Но он знал. Он все о ней знал.
Сдернув с нее полотенце, он вновь заключил ее в объятия:
– Джиллиан, у нас все будет хорошо. Верь мне.
– Верю. – Впервые с детских лет она не пыталась усмирить надежду, бурлившую в душе, точно пузырящееся шампанское.
Глава 11
Следующие четыре дня прошли в хлопотах: Джиллиан старалась освободить график, чтобы улететь на Воларус.
Макс звонил ей по видеосвязи дважды в день – утром и перед сном.
Между звонками он по-прежнему слал ей многочисленные эсэмэски. Трижды в день ей доставляли горячую еду, а в перерывах – легкие закуски. Иногда курьер приезжал к ней домой, иногда – в студию, а временами – и в другие, неожиданные места. Она понимала: Макс распорядился всем так, чтобы она в любом случае не осталась голодной.
Он заботился о ней, и ей это нравилось. Очень нравилось.
На Воларус Джиллиан должна была отправиться на присланном им частном самолете, оборудованном всем необходимым для удобства пассажирки.
Но когда она поднялась на борт, оказалось, что она не одна.
Джиллиан лишь несколько раз встречалась с женщиной, сидевшей в пассажирском кресле. Но понять, кто это, было несложно. Быть может, королева Оксана была не самой знаменитой из коронованных женщин мира, но ее фотографии все же временами появлялись в журналах и газетах, так что Джиллиан в любом случае поняла бы, кто перед ней.
– Добрый вечер, мисс Харрис.
Джиллиан мгновенно оценила уроки, полученные на светских раутах, которые она посещала вместе с отцом. Она присела в реверансе:
– Ваше величество.
Королева грациозно поднялась с кресла:
– Зовите меня Оксаной. Насколько я знаю, вы скоро станете моей дочерью.
Королева говорила совершенно бесстрастно, и Джиллиан не могла понять, как она относится к подобной перспективе. Черт возьми, где же Макс?
Она не верила, что эта интимная встреча была его идеей. Значит, идея королевы. О боже.
– Вы беременны от моего сына.
– Он сообщил вам? – Волна адреналина, охватившая ее в первую секунду, схлынула, и на нее навалилась невыносимая усталость. Казалось, лихорадочная работа последних дней выжала из нее последние соки. Она ощущала себя бесконечно измученной, душевно и физически. Вздохнув, она опустила сумку на сиденье. – Сообщил, конечно.
– Нет, не он.
– Демьян?
– Да.
– Но почему?
– Потому что, в отличие от моего сына, он считал, что я имею право знать, почему мой сын настаивает на тайной свадьбе и большом государственном приеме после нее. – Королева едва заметным жестом указала на одно из светлых кожаных кресел, приглашая Джиллиан занять его. Зная, что самолет вот-вот поднимется в воздух, Джиллиан, сев, тут же пристегнула ремень.
– Простите, но я спрашивала о том, почему Макс ничего не сказал вам?
Королева едва заметно подняла идеально выщипанные брови:
– Он не хотел, чтобы я считала, будто вы обманом завлекли его в ловушку, чтобы выйти замуж.
– Значит, так он пытался защитить меня? – Что ж, это характерно для Макса. Впрочем, Джиллиан предпочла бы, чтобы в этот раз он действовал иначе и сам поговорил со своей матерью. – Но вы бы все равно узнали.
Королева, кивнув, опустилась на свое кресло.
– Конечно. Если бы он мыслил с обычной для него ясностью, он бы прекрасно понимал это.
– По-моему, он мыслит, как всегда, четко.
– Вы уверены?
– Да. – Тело Джиллиан охватил жар. Она почувствовала, как подступает тошнота, с которой, как она надеялась, было покончено.
Королева стремительно подошла к ней, положив руку ей на лоб:
– Вам нехорошо? Вас тошнит?
