– Нет-нет, не стоит утруждать себя из-за меня. Не стану больше отнимать у вас время. Я хотел повидаться с Шоной, а также засвидетельствовать свое почтение вам, леди Франклин, и вашему сыну Томасу.
– Рада принимать вас у себя. К сожалению, Томаса сейчас нет дома, лорд Харкот, и он очень расстроится, что не застал вас. – Августа была столь очарована гостем, что не заметила напряжения, возникшего в комнате при упоминании имени ее сына. – Какая же вы прекрасная пара!
– Это очень любезно с вашей стороны, леди Франклин. – Зак не сводил глаз со своей жены.
– Не слишком ли поспешное заявление? – тихо, чтобы ее услышал только он, возразила Шона. Ее взор красноречиво свидетельствовал о том, что между ними все осталось по-прежнему.
Одного взгляда на нее Заку было достаточно, чтобы понять: предстоит много работы. Его молодая жена не умела скрывать чувства так мастерски, как он. Выражение ее лица свидетельствовало о том, что она сердится на него из-за отказа дать развод. Значит, ему нужно успокоить ее и показать, что их брак имеет право на существование. Зак слыл экспертом по части разграничения различных сфер своей жизни и на некоторое время отодвинул проблемы с Кэролайн и дочерью на второй план. У него было время свыкнуться с мыслью, что Шона его жена, и он хотел, чтобы таковой она и осталась. Мысленно он уже считал ее своей. Как ни странно, любые возражения с ее стороны лишь укрепляли его решимость.
Когда он видел ее последний раз, она блистала на балу в сверкающем платье, украшенном серебристым кружевом. Ей было очень к лицу дневное платье с цветочным узором, рукавами в три четверти с кружевной отделкой и белой косынкой на шее, концы которой прятались в корсаже. Солнечный свет, струящийся через окно за ее спиной, озарял густые золотистые волосы, перехваченные на голове простой розовой лентой и свободно рассыпавшиеся по плечам.
Проявляя чудеса самоконтроля, Зак отступил на шаг.
– Я не ожидала, что ты так скоро приедешь навестить меня, – заметила Шона. – Я, как видишь, к приему гостей совсем не готова.
– Я не обычный гость, Шона, – возразил он, уверенно улыбаясь ей. – К тому же, если память мне не изменяет, ты просила не затягивать с визитом.
– Неужели? – наигранно воскликнула она, отчаянно желая, чтобы он ушел, так как понимала, что не для обмена любезностями он сюда явился. – Что-то не припомню.
– Я не обычный гость, – повторил он.
Внезапно она покраснела:
– Нет.
– Дорогая Шона. – Зак взял ее руки в свои и серьезно посмотрел ей в глаза. – Сегодня прекрасный день, у меня экипаж наготове. Хочу пригласить тебя покататься.
"И вовсе он не просит", – разгневанно отметила про себя Шона.
– Не думаю.
– Ты просто обязана поехать, Шона! – воскликнула Августа. – Прогулка в парке пойдет тебе на пользу. В самом деле, нечего сидеть взаперти в такую чудесную погоду. Иди же, захвати капор. А я пока займу лорда Харкота разговором.
Слегка нахмурившись, Зак бросил на Шону подозрительный взгляд. Нетерпеливое выражение его глаз свидетельствовало о том, что он не намерен выслушивать возражения. Вздернув подбородок, Шона отвернулась.
– Что ж, хорошо. Кто я такая, чтобы спорить?
Зак вышел из особняка, собственническим жестом поддерживая Шону под локоток, провожая к экипажу. Он помог ей сесть внутрь, после чего занял место грума, который тут же перебрался на запятки. Взяв поводья, Зак умело подхлестнул великолепных лошадей. Копыта застучали по мостовой, экипаж покатился по улице с элегантными особняками в сторону Гайд-парка. Лошади быстро несли экипаж, волосы Шоны развевались по ветру, выбиваясь из-под капора.
Зак бросил на нее восхищенный взгляд через плечо:
– Рада, что согласилась покататься?
