– Ты носишь моего ребенка. Это делает меня собственником, включает инстинкты предков.
– Ох! – изумленно выдохнула Джиллиан.
– Между прочим, я читал, что многие беременные хотят секса сильнее, чем раньше.
– Я… – Она сама не знала, что думает по этому поводу. Она всегда хотела его и не чувствовала, что гормоны беременности что-то добавляют к этому желанию.
– Но, насколько я знаю, на отцов это не распространяется. – Теперь в его намерениях сомневаться не приходилось. Макс хотел ее. И это было не просто желание приятно провести время в постели. Макс хотел обладать ею, матерью своего ребенка, во всех смыслах – и в этом тоже.
Поймав его взгляд, Джиллиан вздрогнула.
– Тебе холодно? – промурлыкал он, подвигаясь ближе. – Давай я тебя согрею.
– Мне не хо… – Но он не позволил ей закончить фразу, приникнув к ее губам в поцелуе, жадно требуя ответа. И подчинения.
Ее тело, только что в страхе отталкивавшее его, подчинилось тут же, не раздумывая. Она приникла к нему, ее губы распахнулись, принимая его. И он, подобно своим грубым пещерным предкам, тут же воспользовался ее приглашением. Его язык сплетался с ее, его пальцы поглаживали ее шею, затем спустились к плечам, и, наконец, его ладони обхватили ее груди. Это прикосновение будто пронзило ее жаждущее тело насквозь. Застонав, она теснее прижалась к нему. В ответ он издал торжествующий рык, полный животного экстаза.
Внешне Макс был настоящим принцем, цивилизованным и лощеным. Но в его груди билось сердце дикого казака. Он никогда не смирится с частью – ему нужно все. Теперь она понимала это абсолютно ясно. Ему недостаточно надеть ей на палец кольцо и назвать ее своей принцессой. Он хочет обладать ею целиком – овладеть ее телом, разумом и душой.
И она отдаст их ему, как обещала.
Согласие стать его женой потребует от нее многого, о чем она и не задумывалась десять недель назад.
Джиллиан вновь вздрогнула. Рука, лежавшая на ее плече, тяжело и решительно двинулась вниз. Его крупная мужская ладонь гладила и мяла ее ягодицы, без слов заявляя о своем полном и безраздельном владении ее телом.
Он прижал ее ближе. Теперь их разделяла только одежда. Его твердеющий член вжался ей в живот. Он требовательно раздвинул бедром ее ноги, прижимаясь им к ее вульве. В этой позе, бережной и невероятно сексуальной, он мягко прижимал бедром ее клитор, но и этой легкой ласки оказалось достаточно, чтобы она задрожала в экстазе.
Она гладила его шею, ерошила пальцами шелковистые каштановые волосы на затылке, слегка подергивая прядки – не в попытке оттолкнуть его голову, но лишь от возбуждения. Его поцелуй стал глубже и требовательнее. Слегка согнув ногу между ее бедер, он крепко схватил ее за ягодицы и придвинул плотнее к себе. Теперь он сильнее стимулировал клитор, и ее желание стало почти болезненным.
Она мечтала сбросить одежду, но не могла сказать об этом, не в силах прервать их поцелуй. Его ладонь мяла ее ягодицы, подсаживая все выше на его бедро, его пальцы дотянулись до внутренней поверхности бедер. Каждое его движение было наслаждением. Джиллиан казалось, что оргазм настигнет ее раньше, чем они сбросят одежду. Макс, казалось, изо всех сил торопился доставить ей максимум наслаждения. Обычно он вел себя иначе. Но он ведь сам признался, как отчаянно тосковал по ней!
Было ли дело в гормонах беременности или лишь в отчаянной тоске по нему и долгом отсутствии секса, Джиллиан не знала. Да и не хотела знать. Страстный секс был именно тем, что ей было нужно. Она не хотела, чтобы он относился к ней как хрупкому сосуду лишь потому, что она носит под сердцем его ребенка. Она хотела всей душой почувствовать его желание.
