Отец и дочь были довольны, когда Магдалена с ее непомерными амбициями и претензиями не беспокоила их. Они с полуслова понимали друг друга, и Джеймс Батлер никогда не был так безмятежно счастлив, как в эти дни.
Примерно в это время в жизни Магдалены появился Ларри. До этого она никогда не изменяла богатому и влиятельному мужу, слишком шатким казалось ей собственное положение. Но Ларри заставил ее совершенно позабыть об осторожности, и Магдалена впервые открыла для себя, что физическая любовь может быть не только способом получения благ, но и служить источником неземного удовольствия.
Порой Магдалене казалось, что Джеймс обо всем догадывается. Ларри часто бывал у них дома, и тысячи мелочей могли бы открыть глаза ревнивому мужу. Но она беспокоилась зря. Джеймс Батлер уже давно не был ревнивым мужем. Он был стар, болен, и вся его любовь принадлежала единственной женщине, его дочери.
Когда Дженнифер исполнилось восемь лет, Джеймс Батлер тихо умер в своей постели, развязав Магдалене руки. Она играла роль образцовой вдовы, но в ее сердце было мало печали.
Теперь она сможет совершить необходимые преобразования в "Мэриголд корпорэйшн" и занять достойное место в обществе. Джеймс сыграл свою роль в ее жизни, пришло время для, более молодого, сильного и крепкого Ларри Батлера. Его сына.
После смерти Джеймса любовь Ларри и Магдалены тихонько угасла, уступив место надежным дружеским отношениям. В завещании Джеймс назначил своим душеприказчиком Ларри, чем оказал Магдалене неоценимую услугу.
Если бы не забота Ларри о ее интересах, не видать бы ей "Мэриголд корпорэйшн" как своих ушей. Но в те трудные дни он не потерял голову и буквально спас ее, когда положение было безнадежным.
Помогал он ей и впоследствии, и Магдалена не осталась в долгу - сейчас Лоуренс Батлер занимал видное место в ее корпорации. Магдалена до сих пор прибегала к его советам в случае нужды, вот только в последнее время ей все чаще казалось, что Ларри перегибает палку со своей осторожностью. Что страшного может произойти, если она отошлет Дженнифер подальше от себя и получит наконец возможность наслаждаться жизнью без всяких помех? Она не желает зла девочке, им обеим будет гораздо лучше, если между ними ляжет океан. Но Ларри настаивал на том, чтобы контролировать каждый шаг Джен, и, слушая его аргументы, Магдалена нехотя признавала, что он прав. Она должна жить рядом с дочерью и всячески опекать ее, хоть с каждым годом это было все труднее и труднее.
6
В понедельник Чак поинтересовался выводами Марка. Тот показал ему исписанный блокнот, Рейнолдс с уважением присвистнул.
- Ты, как я вижу, времени зря не терял, - пробормотал он, перелистывая страницы. - Старина Уолш может потребовать сегодня отчет, а я и смотреть этот список не стал. К нам приехала двоюродная тетушка Элизабет, и у меня не было ни одной свободной минутки.
Марк сочувственно хмыкнул. Капризная жена Чака, ее непомерные аппетиты и вездесущие родственники были известны всему участку.
Может быть, именно благодаря им Чак Рейнолдс стал таким хорошим полицейским, так как в отличие от остальных он никогда не торопился домой, а предпочитал задерживаться на работе.
- План действий на сегодня - побеседовать со всеми четырьмя, - произнес Чак задумчиво. - Но действовать придется очень осторожно, иначе мы подставим твою красавицу…
Марк сделал вид, что не расслышал. После вчерашнего общения с Дженнифер напоминание о Магдалене уже не доставляло ему былой радости.
- Я возьму на себя эту девицу, секретаря, - продолжил Чак. - И заодно Батлера. Нечего тебе опять вертеться в "Мэриголд корпорэйшн", ты и так всем глаза намозолил… А ты поезжай на выставку и пообщайся с художником и другой девицей. По-моему, дележ честный.
