нет сыновей-наследников, а значит, род Деррайзов закончится на этом поколении - и с ним семейное проклятие.
- Ну и хорошо.
- Они так не считают. Они хотят, чтобы их род продолжался. Люди всегда этого хотят. Не знаю, чем это объясняется.
- Это объясняется гордостью, - сказала я. - Словно ты никогда не умрешь, потому что частица тебя будет жить в твоих детях.
- Так чем же тогда дочери хуже сыновей?
- Дело в том, что дочери не носят имя родителей. Выйдя замуж, они становятся членами другой семьи - и род заканчивается, линия прерывается.
Меллиора задумалась.
- Выходит, что род Мартинов умрет вместе со мной. Подумать только! Ну, хоть род Карли будет продолжаться, ведь у тебя есть брат - ну, тот, который повредил ногу, когда упал с дерева.
Теперь, когда мы были очень близки, я не сомневалась, что могу доверять Меллиоре. Поэтому я рассказала ей правду о том давнем случае. Она выслушала меня молча.
- Я рада, что ты спасла брата. И рада, что Ким помог тебе.
- Вы ведь никому не расскажете?
- Конечно нет. В любом случае никто теперь ничего не сделает. Странно, правда, Керенза? Здесь, в тихой деревне, происходит столько удивительных событий, словно в большом городе, - и даже больше. Взять, например, семейство Деррайзов.
- Я до сегодняшнего дня никогда о них не слышала.
- Ты не знаешь этой истории? Я тебе расскажу. Двести лет назад в этой семье родился монстр - ужасный и отвратительный. Его поместили в потайную комнату и наняли сильного мужчину, чтобы он присматривал за ним. А потом сообщили всем, что ребенок родился мертвым. Они тайно привезли в дом тело умершего младенца и похоронили в родовом склепе. А монстр продолжал жить. Вся семья боялась его, потому что он был не только уродливым, но и злобным. Говорили даже, что сам дьявол был любовником матери этого чудовища. В семье родились другие сыновья, и со временем один из них женился и привез молодую невесту в свой дом. В первую брачную ночь они стали играть в прятки. Невеста решила спрятаться. Было Рождество, и тюремщику монстра захотелось присоединиться к веселившимся обитателям замка Он напился и уснул, позабыв о том, что оставил ключ в дверях комнаты того чудовища. Невеста не знала дома, не знала она и того, что никто и никогда не ходит в одно крыло здания. Считалось, что это крыло населено духами, хотя на самом деле это монстр издавал по ночам странные звуки. Девушка увидела ключ, торчащий в замке, повернула его - и монстр кинулся на нее. Он не причинил ей никакого вреда - она была такая нежная и красивая! Но она оказалась заперта в одной комнате с чудовищем. Бедняжка начала кричать - и кричала до тех пор, пока те, кто ее искал, не догадались, где она находится. Ее муж, угадав, что случилось, схватил ружье и, ворвавшись в комнату, застрелил монстра. Но невеста сошла с ума. А монстр, умирая, проклял весь род Деррайзов. Он предрек, что то, что случилось с невестой, будет повторяться снова и снова.
Я завороженно слушала эту легенду.
- Болтают, что нынешняя леди Деррайз тоже полоумная. В полнолуние она выходит в пустошь и танцует вокруг этого холма. С ней живет компаньонка, которая выполняет обязанности санитарки. Так что это проклятие - истинная правда. Говорю тебе, они все прокляты. Не нужно завидовать ни их богатству, ни их дому. Но теперь проклятие умрет, потому что род прервется. У них есть только Джудит.
- Дочь той дамы, которая в полнолуние пляшет вокруг холма?
Меллиора кивнула.
- А вы верите в историю шести дев? - спросила я.
Меллиора заколебалась.
- Ну, когда я стою в окружении тех камней, они кажутся мне живыми.
- Мне тоже.
- Когда-нибудь ночью мы с тобой пойдем и посмотрим на них. Мне всегда хотелось попасть туда в полнолуние.
- А вы думаете, что в лунном свете есть нечто особенное?
- Конечно! Древние бритты поклонялись не только Солнцу, но и Луне, как я полагаю. Они приносили светилам жертвы, и все такое. В тот день, когда я увидела тебя в стенной нише, мне подумалось, что ты - одна из них, седьмая дева.
- Я так и поняла. Вы выглядели тогда весьма странно, как будто повстречались с привидением.
- Той ночью мне приснился сон, - продолжала Меллиора. - Мне снилось, что тебя замуровали в стену в Эббасе, а я вытаскивала камни - до тех пор, пока не сбила руки в кровь. Я помогла тебе освободиться, Керенза, но сильно поранилась. - Меллиора отвернулась от великолепной панорамы и пристально посмотрела на меня. - Нам пора возвращаться домой, - сказала она вдруг.
Мы поехали назад - обе в мрачном расположении духа. Но потом нас вдруг охватило непреодолимое желание развеять нежданную грусть. Меллиора заметила, что нигде в мире нет столько легенд, как в Корнуолле.
- А почему? - спросила я.
- Наверное, потому что мы такой народ и подобные вещи случаются с нами.
Мы вдруг развеселились и начали рассказывать друг другу безумные истории о камнях и межевых метках, мимо которых проезжали. Стараясь превзойти друг друга, мы не замечали, что наши рассказы становятся все более нелепыми. Но мы обе, казалось, не особенно слушали собственные истории. Наверняка Меллиора думала о том своем сне, который, признаться, и у меня тоже не шел из головы.
…Время летело быстро, хотя дни были похожи один на другой. Я с головой окунулась в милую сердцу повседневность и, когда забегала навестить бабушку, рассказывала ей, что быть почти настоящей леди просто здорово. Бабушка заметила, что все дело в том, что я упорно шла к своей цели и что это хороший способ достигнуть того, о чем мечтаешь. У бабушки тоже дела шли хорошо - даже лучше, чем прежде. Она могла хорошо питаться тем, что я приносила ей из кухни священника, и тем, что приносил Джо из дома ветеринара. Только вчера Пенгастеры зарезали поросенка, и Хетти постаралась, чтобы хороший кусок бекона попал на стол бабушки Би. Она хорошо просолила мясо, и теперь бабушка была обеспечена едой на много дней вперед. Репутация бабушки стала еще лучше, чем раньше. Джо был счастлив на своей работе, а ветеринар, очень довольный мальчиком, иногда давал ему один-два пенса, когда тот справлялся со своими обязанностями особенно хорошо. Джо говорил, что в семье работодателя к нему относятся как к родному. На самом деле ему было все равно, как к нему относятся, лишь бы давали возможность ухаживать за его обожаемыми животными.
- Странно, что все так удачно сложилось, - сказала я как-то.
- Словно лето после тяжелой зимы, - согласилась бабушка. - Но не стоит забывать, дорогая, что зима может снова наступить - и она наступит непременно. Не может же быть лето круглый год!
Но мне казалось, что я буду жить в вечном лете. Только несколько мелких неприятностей омрачали мое счастливое состояние. Однажды я видела, как Джо ехал по деревне с ветеринаром, направляясь в конюшни Эббаса. Он стоял на запятках коляски, и мне показалось неприемлемым и оскорбительным, что мой брат едет, будто какой-то слуга. Меня больше устроило бы, если бы Джо сидел рядом с ветеринаром - как друг или помощник. А еще лучше, если бы он ездил в карете врача.