Шона почувствовала, что от смущения на щеках появился румянец. Миранда улыбнулась ей теплой, искренней улыбкой, после чего повернулась к Заку и принялась бранить:
– Зак, как ты мог? Как ты намерен поступить в отношении Кэролайн и Виктории?
Зак тут же посерьезнел. Именно этого момента он больше всего страшился. Он ведь не обманывал Шону, изменяя ей с Кэролайн. Наоборот, рассказал об их прошлой связи, но тогда момент был неподходящий, чтобы упомянуть о дочери. Прежде он считал, что Шона обманом женила его на себе, и был так зол, что вообще не намеревался давать никаких объяснений. Будучи джентльменом, он понимал, что вопрос о дочери носит очень деликатный характер. Он легко мог себе вообразить, как больно было бы Шоне, узнай она об истинной причине его нежелания жениться на ней. Он хочет сделать женой другую женщину ради того, чтобы заявить свои права на дочь.
Приняв решение не расторгать брак с Шоной, он с восхищением наблюдал за тем, с какой грациозной легкостью она себя ведет, без труда околдовывая всех вокруг. Его красивая молодая жена была свежа и неиспорченна, в ней угадывалась природная утонченность, исходящая от пытливого разума, остроумия и искреннего интереса к другим людям. Женщина, полная сюрпризов и обещаний. Она была необыкновенно хороша собой, умела очаровывать смехом и грациозными движениями. Было в ней что-то такое, что заставляло светиться и сиять, как чистейший бриллиант. Заку хотелось положить к ее ногам целый мир, но Шона, похоже, нуждалась лишь в нем самом. Осознание этого наполняло его душу нежностью.
Он понимал, что рано или поздно придется рассказать о Виктории, но оттягивал неизбежное из страха разорвать возникшую между ними эмоциональную связь, собственными руками погубив счастье.
Он посмотрел ей в глаза. Как сказать о Виктории? Да еще при этом защитить репутацию Кэролайн. Зак очень удивился, когда Шона, вздернув бровь, улыбнулась ему. Понял: она дает ему отсрочку, не желая сейчас поднимать этот щекотливый вопрос.
Шоне отчаянно хотелось узнать о Кэролайн Доннингтон. Однако кто такая Виктория? Желательно, чтобы Зак развеял ревнивые подозрения, но она решила не торопить события и, поколебавшись долю секунды, улыбнулась. Появление Гарри и его жены застало ее врасплох. Если бы она была предупреждена заранее, возможно, заготовила бы подходящий ответ. При нынешних обстоятельствах она не могла позволить себе проявить грубость по отношению к этой милой женщине.
– Очень рада с вами познакомиться… – Шона замолчала, не зная, как к ней обратиться.
Миранда, видимо, расслабилась, выражение ее лица смягчилось.
– Прошу, называйте меня Миранда, и добро пожаловать в семью. Мне уже хочется познакомиться с вами ближе. Вы теперь моя невестка. Надеюсь, мы подружимся. – Она склонила голову. – Вы очень красивая, Шона.
– Миранда! – укоризненно воскликнул ее муж.
– Но ведь это правда, Гарри. Не понимаю, почему нельзя сказать об этом прямо.
– Благодарю за комплимент. – Шона чувствовала, как от прилива эмоций сдавливает горло. Она не ожидала такого теплого приема. – Хотя мы только познакомились, позволю себе заметить, вы очень красивая.
– Дети тоже с вами в Лондоне? – поинтересовался Зак.
Миранда отрицательно покачала головой:
– Мы с Гарри уже подготовились к поездке в столицу, когда прибыли твои сестры с детишками. Наши сыновья очень расстроились, что не смогут общаться и играть со своими кузинами и кузенами, поэтому мы оставили их на попечение нянь и гувернанток.
– Санта-Мария – это ваш дом? – спросил Гарри, не скрывая интереса к молодой женщине, внезапно ставшей членом семьи.
– Да, – ответила Шона и немного рассказала о своем доме на острове. Это была нейтральная тема, которую она с радостью была готова обсуждать.
– Давно ли вы в Англии? – подхватила Миранда.