Пару дней назад такое предложение возмутило бы Марка до глубины души. Как же, Чак лишает его возможность увидеть Магдалену. Но сейчас Марк сознавал, что совсем не жаждет встретиться с ней. И дело было не в том, что он узнал, сколько ей лет. Марк сам мог с трудом сформулировать, что именно мешает ему относиться к Магдалене так, как раньше, и эта передышка была как нельзя кстати.
- Хорошо, Чак, - с готовностью кивнул Марк. - Выставка так выставка.
По дороге он продумал свою легенду. Почему бы ему не стать агентом какого-нибудь богатого промышленника-мецената, который хочет организовать художественную выставку в СитиХолле? Эжени Каузар как администратор должна будет выложить ему массу полезной информации, в том числе и о выставке Магдалены Мэриголд, - ничего удивительно, если он будет особенно интересоваться ею. Тот же самый предлог подойдет и для художника. Вряд ли он откажется от возможности подзаработать.
Марк смутно представлял себе, что они с Чаком смогут узнать у этих людей путем иносказательных расспросов, но в любом случае будет полезно лично побеседовать с ними…
Эжени Каузар оказалась невысокой вертлявой девицей с короткими черными волосами и острым вздернутым носиком. Она беспрестанно поправляла прическу, что немного нервировало ее собеседников, но в целом производила приятное впечатление. Как Марк и ожидал, Эжени была польщена тем, что он обратился именно к ней. Выставка "Косметика для настоящей красоты" была ее первым серьезным самостоятельным проектом, и Эжени обрадовалась, что ее скромный труд не остался незамеченным.
Марк провел с ней час и не скупился на похвалы. Их беседа вполне естественно вращалась вокруг выставки Магдалены Мэриголд.
- С мисс Мэриголд очень приятно работать, - откровенничала Эжени, раскрасневшаяся от комплиментов Марка.
Однако личность мисс Мэриголд не особенно интересовала Марка в данный момент.
- Насколько я знаю, художественное оформление выставки - не ее заслуга? - спросил он. - Я слышал, что этим занимался известный художник…
- Альберт Голдштайн, - мечтательно сказала Эжени, словно пробуя на вкус это знаменитое имя. - Но он предпочитает, чтобы все звали его Таурицио. Считает, что так романтичнее.
Марк от комментария воздержался.
- Услуги Таурицио Голдштайна невероятно дороги, - продолжала Эжени. - Насколько мне известно, он согласился поработать над этой выставкой исключительно из уважения к мисс Мэриголд.
Марк вспомнил фотографию демонического красавца и усмехнулся про себя. Интересно, что они имеют в виду под "уважением"…
- То есть они с Магд.., мисс Мэриголд в хороших отношениях? - уточнил он.
- В прекраснейших, - заверила его Эжени.
Тут Марку полагалось приревновать Магдалену к великолепному художнику, но он предпочел невозмутимо продолжить разговор.
- Мисс Мэриголд повезло, - сказал он. - Выставка изумительная. Но, как я понимаю, художник работал в паре с вами, так что здесь есть и ваша заслуга.
Эжени даже испугалась. Ее маленький хорошенький ротик округлился, она беспомощно захлопала глазами.
- О, вы льстите мне, - пролепетала она смущенно. - Я лишь следила за тем, чтобы при размещении экспонатов не нарушались правила пожарной безопасности… Мистер Голдштайн не потерпел бы никакого вмешательства в свою работу. Он истинный творец и не позволяет никому участвовать в его работе… Он - гений, и…
- Но тем не менее вы осведомлены о нахождении и ценности каждого экспоната? - Марк неосторожно перебил ее излияния.
Этот вопрос совсем не согласовался с его легендой, и будь на месте Эжени более сообразительный человек, он бы сразу догадался, что дело нечисто. Но мисс Каузар не была из тех, кто схватывает на лету, поэтому простодушно ответила:
- Да, конечно. И должна вам сказать, многие экспонаты баснословно дороги. Все эти драгоценные камни и металлы, по-моему, неуместны на банках с кремами, но у Магдалены Мэриголд особое мнение…
- Вы хотите сказать, что не стали бы покупать такую косметику? - рассмеялся Марк, радуясь тому, что может отвлечь внимание Эжени.
