Пока Алекс убирал следы своего ранения в ванной, и вытирал полы в коридоре, Макс и Маня перебрались на кухню.
Макс открыл холодильник и извлек непочатую бутылку "Реми Мартина". Манечка нашла лимончик и нарезала его тоненько.
– Отлично, – сказал Алекс, входя на кухню. – Наливай.
Они выпили. Лимончик пришелся в самый раз.
– Хорошо, – сказал Алекс. – Думаю, она потребует развода.
– Ну а что ты теряешь? – спросил Макс. – Ты же ее не любишь.
– Не люблю. Правда, она начнет меня шантажировать детьми. Начнет рассказывать им про меня всякие выдуманные гадости. Хотя и сейчас рассказывает. Потом она вообще запретит им общаться со мной. Ну, короче, обычная женская программа. Извини, Маня.
– Да ничего. У меня диск отформатирован. Программ никаких не осталось. А те, что остались, под жестким контролем операционной системы.
– Че так? – поинтересовался Алекс.
– Папа был женоненавистником.
– Ну зато уши ты мастерски умеешь пластырем заклеивать, – сказал Алекс. – Спасибо тебе.
Они налили по новой, и еще выпили.
– Совсем забыл, – сказал Макс. – Я тут СМС-ку получил от Эммануила. Приглашает на демонстрацию своих достижений.
– А кто это? – спросила Маня.
– Это редкий городской сумасшедший. Про него надо отдельно рассказывать, – сказал Макс.
– Так расскажи.
И Макс, налив еще коньяку, принялся рассказывать.
– Один из физиков, Эрвин Шредингер, создатель квантовой механики, в 1935 году придумал эксперимент с котом. В закрытый ящик помещается кот. В ящике есть механизм, содержащий радиоактивное ядро, ну в смысле атом радиоактивного элемента, и емкость с ядовитым газом. Параметры эксперимента подобраны так, что вероятность распада ядра за 1 час равна 1/2. Если ядро распадается, то открывается емкость с газом, и кот умирает. Согласно квантовой механике, если над ядром не производится наблюдение, то его состояние описывается суперпозицией (смешением) двух состояний – распавшегося ядра и нераспавшегося ядра. Следовательно, кот, сидящий в ящике, и жив, и мертв одновременно. Если же ящик открыть, то экспериментатор может увидеть только какое-нибудь одно конкретное состояние – "ядро распалось, кот мертв" или "ядро не распалось, кот жив". Пока все понятно?
– Пока да, – сказала Маня. – Это ж даже коту понятно.
Они снова налили, снова выпили, снова закусили лимончиком.
– Тогда продолжаю. Шредингера интересовал вопрос: когда система перестает существовать как смешение двух состояний и выбирает одно конкретное? Копенгагенская интерпретация квантовой механики говорит, что выбор одного состояния происходит в момент наблюдения. Но существует другая интерпретация: оксфордская или многомировая. Ее предложил Хью Эверетт в 1957 году. В многомировой интерпретации квантовой механики, когда ящик открывается, реальность расщепляется на две независимые ветки, в одной из которых наблюдатель смотрит на ящик с мертвым котом, а в другой – наблюдатель смотрит на живого кота.
– Бред какой-то, – сказала Маня, допивая бокал.
– И тем не менее, физики до сих пор не могут договориться о том, какая же из двух интерпретаций ближе к истине, – сказал Макс.
– И что же ваш Эммануил? Как он сошел сума по этому поводу?
Алекс разлил по новой.
– Манечка, душка, – попросил он, – давай нарежь еще лимончику. И я там у Макса в холодильнике видел колбасочку и сыр.
– Ну прямо мужской шовинизм какой-то, – сказала Маня. – На самом интересном месте заставить девушку резать сыр.
Она достала нож, колбаску, сыр и начала все это нарезать.
– Продолжай, Макс, – сказала она. – У меня многопроцессорная материнка, я могу резать и слушать одновременно.
– Я учту, – сказал Макс. – Так вот, Эммануил решил сделать такой же ящик, но поместить в него человека. Чтобы путешествовать из одной ветки реальности в другую.