– Около двух недель, – отозвалась она, думая, сколь сильно отличается эта жизнерадостная женщина от язвительной Кармелиты. – А раньше отец посылал меня сюда учиться.
– Так вы живете с Заком?
– В настоящее время Шона гостит у своей тети, леди Франклин, – пояснил Зак, почувствовав неловкость Шоны и поспешив ей на помощь. – Она переедет сюда со мной, как только дом будет готов.
– Судя по всему, это случится совсем скоро, – одобрительно заметил Гарри, осматриваясь по сторонам и снова переводя взгляд на Шону. – Удивленными мы кажемся потому, что это действительно большая неожиданность. Мой бороздящий моря брат ни словом не обмолвился о том, что собирается жениться. Вижу, однако, у него отличный вкус. – Все же Гарри собирался добиться от брата объяснений. – Почему ты женился, ничего нам не сказав?
Зак понимал, что это не только вопрос, но и желание узнать подробности, но вовсе не собирался разглашать историю, предшествующую женитьбе, и собственное постыдное поведение. Это останется между ним и женой. Он рассмеялся, скрывая смущение:
– Мы с Шоной познакомились благодаря усилиям ее брата, который, так уж случилось, является хозяином маленького острова Санта-Мария. Он хотел, чтобы мы лучше узнали друг друга, и угрожал мне всеми карами небесными, если я ослушаюсь. Он, как бы это сказать, выступил кем-то вроде свахи. Весьма волевой джентльмен. – Мельком посмотрев на Шону, он улыбнулся ей и спросил: – Я все правильно рассказал, Шона?
Шона встретила его взгляд. Зак ни в чем не солгал, представив ситуацию в правильном свете, умолчав об унизительных подробностях. Она довольно улыбнулась в ответ.
– Да, – подтвердила он. – Мой брат временами весьма настойчив.
– Прошу меня извинить, – объявил Зак, пытаясь сдержать лавину дальнейших вопросов, – я как раз собирался отвезти Шону к тетушке. Если хотите, можете остаться и осмотреть дом, Джессен с радостью вам все покажет.
– Спасибо, с удовольствием. – Миранда не скрывала восторга и любопытства. Ей очень хотелось увидеть дом деверя. – В скором времени вы с Шоной просто обязаны навестить нас, Зак. Еще я настаиваю на том, чтобы завтра вечером вы пошли с нами в театр. Так мы сможем познакомиться ближе с твоей супругой.
Зак заколебался, однако, заметив широко раскрытые глаза Шоны, в которых светилась готовность принять приглашение, повиновался.
– Буду с нетерпением ждать вечера, – с мягкой улыбкой произнесла Шона, пока муж усаживал ее в экипаж. В голове кружился вихрь сомнений и безнадежных вопросов об истинном характере отношений Зака с Кэролайн Доннингтон.
А кто такая Виктория?
Дорога до особняка тети занимала совсем немного времени, и Шону усадили за грумом. Повернув голову, она посмотрела на Зака и удивилась его взгляду: его глаза словно изучали мягкий свет, как тогда, когда она лежала в его объятиях. На душе у нее тут же стало тепло.
– Миранда права. Ты в самом деле очень красивая, Шона.
– Благодарю, – ответила она, наслаждаясь хрипловатым звучанием его голоса. – Честно признаться, я не ожидала, что познакомлюсь с твоей семьей в подобных обстоятельствах.
– Знаю и прошу прощения за эту неловкую ситуацию. Но ты им понравилась. Не сомневаюсь, позднее Гарри попытается выведать у меня подробности нашего знакомства.
– И что ты ему скажешь?
– Только то, что мы согласуем с тобой. Встретились, ощутили взаимное влечение и поженились. Если он сочтет странным, что мы не уехали в Англию вместе, я расскажу о причинах, препятствующих твоему немедленному отплытию с Санта-Марии, например рождение у твоего брата первенца. А что твоя тетушка? Она задавала вопросы?
