Корабль, на котором путешествовала дочь купца Селия Лампри, был захвачен пиратами. Девушку пленили и продали в гарем турецкого султана.
Жених Селии, английский торговец Пол Пиндар, четвертый год ищет любимую. Однажды он узнает о турнире, проходящем в одном из лучших игорных домов Венеции. Приз - невероятной величины и чистоты алмаз, по слухам, украденный в Турции у самой Сафие Султан… Похитители алмаза видели Селию в гареме, и Пол надеется, что они знают, как ее спасти.
Тем временем море выбрасывает на итальянский берег едва живую женщину с трудным младенцем. Она все время молчит, но спасители, жители бедной рыбацкой деревни, принимают ее за самую настоящую русалку…
Содержание:
Часть I 1
Часть II 25
БЛАГОДАРНОСТИ 43
Примечания 44
Кэти Хикман
Алмаз
Посвящается моей дочери Мэдди
Желание сердца моего.
Часть I
ГЛАВА 1
1603 г.
Как много рассказов о том, что человек чувствует, когда тонет! Люди вообще создания многословные.
Говорят, эта медленная смерть похожа на погружение в сон. Жизнь проходит перед глазами, и человек попадает в пустоту или в загробный мир. Но когда кошмар заканчивается, вы узнаете, что "там" все не так, как представлялось.
Никто не говорит о том, что, когда тонешь, самое главное - звук. Не шум волн над головой, не треск палуб уходящего под воду корабля, не доносящиеся издалека голоса гребцов: "Подналяжем, ребята! Раньше покончим с этим - быстрее вернемся домой" - и даже не жуткий рев льющейся в уши воды. В памяти навечно остается собственный голос, который кричит, умоляет, плачет: "Только не это, ну пожалуйста, только не так, лучше убейте меня сразу". Голос не стихает даже в воде, и начинает казаться, что именно он лишает вас последних глотков воздуха.
Вот почему она молчит. С тех самых пор она не произнесла ни слова. Даже теперь, когда все закончилось и она попала в загробный мир.
ГЛАВА 2
Южное побережье Италии, 1604 г.
Деревня была поразительно бедной. Хотя женщины уже насмотрелись на вопиющую нищету этой страны.
Они добрались сюда рано утром, после долгого ночного перехода, и сразу же поняли, что ошиблись. Скопище убогих рыбацких лачуг, словно моллюски облепивших открытый всем ветрам скалистый берег, язык не поворачивался назвать деревней. Со стороны моря домишки напоминали кучи плавника, обкатанного волнами, высушенного солнцем и ветром, который попал сюда по воле случая. А присмотреться - голые бревна и известняк.
Наученные горьким опытом женщины остановились возле деревни и устало оглядели цель своего путешествия. Ни церкви, ни даже часовни, хотя придорожный каменный крест походил на ковчежец с реликвиями - там виднелась грубо нарисованная на куске жести Мадонна. На кресте висело несколько заговоренных амулетов - женских фигурок с короной на голове. Они едва слышно позвякивали на ветру. Неподалеку высились развалины когда-то, должно быть, внушительных построек. Крыши обвалились, из соломы, словно осколки костей из раны, торчали почерневшие от времени стропила. Но хаос не стер следов былой роскоши: тут каменная притолока, там резной косяк искусной работы.
Девочки-близняшки лет восьми-девяти спрыгнули с повозки, на которой приехали вместе с остальными, и, шустрые, словно капельки ртути, погнались друг за дружкой по заброшенным дворам. В ярких разноцветных платьях девчушки походили на порхающих бабочек. Следившая за детьми Мариам резким тоном приказала им вернуться.
- О чем ты только думаешь?! Почему позволяешь им бегать где попало?
Эти слова предназначались сидевшей рядом с ней матери девочек, чье бледное печальное лицо напоминало маску Пьеро.
- А какой с того вред? Пусть разомнутся, - ласково ответила она.
- Вели им возвращаться! - отрезала Мариам.