- У меня есть более важные расходы, - покачала головой девушка.
Кража с целью наживы? - промелькнуло в голове Марка. Маловероятно, но не исключено.
Эжени Каузар производила впечатление человека, способного стащить дорогую безделушку, не думая о последствиях, чтобы оплатить счет за электричество. Но чтобы служащий уважаемого выставочного центра стал так бессмысленно рисковать своей работой и репутацией? Немыслимо.
- Скажите, а насколько хорошо охраняются ваши экспонаты? Вдруг кто-нибудь решит совершить кражу? - предположил Марк.
И Эжени заверила его, что такое невозможно.
- У нас прекрасная охранная система, везде установлены датчики и скрытые камеры, наблюдение ведется двадцать четыре часа в сутки, - похвасталась она. - Только в голливудских фильмах бандиты легко обманывают систему безопасности, в реальности это исключено.
Марк был лучше Эжени знаком с реальностью, но ее слова прозвучали убедительно.
- Значит, обычному посетителю будет трудно утащить что-нибудь незаметно?
- Не трудно, а невозможно!
- А если это не обычный посетитель, а ктонибудь их тех, кто имеет непосредственный доступ к экспонатам. Например, отвечает за них или что-нибудь в этом роде…
- На что вы намекаете? - взвилась Эжени. Хотите сказать, что среди сотрудников СитиХолла есть воры?
Марк понял, что перегнул палку.
- Что вы, ни в коем случае! - Он замахал руками. - Я просто пытаюсь понять, насколько эффективна ваша система безопасности…
- Настолько, насколько система безопасности вообще может быть эффективна, - процедила Эжени с оскорбленным видом. - Конечно, есть люди, приближенные к организаторам выставки, пользующиеся их неограниченным доверием, ответственные за выставку, наконец…
Теоретически они могут взять что-нибудь из экспонатов и не вернуть на место, но это уже вы сами должны решать, кто имеет доступ к вашим стендам, а кто нет. Руководство и сотрудники Сити-Холла за них не отвечают!
Возмущение мешало Эжени как следует выразить свою мысль, но Марк понял ее. Ее слова только укрепили подозрение, что крема Магдалены были украдены кем-то из своих. Их взял человек, на которого не могла пасть даже тень подозрения, что он совершает нечто противоправное. Проще всего было бы просмотреть видеозаписи, сделанные камерами выставочного центра, но как их получить? Если бы Магдалена позволила начать официальное расследование, то не возникло бы никаких сложностей, а сейчас у Марка были связаны руки.
Он распрощался с Эжени Каузар, заверив ее, что в ближайшее время свяжется с ней по поводу выставки. По глазам Эжени было видно, что она очень рассчитывает на продолжение знакомства, как делового, так и неофициального.
Но Марк и думать о ней забыл, как только вышел за пределы выставочного комплекса. На роль воровки Эжени Каузар не годилась, она была бы моментально разоблачена собственной службой безопасности. Магдалена не наделяла ее полномочиями для работы с экспонатами, а значит, круг подозреваемых сузился до троих человек.
Добиться встречи с Альбертом Голдштайном было не так просто. Секретарь великого художника томным голосом поведала Марку, что в данный момент мастер творит, а значит, пробиться к нему нет никакой возможности. Но разве хорошего полицейского остановит такой пустяк? Выяснить, где сейчас находится Голдштайн, было нетрудно, и Марк направился в арт-клуб "Киты", где Таурицио обычно проводил послеобеденное время.
Полицейский значок обеспечил Марку Лэнгтону беспрепятственный доступ в заведение, куда было практически невозможно попасть человеку с улицы. Здесь на каждом шагу встречались знаменитости и представители богемы, которые добились коммерческого успеха. Неудачникам в "Китах" места не было, и завсегдатаи клуба наслаждались редкими винами и изысканными закусками в обществе избранных.
