- Привет. Могу я предложить вам начать с напитков? - спросил официант.
- Можно мне сладкий чай, пожалуйста? - ответила я, чувствуя, как Рун напрягся рядом.
- Рутбир, - рявкнул Рун. Официант спешно отступил. Когда он оказался вне зоны слышимости, Рун зашипел: - Он не сводил с тебя взгляда.
Я покачала головой и рассмеялась.
- Ты безумец.
Рун нахмурил лоб в растерянности. На этот раз был его черед качать головой.
- Ты понятия не имеешь.
- Насчет чего? - спросила я, перемещая свободную руку, чтобы проследить несколько новых шрамов на костяшке пальцев Руна. Я задумалась, откуда они. Я услышала, как у него перехватило дыхание.
- Насчет того, как ты красива, - ответил он. Он наблюдал за моим пальцем, когда говорил это. Когда я прекратила движение, он поднял взгляд.
Я уставилась на него без слов.
Наконец, уголки губ Руна приподнялись в дерзкой полуулыбке. Он переместился ближе ко мне.
- Как я посмотрю, все еще пьешь сладкий чай.
Он помнил.
Нежно подтолкнув его вбок, я сказала:
- Все еще пьешь рутбир, как я посмотрю.
Рун пожал плечами.
- Не мог найти его в Осло. Сейчас, когда вернулся, не могу насытиться им. - Я улыбнулась и начала очерчивать его руку. - Но также оказывается, я не могу насытиться еще кое-чем, что я не мог получить в Осло.
Мои пальцы замерли. Я точно знала, что он имел в виду меня.
- Рун, - сказала я, вина толстым слоем находилась внутри меня.
Я подняла голову и снова попыталась извиниться, но когда сделала это, подошел официант, поставив наши напитки на стол.
- Вы готовы сделать заказ?
Не разрывая нашего зрительного контакта, Рун сказала:
- Два вареных рака.
Я ощущала, что официант постоял какое-то время, но после напряженных нескольких секунд, он сказал:
- Тогда я пойду на кухню.
Взгляд Руна переместился с моего лица на сережки, когда на его лице появился намек на ухмылку. Я задумалась, что вызвало в нем этот момент веселья. Рун наклонился вперед и заправил волосы мне за уши.
Его пальцы проследили очертание моего уха, затем он утешительно выдохнул.
- Ты все еще носишь их.
Мои сережки.
Мои сережки в форме бесконечности.
- Всегда, - заверила я. Рун посмотрел на меня своим тяжелым взглядом. - Навечно и навсегда.
Рун опустил свою руку, но поймал прядь моих волос между указательным и большим пальцем.
- Ты обрезала волосы.
Это прозвучало как утверждение, но я знала, что это вопрос.
- Мои волосы отросли, - сказала я. Я увидела, как он напрягся. Не желая разрушать волшебство вечера разговорами о болезни или лечении, темами, на которые я не обращала внимания так или иначе, я наклонилась и прижала свой лоб к его.
- Я потеряла свои волосы. К счастью, они отрастают. - Отстраняясь, я игриво провела по своей короткой стрижке. - К тому же, мне в какой-то степени нравится так. Мне кажется, мне идет. Бог знает, что с этим легче справиться, чем с кучей кудряшек, с которыми я боролась все эти годы.
Я знала, что это сработало, когда от Руна раздался тихий смешок. Продолжив шутку, я добавила:
- К тому же, только у викингов должны быть длинные волосы. Викингов и байкеров. - Я наморщила нос, притворившись, что изучаю Руна. - К сожалению, у тебя нет байка... - я замолчала, смеясь над суровым взглядом на лице Руна.
Я все еще смеялась, когда он притянул меня к своей груди, прижав свой рот к моему уху и сказал:
- Я могу купить байк, если ты этого хочешь. Если это то, что поможет мне вернуть твою любовь.
Он сказал это как шутку.
Я знала.
Но эта фраза заставила меня внезапно остановиться. Я замерла, а вся веселость мигом улетучилась. Рун заметил напряжение. Его адамово яблоко выпятилось, и он проглотил, что бы он там ни собирался сказать.
Позволяя сердцу руководить моими действиями, я подняла руку и прижала ладонь к его лицу. Убедившись, что завладела его безраздельным вниманием, я прошептала:
- Для этого тебе не нужен байк, Рун.
- Нет? - спросил он хриплым голосом.
Я покачала головой.