- Но мы же только приехали…
- Сама посмотри! - Мариам указала на деревянную дверь, которая болталась на одной петле.
На двери жженой известью кое-как был намалеван крест. Елена все поняла. В груди тяжело ухнуло сердце.
- Пavayiaµоv ! Нас посмели привезти в чумную деревню?
- Это многое объясняет… - Мариам указала подбородком на заброшенное поселение.
- Но они сказали, что…
- Забудь! Уезжаем немедленно!
Мариам спрыгнула с повозки. Даже босиком она была на голову выше многих мужчин, да и шириной груди и плеч не уступала. Тяжелая конская упряжь в ее руках казалась детской игрушкой.
- Но мы в пути уже столько дней, так дальше нельзя… Дети притомились. Да и остальные выбились из сил.
Горячий ветер спутал Елене волосы, бросил в лицо песком. Она указала на пеструю группу женщин, потом на лошадь:
- И эта бедная скотинка не сможет вечно тащить нашу повозку. Животному тоже нужен отдых.
Тощая, с выпирающими ребрами кобыла стояла, почти касаясь мордой земли.
- Какое мне до этого дело! Сказано же, мы здесь не останемся!
Подав маленькому каравану сигнал к отбытию, Мариам потянула вожжи на себя, развернула повозку и направила ее прочь от деревни по поросшей кустарником песчаной дорожке между рыбацкими лачугами и морем.
Как только доехали до дюн, лошадь споткнулась и упала. Мариам так отхлестала клячу кнутом, что чуть плечо не вывихнула, но ее усилия пропали даром - кобыла свое отбегала.
Некоторое время спустя путники занялись устройством лагеря в тени двух раскидистых, с причудливо изогнутыми стволами и ветвями олив. Елена увидела, что Мариам, отвернувшись от остальных, сидит на клочке травы, подошла и села рядом. Женщины молча смотрели на море. Ветер стих, слышен был только шорох прибоя. Песка тут не было, лишь узкая полоска гальки. Воздух пропитался запахом водорослей и гниющих сосен.
- Вот, поешь. - Елена протянула Мариам ломоть хлеба с сыром.
Мариам съела немного, ощутив привкус соли на губах, а остаток положила в поясной кожаный мешочек.
- Похоже, мы все-таки останемся здесь, - сказала она хриплым голосом.
О мертвой лошади женщины предпочитали не упоминать.
- Нам нужна работа.
- Работа?! Матерь Божья, да откуда тут взяться работе? - поморщилась Мариам.
- Но… разве ты не говорила… что в деревне скоро праздник? - робко взглянула на нее Елена.
- Не будет никакого праздника!
- Как это не будет?! - воскликнула Елена, изо всех сил стараясь не заразиться от Мариам унынием.
- Где? Здесь? В городе призраков? Какой праздник, если веселиться некому? - Мариам указала на рыбацкие лачуги. - Давай посмотрим правде в глаза: нас надули. Причем не впервые. Труппа акробатов, предоставленная самой себе, - хуже, чем цыганские воры. А если в труппе одни женщины без мужей и отцов, которые бы следили за порядком, - это вообще противоестественно, - с горечью сказала она. - Вот и отправили нас "туда, не знаю куда". Тот мужчина из Мессины небось решил бы, что мы еще легко отделались…
- Мариам, тот мужчина… - перебила Елена, но подруга еще больше насупилась и отвернулась.
Она не могла думать ни о чем, кроме лошади, чей труп уже разлагался под палящим солнцем. Мариам закрыла руками лицо. Съесть ее? Или продать? Прижала пальцы к векам и давила, пока перед глазами не заплясали искры. Потеряна единственная лошадь. Это крах, и Мариам еще не осознала весь его ужас.
Придется вернуться в Мессину. Пешком. А что еще остается? Путь сюда занял три дня. Мариам самая сильная в труппе, троих мужчин одолеет, но вряд ли протащит повозку всю дорогу. "Может, привязаться к оглоблям?.." Словно пытаясь избавиться от гнетущих мыслей, женщина еще сильнее надавила на веки.
