На нее навалилась усталость, она вернулась к камину и стала раздеваться. В виде исключения она заплела свои длинные волосы в косу, не расчесав их предварительно, и, совершенно обессиленная, забралась под одеяло. Пышная пуховая постель обняла ее тело, убаюкивая. Но она не переставала напряженно думать.
Ясно было, что миссис Тайлер заранее невзлюбила ее. Уэйд был еще слаб, и некрасиво было бы втягивать его в какую-либо войну между ними. Она должна приложить все усилия, чтобы умилостивить эту старую леди с красивыми руками и сильной волей и избавить Уэйда от трений между матерью и женой.
Огонь в камине затухал, угли потрескивали и бормотали про себя, рассыпались в пепел, в остальном и дом и весь холм казались неподвижными. Только отдаленные незнакомые звуки гавани долетали до нее через открытое окно. То и дело раздавались гудки каких-то кораблей или звон склянок - звуки, которых она до этого момента не замечала, а теперь они внезапно заполнили ночь треском.
Она закрыла глаза и подумала о странном мальчике в соседней комнате, и горло ее перехватило от жалости. Какая ужасная вещь для ребенка - сказать, что отец не любит ею и что он не любит отца! Должно быть, Джемми очень сильно любил мать и страшно тоскует по ней. Лоре надо как-то попытаться немного заполнить это одиночество, помочь ему в этом мире, который, должно быть, кажется ему враждебным.
Ей вдруг захотелось узнать, как умерла Вирджиния. Об этом Уэйд никогда не говорил, не хотел рассказывать. Может быть, болезнь его жены была внезапной и мучительной и оставила такой глубокий и болезненный след, что он не в силах был выразить это словами. Она должна думать об этих двоих, мальчике и мужчине, и забыть себя. Так же, Как ее отец после смерти своей жены нашел удовлетворение в служении другим.
Но Мартин не стал бы спать в той комнате напротив, через холл. И сейчас она больше не чувствовала себя умудренной, а наоборот, очень юной и растерянной. Лора прижалась щекой к подушке, мокрой от слез. Слезы - признак слабости, она нетерпеливо смахнула их. Доктор всегда говорил, что человек может сделать то, что должен, если у него хватит духу попытаться. И вот чего-чего, а духу у Нее хватало. Об этом ее отец позаботился.
Только бы утихла тупая боль одиночества.
III
Звуки порта разбудили ее рано субботним утром, и она некоторое время лежала, прислушиваясь к ним, нежась в теплой постели. Депрессия и тревоги прошлой ночи прошли, и она чувствовала энергичную готовность встать и встретить новый день. Но в комнате было холодно, как в леднике.
Пока она лежала, собираясь с духом, чтобы выскользнуть в холодный воздух, стук Элли в дверь возвестил о прибытии горячей воды. Маленькая женщина вошла в комнату и поставила на умывальник белый тазик с кувшином, от которого шел пар. Потом она с грохотом опустила окно и поинтересовалась, не желает ли миссис Тайлер, чтобы в очаге был разведен огонь. Лора заколебалась, не зная обычаев дома и не желая просить о возможно непринятой роскоши. Элли быстро прибавила, что внизу камин уже горит и завтрак будет подан к восьми часам.
Лора решила обойтись без огня и, как только дверь за служанкой закрылась, заставила себя выскочить из постели и поспешила к мраморному умывальнику и теплу горячей воды. Она надела свое старое коричневое платье, накинула на плечи шаль с бахромой и открыла стеклянные двери. Прежде всего ей хотелось в ясном утреннем свете рассмотреть свой новый дом. Ради этого она не побоится даже холода.
Ставни легко открылись от толчка, и она шагнула на выкрашенный серой краской дощатый пол верхней веранды. Резкий ветер со стороны гавани заставил ее плотнее завернуться в шаль, но она не испугалась его леденящих прикосновений. Сначала она должна, насколько возможно, увидеть Догвуд-Лейн и Стейтен-Айленд. Этот угол дома вписывался в изгиб холма, и всюду вокруг стояли голые темные деревья, которые, должно быть, выглядели замечательно в лиственном убранстве. Холм круто поднимался над домом, и деревья скрывали усадьбу Ченнингов, которая находилась на самой вершине.