Таурицио Голдштайн сидел в главном зале клуба, оформленном в духе тридцатых годов двадцатого века, и меланхолично рассматривал черно-белые фотографии на стенах. Его художественный вкус был оскорблен выбором администрации "Китов". Они поступили бы гораздо мудрее, если бы заранее посоветовались с ним и разместили фотографии иначе. Но они предпочли сэкономить и наняли какого-то второсортного дизайнера…
Вдруг внимание Таурицио привлекло незнакомое лицо. В зал вошел высокий молодой человек и принялся оглядываться по сторонам, ища кого-то. Недорогой костюм с распродажи - за это Таурицио мог поручиться - очень хорошо сидел на его стройной фигуре. Одним словом, молодой человек был из тех, что в любом обществе обратят на себя внимание.
К великому удивлению художника, незнакомец заметил его, и лицо его просветлело.
- Мистер Голдштайн? - спросил он, подходя к его диванчику.
Таурицио склонил голову.
- Меня зовут Марк Лэнгтон, - сказал молодой человек. - Я представляю интересы одного влиятельного бизнесмена из Оклахомы.
В этом году он хотел бы организовать выставку современного искусства в Сити-Холле.
А при чем тут я? - ясно было написано на скучающем лице Голдштайна. Хотя скука эта была скорее показной, чем настоящей. На самом деле Марк Лэнгтон был достаточно привлекателен, чтобы заинтересовать Таурицио.
Конечно, исключительно как типаж…
- Его очень интересуют ваши работы, - продолжил Марк, - и он поручил мне выяснить, возможно ли будет, чтобы вы взялись за оформление экспонатов.
- Я этим не занимаюсь, - пробормотал Таурицио, вглядываясь в лицо молодого человека.
В строгом смысле слова, его нельзя было назвать красивым. Слишком широкие губы, покатый лоб, небольшие, глубоко посаженные глаза - все эти черты поодиночке производили не самое приятное впечатление. Однако, взятые вместе, они делали лицо Марка необычайно выразительным и эффектным.
- Но Магдалена Мэриголд настоятельно рекомендовала вас, - задумчиво произнес Марк.
Он был готов к такому повороту и намеренно сослался на Магдалену.
- Магдалена? - улыбнулся Таурицио. - Это меняет все дело.
Значит, этот очаровательный юноша - знакомый Мэгги. Тогда понятно, как он проник в "Киты".
- Вы давно знакомы с Магдаленой? - поинтересовался Голдштайн, переходя на более дружеский тон. - Я никогда не видел вас с ней…
- Недавно, - сдержанно ответил Марк, не собираясь объяснять, что их знакомство произошло всего лишь на прошлой неделе. - Ваша работа произвела на меня неизгладимое впечатление, и я посоветовал моему боссу обратиться именно к вам.
Голдштайн довольно усмехнулся. Марк удивился, ему казалось, что художник такого уровня не должен быть падок на банальную похвалу.
Но Таурицио вообще был не таким, каким Марк представлял его себе. Он был гораздо старше, чем на фотографии в Интернете. Даже в приглушенном свете зала можно было разглядеть у него глубокие морщины под глазами и на лбу. В целом у знаменитого художника вид был скорее потасканный, чем демонический, и Марк в очередной раз подивился искусству фотографирования.
- Да, ради Магдалены я постарался на славу! - воскликнул Таурицио.
- Вам никто не помогал? - осторожно спросил Марк.
Художник метнул на него негодующий взгляд.
Марк поспешил сменить тему.
- Скажите, а вы что-нибудь меняли в экспозиции после того, как выставка открылась?
- Естественно. Магдалене все время приходят в голову новые идеи… - Таурицио запнулся. - Нет, конечно, идеи целиком мои, но ей иногда кажется…
Он замолчал. Значит, возможность взять флаконы у него была, прикинул про себя Марк.
Но зачем? Невозможно было представить себе этого солидного господина в черном ворующим крем от морщин. Даже если бы таким способом он решил вернуть себе утраченную молодость, то он вполне в состоянии купить эти средства у Магдалены, а то и просто получить в подарок. Нет, Таурицио Голдштайн в качестве подозреваемого нравился Марку все меньше и меньше.
