Один поцелуй длится мгновение.
Но тысяча поцелуев могут продлиться целую жизнь.
Один мальчик.
Одна девочка.
Связь, которая образовалась в одно мгновение и перешла в десятилетие.
Связь, которую не могли разбить ни время, ни расстояние.
Связь, которая продлится вечность.
Или на это они рассчитывали.
Когда семнадцатилетний Рун Кристиансен возвращается из родной Норвегии в маленький городишко Блоссом Гроув, Джорджия, где он подружился с Поппи Личфилд еще ребенком, у него на уме только одно. Почему девушка, которая была половинкой его души, которая обещала верно ждать его возращения, оборвала общение без объяснения?
Сердце Руна было разбито несколько лет назад, когда Поппи замолчала. Но когда он узнает правду, он понимает, что самая сильная душевная боль еще впереди.
Содержание:
Пролог 1
1 глава 2
2 глава 5
3 глава 8
4 глава 13
5 глава 13
6 глава 15
7 глава 17
8 глава 21
9 глава 28
10 глава 34
11 глава 41
12 глава 43
13 глава 49
14 глава 51
15 глава 55
16 глава 58
Эпилог 60
Заметки 61
Тилли Коул
"Тысяча незабываемых поцелуев"
Пролог
Рун
Было ровно четыре момента, которые определили мою жизнь.
Этот был первым.
Блоссом Гроув, Джорджия
США
Двенадцать лет назад
5 лет
- Jeg vil dra! Nå! Jeg vil reise hjem igjen! (прим. пер. норвежский. Я хочу уехать! Сейчас же! Я хочу вернуться домой!) - я кричал так громко, как только мог, говоря своей маме, что хочу уехать сейчас же! Я хотел вернуться домой!
- Мы не собираемся домой, Рун. И мы не уедем. Теперь это наш дом, - ответила она по-английски. Она присела на корточки и посмотрела мне прямо в глаза. - Рун, - сказала она нежно, - я знаю, что ты не хотел покидать Осло, но твой папа получил новую работу в Джорджии. - Она провела рукой вверх и вниз по моей руке, но от этого я не почувствовал себя лучше. Я не хотел быть в этом месте, в Америке.
Я хотел вернуться домой.
- Slutt å snakke engelsk (прим. перев. норв. Перестань говорить по-английски!)! - огрызнулся я. Я ненавидел говорить по-английски. С тех пор, как мы отправились в Америку из Норвегии, мама с папой говорили только на английском. Они сказали, что я должен практиковаться.
Я не хотел!
Моя мама встала и подняла коробку с земли.
- Мы в Америке, Рун. Все здесь говорят по-английски. Ты говоришь на английском столько же, сколько и на норвежском. Настало время использовать его.
Я стоял на своем, глядя на свою маму, когда она обошла меня и направилась к дому. Я оглядел небольшую улочку, на которой мы теперь жили. Здесь было восемь домов. Все они были большими, но выглядели по-разному. Наш был выкрашен в красный цвет, с белыми окнами и большим крыльцом. Моя комната была большая и на нижнем этаже. Я думал, что это своего рода круто. В любом случае неважно. Я никогда раньше не спал внизу - в Осло моя спальня была наверху.
Я посмотрел на дома. Все они были выкрашены в яркие цвета: светло-голубые, желтые, розовые... Затем я посмотрел на соседний дом. Прямо по соседству - нас разделял участок травы. Оба дома были большими, и наши дворы тоже, но между ними не было забора. Если бы я хотел, я мог бы забежать на их двор и ничего бы меня не остановило.
Дом был ярко-белым с крыльцом вокруг него. На крыльце стояла кресло-качалка и висели качели. Рамы их окон были черными, и прямо напротив моего окна было окно их дома. Прямо напротив! Мне не понравилось это. Мне не нравилось, что я мог увидеть их комнату, а они мою.
На земле валялся камень. Я пнул его ногой, наблюдая, как он катится по улице. Затем повернулся, чтобы последовать за своей мамой, как вдруг услышал шум. Он доносился из дома по соседству с нашим. Я посмотрел на их переднюю дверь, но никто не вышел. Я начал подниматься по ступенькам своего крыльца, когда увидел какое-то движение сбоку дома - в окне соседнего дома, в том, что напротив моего.
Моя рука застыла на перилах, и я наблюдал, как девочка, одетая в яркое голубое платье, выбиралась через окно. Она спрыгнула на траву и обтерла руки о свои бедра. Я нахмурился, мои брови опустились вниз, когда я ждал, что она поднимет голову. У нее были каштановые волосы, которые были уложены на голове как птичье гнездо. А сбоку был большой белый бант.