– И реально сделал? – спросила Маня.
– Реально сделал, – подтвердил Макс. – Долго, правда, возился с радиоактивными элементами, отделяя один атом. Ну, ты понимаешь, что это сложно. Однако, как-то решил эту задачу. Правда, сильно полысел в процессе. Да и по двору, где он живет, начали лысые кошки шариться.
– Бедные соседи, – сказала Маня.
Алекс достал мобильный телефон и нашел сообщение.
– Вот сообщение. Сегодня ночью пришло. "Приглашаю для демонстрации возможностей моего ящика в воскресенье в 21–00. Соберутся все инвесторы. У меня все получилось". Пойдем?
– Он интересный псих, – сказала Маня, – посмотреть можно.
– Ну, тогда пойдем, – согласился Макс.
– Только я бы тебе рекомендовала, Макс, свинцовые трусы надеть, – сказала Маня. – Понимаешь, о чем я?
– Ну, ребята, вы поскромнее, рядом же укушенная в ухо жертва супружеской ревности, – взмолился Макс. – К тому же еще и утомленная многолетним воздержанием.
Однако, когда Маня отвернулась, чтобы поставить на место разделочную доску, Алекс глазами спросил у Макса: "Ну ты правда ее?..". И когда Макс кивнул головой, Алекс почти подпрыгнул на месте и активно закивал головой.
– Чего это вы там перемигиваетесь за моей спиной? – спросила Маня, не поворачиваясь.
– Ты что, видишь? – спросил Макс.
– У тебя в вытяжке все отражается, – сказала Маня, показывая на отражение.
– Мы просто хотим тебе афродизиак в коньяк подсыпать, – сказал Макс.
– Ну, я думаю, что сегодня ночью мы можем смело обойтись и без афродизиака, – улыбнулась Маня.
– Не! Ну вы и извращенцы! Чего вы при мне о сексе говорите! Я же в постели с женщиной уже два года не был! – возмутился Алекс.
– Бедненький! – сказала Маня. – Между прочим, Фриде ты, кажется, понравился. А она тебе как?
Алекс покраснел.
– И это взрослый мужчина! – шутливо-укоризненно покачала головой Маня.
– Так что, и правда пойдем к Эммануилу на ящик смотреть? – спросил Алекс.
– А пойдем! – сказала Маня. – Приняли мы достаточно, радиация к нам не пристанет. Только я бы дозиметр все-таки взяла.
– А у тебя есть? – спросил Макс.
– Папа в Чернобыле работал. Конечно, есть.
– Отлично, – сказал Алекс. – А, может, мне с вами не ходить?
– Что так? – поинтересовался Макс.
– Да Эммануил может меня уболтать в ящик прыгнуть, – грустно признался Алекс. – Он, сука, языкастый.
– Мы тебя в обиду не дадим, – заверила Маня.
5
Эммануил жил в старом трехэтажном одесском доме. В дальнем конце дворика чудом сохранился фонтан конца девятнадцатого века. Конечно, не работающий. Во двор вели ржавые, распахнутые настежь и покривленные чьей-то чудовищной силой железные ворота. Покривленные настолько, что закрыться они уже не могли. Посреди двора лежала большая лужа, отражающая в небо светящиеся окна квартир. Когда Макс, Алекс и Маня вошли во двор, из лужи пила большая рыжая кошка, действительно местами лысоватая.
– Да он тут чернобыльский зоопарк скоро разведет, – сказала Маня, поеживаясь.
– Ну тогда ему придется стать главным экспонатом, – ответил Алекс.
– Я совершенно забыл, в какой подъезд нам нужно. Помню, что квартира восемнадцать.
Они прокрались по краю лужи, вглядываясь в таблички с номерами квартир, расположенные рядом с дверями подъездов, и такие же ржавые, как и ворота. Нужная им восемнадцатая квартира оказалась в третьем подъезде. Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице, подсвечивая маниной зажигалкой номера квартир, и, наконец, нащупали кнопку дверного звонка.