Сглотнув, Джиллиан кивнула. Через несколько мгновений перед ней, как по волшебству, появились стакан минеральной воды и несколько крекеров. Королева вернулась на свое кресло, тщательно пристегнувшись. Пилот запустил двигатели. Джиллиан откусила печенье и сделала несколько глотков воды, пытаясь успокоить сердцебиение, пока самолет, ускоряясь, бежал по взлетной полосе. Что это с ней? Обычно она испытывала нечто подобное лишь в присутствии собственной матери. Оказывается, общество королевы вызывает у нее ту же реакцию.
Королева тихо сказала несколько слов стюарду, и тот скрылся в конце салона. Ее глаза, так похожие на глаза ее сына, невозмутимо изучали Джиллиан. По крайней мере, королева казалась невозмутимой, но Джиллиан догадывалась, что под личной королевской невозмутимостью бушует шквал эмоций.
– Вам лучше? – поинтересовалась королева.
– Да. Как вы узнали, что мне нехорошо? – спросила Джиллиан, ведь королева сидела в кресле и даже не смотрела на нее!
– У вас очень выразительное лицо.
Значит, то, что ее вот-вот вырвет, было написано у нее на лице? Как мило.
– Я понимаю.
– Вам предстоит над этим работать.
Придется – по крайней мере, если она собирается остаться с Максом. И разумеется, королевой. Оксана явно не нуждалась в ее согласии. Джиллиан сделала еще глоток воды, готовясь провести ближайшие несколько часов в обществе королевы Воларуса. При этой мысли желудок Джиллиан угрожающе заурчал, и ей пришлось успокоить его очередным глотком минералки.
Она готова была убить Макса. С его блестящим макиавеллиевским умом он должен был догадаться о том, что замышляет королева, и предотвратить ее появление!
– Не уверена в том, что означает выражение вашего лица, но мне кажется, оно изобличает некоторые затруднения.
– Возможно, вы правы.
– Вас смутило мое появление.
– Да. – Не было смысла отпираться. Тот факт, что Джиллиан чуть не потеряла сознание, говорил сам за себя.
– Максим по праву своего рождения облечен обязанностями, всю тяжесть которых могут постичь немногие. Тем более им соответствовать.
Джиллиан кивнула, не очень понимая, к чему клонит королева.
– Я знаю об этом, – ответила она. – У него очень сильно развито чувство долга.
– Некоторые говорят, что слишком сильно.
– Вряд ли вы сами так считаете.
– Я уже не та наивная идеалистка, какой была, когда только взошла на престол. С годами я поняла, что счастье моего сына не менее важно, чем выполнение им своего долга перед страной.
Джиллиан не смогла сдержать удивленного возгласа. Королева скупо улыбнулась:
– Я знаю, и Макс, и его отец сочли бы эту мысль чуть ли не изменнической.
– Но… – Джиллиан умолкла, поняв, что не хочет расспрашивать королеву о том, что заставило ее в какой-то момент предпочесть счастье долгу.
Да, ее жизнь проходит на глазах у толпы. Но она не обязана раскрывать каждому свою душу.
– Я хотела бы задать вам вопрос, – продолжала королева. – И я была бы очень благодарна вам за честный ответ. Хотя с вашей экспрессивностью вам вряд ли удастся скрыть правду, – ласково проговорила она удовлетворенно.
– Конечно. – Джиллиан сделала еще один глоток воды. Тошнота не отступала.
Королева довольно кивнула:
– Скажите, вы забеременели специально, чтобы заставить моего сына жениться на вас?
Джиллиан закашлялась, поперхнувшись очередным глотком минералки – или королевским вопросом? Оксана нажала кнопку, и в салоне мгновенно материализовался стюард с льняной салфеткой и еще одним стаканом воды. Ловко проделав все необходимое, он удалился, унося мокрую салфетку и полупустой стакан.
– Мой вопрос шокировал вас. И расстроил. – На лице Оксаны отразилось легкое сожаление.
Сделав несколько глубоких вдохов, Джиллиан хмуро посмотрела на королеву, яростно сверкая глазами.
– Использование сарказма в дипломатической беседе может привести к непредсказуемым последствиям, – проговорила королева.