Она удивилась его неожиданной мягкости, хуже того, совершенно растерялась и не знала, что ответить. Хотела казаться надменной и холодно-отстраненной, какой угодно, только не дружелюбной, потому что это было бы равносильно капитуляции. С другой стороны, не могла ответить, что не рада.
– Это приятное времяпрепровождение, кажется. Все равно мне больше нечего было делать.
Он улыбнулся ее попытке казаться невозмутимой.
– Не сердись, Шона, – с сарказмом заметил он. – Здесь мы, по крайней мере, можем побыть в относительном уединении.
Она уже собралась заявить, что менее всего хочет уединяться с ним, но, не в силах справляться с эмоциями, сочла за лучшее промолчать.
В парке в разгар сезона в воскресенье собралось множество людей, одетых по последней моде, верхом на лошадях и в открытых колясках.
Зак тут же отметил взгляды, бросаемые на них светскими дамами и молодыми людьми. Последние, не стесняясь, уставились на Шону. Быстро распространился слух о том, что восхитительное создание, почтившее своим присутствием вчерашний бал у Уитчестеров, является его женой. Внимание света им обеспечено! Свернув с популярного маршрута, Зак направил экипаж к Кенсингтонским садам и вскоре осадил лошадей.
– Я подумал, нам не повредит немного пройтись, размять ноги. – Спрыгнув на землю, он помог выйти ей, а грум занялся лошадьми. – Свежий воздух пойдет тебе на пользу, – добавил он, глядя на ее раскрасневшиеся щеки.
Они зашагали по гравиевой дорожке под деревьями.
Шона украдкой бросила взгляд на лениво шагающего рядом с ней мужчину. Он казался совершенно расслабленным. Она понимала: он пытается растопить лед между ними и спокойно поговорить. Угрюмость была ей совсем не свойственна, она не умела долго сердиться. Не подозревая о визите Томаса, Шона наконец спросила:
– Ты снова собираешься в плавание?
Ей вдруг стало очень интересно, каковы его планы теперь, по возвращении в Англию.
– Возможно и да, но не теперь. Пока я буду управлять делами из Лондона или своего дома в Суррее, позволив другим возить сахар, индиго, ром и другие товары из Вирджинии и Индии.
Шона бросила на него любопытный взгляд:
– Я и не знала, что у тебя есть дом в Суррее.
– Ты многого обо мне не знаешь, Шона. Да, у меня есть дом в Суррее. Харкот-Холл. Там прошло детство моей матери. Он очень красивый.
– Подозреваю, ты будешь тосковать по морским плаваниям. Чем планируешь занять время?
– Дел предостаточно. Буду встречаться с инвесторами, отслеживать цены на акции и, – добавил он, глядя на нее, – пускать корни. Мой отец – граф Хэлланд, а дом предков находится в Кенте.
– Твоя матушка жива?
– Да. – Зак усмехнулся. – И является ярой сторонницей семейных ценностей. Сомневаюсь, чтобы отец смог жить без нее. Мой старший брат Гарри женат на Миранде, у них два маленьких сына. Когда-нибудь он унаследует Хэлланд-Парк. Также у меня есть две сестры. Обе замужем и живут одна на севере, другая на западе Лондона. Ну, и еще есть я.
При упоминании о доме его лицо смягчилось, взгляд потеплел. Вопреки убеждениям, Шона предложила для разговора тему, которая явно имела для него особое значение:
– А что собой представляет Хэлланд-Парк?
– Это красивое место, – ответил Зак с мягкой улыбкой. – Оно принадлежит моей семье вот уже шесть веков. Первый граф построил на этой земле замок. Думаю, агрессоры пытались захватить его и нередко осаждали, но никому не удалось его завоевать. Спустя время другой мой предок приказал снести замок и построить на его месте большой особняк. Последующие графы-наследники расширяли и улучшали его, пока он не превратился в то, чем является в настоящее время. Теперь сохранение Хэлланд-Парка – обязанность моего брата.
– А ты никогда не хотел оказаться на месте брата?
Зак отрицательно покачал головой:
– Нет, никогда. У меня сердце всегда лежало к морским путешествиям и строительству собственного флота.