Дверь открылась. Послышался тихий голос:
– Входите.
Они вошли. В хорошо освещенной гостиной сидели на расставленных рядами стульях больше десятка человек.
– Собрание городских сумасшедших! – прошептал Макс на ухо Мане, оглядываясь вокруг.
Маня между тем смотрела на дозиметр.
– Нам тут больше, чем на час, оставаться нельзя, – сказала она. – Фонит конкретно.
– Не волнуйся. Не останемся, – сказал Макс. – У нас еще много планов на вечер.
– Надеюсь, ты не растратишь здесь весь свой запал, – прошептала Маня, слегка прижимаясь бедром и грудью к своему кавалеру.
Гости выглядели весьма экстравагантно. Чувствовалось, что это люди, имеющие неплохой достаток. Дама лет тридцати пяти опиралась на красивую голубую тросточку, рядом с ней блестел двумя крупными бриллиантами на перстнях толстячок с бегающими глазками. Поодаль ото всех сидел человек, с которым Макс, войдя, обменялся рукопожатиями. Это был высокий брюнет в идеально сидящем на нем костюме.
– Кто это? – спросила Маня.
– Мой заказчик, – ответил Макс. – Виктор Холливуд.
– Холливуд? Фамилия такая?
– На визитке написано именно так.
– Интересный человек, – сказала Манечка. – Смутно знакомый. Где-то я его уже видела.
Почти все присутствующие были одеты в яркую и не подходящую к убогому интерьеру модную одежду.
Эммануил, выбежавший откуда-то из недр своей квартиры, суетливо пожал руки Алексу и Максу, заискивающе улыбнулся прекрасной Манечке, и предложил усаживаться на свободные места. Помявшись некоторое время, он удалился в соседнюю комнату, и скоро вкатил на встроенных колесиках большой ящик, напоминающий кабину лифта. Потом он снова ушел в соседнюю комнату и вернулся с худым белым котом на руках.
– Вот он, лифт между ветками реальности, – сказал Эммануил, показывая на ящик. – Сегодня он снова готов к путешествию. И каждый из вас, если пожелает, может им воспользоваться. Сегодня этот белый котик отправится туда, куда я сам хотел бы попасть всей душой. Впрочем, прежде, чем я отдам это великолепное животное на волю сил квантовой механики, я хочу поделиться с Вами некоторыми выводами, к которым пришел накануне. Эти выводы позволяют полностью пересмотреть значение проделанной мною исследовательской работы.
Присутствующие заинтересованно смотрели на Эммануила. Он удовлетворенно кивнул, и продолжил:
– Каждый путешественник по веткам реальности, отдавая свою жизнь во власть квантово-механических вероятностей, рискует. Но он всегда остается живым, поскольку не замечает свою гибель в той ветке реальности, откуда он отправился в путь. Если посмотреть на ситуацию с точки зрения самого участника, остаться в живых – это невероятная удача. Ведь он мог погибнуть, но не погиб. Когда он совершает прыжок в следующий раз, в системе отсчета, связанной с ним, вероятность выжить еще меньше. Но он выживает благодаря законам квантовой механики. В системе отсчета, связанной с путешественником, каждое следующее благополучное перемещение – это невероятное везение. А для везения нужна удача.
Публика явно начала скучать. Но Эммануил, увлеченный логикой своего рассуждения, не замечал этого:
– Введем переменную "удача", характеризующую путешественника, и определим ее как наступление благоприятного исхода при уменьшении его вероятности. Поскольку в системе отсчета, связанной с путешественником, вероятность выживания при каждом следующем перемещении меньше, чем при предыдущем, в пределе мы получаем бесконечно малую вероятность благополучного для него завершения следующего путешествия. Но, подчеркиваю, это так только в системе отсчета, связанной с путешественником. Переходя в систему отсчета, связанную с ученым-экспериментатором, мы понимаем, что путешественник всегда остается жив. Снова возвращаясь в систему отсчета, связанную с путешественником, можно констатировать, что при каждом следующем перемещении удача путешественника увеличивается. В пределе она становится бесконечно большой величиной. А теперь ответьте на простой вопрос: удача какого существа в этом Универсуме может быть бесконечно велика? Уверен, Вы уже понимаете, к чему я клоню. Вы можете возразить, что эта удача также увеличивается только в системе отсчета, связанной с путешественником. Но разве удача Создателя Универсума не связана с системой отсчета "Создатель"? Таким образом, путешествуя по веткам реальности, мы будем увеличиваем свою удачу, до тех пор, пока наша удача не станет бесконечно близка к удаче самого могущественного существа в этом Универсуме. Что потом? Означает ли увеличение удачи так же и рост личного могущества путешественника? Я не знаю. Но мне интересно попробовать.