- Почему? - спросил он нервно. Его щеки покраснели, и я могла видеть, что этот вопрос стоил ему очень сильной гордости. Я могла видеть, что Рун, больше не спросит ничего.
Сократив расстояние между нами, я сказала приглушенным голосом:
- Потому что я уверена, что ты никогда не терял ее.
Я ждала. Ждала, затаив дыхание, чтобы увидеть, что он будет делать дальше.
Я не ожидала нежности и мягкости. Не ожидала, что мое сердце запоет, а душа расплавится.
Самым осторожным движением, Рун наклонился вперед и поцеловал меня в щеку, только сдвинувшись немножко, чтобы коснуться своими губами моих. Я задержала дыхание в предвкушении его поцелуя на моих губах. Настоящего поцелуя. Поцелуя, по которому я тосковала. Но вместо этого, он пропустил мой рот, и поцеловал меня в другую щеку, из-за чего мои губы еще больше жаждали получить поцелуй.
Когда он отстранился, мое сердце колотилось как барабан. Громкий гул раздавался в моей груди. Рун откинулся на спинку стула, но усилил хватку на моей руке.
Таинственная улыбка укрылась за моими губами.
Звук с пруда привлек мое внимание - утка взлетела в темное небо. Когда я посмотрела на Руна, он тоже наблюдал. Когда он снова взглянул на меня, я поддразнила:
- Ты уже викинг, тебе не нужен байк.
На этот раз Рун улыбнулся, и был заметен малейший намек на зубы. Я сияла от гордости.
Появился официант с нашими раками и поставил ведерко на покрытый клеенкой стол. Рун с неохотой выпустил мою руку, и мы начали чистить морепродукты. Я закрыла глаза, когда почувствовала мясную плоть на своем языке, а вкус лимона ударил мне в горло.
Я застонала от того, как вкусно было.
Рун покачал головой, рассмеявшись. Я бросила поломанный панцирь на его колени, и он нахмурился. Вытерев руку об салфетку, я наклонила голову к ночному небу. Звезды ярко сияли на безоблачном покрывале неба.
- Ты видел что-то такое же красиво как этот маленький пруд? - спросила я. Рун поднял голову, затем посмотрел вдоль пруда, на отражение синих огней, мерцающих в нашу сторону.
- Я бы сказал да, - ответил он сухим тоном, затем указал на меня. - Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Даже когда я вернулся в Осло, я иногда рисовал в голове изображение этого места, задаваясь вопросом, приезжала ли ты сюда.
- Нет, это первый раз. Мама и папа не особые фанаты раков, всегда только бабушка. - Я улыбнулась, представляя, как она сидела рядом с нами за этим столом, после того как привозила нас. - Ты помнишь, - я рассмеялась, - она привозила полную фляжку бурбона, чтобы вылить в свой сладкий чай? - я рассмеялась еще сильнее. - Помнишь, как она прикладывала палец к губам и говорила: "Не рассказывайте своим родителям об этом. У меня было благое намерение привезти вас сюда, чтобы спасти от церкви. Поэтому ротики на замок!"?
Рун тоже улыбнулся, но его глаза наблюдали за моим смехом.
- Ты скучаешь по ней, - сказал он.
Я кивнула.
- Каждый день. Я задаюсь вопросом, на какие приключения мы бы отправились вместе. Мне интересно, поехали бы мы в Италию, чтобы увидеть Ассизи, как всегда планировали. Или отправились бы мы в Испанию, чтобы тренировать быков. - На этом месте я снова рассмеялась. Покой окутал меня, и я добавила: - Но лучшая часть во всем этом, что я скоро ее увижу. - Я встретилась со взглядом Руна. - Когда я вернусь домой.
Как моя бабушка учила меня, я даже никогда не думала, что произойдет со мной, когда я умру. Конец. Это начало чего-то нового. Моя душа вернется домой, в место, которому принадлежит.
Я не осознавала, что расстроила Руна, пока он не встал со своего стула и пошел к небольшому пирсу рядом с нашим столом, к пирсу, который вел к середине пруда.
Подошел официант. А я наблюдала, как Рун поджигает сигарету, пока исчезает в темноте, и только дым от сигареты выдавал его место.
- Могу я убрать со стола, мэм? - спросил официант.
Я улыбнулась и кивнула.
- Да, пожалуйста. - Я встала, и он выглядел озадаченным, увидев Руна на пирсе. - Можно принести счет, пожалуйста?
- Да, мэм, - ответил он.