– И плаваниям в дальние страны.
– Что-то вроде этого. Я преуспел, и теперь пришло время поселиться в Харкоте и остепениться.
Он замолчал, точно не желая показывать, как сильно будет тосковать по морской жизни, полной приключений. Шона решила, что он обдумывает, насколько разительно будут различаться новая и прежняя жизнь.
– Надеюсь, эта перемена окажется для тебя безболезненной.
– Спасибо. А теперь поведай мне о времени, проведенном тобой в Англии на школьной скамье.
– Тут и рассказывать-то особенно нечего. Я училась в школе в Хертфордшире, на каникулы ездила к семье подруги в Нортгемптоншир или в Лондон к тетушке Августе, когда та была в городе. Она хотела воспитать меня, устроить дебют в свете, но отец умер, а Энтони настоял, чтобы я вернулась к нему на Санта-Марию.
– Тебе бы понравилось быть дебютанткой?
– Да, представляю, как было бы весело! Подруги рассказывали в письмах свои истории о балах, которые посещали, и ассамблеях. Должна признаться, живя на острове, я им ужасно завидовала. Но ничего нельзя было поделать.
– А потом вышла замуж, так и не испытав ветреных радостей дебютантки. – Сцепив руки за спиной, Зак, серьезно глядя на Шону, произнес: – Прошу тебя, поверь, я очень сожалею о случившемся. Я поступил бездумно и жестоко и конечно же глубоко ранил тебя.
– Не нужно тешить мою гордость. В этом нет необходимости. Мое сердце не разбито, хотя гордости нанесен серьезный удар. Мне до сих пор очень больно, – призналась Шона. – Вы с братом обошлись со мной очень плохо.
– Этого больше не повторится, обещаю.
– Это ты сейчас так говоришь. Прежде ты уже заставил меня поверить в ложь, и как понять, не обманываешь ли ты меня снова?
– Никак. Когда ты лучше меня узнаешь, научишься доверять.
Повернувшись к Шоне, Зак принялся изучать ее профиль. На острове она показалась ему очень привлекательной. Он испытывал к ней сильное чувство, он отчаянно хотел ее. Для него она стала самой соблазнительной и желанной женщиной на свете. Даже сейчас, в свете совершенного им тяжкого проступка, он по-прежнему вожделел ее. Мощнейшее желание продолжало терзать его чресла.
Да, он стал одержим прекрасной, полной жизни Шоной, женщиной которую он больно ранил. Их брак начался далеко не при романтических обстоятельствах. А присутствие в его жизни Кэролайн лишь усугубляло ситуацию.
– Мне остается лишь гадать о причинах твоего отказа развестись. Неужели тебе не дорога свобода?
Долгое время сияющие серебристо-серые глаза Зака внимательно всматривались в темные глубины ее глаз. Этот вопрос преследовал его с того момента, как она сообщила, что является его законной женой. Познав радость ее объятий и вкус ее поцелуев, он понял, как нелегко будет избавиться от увлеченности этой женщиной.
– Вернувшись в Англию, я был намерен изменить свою жизнь, Шона. Осознав, что это изменение влечет за собой брак с тобой, решил: так тому и быть.
– Не нужно пускаться в крайности, – заметила Шона, задетая бесстрастным замечанием. – Как мы можем строить совместную жизнь, если ты не говоришь мне, что за отношения связывают тебя с леди Доннингтон?
Его взгляд помрачнел.
– Нет никаких отношений. Ты должна мне верить.
– Как я могу тебе верить, когда даже не знаю тебя? Ты перестанешь с ней общаться?
– Существуют причины, по которым я не могу этого сделать, однако намерен уважать данные мной брачные обеты.
– Нет. Мне очень жаль, Зак. Нельзя получить и то и другое. Я такого исхода не приму. Ты мой муж, а я понятия не имею, что ты собой представляешь. Я пытаюсь это уразуметь, но тебе нужно сделать выбор. Либо ты объяснишь, что связывает тебя с леди Доннингтон, – медленно и со значением произнесла она, – либо дай мне развод. Тебе решать.