Лора прошла на переднюю сторону, чтобы найти вид получше. Поднимаясь к усадьбе Тайлеров, улица делала крутой поворот и потом бежала вдоль холма к усадьбе Лордов. Наверное, это крыша их дома виднелась сквозь деревья у дороги. Между голыми ветками большого каштана, росшего возле веранды, Лоре виден был широкий коричневый склон холма с разбросанными по нему рощами, спускающимися к равнинам вдоль кромки воды. На равнине виднелись островерхие военные палатки, и она расслышала серебристый звук горна. Дальше была гавань, неподвижная и холодная, серая в дымке раннего утра.
Прямо под верандой раскинулся покрытый жухлой зимней травой запущенный сад. Создавалось впечатление, что когда-то усадьба Тайлеров славилась изысканными клумбами и цветниками, но потом по непонятной причине сад был отдан на растерзание сорнякам.
Холод начал пронизывать ее, и Лора заспешила назад в свою комнату. Проходя мимо высоких затворенных ставен со стороны переднего фасада, она вспомнила, что, по словам Элли, эта закрытая комната принадлежала Вирджинии. Получалось, что у нее тоже была отдельная комната в этом странном доме.
Лора быстро шла назад по веранде к своей комнате, но в удивлении остановилась перед тем, как войти. На этой стороне дома и дальше, - там, где должны быть окна комнаты самой миссис Тайлер на первом этаже, - сад был заботливо ухожен и содержался в порядке. Несмотря на то, что кусты тоже стояли опавшие, а на клумбах торчали только стебли отцветших цветов, все свидетельствовало о любовной заботе. Весной этот небольшой участок сада будет утопать в цветах.
Как странно, что Питеру или кому-то, кто ухаживал за садом, было позволено запустить остальную территорию и только этот небольшой уголок содержать в опрятности. Уэйд говорил, что его мать свободно передвигалась по нижнему этажу в своем кресле-каталке, так что она не могла не знать, в каком состоянии находится другая часть усадьбы.
В дверь ее комнаты постучали, и она быстро вошла, закрыв за собой стеклянные двери.
- Войдите, - пригласила она, и Уэйд открыл дверь.
Она в безмолвном изумлении смотрела на мужа. До этого она всегда видела его в потрепанном и залатанном голубом мундире. Модно одетый мужчина, стоявший в дверях ее комнаты, выглядел незнакомцем. На нем были брюки горчичного цвета и пиджак из тонкого сукна. Тонкая льняная рубашка была отделана складками, а тщательно завязанный галстук под жесткими отворотами белого воротника украшала булавка с камеей. Правда, от него исходил острый запах нафталина, но это никак не умаляло элегантности, с которой он носил гражданское платье. Под глазами еще были легкие тени, но он выглядел отдохнувшим и явно забавлялся ее удивлением.
- Ты очень красив сегодня, - сказала она. - Я тебя не достойна в этом старом платье.
Он пересек комнату на своем костыле и обнял ее. Щека его, коснувшаяся ее лица, была гладкой и чисто выбритой.
- Мы все это изменим через несколько дней, Лора. Мы купим тебе новые платья, и ты так же почувствуешь себя свободной от своих старых вещей, как я освободился от грязной формы.
Она знала, какой ненавидел свой мундир и войну, с ним связанную. Она не раз раздумывала о порыве, который заставил его пойти добровольцем, он так не подходил для армейской жизни. Вероятно, это была попытка убежать от горестной тоски.
- Я рад, что ты рано встаешь, - Продолжал он. - Маме это понравится. Может, спустимся вниз, там тепло?
Она сбросила шаль и сделала движение по направлению к двери, но он Задержал ее.
- Лора, ты будешь терпелива с моей матерью? С ней, знаешь ли, иногда трудно.
- Конечно, - заверила она его. - Я хочу ей понравиться. Я хочу, чтобы она мне понравилась.
Она ощутила в нем странное облегчение, как будто он боялся какого-нибудь бунта с ее стороны. В ней, правда, была независимая струнка, и он всякий раз замыкался, когда она проявлялась, но обычно люди любили и уважали ее. Если не спешить и проявить терпение, так же будет и с матерью Уэйда.