– Почему Вы решили, Эммануил, что удача путешественника растет? – спросила дама с голубой тросточкой. – Ведь Вы сами сказали, что он не может погибнуть из-за этой вашей квантовой механики.
– Видите ли, мадам, если Вашей жизни опасность угрожает сотни раз, и каждый раз Вы по своим личным ощущениям, оказываетесь живой и невредимой, разве это не является признаком того, что удача на Вашей стороне?
Дама с тросточкой, очевидно не знающая, что такое система отсчета, недоуменно пожала плечами.
– Я приглашаю каждого из вас шагнуть в будущее, к своей удаче и везению. Давайте перестанем отправлять туда кошек. Отправимся туда сами! Кто-нибудь! Есть желающие? Или мне придется все же отправить туда очередное бесстрашное животное?
Белый кот, сидящий на руках Эммануила протяжно мяукнул и попытался спрыгнуть на пол. Но Эммануил не отпустил его.
Толстячок с бегающими глазками привстал со стула, и снова тяжело сел в него.
– Я бы, наверное, хотел, – сказал он, – отправиться в другую ветку реальности. Но я боюсь.
Эммануил поднял белого кота над головой. Кот с вялым презрением осматривал с высоты окружающих и молчал.
– А он не боится, – сказал Эммануил. – Я бы с радостью шагнул в этот ящик сам, но кто же завершит эксперимент? Кто подготовит следующий? Пока мое место здесь.
– Очень впечатляет, – сказала дама с голубой тросточкой.
При этом ее тросточка ярко блеснула в тусклом свете электрических ламп, прячущихся в запыленной люстре под потолком. – Вы, сударь, весьма красноречивы. Но я тоже пока воздержусь от такой формы путешествий.
Публика зашумела, зрители либо обсуждали сказанное Эммануилом, либо обрадовались окончанию его лекции.
– Я бы тоже хотел шагнуть в ящик, – негромко сказал Алекс друзьям.
– Даже не думай, – прошептал в ответ Макс.
Честно говоря, Макс уже жалел, что привел Маню на это скучное сборище обеспеченных городских сумасшедших. Лучше бы они просто валялись голыми в постели и слушали щебет птиц за окном.
– Давай уйдем отсюда, – прошептал он ей.
– Еще чуть-чуть. Мне интересно.
Между тем Эммануил, гордо выпрямившись, встал около своего ящика и произнес пламенную речь, обращаясь к обладательнице драгоценной голубой трости.
– Ваш отказ ничего не решает. Прямо сейчас в других ветках реальности мои двойники ведут этот разговор с вашими двойниками. И все возможные исходы реализуются в любом случае. Поэтому я принимаю ваш выбор как должное. И сажаю в ящик кота.
Кот мяукнул, но позволил посадить себя в ящик и закрыть за собой дверь.
– Какое-то сумасшествие, – сказала дама с тросточкой. – Просто безумие. А если кот погибнет?
– Кот этого не заметит, – сказал Эммануил. – Он будет жить в другой ветке реальности.
Проверив еще раз, герметично ли закрыт ящик, Эммануил нажал на кнопку, которая выглядела как обычный настенный выключатель. Все помолчали.
– Когда путешественников по веткам реальности станут тысячи, Вы осознаете, что я предлагаю Вам путь, который стоит пройти. Но скорее всего, в это время меня уже не будет в этой ветке реальности. Сейчас нам остается только ждать. Один час.