– А ты безжалостна, – негромко ответил он, глядя на нее и качая головой. – Ты способная ученица, Шона.
– У меня был самый лучший учитель. Мой брат. А теперь ты намеренно умаляешь значимость того, что я пытаюсь до тебя донести. Неужели не понимаешь, что я даю тебе шанс разрешить эту ситуацию?
Зак задумчиво смотрел на жену. В одном он был абсолютно уверен: менее всего на свете ему хотелось потерять Шону. В упор, глядя ей в глаза, он начал с признания:
– Хотя все и случилось довольно неожиданно, я намерен остаться верным нашему браку. Искренне надеюсь, что и ты поступишь так же.
Шона рассвирепела.
– Должна заметить, это не входило в мои планы, когда я приехала сюда. Я предложила тебе развестись из-за характера нашего брака, а не потому, что хотела избавить тебя от данного тобой слова.
– Теперь ты поумнела.
– Мне трудно угадать, о чем ты думаешь. Твои поступки говорят об обратном.
– А твои поступки, моя дорогая Шона, говорят мне, что ты самая упрямая молодая леди, которую я когда-либо встречал, – парировал Зак. – Очень надеюсь, что дело в другом.
Он тепло взглянул на нее. Шона Маккензи – или Фитцджеральд, ведь теперь она носит его фамилию, – разительно отличается от всех его прошлых знакомых. Он полюбовался играющим в ее волосах солнечным светом, образующим над головой серебристый нимб. Глядя на свою прекрасную супругу, он не понимал, что особенного находил в прежних своих женщинах. Привлекательность Шоны обладала таким притягательным свойством, что все его тело начало пульсировать, как всегда в ее обществе.
Мысль о том, чтобы обнять ее, снять с нее одежду, именно здесь, под сенью деревьев, и, опустив на траву, любить ее, пьянила его. Представив обнаженную Шону, обнимающую длинными ногами его бедра и смотрящую на него сверкающими глазами, Зак немедленно возбудился. Сжав кулаки, мысленно отругал себя за подобные фантазии. Скорее всего, она не осознает, какое глубокое воздействие оказывает на него, и в самом деле пытается совершить благородный поступок, избавив его от нежелательного брака. Однако сколь бы сильно он ни стремился вновь обрести свободу, чтобы заявить о своих правах на дочь, мысль о том, чтобы потерять ее, была совершенно невыносима.
Он знал: она – та самая женщина, в которой он нуждается. Пожирая ее взглядом, он вдруг понял одну простую истину. Она принадлежит ему, и он не хочет с ней расставаться.
Глава 9
Вернувшись к экипажу, они покатили прочь из парка. – Мы не этой дорогой сюда приехали, – заметила Шона, когда поворот на Аппер-Брук-стрит остался позади. – Куда ты меня везешь?
– Недалеко. Хочу кое-что показать.
Экипаж двигался по просторной Гросвенор-Сквер и наконец остановился у внушительного особняка, в котором мог бы жить богатый знатный человек.
– Что это? – спросила Шона, глядя на элегантный фасад.
– Это мой городской дом. С тех пор как я его приобрел, он претерпел некоторые изменения и скоро будет обитаем. Внутреннее убранство изменено, в некоторых комнатах даже имеется мебель. Для руководства последним этапом я нанял дворецкого и пару лакеев. В настоящее время я живу неподалеку в доме брата. Он сейчас в Хэлланд-Парке со своей семьей, так что его особняк всецело в моем распоряжении. Идем, – позвал он, выпрыгивая из экипажа и протягивая ей руку. – Я тебе все покажу.
Дворецкий Джессен открыл им дверь и почтительно поклонился. Они вошли в величественный мраморный холл с изящно украшенным лепным потолком, возвышавшимся на три этажа. Зак сообщил Джессену, что хочет показать леди Харкот дом, и тот удалился в помещение для слуг.
Проходя вместе с ним по просторным комнатам, сияющим свежеотполированным деревом и обставленным элегантной мебелью, Шона не могла скрыть восхищения.