Когда она подняла взгляд, то посмотрела прямо на меня. Затем она улыбнулась. Ее улыбка была такой широкой. Она быстро помахала, затем побежала вперед и остановилась передо мной.
Она вытянула свою руку.
- Привет, меня зовут Поппи Личфилд, мне пять лет, и я живу по соседству.
Я уставился на девочку. У нее был забавный акцент. Английские слова, которые я изучал в Норвегии, звучали по-другому. У девочки - Поппи - было пятно грязи на лице и ярко-желтые резиновые сапоги на ногах. Сбоку на них был нарисован огромный красный шар.
Она выглядела странно.
Я поднял взгляд от ее ног и вперился взглядом в ее руку. Она все еще держала ее вытянутой. Я не знал, что делать. Не знал, чего она хотела.
Поппи вздохнула. Покачав головой, она потянулась к моей руке и обхватила ее своей. Она потрясла ими дважды и сказала:
- Рукопожатие. Моя бабушка говорит, что правильно пожимать руку новым людям, с которыми знакомишься. - Она указала на наши руки. - Это рукопожатие. И это вежливо, потому что я не знаю тебя.
Я не сказал ничего, по какой-то причине мой голос не давал о себе знать. Когда я опустил взгляд, то понял, что это оттого, что наши руки все еще были соединены.
На ее руке тоже была грязь. На самом деле она вся была грязная.
- Как тебя зовут? - спросила Поппи. Ее голова была наклонена набок. Небольшая веточка застряла в ее волосах. - Эй, - сказала она, дергая наши руки. - Я спросила твое имя.
Я прочистил свое горло.
- Меня зовут Рун. Рун Эрик Кристиансен.
Поппи сморщила лицо, ее большие розовые губы были смешно оттопырены.
- Звучит странно, - выпалила она.
Я вырвал свою руку.
- Nei det gjør jeg ikke (прим. норв. Нет, не звучит!)! - выплюнул я. Ее лицо поморщилось еще сильнее.
- Что ты только что сказал? - спросила Поппи, когда я повернулся, чтобы пойти к своему дому. Я больше не хотел разговаривать с ней.
Чувствуя злость, я развернулся.
- Я сказал: Нет, не звучит! Я говорил по-норвежски! - сказал я на этот раз на английском. Зеленые глаза Поппи стали больше.
Она подошла ближе и еще ближе, и спросила:
- Норвежский? Как у викингов? Моя бабушка читала мне книгу о викингах. Там было сказано, что они из Норвегии. - Ее глаза стали еще больше. - Рун, ты викинг? - ее голос потерял всю писклявость.
От этого я почувствовал себя лучше. Я выпятил грудь. Мой папа всегда говорил, что я викинг, как все мужчины в нашей семье. Мы были большими, сильными викингами.
- Ja (прим. перев. норв. Да), - сказал я. - Мы настоящие викинги из Норвегии.
На лице Поппи растянулась большая улыбка, громкое девчачье хихиканье вырвалось из ее рта. Она вытянула руку и потянула мои волосы.
- Так вот почему у тебя длинные светлые волосы и кристально-голубые глаза. Потому что ты - викинг. Поначалу я подумала, что ты выглядишь как девочка...
- Я не девочка! - перебил я, но, казалось, Поппи было все равно. Я провел рукой по своим длинным волосам. Они доставали мне до плеч. У всех мальчиков в Осло были такие волосы.
- ...но теперь я вижу, что это потому, что ты настоящий викинг. Как Тор. У него тоже длинные светлые волосы и голубые глаза! Ты такой же как Тор!
- Ja, - согласился я. - Тор такой. И он самый сильный Бог из всех.
Поппи кивнула головой, затем положила руки на мои плечи. На ее лице появилась серьезность, а ее голос понизился до шепота:
- Рун, я не рассказываю это всем, но я отправляюсь на поиски приключений.
Я поморщился. Я не понимал. Поппи сделала шаг ближе и посмотрела в мои глаза. Она сжала мои руки и наклонила голову вбок, оглядела все вокруг нас, затем наклонилась, чтобы заговорить:
- Обычно я не беру людей в свои путешествия, но ты викинг; все мы знаем, что викинги вырастают большими и сильными, и они очень-очень хороши в приключениях и исследованиях, и долгих походах и захватах злодеев и... самых разных вещах!
Я все еще был в замешательстве. Но затем Поппи сделала шаг назад и вытянула руку.
- Рун, - сказала она, ее голос был серьезным и уверенным, - ты живешь по соседству, ты викинг, а я просто обожаю викингов. Я думаю, что мы должны быть лучшими друзьями.
- Лучшими друзьями? - спросил я.
Поппи кивнула и толкнула свою руку дальше ко мне. Медленно вытянув свою собственную руку, я схватил ее и два раза потряс, как она показывала мне.