– Браво! – сказал Виктор Холливуд. – Брависсимо!
Эммануил вопросительно посмотрел на гостя.
– Извините, я не представился. Меня зовут Виктор Холливуд. И я здесь, чтобы внести свою скромную лепту в Ваши исследования, Эммануил.
– О чем Вы говорите? – спросил начавший волноваться экспериментатор.
Виктор Холливуд хлопнул в ладоши, и из прихожей вышел человек с двумя чемоданчиками в руках.
– Я передаю в Ваше полное распоряжение один миллион долларов США, – сказал Виктор Холливуд. – И пусть удача всегда будет на Вашей стороне, Эммануил.
Человек с чемоданчиками поставил их на пол, рядом со слегка ошалевшим Эммануилом, присел, открыл их один за другим, и присутствующие увидели ровные банковские пачки зеленых купюр.
– Восхитительно! – сказала дама с голубой тросточкой. – Какая неслыханная щедрость. Вероятно, все-таки небескорыстная.
– Отчасти Вы правы, мадам, – Виктор Холливуд картинно поклонился в сторону собеседницы. – Я действительно небескорыстен. Мне нужно, чтобы Вы, Эммануил, сделали для меня некоторое количество таких ящиков.
– Некоторое количество? – спросил Эммануил. – Я сделаю. Конечно, сделаю… Потребуется кое-что докупить, оборудование, материалы…
– Оборудование, милейший, как и материалы, и инструменты, я Вам обеспечу сам, – сказал Виктор Холливуд. – Я приглашаю Вас поработать на объекте, который сейчас проектирует присутствующий здесь талантливый архитектор Макс. Я объясню Вам все, когда Ваши гости разойдутся.
– Хорошо, – сипловато согласился Эммануил.
Человек закрыл чемоданчики, поставил их рядом с Эммануилом, и отошел в задние ряды.
– Вот это да! Интересно, он всем миллионы раздает? – шепотом спросила Маня.
– Кто знает? Но с деньгами Виктор расстается легко, – шепотом прокомментировал Макс. – Как будто бы сам их печатает.
– Благодарю за высокую оценку моей работы, – Эммануил почти плакал. – Миллион долларов – это слишком много.
– Не волнуйтесь, Эммануил. Вы найдете, на что их потратить, – улыбнулся Виктор Холливуд.
Его улыбка была немного пугающей. Наверное, все дело было в чертах лица. Они не казались четко очерченными. Вглядываясь в его лицо, можно было заметить еще одну странность: зрачки Виктора Холливуда не были круглой формы, они менялись, танцевали, словно маленькие плоские черные облачка посреди его глаз.
– Сколько еще ждать исхода эксперимента? – спросил толстячок.
– Пятьдесят минут, – машинально ответил Эммануил.
– Я столько не выдержу, – сказала Маня Максу на ухо. – Пойдем отсюда.
– Алекс? Ты идешь? – Макс толкнул друга.
– Неудобно как-то, – ответил Алекс.
– Теперь тут в комнате фонит еще больше, – сказала Маня, взглянув на дозиметр. – Пора уходить.
– А как же исход эксперимента? – спросил Алекс.
– Кот умрет. Или не умрет. Какая разница? – спросила Маня.
Маня, Алекс и Макс, ничего не объясняя изумленному Эммануилу, двинулись к выходу.
– Макс, до свидания. Надеюсь, завтра увидеться, – громко сказал Виктор Холливуд.
– До свидания. Созвонимся, – ответил Макс.
– Чудесная трость, – сказала Маня, проходя мимо дамы.
– Благодарю, – кивнула дама, явно польщенная вниманием молодой особы.
Маня изобразила воздушный поцелуй Эммануилу и выпорхнула из гостиной. Макс и Алекс последовали за ней. Алекс, прежде, чем исчезнуть за дверью, повернулся к Эммануилу и изобразил рукой жест "позвони мне", а потом вслед за своими друзьями вышел на лестничную площадку.