- Мариам! - Елена потрясла ее за плечо. - Мариам, ты меня слышишь?
- Что?
- Он здесь.
- Кто - он?
Мариам подняла голову. Убрала руки от лица. Глаза слезились.
- Мужчина, который нанял нас. Тот самый, из Мессины!
- Он здесь?!
- Да.
- И кто из нас после этого видит призраков?
- Это не призрак, - улыбнулась Елена. - Мы даже поговорили. Он в лагере, ждет нас. Я пришла за тобой.
Мужчина из Мессины, синьор Бочелли, отдыхал, с удовольствием уничтожая кусок вяленого мяса, уложенный между двумя ломтями хлеба. Обычно немногословная Мариам не стала тратить силы на реверансы:
- Не знаю, что вам нужно в чумной деревне, и знать не хочу. Но наши страдания должны быть оплачены, capito?
Она надеялась, что мужчина не заметит отчаяния в ее голосе.
Синьор Бочелли ответил не сразу. Похоже, Мариам его забавляла. Он достал из кожаного ранца сырую луковицу, размером и цветом похожую на страусиное яйцо, и с наслаждением вгрызся в нее.
- Ух! А я-то уж и подзабыл! - с набитым ртом заговорил гость, соизволив улыбнуться и с притворным изумлением покачав головой. - А ты и вправду великанша.
Изо рта мужчины вылетел непрожеванный кусок лука и приземлился Мариам на ногу. Бочелли посмотрел туда же.
- Ох, ничего себе! Ноги как у циклопа, да и руки не меньше, - продолжал он, ухмыляясь. - И страшна же, прости господи…
"Воображаешь, ты первый? - подумала Мариам, спокойно наблюдая за тем, как луковый сок тонкой струйкой стекает по его подбородку. - Это еще цветочки. Мне и не такое доводилось слышать. И это все, на что ты способен, лживая свинья, змея подколодная, клещ кровососущий? Размозжить бы тебе башку голыми руками!"
Но мыслей своих женщина не озвучила. Просто стояла, как всегда, одетая в бесформенный кожаный мужской жилет и обутая в грубые ботинки, и глядела на него сверху вниз. Бочелли перестал ухмыляться и нервно заерзал.
- Ладно, ладно. - Он громко рыгнул и бросил недоеденную луковицу обратно в ранец.
- Не будет здесь никакой ярмарки. Зачем вы послали нас в чумную деревню? - спросила Мариам.
Синьор Бочелли успел ей изрядно надоесть.
- И впрямь не будет. Но деревня не чумная.
- Что здесь произошло? Мне это странное место совсем не нравится… - Мариам поглядела на одинокого пса, который рылся в пыли меж заброшенных лачуг.
- А в Мессине тебе ничего не сказали?
- Чего не сказали?
- Что это за деревня.
- Вы говорите загадками, - сверкнула глазами Мариам. - Не будет ли синьор так любезен перейти к делу?
- Видела такое когда-нибудь?
Мужчина достал из ранца маленький блестящий предмет и протянул Мариам. Силачка осторожно взяла его в руки.
- Что это? Талисман? Похоже на рыбу…
- Амулет. Смотри внимательней.
Мариам снова взглянула на маленькую серебряную "рыбу" и вдруг поняла:
- Русалка!
Действительно, крошечная русалка на серебряной цепочке плыла на спине и дула в рог. Головка увенчана короной, с хвоста свисают крошечные колокольчики.
- Я видела похожие амулеты, - вспомнила вдруг Мариам, словно вновь услышав позвякивание, - у входа в деревню, на придорожном кресте. Только не поняла, что это.
- Местные издавна верили, что русалки приносят удачу. Такие амулеты можно найти по всему побережью. Странно, что вы не замечали их раньше. А эта деревня всегда считалась особым местом поклонения водным девам. Проблема в том, - с некоторой неловкостью в голосе закончил он, - что недавно они и вправду нашли русалку. Самую настоящую.