– Да, и мой рассказ ее весьма позабавил, типичная реакция для нее. Но мы можем всецело полагаться на ее молчание. – Шона сглотнула. Посмотрев в глаза мужа, почувствовала, что ей стало трудно говорить, потому что она утонула в глубине его глаз. Близость Зака странно действовала на ее чувства. Она остро воспринимала его как мужчину, впитывала тепло его тела, силу и мощь. – Я буду скучать по тебе, – прошептала она. – Неужели нам уже нужно расстаться?
– Эта мысль ненавистна мне так же сильно, как тебе. Я поговорю с Гарри о твоем переезде ко мне. Наша разлука не продлится долго, обещаю. – Он заглянул в ее глаза, сияющие в мягком солнечном свете, проникающем в экипаж через окна, и на его губах расплылась улыбка. – Ты пробудила во мне чувства, о существовании которых я даже не подозревал до тех пор, пока мы не встретились вновь. Некоторые из них я с радостью принимаю, другие все еще пытаюсь сдерживать.
Шона бросила на него косой взгляд:
– Что же это за чувства?
Зак прищурился, изогнув губы в усмешке:
– Нет-нет, я пока не готов поделиться с тобой этими сведениями. Прежде мне нужно самому исследовать их глубину, а уж потом отдавать власть в твои руки.
– Не дразни меня, Зак, – мягко пожурила Шона. – Я ведь ничего не сделала, а ты заставляешь меня поверить, что я каким-то мистическим образом повлияла на тебя. Думаю, ты меня просто разыгрываешь.
Зак негромко рассмеялся.
– А ты, как я погляжу, недоверчивая. И все же неужели ты не в состоянии понять, что мужчина вроде меня испытывает в присутствии такой красивой женщины, как ты? Но тебе нечего опасаться. Сколь бы сильно мне ни хотелось заняться с тобой любовью прямо сейчас, придется сдержать аппетиты. Однако позднее, когда мы вместе переедем в наш новый дом или ты переселишься ко мне в особняк брата, ты будешь столь же восприимчива к моим порывам, что и прежде.
Шона покраснела, встретившись с его взглядом, в прозрачной глубине которого светилось тепло.
– А ты весьма самоуверен, Зак.
– Да, это так. За время, проведенное в море, я в совершенстве овладел искусством поддерживать судно на плаву и сражаться со стихией и злодеями, пытающимися попасть на борт и потопить меня. А еще существует искусство интимных отношений между мужчиной и женщиной. Сегодня я осознал, что не успокоюсь до тех пор, пока мы не станем жить под одной крышей как муж и жена. – Его взгляд скользнул к ее манящим губам, еще слегка припухшим и мягким от его поцелуев. – Ты подобна крепкому вину, ударившему мне в голову. Ни одну женщину я не желал с такой страстью, как тебя с момента нашей первой встречи. Ты должна об этом знать.
Когда экипаж остановился у особняка Августы, Зак взял руку Шоны и поднес ее к губам. Выражение его лица сделалось серьезным, взгляд пронзительным.
– Шона, мне нужно поговорить с тобой.
Растревоженная его прикосновением, она смотрела на его руку, сильную и загорелую, способную и усмирить корабль в бушующем море, и нежно приласкать и возбудить не только ее, но и леди Кэролайн Доннингтон. А также еще кого-то по имени Виктория. Проведя вместе с мужем много счастливых дней, Шона ни разу не слышала ни об одной из этих женщин, но желание узнать, что он скрывает от нее, было очень велико.
Сделав глубокий вдох и призвав на помощь все свое мужество, она спросила:
– Это касается леди Доннингтон?
Выражение его лица сделалось настороженным и мрачным.
– Частично.
– Зак? Расскажи мне. В чем там дело?
Она смотрела на него, ожидая продолжения, но он отвернулся, избегая ее взгляда. Тут открылась дверь дома, на пороге появилась тетя Августа и замахала им.
– Сейчас мы не можем обсуждать этот вопрос.
– Когда же сможем?
Увидев, что к экипажу шагает Августа, Зак склонил голову и легонько поцеловал Шону в губы.
– Я заеду за тобой завтра вечером. Мы ведь приглашены в театр, помнишь? А после спектакля все обсудим, обещаю.