По завершении осмотра Шона с удивлением осознала, что совсем не хочет уходить.
– Дом прекрасен и декорирован со вкусом. Мебель уникальная, прилегающая территория очень хорошая. Благодарю за экскурсию.
– Все же предстоит еще много работы, – со вздохом заметил Зак, глядя в окно, выходящее на террасу. – Твое мнение очень ценно для меня. Можешь смело высказывать любые предложения.
– Зачем? Какая разница, что я думаю? Я не изменила решения, Зак. – Шона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Положение временной жены имело множество недостатков, поскольку их брак обречен. Она понимала, что, оттягивая неизбежное, лишь усложнит себе задачу, когда придет время подписать бумаги. – Думаю, брак нужно расторгнуть. Чем скорее, тем лучше, – чуть слышно добавила она.
Зак поморщился, но сдаваться не собирался.
– Ты в самом деле этого хочешь, Шона? Скажи мне.
Под его пристальным взглядом она вдруг ощутила слабость и опустила глаза, чтобы он не смог прочесть в их глубине ее истинные чувства.
– Я… я не знаю.
– Тогда позволь тебе помочь. Я не хочу с тобой разводиться. Не имею ни малейшего намерения отпускать тебя, Шона. Не хочу расставаться с тобой, как и ты со мной.
Шона почувствовала, как от обжигающего взгляда Зака ее уверенность тает. В голове проскользнула мысль: он как-никак ее муж, с мнением которого нужно считаться.
– Идем, – сказал он, беря ее за руку и ведя к лестнице. – Пришло время уладить этот вопрос и положить конец разговорам о разводе.
Открыв двустворчатую отполированную дверь с изящными медными ручками, они вошли в большую величественную комнату, которая скоро должна была превратиться в хозяйскую спальню. В центре на возвышении уже была установлена широкая кровать.
Зак едва сохранял спокойствие. Ему хотелось только одного – разрушить ее оболочку, сотканную из скромности и сдержанности, и обнажить страстную женщину, с которой он имеет полное право заниматься любовью. Он стремился во что бы то ни стало удержать Шону в своей жизни и был поражен силой собственного вожделения. Казалось, даже душа, охваченная желанием уладить существующее между ними непонимание, пылает.
– Я плохо обошелся с тобой, Шона, и искренне раскаиваюсь в этом. Знаю, ты ни в чем не виновата и ничего не замышляла против меня.
– Откуда ты узнал? Если, конечно, не поговорил с Томасом?
– Он приходил ко мне сегодня и все рассказал. На Санта-Марии я обращался с тобой жестоко и грубо, хотя, казалось, мне это несвойственно. Я очень раскаиваюсь в своем поведении. Прошу у тебя прощения. Теперь я намерен поступить в отношении тебя правильно.
– Ты не хочешь меня отпускать? – прошептала Шона, чувствуя, как сердце наполняется надеждой и радостью.
– Ни за что на свете. Я знаю, чего хочу.
– Что ж, неплохое начало. Предвещает много хорошего для нашего совместного будущего.
Вздернув бровь, Зак посмотрел на ее порозовевшие щеки и подрагивающие губы, затем его взгляд спустился к груди.
– Верно. Несмотря на произошедшее на Санта-Марии, даже уехав, я продолжал терзаться, вспоминая твою красоту и ощущение твоего тела в моих объятиях.
Этот образ навсегда запечатлелся в моем сознании. Теперь, когда ты снова нашла меня, я не намерен больше тебя отпускать.
Шона нервно сглотнула, не в силах вымолвить ни слова, глядя в гипнотические глаза мужа. Она остро ощущала его мужественность и силу.
– Ты разве не отвезешь меня назад?
Зак в ответ склонил голову и закрыл глаза, пытаясь овладеть собой.
– Зачем?
– Но ведь ты уже показал мне дом. Пришло время уезжать.
– Я привез тебя сюда не только для того, чтобы показать дом.
В Шоне тут же сработал инстинкт самосохранения.
– Нет? Тогда зачем мы здесь? Что за тайные мотивы тобой руководили?