Глава 9
Джиллиан согласилась посвятить свою жизнь мужчине, который ее не любил.
Лишь его бурная страсть, его желание давали надежду на их общее будущее.
Его руки проникли под пижаму, к обнаженной груди. Погладив болезненно напрягшиеся соски, он начал ласкать пальцами кожу вокруг них. Она застонала, не желая скрывать всю силу своего желания. По крайней мере, в сексе они были совершенно честны друг с другом и понимали друг друга с полуслова. Она надеялась, что так будет всегда.
Это была не любовь, но и не просто вожделение – слишком сильна была ее любовь к нему, и слишком безраздельно было его чувство собственничества.
Он легко погладил ее сосок, и она вскрикнула, не отрываясь от его жадных губ.
Он прервал поцелуй торжествующим криком:
– Моя!
– Ты еще самонадеяннее, чем я думала.
Его темные глаза сверкнули.
– Признай это. Ребенок в тебе и ты, женщина, которая носит его, – вы мои!
– Да, твои. Но помни: ты отвечаешь за наше благополучие и за то, чтобы мы ни в чем не нуждались.
Впрочем, у нее была работа, которая могла обеспечить ее.
– Я знаю, – откликнулся Макс. Его красивое лицо стало серьезным. – Ты боишься, что я причиню тебе такую же боль, какую отец причинил моей матери. Но этого не будет.
– Твой отец не мог причинить твоей матери такую же боль, как ты – мне. – Даже если бы его мать по-своему любила короля Федира, когда потребовала свадьбу в обмен на ребенка.
Глаза Макса удивленно расширились, но в них мгновенно сверкнуло понимание.
– Потому что ты любишь меня.
– Да.
Если бы королева Оксана любила короля Федира так, как Джиллиан любила Макса, она никогда не обрекла бы его на безрадостную жизнь женатого человека, вынужденного украдкой встречаться со своей истинной любовью. Его счастье было бы для нее главным. Как счастье Макса для Джиллиан. Если бы она считала, что их брак будет для него несчастьем, она отказалась бы от свадьбы. Она была в этом уверена.
– Ты все время говоришь об этом. Это потому, что я не горю ответить тем же? – спросил Макс, продолжая ласкать ее и заставляя таять от удовольствия.
– Для тебя это важно? – выдохнула Джиллиан.
На секунду в его глазах мелькнуло смущение и тут же исчезло.
– Теперь мне кажется, что да.
– Тогда я буду и дальше говорить об этом.
Кто знает? Быть может, когда-нибудь он сумеет до конца постичь смысл слова "люблю". Джиллиан остается лишь надеяться, что он однажды почувствует любовь именно к ней, а не к другой.
– Прекрати! – вдруг резко приказал Макс.
– Что?
– У тебя в голове опять бродят эти мрачные мысли.
– Откуда ты знаешь?
– У тебя лицо становится такое, как будто тебе угрожает потеря всех радостей жизни.
Джиллиан опустила глаза. В этот момент она вовсе не радовалась его сверхъестественному умению понять ее.
– Не глупи, – отрезала она.
Разочарованно вздохнув, он вновь приник к Джиллиан губами. Теперь он покрывал поцелуями ее шею. Она вспомнила, сколь умело он доводил ее до экстаза: удовольствие, столь же острое, как и раньше, пронзало все ее тело.
Она вновь ощущала себя на грани оргазма. Но на сей раз Макс не прерывал процесс разговорами: он быстро довел ее до экстаза, еще не успев коснуться ее клитора.
Она, даже не пытаясь сдержаться, кричала от удовольствия, в то время как ее тело содрогалось в сильнейших судорогах оргазма.
Потом он раздел ее прямо в кухне, сам мгновенно скинул с себя одежду и, подхватив ее под бедра и широко раздвинув их, удерживал ее на весу мощными мускулами своего почти двухметрового тела.
Его эрегированный член прижимался к ее разбухшему клитору и вульве, истекавшей соком в ожидании его вторжения.
Он помедлил. Мышцы его шеи бугрились от напряжения.