– Как и неуместные вопросы.
– Туше.
– Я не искательница богатства.
– Многих людей власть привлекает сильнее денег.
– В Максе меня привлекает только одно – он сам, – искренне проговорила Джиллиан.
Глаза королевы едва заметно расширились от удивления.
– Демьян утверждает, что вы не сообщили Максу о своей беременности.
– Демьяну стоит завести новое хобби, помимо слежки за мной.
Губы королевы изогнулись в едва заметной улыбке, в ее темных глазах заплясали искры.
– Он шпионил не за вами лично.
Джиллиан взглянула на Оксану. Она не желала оказаться втянутой в словесную баталию без особой надежды выйти победительницей.
Ее опыт общения с богатыми и знаменитыми научил ее: сила – в молчании.
Королева кивнула. Казалось, Джиллиан подтвердила какие-то ее тайные мысли, хотя обе они не произнесли ни слова.
– Почему же вы сразу не рассказали моему сыну о своей беременности?
– Мне показалось, что с этим лучше подождать.
– Зачем? Или вы полагали, что чем больше будет срок беременности, тем сильнее мой сын захочет признать свое отцовство и назвать ребенка наследником дома Юрковичей?
– Нет.
Неужели королева считала ее эгоисткой, способной так жестоко манипулировать чужими чувствами?
Джиллиан вдруг охватила тоска. Она была полна надежд – и вот сомнения и явное неодобрение королевы вновь заставили ее усомниться в том, что их брак основан на любви, а не на необходимости.
Она вновь и вновь твердила себе: пусть он не любит ее, и все же их связывает нечто особенное. Но долго ли они будут вместе, если королева не одобряет их и полна решимости разорвать ее отношения с будущим королем?
Изо всех сил стараясь скрыть свои чувства, Джиллиан проговорила:
– Одиннадцать недель назад ваш сын бросил меня, потому что медицинское обследование показало, что у меня есть проблемы с фаллопиевыми трубами.
– Максим не говорил мне об этом. – Лицо королевы по-прежнему оставалось невозмутимым.
– Но вы знали об этом.
– Конечно. Демьян приобрел свои привычки не у чужих людей.
– Это шутка? – Джиллиан она казалась совсем не смешной.
– Возможно. – Губы королевы вновь изогнулись в полуулыбке.
Джиллиан замолчала. Но королева не собиралась прерывать разговор:
– И все же мне хотелось бы понять, почему вы не сообщили моему сыну о своем состоянии.
– Не о состоянии, а о ребенке.
– Простите. Я не хотела вас обидеть.
Не хотела? Неужели? Джиллиан покачала головой:
– Вы прекрасно нашли бы общий язык с моей матерью.
– Думаю, в этом вы ошибаетесь. – В глазах королевы на мгновение мелькнула неприязнь. Оксана явно не испытывала симпатий к южноафриканской феминистке.
– Здесь я готова вам поверить.
– Я действительно не намеревалась задеть вас.
– Мне трудно в это поверить. Меня убедили, что в искусстве дипломатии вы не уступаете своему сыну.
– Возможно, не только моему сыну последние события причинили беспокойство.
Что ж, теперь Джиллиан отлично понимала, как относится королева к ней и ее ребенку – они причиняли беспокойство.
– Я не сказала Максу о ребенке, поскольку мои проблемы с фаллопиевыми трубами никуда не делись. Если у меня случится выкидыш, мы окажемся в той же точке, что и десять недель назад. – Эти слова вновь напомнили Джиллиан о том, о чем она стремилась забыть ради свадьбы с Максом. – Я опять окажусь неподходящей кандидатурой на роль принцессы.
– Максим – вечный оптимист. Наверное, он решил игнорировать эту возможность?
– Да.
Королева, казалось, слегка оттаяла:
– Почему вы так боялись за свою беременность?
– Выкидыши случаются чаще, чем принято думать. А стресс еще увеличивает риск.
– Стресс от расставания с любимым человеком был для вас очень силен.