Глава 10
Шона испытала облегчение оттого, что ей удалось под благовидным предлогом ускользнуть в свою комнату. Необходимо было некоторое время побыть в одиночестве. Она с благодарностью погрузилась в ванну с горячей водой и стала осторожно тереть груди большой губкой, вспоминая мгновения, проведенные в объятиях Зака. На нее нахлынули столь яркие и всепоглощающие чувства, что в лоне снова вспыхнул огонь желания. Прикрыв глаза, она представила крупное тело Зака над ней, как он щекочет ее груди… Она вспомнила, как он целовал ее, и снова почувствовала головокружительный, пьянящий вкус мужчины, чьи страстные ласки лишали способности соображать и заставляли учащаться пульс.
Она в очередной раз почувствовала грешное желание, захотела, чтобы Зак сию минуту обнял ее. С трудом верилось, что, прибыв в Лондон, она гордо требовала расторжения брака, чтобы стать хозяйкой своей судьбы и не позволять Заку контролировать ее. Контроля она лишилась, по доброй воле сдавшись на милость соблазнителя-победителя.
Она принадлежит ему, признает это или нет.
Выдался приятный мартовский день, солнечный и не холодный, поэтому в парке гуляло много людей. Шона поехала кататься вместе с тетей. Она весело болтала с друзьями и знакомыми тети обо всем, начиная от восторгов по поводу теплой весенней погоды и заканчивая беззаботными замечаниями о спектаклях, идущих на сцене лондонских театров. Предвкушая приятный вечер с Заком, она была весела и беспечна. До тех пор, пока, подняв голову, не заметила знакомый черный экипаж, запряженный четверкой великолепных вороных коней.
Сердце совершило головокружительный кульбит в груди. Шона совсем уж было собралась помахать мужу, но заметила, что он не один. Она внимательно присмотрелась к сидящим в экипаже людям. Одна из женщин была очень красива. В ее темных волосах красовалась маленькая лавандовая шляпка, сочетающаяся по цвету с жакетом. Вторая дама была одета в простое черное платье и сидела рядом с маленьким ребенком.
Не мигая, Шона наблюдала за тем, как Зак, выйдя из экипажа первым, протянул руку и помог спуститься сначала даме, а затем ребенку. Леди Кэролайн Доннингтон. Девочка в милом бело-розовом платье с бантиками, должно быть, ее дочь. Испытав резкий укол ревности, Шона совсем пала духом.
Зак, не подозревающий о присутствии жены, весело рассмеялся словам девочки, сверкая белыми зубами, резко контрастирующими с загорелой кожей. Одет он был с иголочки, как и положено аристократу. Никакой другой джентльмен из присутствующих в парке не смог бы соперничать с ним в учтивости. На нем были безукоризненный темно-зеленый сюртук, серые брюки в тонкую полоску и серый жилет. Темно-серый шейный платок служил завершающим штрихом великолепного наряда. Зак показался Шоне еще более красивым, чем обычно, если такое вообще возможно. Его спутница, по всей видимости, считала так же. Она склонялась к нему, касалась его руки и груди и улыбалась. Они неспешно зашагали по тропинке под деревьями, а девочка резво скакала впереди.
Шона наблюдала за этой трогательной сценой в гробовом молчании и чувствовала себя совершенно опустошенной, будто из нее выкачали всю кровь до последней капельки. Если бы она не сидела в экипаже, неминуемо упала бы, ноги отказывались держать.
– Что-то не так, Шона? – спросила тетя Августа, переполошившаяся из-за того, как резко побледнела племянница. – Тебе нехорошо?
С ужасом сознавая, что с ней случилось нечто ужасное, Шона принудила себя улыбнуться, проклиная неумение держать себя в руках.
– Со мной все в порядке, тетя. Разве может быть иначе? Просто мне вдруг стало холодно, вот и все. – Сердце болезненно вибрировало, по телу, несмотря на теплые весенние лучи, прошла дрожь.
– Тогда нам лучше вернуться домой. Пусть у тебя останется больше времени на подготовку к театру.