Я пошла к пирсу, навстречу Руну, следуя за крошечным огоньком от его сигареты. Когда я оказалась рядом с ним, он стоял, опираясь на перила, уставившись в никуда.
Морщинки испещрили его лоб, его спина была напряжена, и казалось, напряглась еще больше, когда я остановилась рядом. Он сделал долгую затяжку своей сигареты и выдохнул в легкий ветерок.
- Я не отрицаю того, что произойдет со мной, Рун, - сказала я осторожно. Он сохранял тишину. - Я не могу жить в фантазии. Я знаю, что меня ждет и как все будет.
Дыхание Руна было неровным, а голова упала вниз. Когда он поднял взгляд, то сказал сломлено:
- Это несправедливо.
Мое сердце обливалось кровью от его боли. Я могла видеть ее в муках на его лице, в том, как были напряжены его плечи. Облокотившись на перила, я вдохнула холодный воздух. Когда дыхание Руна успокоилось, я сказала:
- Было бы на самом деле несправедливо, если бы нам не было подарено несколько драгоценных месяцев.
Рун медленно уперся лбом в руку.
- Разве ты не видишь большой картины для нас обоих здесь, Рун? Ты вернулся в Блоссом Гроув, через несколько недель после того, как я была отправлена сюда дожить остаток своих дней. Насладиться ограниченными последними несколькими месяцами, предоставленными лекарствами. - Я снова посмотрела на звезды, ощущая присутствие чего-то большего, улыбающегося на нас сверху. - Для тебя это несправедливо. Я верю в противоположное: мы вернулись вместе не просто так. Возможно, это урок, который мы сможем выучить.
Я повернулась и убрала длинные волосы с его лица. В лунном свете, под сиянием звезд, я увидела, что слеза катится по его щеке.
Я сцеловала ее.
Рун повернулся ко мне, обхватив рукой заднюю часть моей шеи. Я обернула руку вокруг его головы, прижав его ближе.
Рун глубоко вдохнул, отчего его спина приподнялась.
- Я привез тебя сюда, чтобы напомнить тебе о времени, когда мы были счастливы. Когда мы были неразлучны, лучшими друзьями и даже больше. Но...
Он затих, я осторожно приподняла его голову, чтобы взглянуть ему в лицо.
- Что? - спросила я. - Пожалуйста, скажи мне. Обещаю, со мной все будет хорошо.
Он посмотрел мне в глаза, затем уставился на тихую гладь воды. Когда его взгляд вернулся ко мне, он спросил:
- Но что если это последний раз, когда мы делаем это?
Втиснувшись между ним и перилами, я взяла сигарету с его руки и бросила ее в пруд. Встав на цыпочки, я обхватила его щеки руками.
- Значит, у нас есть сегодняшний вечер, - утверждала я. Лицо Руна поморщилось от моих слов. - У нас есть это воспоминание. Этот заветный момент. - Я наклонила голову в сторону, и ностальгическая улыбка растянулась на моих губах. - Я узнала мальчика, мальчика, которого любила всем сердцем, который жил одним мгновением. Который сказал мне, что одно мгновение может изменить весь мир. Что одно мгновение может изменить чью-то жизнь за краткую секунду - сделать ее бесконечно хуже или бесконечно лучше.
Он закрыл глаза, но я продолжила говорить:
- Сегодня, находясь на пруду с тобой снова, - сказала я, чувствуя как покой наполняет мою душу, - вспоминая бабушку, и почему я любила ее так сильно... моя жизнь стала гораздо лучше. Я всегда буду помнить, что ты подарил мне это мгновение. Я заберу его с собой... куда бы я ни направилась.
Рун открыл глаза, а я продолжила убеждать его.
- Ты подарил мне сегодняшний вечер. Ты вернулся. Мы не можем изменить факты, не можем изменить наши судьбы, но мы все еще живы. Мы можем жить так полно и так быстро, как это возможно, пока у нас есть эти дни перед нами. Мы снова можем быть нами: Поппи и Руном.
Я не думала, что он скажет что-нибудь в ответ, поэтому меня удивили и наполнили неимоверной надеждой его слова:
- Наше финальное приключение.
Я подумала, что это идеальное название.
- Наше финальное приключение, - прошептала я в ночь, когда невиданная радость наполнила мое тело. Рун обернул руки вокруг моей талии. - С одной поправкой, - сказала я, а он нахмурился.