Королева была права, хотя Максу Джиллиан об этом не говорила. Она кивнула.
– Вы считали себя неполноценной и боялись, что из-за переживаний потеряете этого чудом зачатого ребенка.
Джиллиан не знала, как королева додумалась до этого. Но это было правдой. Она вновь кивнула.
– Макс об этом не подозревал?
– Разумеется. Он не знает, каково это – чувствовать себя неполноценной.
– Спасибо.
Джиллиан увидела, что королева улыбается.
– Моя бабушка считала бы, что вы отлично воспитали его, – проговорила она.
– Ваша бабушка – весьма колоритный персонаж.
– Вы правы.
Действительно, бабушка добавит красок в жизнь королевской семьи Воларуса.
– Но надо сказать, я отлично понимаю вас. Я знаю, каково это – ощущать себя неполноценной. – Глаза королевы потемнели, в них отразилась печаль. – После рождения Максима я потеряла троих детей.
– Мне очень жаль, – вздохнула Джиллиан.
– Спасибо вам. Бывает боль, от которой невозможно избавиться.
А ведь королевская чета поженилась лишь ради рождения наследников! Наверное, от этого трагедия стала для них еще горше.
Королева задумчиво смотрела в просторное окно салона на стремительно темнеющее небо.
– Я была бы счастлива завести целую кучу детишек.
Эти слова, произнесенные королевой, привыкшей держать чувства в узде, поразили Джиллиан. Оксана подняла взгляд, ее темные глаза встретились с глазами молодой женщины.
– Наверное, вам трудно это представить.
Ей очень хотелось солгать, но это стало бы неуважением к королеве.
– Да, очень трудно.
– Выкидыши и крушение нашей семьи, которая существует лишь на бумаге, заставили меня по-иному взглянуть на мир. Но одно осталось неизменным – моя мечта о детях. Поэтому я всегда привечала Демьяна.
– Макс считает, что вы замечательная мать.
Наверняка Демьян думал точно так же. И она многому научила его.
– Рада это слышать. Увы, как мне кажется, воспитывая Макса, я слишком много говорила о долге и слишком сильно предостерегала его от любви.
– Значит, вы понимаете, что Макс женится на мне не по любви, а от чувства долга. – Непрошеные слезы вновь навернулись на глаза Джиллиан. Неудивительно, что королева жалеет о том, что ее воспитание сделало возможным то, что произошло. – Я это тоже понимаю.
Как бы истово Джиллиан ни верила в обратное, это было так.
– Значит, вы не верите, что он женился бы на вас, если бы не ребенок?
– Нет, не женился бы. – Она же рассказала, что Макс бросил ее одиннадцать недель назад. Неужели королева пропустила это мимо ушей?
– Для человека, которым движет лишь чувство долга, он уделяет вам слишком много внимания. По крайней мере, в те дни, что он провел на Воларусе.
– Он очень ответственный. А теперь он чувствует, что отвечает еще и за меня.
Какой же дурой она была, думая, что за его заботой кроется что-то еще!
Если не любовь, то хоть что-то.
Это правда.
– Надеюсь, вы не считаете, что мой сын не беспокоится о вас.
Джиллиан чуть не фыркнула в ответ. Разумеется, не считает. Конечно, Макс беспокоится о ней – ведь она вынашивает его ребенка!
– Ваш сын не любит меня. Он ясно дал мне это понять.
– Неужели? – На лице королевы появилось почти виноватое выражение. – Он объяснил почему?
– А вы можете объяснить, почему люди любят друг друга? – Джиллиан пыталась остаться невозмутимой, но безуспешно: ее голос дрожал от сдерживаемых слез.
– Он боится любить. Так я воспитала его.
Что ж, взгляды матери, безусловно, повлияли на Макса. Но ведь главная проблема была в том, что он чувствует, а не в том, как он относится к этим чувствам.
– Да, он не верит в любовь. Но если бы любил меня, он бы признался в этом.
– Похоже, вы недооцениваете его силу воли.