Он мягко продолжал:
- Если ты сможешь завоевать ее, мы будем жить в этом доме в мире. Лора, больше всего на свете я нуждаюсь в мире.
Она взяла его лицо в свои ладони и легко поцеловала. Она тоже хотела мира, поэтому собиралась сделать все, что было в ее власти, чтобы умилостивить старую леди и добиться ее расположения…
В холле она задержалась у двери Джемми. Слышно было, что кто-то там ходит, так что мальчик, должно быть, встал. Она хотела бы остановиться, но Уэйд шел дальше по коридору к лестнице.
- Я говорила с Джемми вчера вечером, - сказала она, когда они начали спускаться. - Он мне нравится, Уэйд. Он? прямолинейный и откровенный, но, кажется, одинокий малыш.
Уэйд снова странно взглянул на нее, и у нее появилось мимолетное впечатление, что его что-то тревожит в Джемми. Но тут они оказались у двери в гостиную его матери, и голос миссис Тайлер призвал их входить.
Волна теплого воздуха и аромат зимолюбки уже были знакомы, так же как и прямая фигура в черном, ждущая их в своем кресле у огня. В это утро на миссис Тайлер был белый кружевной чепец с лиловыми бантами, который казался немного неуместным при строгой суровости остального наряда. Вид этого чепца заставил Лору немного смягчиться по отношению к старой женщине. Если в миссис Тайлер, была искорка женского тщеславия, о возможности которой говорили чепец и ухоженные руки, вероятно, можно отыскать и нежную струнку, и способность к любви.
- Я все ждала, когда же вы сойдете вниз, - произнесла миссис Тайлер, хотя стрелки на каминных часах показывали всего лишь без десяти восемь. - Полагаю, ты хорошо спала, Лора?
- Думаю, я не пошевелилась за ночь ни разу, - ответила Лора. - А как вы спали?
Миссис Тайлер взялась за тяжелые деревянные колеса своего кресла.
- Я никогда и не надеюсь проспать больше нескольких часов.
Даже в столь ранний час на ее руках сверкали кольца, и хотя при дневном свете не так ослепительно, новее же камни вспыхивали всякий раз, когда она делала движение руками.
- Давай я помогу тебе, мама, - быстро сказал Уэйд, и несмотря на свой костыль, сумел, взявшись одной рукой за обитую кожей спинку кресла, покатить его в холл.
Когда они дошли до столовой, Элли быстро открыла и закрыла дверь. В этой комнате царило суровое достоинство. Никаких легкомысленных цветочков, тускло-красные обои на стенах, мебель темного ореха. На массивном буфете стояли серебряные блюда, многорожковые канделябры и замечательный чайный сервиз из серебра. В камине потрескивал огонь, но комната была большая и менее уютная, чем гостиная, из которой они только что вышли. У Лоры возникло подозрение, что в холоде и тяжелом мраке этой комнаты нелегко будет сохранить веселье.
Кресло миссис Тайлер подкатили к столу, и Элли быстро подложила ей дополнительные подушки. Уэйд отодвинул стул для Лоры и легко коснулся ее плеча, когда она садилась. Зоркие глаза старой леди не пропустили этот жест, и взгляд их стал жестче. Лора быстро перевела взгляд на натюрморт над буфетом - неуклюжее и гнетущее изображение мертвой дичи и рыбы. Мрачная картина, подумала она и стала гадать, нельзя ли убедить Уэйда оживить эту комнату чем-нибудь более радостным.
- Почему этот мальчик еще не спустился, Элли? - спросила миссис Тайлер, как только они устроились.
- Бог мой, мэм, я звала его по меньшей мере три раза, - оправдывалась Элли. - Я не знаю, чего он мешкает.
Уэйд успокаивающе заметил, что еще только без пяти восемь, но его мать лишь кивнула ему и склонила голову в Молитве. Уэйд бормотал слова довольно длинной молитвы, во время которой Джемми проскользнул на свое место.