Они проговорили еще минут десять, а в конце беседы Голдштайн весьма недвусмысленно дал Марку понять, что рассчитывает на новую встречу с ним.
- У вас незабываемое лицо, Марк, - сказал он с придыханием. - Я художник, а значит, очень впечатлительный человек, и теперь вы обязательно будете являться мне во сне…
Марк пробормотал что-то невнятное и поспешил попрощаться с великим Таурицио. Он пулей выскочил из "Китов" и рассмеялся. Вот вам и неотразимый покоритель женщин!
Марк возвратился в участок, надеясь, что Чаку повезло больше, чем ему. И Эжени, и Голдштайна представить в роли мелких воришек было практически невозможно.
Однако, судя по мрачной физиономии Рейнолдса, который первым попался Марку на глаза, ничего важного он сегодня тоже не раскопал.
- Ну как? Что выяснил? - буркнул Чак, когда Марк сел рядом.
- Ничего особенного, - признался Марк. - Недалекая педантичная девица и помешанный на собственной персоне педик. Даже попытался мне свидание назначить.
- Не повезло тебе, - сочувственно улыбнулся Чак.
Марк подробно рассказал напарнику о том, что ему удалось узнать.
- У меня примерно такая же картина. Лилиан Хиган - воплощенная порядочность. Душу продаст за "Мэриголд корпорэйшн" и кражу могла совершить разве что в состоянии помутнения рассудка.
- А Батлер?
- Этот будет поперспективнее. Хитрый тип… - Чак прищурился, вспоминая свой разговор с Лоуренсом Батлером. - Думаю, я не обманул его.
Он догадался, что я из полиции. Такой из-за денег горло родной матери перережет. Но хоть убей, не понимаю я, зачем ему понадобились бы эти блестящие штуковины.
- Может быть, ему кто-нибудь заплатил? предположил Марк.
- Опять конкуренты? - усмехнулся Чак. Батлер - доверенное лицо Магдалены, ее правая рука. Сколько же ему надо предложить, чтобы он согласился рискнуть своим положением?
- Получается, что кто-то просто так умыкнул эти кремы, и нам остается только ждать, пока их не попытаются продать? - спросил Марк.
- Черта с два, - ругнулся Чак. - Я уже успел сегодня пообщаться с Уолшем, который очень интересуется ходом расследования. Ждать мы с тобой не можем. Мы должны быстро, учти, очень быстро, разобраться, кто обчистил эту дамочку, иначе неприятности начнутся уже у нас.
Марк помрачнел.
- Надо собрать об этих четверых побольше информации, - продолжил Чак. - Может быть, выяснится, что у Хиган есть судимость за кражу или знаменитый художник Голдштайн давно умер.
- Хорошо, - кивнул Марк. - А тебе не кажется, что Магдалена могла упустить кого-нибудь из виду, когда составляла список. Что, если мы просто попросим ее изъять видеозаписи из службы охраны Сити-Холла и вместе с ней посмотрим их. Все сразу станет ясно…
- Она же не хочет привлекать внимание к краже, - скучным голосом произнес Чак. - Если бы мы могли действовать официально, то начали бы именно с этого.
- Я уверен, Магдалена сможет придумать какой-нибудь предлог.
Чак насмешливо покосился на Марка.
- Слушай, а у тебя с этой дамочкой правда что-то есть?
- Чушь! - искренне возмутился Марк.
- Ладно, не хочешь - не говори, - вздохнул Чак. - Знаешь, мне тут в голову еще одна идейка пришла. Помнишь девицу, с которой мы столкнулись на выставке. Рыжая такая, забыл, как ее зовут…
- Дженнифер, - подсказал Марк.
- Точно. Надо бы разобраться, что это за родственница такая. Живет в ее доме, а на вид очень подозрительная девица. Как раз похожа на тех, что вытаскивают кошельки, чтобы купить сигареты или выпивку.