– Ты – единственная женщина, с которой я когда-либо занимался сексом без презерватива, – произнес он.
– Даже когда ты был молод и глуп? – выдохнула она, чувствуя, как его член входит в ее вагину – пока лишь на пару сантиметров.
– Молодым я был, а вот глупым – нет.
– Но ты, встречаясь со мной, никогда не переживал из-за половых инфекций.
– Я видел твои медицинские документы.
– Что ж, разумно.
– Хочешь правду?
– Всегда.
– На самом деле мне это и в голову не приходило.
Он даже не думал об этом. При этой мысли она почувствовала, как что-то теплеет в душе.
– Отлично, – улыбнулась она.
– Хоть и непрактично.
– Я бы так не сказала.
– Ты бы умерла от смущения, – усмехнулся он.
– Не уверена, что не умру от него при встрече с Демьяном.
– Не умрешь.
После этих слов сдержанность покинула Макса, и он резко вонзил в нее член на всю длину. У него вырвалось удовлетворенное рычание, и, словно в ответ, Джиллиан накрыло новой волной желания, которое, казалось, лишь возрастало от ощущения его плоти в себе.
С лица Макса слетели последние остатки цивилизованности. Он овладевал ею по-животному грубо, и каждое его мощное, резкое движение накрывало Джиллиан волной экстаза. Оба тяжело дышали.
– Больше никогда… – выдохнул он сквозь сомкнутые зубы, продолжая двигаться в ней. Ее клитор пульсировал от невыразимого удовольствия.
– Больше никогда, – согласилась Джиллиан, не понимая до конца, с чем соглашается, но чувствуя, что он ждет от нее согласия.
– Десять недель – это слишком долго.
Без секса, поняла она. И хотя Джиллиан полагала, что он нуждается в ней не только эмоционально, но и физически, она понимала: его неукротимая страсть может стать одной из гарантий их отношений.
– Но теперь ты опять моя, – заявил он, проникая в нее как можно глубже, будто заставляя ее навек запомнить, кому она принадлежит.
Впрочем, она и не сомневалась.
Джиллиан ничего не сказала. Да слова и не были нужны. Ее тело восторженно соглашалось с его притязаниями. Где-то внутри у нее возникло сладостное напряжение, становившееся все сильнее, сильнее… сильнее… И наконец, взорвалось новым сильнейшим оргазмом.
На этот раз он кончил одновременно с ней. Его член, казалось, разбух еще сильнее, ее экстаз уже граничил с болью… и наконец она почувствовала, как горячее семя толчками выплескивается в ее вагину.
Макс уткнулся лицом в ее шею. Его мускулистая грудь вздымалась резкими толчками. Хрипло дыша, он вытолкнул из себя единственное слово:
– Moja.
"Моя".
Несмотря на животный экстаз совокупления, Джиллиан вдруг ощутила в нем ту же эмоциональную глубину, что и той ночью десять недель назад. Слезы навернулись ей на глаза.
Казалось, Макс неведомым образом догадался о ее состоянии. Подняв голову, он взглянул на нее:
– Слишком сильно?
– Нет! – воспротивилась она.
– Тогда откуда слезы?
– Не знаю.
– Гормоны?
– Может быть, – нерешительно проговорила она.
– Интересно. – Он сузил глаза. Затем, взяв ее за левую руку, он поднес к губам палец с кольцом и поцеловал его. Чувство собственничества ясно читалось в его темных глазах.
А вот потом он стал истинным джентльменом. Осторожно высвободив Джиллиан, он поставил ее на пол, продолжая бережно поддерживать в объятиях. Затем он нежно поднял ее на руки и отнес в ванную. Ванна Джиллиан ничуть не походила на ту, что стояла в его пентхаусе: в нее едва помещался один человек. Вряд ли они уместились бы в ней вдвоем, разве что под душем. Но Джиллиан чувствовала, что он думает совсем о другом.