Рукопожатие.
- Так теперь мы лучшие друзья? - спросил я, когда Поппи убрала руку.
- Да! - сказала она радостно. - Поппи и Рун. - Она поднесла палец к подбородку и подняла голову. Поппи выпятила губы снова, как будто очень упорно думала. - Звучит хорошо, как думаешь? "Поппи и Рун - лучшие друзья навеки!".
Я кивнул, потому что это хорошо звучало. Поппи протянула мне руку.
- Покажи мне свою комнату! Я хочу рассказать тебе, какое приключение ждет нас следующим. - Она начала тянуть меня вперед, и мы вбежали в мой дом.
Когда прошла через дверь моей спальни, Поппи подбежала прямо к окну.
- Эта комната прямо напротив моей!
Я кивнул, и она завизжала, подбежав ко мне и снова схватила мою руку в свою.
- Рун! - сказала она взволнованно, - мы сможем разговаривать ночью и сделать переносные рации из банок и шнурков. Мы можем шептать наши секреты друг другу, когда все будут спать, и мы сможем играть и играть, и...
Поппи продолжала говорить, но я не обращал внимания. Мне нравился звук ее голоса. Мне нравился ее смех, и мне нравился большой белый бант в ее волосах.
"Может, в конце концов, в Джорджии будет не так плохо, - подумал я, - нет, точно не будет, если Поппи Личфилд будет моим самым лучшим другом".
***
И с того дня были Поппи и я.
Поппи и Рун.
Лучшие друзья навеки.
Или я так думал.
Забавно, как все меняется.
1 глава
Поппи
Девять лет назад
8 лет
- Куда мы собираемся, папочка? - спросила я, когда он нежно взял меня за руку и повел к машине. Я оглянулась на свою школу, задумываясь, почему меня раньше забрали с уроков. Был только перерыв на обед. Я еще не должна была уходить.
Мой папа ничего мне не сказал, пока мы шли, но сжал мою руку. Я осматривала забор, странное чувство поселилось в моем желудке. Я любила школу, любила учиться, и следующим уроком была история. Это был мой самый любимый предмет. Я не хотела пропускать ее.
- Поппи! - Рун, мой самый лучший друг, стоял у забора, наблюдая, как я уходила. Его руки крепко вцепились в металлические прутья. - Куда ты собираешься? - крикнул он. Я сидела рядом с Руном в классе. Мы всегда были вместе. В школе не было весело, когда кого-то из нас не было там.
Я повернула голову в поисках ответа на лице папочки, но он не смотрел на меня. Он молчал. Снова оглянувшись на Руна, я крикнула:
- Я не знаю!
Рун наблюдал за мной все время, что мы шли к машине. Я забралась на заднее сиденье и села на дополнительную подушку сиденья, и мой папочка пристегнул меня.
Я услышала звонок на школьном дворе, сигнализирующий о конце ланча. Посмотрела в окно и наблюдала, как все дети бегут внутрь. Рун остался у забора, наблюдая за мной. Его светлые волосы развевались на ветру, когда он сказал одним ртом:
- Ты в порядке?
Но мой папа сел в машину и начал отъезжать, прежде чем я смогла ответить.
Рун бежал вдоль забора, следуя за нашей машиной, пока не пришел мистер Дэвис и сказал ему зайти внутрь.
Когда школа пропала из виду, папа сказал:
- Поппи?
- Да, папочка? - ответила я.
- Ты же знаешь, что бабушка живет с нами уже какое-то время?
Я кивнула. Моя бабушка переехала в комнату напротив моей некоторое время назад. Моя мама сказала, так случилось, потому что ей нужна помощь. Мой дедушка умер, когда я была совсем маленькой. Моя бабушка жила сама по себе годами, пока не переехала к нам.
- Ты помнишь, что мы с мамой рассказывали тебе из-за чего это? Почему бабушка больше не может жить одна?
Я выдохнула через нос и прошептала:
- Да. Потому что ей нужна наша помощь. Потому что она больна. - Мой желудок перевернулся, когда я говорила. Моя бабушка была моим лучшим другом. Ну, она и Рун находились на абсолютной вершине. Моя бабушка говорила, что я в точности, как она.
Прежде чем она заболела, у нас было много приключений. Она читала мне каждую ночь о великих открытиях мира. Рассказывала мне об истории - об Александре Македонском, римлянах и моем любимом самурае из Японии. Он также был любимым и у бабушки.
Я знала, что бабушка больна, но она никогда не вела себя как больной человек. Она всегда улыбалась, крепко обнимала меня и смешила. Всегда говорила, что в ее сердце лунный свет, а в улыбке солнце. Мама говорила, что это означало, что она счастлива.