- Доброе утро, Джемми, - сказал ему отец, когда все они снова подняли глаза. - Рад видеть тебя снова. Мне жаль, что вчера ты был болен.
Джемми промямлил что-то в ответ, по его виду нельзя было сказать, что он был в разлуке с отцом почти целый год. Его бабка резко приказала ему говорить четко, и Лоре страстно захотелось сказать мальчику что-нибудь теплое и дружеское, но атмосфера комнаты не позволяла этого. Тяжелые обои винного цвета подавляли всякую попытку оживления, а мертвая птица с картины смотрела на них стеклянными глазами, и шея ее свешивалась с края стола. Лора улыбнулась Джемми, но он мрачно отвернулся, не ответив на улыбку.
Приход Элли с горой пшеничных кексов, ветчины, горячего печенья и кофе был настоящим облегчением. Когда чашки были наполнены, а Джемми приказано пить свое молоко без всяких разговоров, миссис Тайлер обратилась к сыну.
- Конечно, нет необходимости очень спешить, но мне интересно, как скоро ты сможешь вернуться в банк.
Уэйд не смотрел на нее. Он аккуратно отрезал кусок ветчины, а потом заговорил:
- Еще некоторое время я не смогу этого сделать, мама. Поездка в Нью-Йорк в настоящее время для меня еще слишком затруднительна.
- Но ты, конечно, собираешься занять свое законное место в банке деда? - настаивала миссис Тайлер.
С проницательной заботливостью сиделки Лора сразу заметила капельки пота, появившиеся на лбу Уэйда. Ей ничего не было известно об этой новой теме разговора, но она почувствовала, как он мучителен для него.
- Давай поговорим об этом, когда я поправлюсь, - сказал он.
- Об этом я мечтала и на это рассчитывала с того самого дня, как Уэйд родился, - обратилась миссис Тайлер к Лоре. - Думала, что он продолжит дело моего отца, будет заниматься тем, чем я не могла, поскольку я женщина.
Уэйд рассеянно ковырялся в своей тарелке, не глядя на мать.
- Между тем, пока моя нога заживает, думаю, что смогу попробовать себя в том, чем я всегда хотел заниматься.
- А чем именно? - спросила Лора, стараясь придать своему голосу ободрительные нотки.
Он посмотрел в глаза своей матери.
- Я всегда хотел писать. У меня давно созрела идея романа. Я обдумывал его на марше или во время скучных стоянок в лагере. Теперь мне представился случай написать его.
- Роман! Какая чепуха! - Глубоко посаженные глаза старой леди в моменты гнева замечательно загорались. - Ты никак не подготовлен к этому своим образованием. Ты всего лишь потерпишь неудачу и испытаешь разочарование.
- Если ты хочешь заняться именно этим, я не вижу, почему бы тебе не попробовать, - быстро проговорила Лора.
Гневный взгляд миссис Тайлер обратился на Лору, как на новый объект атаки, но она ничего не успела сказать, в разговор ворвался Джемми.
- Папа, ты действительно будешь писать роман? Что это будет за история? Там будут рыцари и дамы, как Ланселот и Джиневра?
- Тебе было сказано пить молоко, - сказала миссис Тайлер, и Джемми с отсутствующим видом взял стакан, так как все его внимание было приковано к отцу.
Но Уэйд, казалось, не слышал сына. Лора ощутила, как он напрягся от вспыхнувшего в нем сопротивления. Он резко сменил тему.
- Рано утром я прогулялся вокруг дома. Совершенно очевидно, что Амброз продолжает приходить сюда.
- Разумеется, - миссис Тайлер протянула руку за следующим пшеничным кексом, проявляя неожиданно хороший аппетит. - Ты хорошо знаешь, что у Питера никогда ничего не растет. Амброз понимает, что для меня значит возможность посмотреть на сад, когда я прикована к этому дому. Весной этот уголок будет великолепен благодаря его уходу.
- Мне помнится, перед тем, как уйти в армию, я выразил желание, - жестко сказал Уэйд. - Я просил, чтобы никого из усадьбы Ченнинг здесь не привечали:
- Едва ли Амброза здесь привечают, - быстро нашлась миссис Тайлер, - он приходит сюда в качестве садовник, кем он всегда и был. У него хватает здравого смысла не рас считывать на светский прием. Да он никогда и не претендовал на перемену отношений.