Ей мучительно не хотелось отрываться от него. Впрочем, она не сказала ни слова, когда он осторожно опустил ее на край ванны. Затем, включив кран, он стал сыпать в воду соль – ту самую, что ей особенно нравилась. Джиллиан смотрела, как вода поднимается все выше, и тихо радовалась, чувствуя, как его рука, размешивающая соль, касается ее бедра.
– Запах розмарина напоминает мне о тебе.
– Выходит, розмарин – трава, навевающая воспоминания?
– Нет, просто им пахнет твоя соль для ванны. Розмарин и мята. Очень люблю этот запах.
Он уже как-то упоминал об этом. После этого она отказалась от других ароматов для ванны. Впрочем, теперь она предпочла промолчать об этом, ограничившись кратким:
– Я тоже.
Кивнув, Макс вновь подхватил ее и аккуратно опустил в воду.
– Я могу сама, – запротестовала Джиллиан. – Я беременна, а не беспомощна.
– Мы так страстно занимались любовью, что теперь я имею право позаботиться о тебе, – откликнулся он.
– Ты слишком раскомандовался.
– А ты слишком независима.
– Если тебе нужна женщина, которая присосется к тебе, как пиявка, тебе придется найти другую.
– Мне не нужна пиявка. Хотя, если ты иногда будешь присасываться ко мне, я буду только рад, – пробормотал он.
– Я думала, такие мужчины, как ты, ненавидят женщин-пиявок, – удивленно проговорила Джиллиан.
– Уж не знаю, откуда у тебя столь глубокие познания по части мужчин, похожих на меня. – Осторожно намыливая ее глицериновым мылом, он слегка нахмурился. – Имей в виду: если ты присосешься ко мне, я не буду против.
– Будешь.
– Позволь мне самому решать.
– Когда ты раздражаешься, ты начинаешь говорить официальными фразами, ты в курсе?
– Мне уже говорили об этом.
– И хорошо. Тебе стоит знать о том, что может помешать в дипломатических или деловых переговорах.
– Для моей страны это часто одно и то же.
– Наверное, не только для твоей.
– Возможно, ты права. – Он продолжал нежно намыливать ее тело.
– Ты все-таки любишь командовать.
– Уверен, ты легко это выдержишь.
– Ты слишком сильно веришь в меня.
– Разумеется. Не зря я выбрал тебя своей принцессой.
– Для тебя все в мире либо черное, либо белое?
– Я знаю, что должен сделать. Знаю, чего хочу. И знаю, как этого добиться. – Взяв большую пушистую мочалку, он начал нежно растирать ею кожу Джиллиан, не забывая уделить внимание каждому пальчику на руках и ногах.
– А к чему отношусь я: к тому, что ты должен сделать, или к тому, чего ты хочешь? – спросила Джиллиан, не веря до конца, что действительно хочет услышать ответ.
– После того, чем мы занимались еще десять минут назад, ты еще спрашиваешь?
– Считай, что я так к тебе присасываюсь.
Неожиданно Макс улыбнулся. Взглянув ей в глаза, он улыбнулся:
– Тебя я хочу. И очень сильно.
Что ж, пусть он не любит ее. И все же это не только чувство долга.
* * *
Макс бережно обнимал спящую Джиллиан. Ее лицо во сне было мягким и беззащитным. Казалось, она не скоро проснется.
Солнце взошло полчаса назад. Но, несмотря на насыщенный утренний график, Макс не спешил подниматься с постели.
Ему казалось, что он с трудом избежал катастрофы, хотя сам не понимал, как это ему удалось.
Он не знал, почему Джиллиан все же согласилась выйти за него замуж.
Разумеется, она думала о будущем ребенка. Кроме того, она все еще любила Макса. Но эти две причины не казались ему достаточными для того, чтобы решиться дать согласие на свадьбу, не дожидаясь второго триместра.
Может, все дело в сексе?
Конечно, их сексуальная совместимость поражала, но достаточно ли ее, чтобы заставить Джиллиан отказаться от своего стойкого предубеждения?
Конечно, он был счастлив, что она согласилась выйти за него замуж. И все же ему не нравилось, когда мотивы, движущие другими, оставались скрытыми от него. Было ли дело в его воспитании или в его нынешнем положении, но, так или иначе, ему недостаточно было просто знать факты. Он должен был разобраться в причинах.