Она тоже делала меня счастливой.
Но последние несколько недель бабушка много спала. Она слишком уставала, чтобы делать что-нибудь еще. В действительности, большинство вечеров я читала ей, пока она гладила мои волосы и улыбалась. И все было в порядке, потому что улыбка моей бабушки - это лучшая улыбка, какую можно получить.
- Правильно, тыковка, она больна. На самом деле она очень-очень больна. Ты понимаешь?
Я нахмурилась, но кивнула и сказала:
- Да.
- Поэтому мы едем домой раньше, - объяснил он. - Она ждет тебя. Она хочет увидеть тебя. Хочет увидеть своего маленького дружочка.
Я не понимала, почему папа везет меня домой рано, чтобы повидаться с бабушкой, когда первым делом после школы я шла в ее комнату и говорила с ней, пока она лежала в кровати. Она любила слушать, как прошел мой день.
Мы повернули на нашу улицу и припарковались на подъездной дорожке. Мой папа не двигался несколько секунд, но затем повернулся ко мне и сказал:
- Я знаю, тебе только восемь, тыковка, но сегодня ты должна быть большой храброй девочкой, хорошо?
Я кивнула. На лице моего отца появилась печальная улыбка.
- Вот это моя девочка.
Он вышел из машины и подошел к моему заднему сиденью. Взяв меня за руку, папочка вытащил меня из машины и повел к дому. Я видела, что машин было больше чем обычно. Я только открыла рот, чтобы спросить, чьи они все, когда миссис Кристиансен, мама Руна, пересекла двор между нашими домами с большим блюдом еды в руках.
- Джеймс! - позвала она, и мой папа повернулся, чтобы поприветствовать ее.
- Аделис, привет, - сказал он в ответ. Мама Руна остановилась перед нами. Ее длинные светлые волосы были распущены сегодня. Они были такого же цвета, как и у Руна. Миссис Кристиансен была довольно симпатичной. Я любила ее. Она была доброй, и называла меня дочерью, которой у нее никогда не было.
- Я сделала это вам. Пожалуйста, скажи Айви, что я молюсь о вас всех.
Папа отпустил мою руку, чтобы взять блюдо.
Миссис Кристиансен наклонилась и поцеловала меня в щеку.
- Ты будешь хорошей девочкой, Поппи, хорошо?
- Да, мэм, - ответила я, наблюдая, как она пересекает лужайку к своему дому.
Мой папа вздохнул, затем махнул головой, чтобы я последовала за ним внутрь. Как только мы прошли через переднюю дверь, я увидела, что мои тети и дяди сидят на диванах, мои кузены и кузины играли со своими игрушками на полу гостиной. Моя тетя Сильвия сидела с моими сестрами, Саванной и Идой. Они были младше меня, им было четыре и два года. Они помахали мне, когда увидели меня, но тетя Сильвия держала их на своих коленях.
Никто из них не говорил, но многие вытирали глаза, большинство из них плакали.
Я была так растеряна.
Я прижалась к ноге папочки, крепко сжимая ее. Кто-то стоял в дверном проеме кухни - моя тетя Делла, Диди как я всегда называла ее. Она была моей самой любимой тетей. Она была молодой и веселой, и всегда смешила меня. Даже хотя моя мама была старше своей сестры, они были похожи. У обеих были длинные каштановые волосы и зеленые глаза, как и у меня. Но Диди была очень красивой. Однажды я бы хотела выглядеть, как она.
- Привет, Попс, - сказала она, но я видела, что ее глаза покраснели, а голос звучал забавно. Диди посмотрела на моего папочку. Она взяла блюдо из его рук и сказала: - Ты должен идти вместе с Поппи, Джеймс. Время настало.
Я стала идти вместе с папочкой, но оглянулась, когда Диди не последовала за нами. Я открыла рот, чтобы позвать ее по имени, но она внезапно развернулась, поставила блюдо на стол и опустила голову на руки. Она плакала, настолько сильно, что громкие звуки доносились из ее рта.
- Папочка? - прошептала я, чувствуя что-то странное в желудке. Мой папа обернул руку вокруг моего плеча и повел меня оттуда. - Все в порядке, тыковка. Диди просто нужно минутку побыть одной.
Мы направились в комнату к бабушке. Перед тем как папа открыл дверь, он сказал:
- Бабушка там, тыковка, и Бетти, бабушкина медсестра, тоже там.
Я нахмурилась.
- Зачем здесь медсестра?
Папочка толкнул дверь в комнату, и мама встала со стула рядом с кроватью бабушки. Ее глаза были красными, а волосы в полном беспорядке. Волосы мамы никогда не были в беспорядке.