Когда экипаж тронулся, Шона обернулась. Зак и леди Доннингтон еще не скрылись из вида. Поглощенные беседой, они внимательно наблюдали за весело резвящейся девочкой. Шоне будто нож в сердце вонзили. Из горла вырвался негромкий стон, но вокруг было так шумно, что тетя Августа ничего не услышала. Экипаж уже подъезжал к воротам парка, когда Шона, оглянувшись еще раз, увидела, как ее муж, смеясь, погнался за девочкой и, поймав, крепко обнял.
Поверх головки ребенка, уменьшенной копии матери, Зак встретился взглядом со своей женой. Он был шокирован, не ожидая увидеть ее здесь. Мгновение или два стоял неподвижно с девочкой на руках. Шона отвернулась. Ее экипаж выехал из парка, прежде чем Зак сумел задержать его.
Он осознал, что совершил ужасную ошибку, приехав сюда. Почувствовал себя настоящим предателем. Внезапно он понял, что оказался не в том месте, не в то время и не с той женщиной. Стало неуютно, захотелось скорее уйти.
Шона тем временем отчаянно жаждала оказаться в своей комнате, где не будет никого, кроме нее. Нужно было восстановить привычное хладнокровие, хотя она не представляла, как это сделать. Она смотрела перед собой невидящим взором, различая лишь размытую пелену цвета. Что бы дальше ни случилось, надо призвать на помощь силу воли и треклятую гордость и справиться с болью в одиночестве, не показывая ни единой живой душе силу страдания.
"Как он мог? – кричало израненное сознание. – Как мог так поступить? Как осмелился, будучи женатым человеком, сопровождать другую женщину на глазах у всего общества, когда еще вчера гулял в этом же самом парке с ней, своей женой?"
Шона не могла прийти в себя от увиденного. Зак сказал ей, что хочет о чем-то поговорить, уж не о том ли, что леди Доннингтон его любовница, с которой он не готов расстаться? Неужели он так мало ценил восторг, который они обрели в объятиях друг друга, и ему требуется делить ложе с еще одной женщиной?
Тем вечером Шона была особенно красива. Шелковое платье бледно-золотого цвета, выбранное для нее Мораг, прекрасно гармонировало с теплым цветом кожи и волос.
Зак прибыл точно в назначенный срок, чтобы отвезти жену в театр, одетый великолепно, даже изощренно. Дорогой, сшитый на заказ сюртук прекрасно сидел на широких плечах, бриджи подчеркивали мускулистые ноги, волосы были гладко зачесаны назад.
Шона непроизвольно сглотнула. Захотелось ненадолго закрыть глаза, чтобы не видеть стоящего перед ней мужчину. У Шоны перехватило дыхание. При виде его точеного профиля, освещенного светом свечей, она почувствовала тупую боль в груди, заново пораженная его красотой. Пытаясь сохранять спокойствие, медленно и глубоко вдохнула. Глаза Зака потемнели от беспокойства, не из-за нее, а из-за того, что она увидела сегодня в парке.
Пока она шла к нему, постукивая каблуками по кафельному полу, он наблюдал за ней исподлобья. Его лицо ничего не выражало, взгляд, казалось, был устремлен куда-то вдаль, поверх ее головы, будто ему совсем не хотелось смотреть ей в лицо. В сознании Шоны роилось множество вопросов, мучительно и томительно билось сердце. Она отчаянно хотела, чтобы Зак заключил ее в объятия, прижал к своему крепкому, надежному телу, как поступает любящий женщину мужчина. Что ж, он в самом деле любит женщину, но не ее. Нужно найти в себе силы признать это.
Мужчина, наблюдающий за ее приближением, зачарованный волнообразными движениями сверкающего платья, хотел подскочить и, обняв, поцеловать, утешить, заверить, что все будет хорошо, но не мог этого сделать после того, что случилось. Ее бледное лицо и ничего не выражающие глаза сказали ему, что она расстроена. Кто бы стал винить ее в этом после того, что она увидела?
– Шона, позволь сделать тебе комплимент. Ты сегодня выглядишь особенно обворожительно.
Она посмотрела на мужа. Тон его голоса был официальным, почти церемонным. Подстегиваемая гордостью, она с трудом подавила боль и приняла удар судьбы. Вскинув голову, она взяла себя в руки и изобразила на лице подобие улыбки.