Его жизнь представляла собой совокупность тщательно организованных ячеек. Ячейка Джиллиан была уничтожена после того, как он узнал о результатах ее медицинского обследования. Сделав ей предложение, он тем самым создал новую ячейку, которая должна быть абсолютно понятной и надежной.
Пока это было не так.
И все же он был счастлив, что Джиллиан согласилась стать его женой. Она заполнила собой пустоту, о существовании которой он раньше и не подозревал.
Он ощутил эту пустоту лишь в последние месяцы, впервые осознав, что выполнение возложенных на него обязанностей – далеко не все, что нужно ему от жизни.
Невероятный секс, несколько дней задушевного общения – и пустота исчезла. Теперь, воображая, что она может вернуться, он ощущал тоскливую тяжесть в груди.
Он больше никогда не отпустит от себя Джиллиан.
Она считала брачный контракт своей защитой. Для Макса это соглашение было защитой их семьи. Он не хотел повторить судьбу родителей: его брак станет настоящим союзом на всю жизнь.
Макс расслабленно накрыл пальцами ее кисть. Крупный квадратный бриллиант давил на ладонь, даря ему глубокое удовлетворение.
Дорогая безделушка означала, что эта женщина принадлежит ему безраздельно. Но этот знак отличался от тех, что оставили на ее груди и шее его губы во время прошедшей ночи любви.
Желание владеть ею и самому отдаться в ее власть жгло его тело.
Да, он был собственником. Как будущий король, он знал, что такое абсолютная преданность. И ждал ее.
Его изумляло другое: его собственное настойчивое стремление без остатка принадлежать ей. Быть ее женихом, а затем и мужем, отцом ее детей, единственным мужчиной в ее жизни и в ее постели.
– Что за мысли тебя разбудили? – спросила Джиллиан. В ее сонном голосе сплетались желание и любопытство.
– Ты о чем? – переспросил он.
Она заворочалась, и его твердеющий член уперся ей в бедро.
– А ты как думаешь?
– А, ты об этом?
– Да, об этом. – Она засмеялась, и от этого звука его член восстал во всей своей силе.
– О том, что я хочу тебя? Это не новость.
– Не новость. – Ее прекрасные голубые глаза поймали его взгляд. – Но мне это нравится.
– И мне.
– И что мы будем делать? – игриво спросила она.
Теперь пришла его очередь расхохотаться. Не в силах остановиться, он накрыл своими смеющимися губами ее рот. И тут же его накрыло мощной волной желания, которое умела пробудить в нем лишь она одна.
Они занимались любовью долго, страстно и утомительно. Джиллиан была упоительна, и Макс вновь испытал укол счастья оттого, что она согласилась выйти за него замуж.
А потом она уютно устроилась в его объятиях. Раньше ей редко выпадала такая возможность, но теперь с каждым днем он сам все больше жаждал этого.
Увы, он не мог бесконечно предаваться этому удовольствию. Его сегодняшний день был расписан по минутам задолго до вчерашнего вечера: ему и так пришлось отменить телефонную конференцию, назначенную на раннее утро.
В конце концов Макс вылез из постели.
– Мне сегодня еще лететь на Воларус, – произнес он с печалью, масштаб которой ему было трудно признать даже самому себе.
От него не укрылось, что она не сделала ни малейшей попытки удержать его. Да, мужчина, подобный ему, мог лишь порадоваться такой реакции своей любовницы. Впрочем, она, конечно, была гораздо больше чем любовницей. Джиллиан Харрис была женщиной, рядом с которой он мечтал провести всю жизнь.
Она любила его, и все же ее счастье не зависело от его присутствия.
А вдруг ее присутствие окажется для него более необходимым, чем его присутствие для нее? Эта мысль ему не понравилась.
Она уселась в кровати, натянув на грудь простыню и плед. Подобная скромность была явно неуместной. Но ему она на удивление нравилась.