ГЛАВА 3
Русалка лежала на конюшне, в стойле. Хрупкое тело, тонкие волосы. Рядом - крошечный сверток. Мариам долго разглядывала странное существо. Решила, что морская дева мертва, но русалка пошевелила белой, как бумага, рукой.
В конюшне смердело испражнениями и гнилой рыбой. Облако толстых черных мух то лениво поднималось над открытыми ранами на запястьях и щиколотках несчастной, то вновь опускалось, чтобы насладиться пиршеством.
Мариам невозмутимо отвернулась от стойла. Хватит, насмотрелась.
- Если бы это была лошадь, то я бы не раздумывая пристрелила беднягу.
Силачка направилась к выходу.
Бочелли загородил дорогу.
- Дайте пройти.
- Забери ее с собой, - прошептал он великанше на ухо, обдав луковым дыханием. - Будешь показывать на представлениях.
- Это вы о чем? - Мариам ощутила во рту привкус желчи. - Мы всего лишь акробаты, синьор Бочелли.
- Такая диковина поможет завлечь публику.
Он положил руку на плечо Мариам, и та едва сдержалась, чтобы не ударить.
- Паноптикум? - задумалась силачка.
- Вот именно! Увидишь, получится отличный номер! - Синьор Бочелли хитро прищурился и потер руки. - На этом можно разбогатеть!
Мариам посмотрела на синьора сверху вниз. Неудивительно: женщина была выше его на две головы.
"Интересно, он видит мои глаза? Надеюсь, нет".
- Не нравится мне эта идея. - Акробатка аккуратно убрала его кисть со своего плеча. - Но все равно спасибо за предложение.
Она вышла на улицу, Бочелли последовал за ней. Из-под ног летела пыль, солнце в зените нещадно палило, лучи отражались от белых стен домов.
- Но это же русалка! Настоящая, живая! - жалобно прокричал он. - Не упускай такого шанса!
С замиранием сердца Мариам поняла: Бочелли и в голову не приходило, что силачка может сказать "нет".
- А почему вы не заберете ее себе?
Не хотелось говорить такое, но… это не русалка, а просто молодая женщина с переломанными ногами, и Бочелли все прекрасно понимает. Одному Господу известно, как страдалица очутилась в этом богом забытом месте.
Силачка, глубоко задумавшись, шла по улице. Уж кто-кто, а она за свою жизнь насмотрелась на таких, как Бочелли. Сейчас лицемер готов валяться у нее в ногах, но это ненадолго. Не стоило слишком резко отказывать. И вообще, надо отсюда убираться, пока он не разозлился на всех сразу, а это неизбежно. Как бы усмирить задетую гордость Бочелли?
Он шел по пятам. Акробатка спиной чувствовала внимательный взгляд.
- У нас нет денег.
- Деньги - ничто. - Мужчина тяжело пыхтел, стараясь поспеть за Мариам. - Забирай бесплатно.
- Прошу прощения, но она мне не нужна.
- Дадим тебе лошадь.
Силачка застыла от неожиданности.
- Что?
- Говорю, лошадь дадим в придачу, - прохрипел он, мучаясь одышкой. - Только возьмите ее с собой.
Мариам ушам своим не поверила.
- Вы дадите мне лошадь?
В голове промелькнула странная мысль: "Почему он говорит "мы"?"
- Ваша кляча издохла, - сказал Бочелли.
У Мариам по виску потекла струйка пота.
- А без лошади труппе отсюда не выбраться, - добавил он.
Тут уж великанша не устояла. Решила принять предложение. С трудом промолчала. У Бочелли снова заблестели глаза. Он пошел рядом, делая вид, что задает вопросы исключительно из праздного любопытства.
- И куда вы направитесь?
- На север, - сухо ответила силачка, - в Серениссиму.
- В Венецию? - внезапно повеселел мужчина.
- В нашем деле все пути ведут в Серениссиму, - холодно пояснила Мариам.