Мать с сыном обменялись через стол взглядами, и на ступившее молчание было наполнено каким-то непонятным для Лоры смыслом. Она взглянула на Джемми и увидела, что тот слушает с напряженным интересом.
Наконец, Уэйд пожал плечами и улыбнулся матери:
- Конечно, у тебя должен быть сад. И я ничего не имею против самого Джона Амброза. А теперь, мама, не согласишься ли ты обсудить с Лорой ее гардероб? Ей надо существенно его обновить.
Его мать энергично закивала и взяла новое печенье.
- Конечно, надо. Я, разумеется, прослежу за этим.
Наблюдая за исчезновением печенья, Элли, стоявшая за стулом миссис Тайлер, довольно хихикнула.
- Как птичка кушала ваша матушка, пока вас не было, мистер Уэйд. Теперь мы снова вернем розы румянца на ее щеки.
- Достаточно, Элли, - миссис Тайлер одним взглядом отправила маленькую женщину на кухню. - Я собиралась сказать, Лора, что после завтрака ты можешь принести свое рукоделие в мою гостиную и заниматься им, пока мы обсуждаем твой новый гардероб.
- Рукоделие? - повторила Лора. Работая в школе, ведя домашнее хозяйство, помогая отцу, она не имела времени для дамских изящных занятий. - Боюсь, у меня нет рукоделия, - призналась она. - Но мне много чего нужно, и я была бы благодарна, если бы вы помогли мне составить список.
Миссис Тайлер кивнула.
- Один из наших ключей подошел к твоему чемодану, поэтому его распаковали внизу, и я имела возможность осмотреть твои вещи.
Лора подавила в себе негодование. Это не имеет значения, сказала она себе. Незачем было испытывать ложную гордость по поводу ее бедного имущества. Следующие слова миссис Тайлер испугали ее еще больше.
- Положи руки на стол, - приказала старая леди. Лора положила свои довольно крупные, обветренные руки ладонями на белую скатерть, на фоне которой ее обломанные ногти и покрасневшие костяшки выглядели более чем когда-либо неженственно.
Миссис Тайлер молча разглядывала их, пока Уэйд деликатно не пришел на выручку своей жене.
- Теперь она сможет следить за ними, мама. Ведь выхаживая меня, ей пришлось очень много работать.
Лора молча спрятала свои опозоренные руки на коленях. И снова Джемми отвлек внимание на себя. Если бы у него был более дружелюбный вид, Лора могла бы заподозрить, что он сделал это специально, чтобы избавить ее от чувства неловкости.
- Правда, замечательное кресло дядя Адам сделал для бабушки? - обратился он к отцу.
- А я гадал, откуда оно появилось, - сказал Уэйд. - Адам Хьюм - брат Серины Лорд, - объяснил он Лоре. - Дядя - конечно, не более чем, вежливое обращение.
- Адам, похоже, набрался в тюрьме Либби всякой всячины, - сухо проговорила миссис Тайлер. - Лихорадка, новые навыки и новые идеи. У нас, конечно, было это кресло, но он приделал большие боковые колеса и маленькие к задним ножкам, и отрегулировал его для меня.
- Как Адам? - спросил Уэйд. И снова заговорил Джемми.
- Он иногда болеет. Но когда он чувствует себя хорошо, он берет меня на длинные прогулки. Он рассказал мне о драках, которые были в Либби, и о том, как некоторые заключенные рыли туннель для побега. Он все еще сержант, папа, но это потому что ему нравится быть ближе к солдатам.
Мальчик казался сейчас почти радостным и был готов говорить о человеке, которым явно восхищался и которого считал своим другом. Но Уэйд отвел взгляд, как будто ему было скучно, а миссис Тайлер остановила этот порыв, позвонив в колокольчик, призывавший Элли.
Уэйд покатил кресло матери в холл, а Элли начала убирать со стола. Лора ненадолго задержалась в столовой с Джемми, снова обратив внимание на гнетущий натюрморт с мертвой дичью над буфетом.