Джиллиан пожала плечами. У нее не было сил, чтобы спорить с королевой по поводу чувств. К тому же она понимала, что той хотелось обсудить с ней куда более важные вещи.
– Ваше величество, я вас не понимаю. Вы что, хотите откупиться от меня?
– Я все-таки настаиваю, чтобы вы называли меня по имени. Нам все же предстоит породниться. – На какое-то мгновение в безупречных чертах королевы отразился страх. – Что же касается вашего вопроса – нет, я не планирую ничего подобного.
– И все же вы считаете, что я обманом заставляю вашего сына жениться на мне.
– Я так не считаю.
– Но… – Джиллиан вдруг замолчала, не в силах произнести ни слова.
Что это значит? Королева… Оксана только что озвучила мысль, с которой Джиллиан в глубине души была абсолютно согласна. Да, Макс настоял на браке – но им двигало лишь чувство долга и забота о будущем наследнике. Глупо было с этим спорить. Они оба попали в ловушку. Вина за это камнем лежала на сердце Джиллиан. И все же, хоть она и не пыталась сознательно заманить его в эту западню, в глубине души она была счастлива.
– Я хочу, чтобы вы вышли замуж за моего сына, – решительно проговорила королева.
– Простите, но мне трудно в это поверить.
– Еще раз прошу прощения. Обычно я не позволяю себе так глупо высказывать свои желания.
Вот в это Джиллиан поверила сразу.
– Признаюсь, мне неприятно было думать, что вы хитростью заставили Максима жениться.
– Как вы заставили его отца.
К ее удивлению, королева не выказала ни капли гнева, лишь сокрушенно покачав головой:
– Мы с Федиром не обманывали друг друга. Ему нужна была моя матка, а мне – он.
– Макс думает, что вы просто хотели стать королевой.
– Максим видит в родителях лишь самое лучшее. Так обычно бывает с детьми.
– В этом вы правы.
– Федир всегда любил ту женщину, даже после рождения Максима. Наверное, мне следовало бы радоваться, что она не зачала, но я не вижу в этом ничего хорошего. Федир всю жизнь хотел еще детей.
– Я думала, что графиня бесплодна.
– Она никогда не обращалась к врачам. Федир не мог жениться на ней до смерти своего отца лишь потому, что она была разведена.
– А потом – потому, что вы стали его женой.
– Он не хотел разрушать наш брак. Отказался, даже когда я предложила ему.
– Он неправильно толковал свой долг перед страной. Как и Макс.
– В них обоих чувство долга очень сильно. Слишком сильно. Но неправильным я бы его не назвала.
– Вы чувствуете так же, как они. Вы же остались с ним.
– Конечно. Мой сын однажды станет королем. Ему понадобятся мои наставления. А ведь есть еще Демьян. Родители бросили его ради собственных амбиций. Я нужна ему не меньше, чем Максу.
– Значит, для вас главное – дети.
– Разумеется.
– В этом я с вами согласна.
– Поэтому вы хотите выйти замуж за Максима?
– Да.
– Вы любите его.
– Всей душой.
– И поэтому вам так трудно? В ваших прекрасных голубых глазах я вижу боль и страдание.
– Он никогда не полюбит меня. – Эти слова, как тяжкий камень, придавили душу Джиллиан. – Это чувство не вырастает из ничего.
– У вас будут ребенок, общие интересы, совместный опыт… Разве это ничего?
– У вас с королем Федиром все это было. Но он так и не полюбил вас.
– Его сердце уже было занято.
– Это не главное.
– Вы так думаете? Не уверена, но полагаю, вы правы. Но тогда… ночами, когда мы пытались зачать ребенка… он выкрикивал ее имя.
Казалось, это интимное признание королева сделала неожиданно для себя.
– О боже… Если бы Макс сделал нечто подобное, вряд ли ему удалось бы сбежать из кровати без серьезных травм.
– И правильно, – рассмеялась королева. – Может, хороший пинок и Федира привел бы в чувство.