- Знаешь, деревенские просто струсили.
"Интриган поменял тактику, - подумала циркачка. - Хочет втереться в доверие".
- Они не вернутся, пока русалка здесь. - Бочелли показал на пустынную улицу.
- Испугались девчонки с переломанными ногами?
- Девчонки? - Мужчина нервно поежился. - Ах да, девчонка… Нашли в сетях. Думали, утонула, - покачал он головой, - но оказалось, жива. Не умерла даже… после родов.
- Она родила ребенка?
Мариам вспомнила крошечный сверток. Пavayiaµоv! Пресвятая Дева! Лучше их убить, чем оставить на милость мужчин вроде Бочелли. Силачка утерла пот со лба.
- Несчастные…
- Это настоящее чудо! - Бочелли упорно не глядел ей в глаза. - Или работа дьявола. Скорее второе. Неудивительно, что все так испугались. Как она вообще сюда добралась?
Мариам не желала больше слушать, разговор вымотал ее.
- Как? Вплавь, чего тут непонятного?
- Вплавь? - Бочелли недоверчиво отмахнулся. - В таком состоянии? Да и откуда она могла приплыть? До ближайшего острова больше ста лиг.
- Не пытались спросить саму девушку? - съязвила Мариам и почувствовала себя чуть увереннее.
- Она не говорит, - отведя глаза, пояснил мужчина. - Не может.
- Погодите… В этих краях считается, что русалки приносят удачу. Так оставьте ее здесь, - предложила Мариам.
Надо отдать Бочелли должное, ему удалось пробудить в силачке любопытство.
- Оставить? Как? Где? Знаю, амулеты приносят удачу. Люди говорят, дальше на побережье есть священная роща русалок. Но настоящая морская дева… - пожал плечами он. - Деревенские к ней даже подойти боятся. Давно бы убили, если б не поверья эти.
- Так вы нас за ней прислали? Чтобы мы забрали ее с собой?
- Да.
Мариам помолчала. Маленький смерч из песка и грязи танцевал на раскаленной от солнца улице. Море за рыбацкими домиками казалось почти черным.
- Заберите ее в Венецию.
Их взгляды встретились.
- Отдам свою лошадь.
Мариам взмокла, жилет прилип к спине. Она пошла к лагерю.
- Двух лошадей, синьор Бочелли! - крикнула через плечо. - Моя цена - две лошади!
- Целых две?
- Младенца ведь тоже надо взять.
Мужчина скривился и что-то невнятно пробормотал.
- Две так две.
Мариам кивнула:
- Сегодня ночью.
Елена посмотрела на девушку. В голове циркачки пронесся табун мыслей, но вслух она ничего не сказала. Акробатки устроили для "русалки" ложе из подушек. Девушка не двигалась, только прижимала к впалой груди грязный сверток, из которого время от времени раздавался тихий писк.
- Там малыш? - Елена удивленно взглянула на Мариам.
- Похоже, что да.
- Бедняжка! Что же с ней случилось?
- Никто не знает. Попалась в сети в открытом море. Если Бочелли сказал правду.
- Ты ему веришь?
- Кому? Этому скользкому типу? Конечно же, нет. Наверное, несчастную бросил муж или любовник, отец ребенка. А эти чушь городят…
- Они боятся?
- Да. Слишком сильно, чтобы оставить ее у себя и перестать кормить сырой рыбой…
Елена присела на корточки.
- Несчастное создание, - прошептала она, осторожно погладив девушку по голове, словно раненое животное, - не бойся, я тебя не обижу.
Но "морская нимфа" не пошевелилась, даже когда у нее забрали грязный сверток, обмыли раны на запястьях и щиколотках и переодели в чистую льняную сорочку. Она не протестовала, не пыталась сопротивляться.
- Боже, помоги ей, - сказала Елена, когда девушку привели в порядок, - у нее мозгов не больше, чем у малыша.
- Лохмотья надо немедленно сжечь.