Разгладив морщинки на его лбу, я сказала:
- Финальное приключение в этой жизни. Потому что я непоколебимо верю, что мы снова будем вместе. Даже когда это приключение закончится, еще более великое ждет нас на другой стороне. И, Рун, не будет никакого рая, если однажды ты снова не окажешься в моих объятиях.
Все сто восемьдесят семь сантиметров роста Руна обрушились на меня. И я держала его. Держала его, пока он не успокоился. Когда он отстранился, я спросила:
- Итак, Рун Кристиансен, викинг из Норвегии, ты со мной?
Вопреки всему Рун рассмеялся. Смеялся, когда я протянула ему руку для рукопожатия. Рун, мой скандинавский плохой мальчик с лицом ангела, скользнул своей рукой в мою, и мы скрепили наше обещание. Дважды. Как учила меня бабушка.
- Я с тобой, - сказал он. Я чувствовала, как его клятва прошла по всему моему телу.
- Мэм, сэр? - я посмотрела через плечо Руна, увидев, что официант держит наш счет. - Мы закрываемся, - объяснил он.
- Все хорошо? - спросила я Руна, когда подавала сигнал официанту, что мы уходим.
Рун кивнул, снова сведя брови и образуя на лице фирменное хмурое выражение. Я подражала ему, поморщив свое лицо. Не в силах сопротивляться, Рун добродушно улыбнулся мне.
- Только ты, - сказал он, больше себе, чем мне, - Поппимин. - Взяв меня за руку, он медленно повел меня к двери.
Когда мы сели в машину, Рун завел двигатель и сказал:
- Нам нужно заехать еще кое-куда.
- Еще одно незабываемое впечатление?
Когда мы выехали на дорогу, Рун взял мою руку в свою через консоль и ответил:
- Я надеюсь, Поппимин, я так сильно надеюсь.
***
У нас заняло некоторое время, чтобы вернуться в город. Мы не разговаривали много. Я пришла к пониманию, что Рун был тише, чем обычно. Не то чтобы раньше он был экстравертом. Он всегда был замкнутым и тихим. Он идеально подходил имиджу бродячего художника, голова всегда вертится в поиске мест и пейзажей, которые он хотел запечатлеть на пленке.
Мгновения.
Мы проехали милю или около того, когда Рун включил радио и сказал мне выбрать станцию. И когда я тихо запела, его пальцы немного сильнее сжали мои.
Я зевнула, когда мы приблизились к границе города, но боролась со сном. Я хотела узнать, куда он вез меня.
Когда мы остановились снаружи театра Диксона, мой пульс участился. В этом театре я всегда мечтала выступать. Именно сюда я хотела вернуться, когда буду старше, став частью профессионального оркестра. В мой родной город.
Рун выключил двигатель, и я уставилась на впечатляющий каменный театр.
- Рун, что мы здесь делаем?
Рун выпустил мою руку и открыл свою дверь.
- Пойдем со мной.
Нахмурившись, я открыла дверь, чтобы следовать за ним, мое сердце было готово выскочить из груди. Рун взял меня за руку и повел к главному входу.
Был поздний воскресный вечер, но он вел нас прямо к главному входу. Как только мы оказались в тусклом фойе, я услышала тихие звуки произведения Пуччини на заднем фоне.
Моя рука напряглась в хватке Руна, он посмотрел на меня с ухмылкой на лице.
- Рун, - прошептала я, он повел меня по роскошной лестнице. - Куда мы идем?
Рун прижал палец к моим губам, сигнализируя мне замолчать. Я задумалась почему, но он повел меня к двери... двери, которая вела к бельэтажу театра.
Рун открыл дверь, и музыка накрыла меня как волна. Ахнув от громкого объема звуков, я последовала за Руном к передним сиденьям. Внизу был оркестр с дирижером. Я мгновенно узнала их: Камерный оркестр "Саванна".
Я была прикована, глядя на музыкантов, которые так пристально сфокусировались на своих инструментах, покачиваясь в такт музыке. Повернув голову к Руну, я спросила:
- Как ты все устроил?
Рун пожал плечами.
- Я хотел привести тебя на их выступление как положено, но завтра они уезжают заграницу. Когда я объяснил дирижеру, как сильно ты их любишь, он сказал, что мы можем прийти на их репетицию.
Больше ни одного слова не слетело с моих губ.
Я потеряла дар речи. Полностью.
Будучи не в состоянии адекватно выразить свои чувства, мою искреннюю благодарность за этот сюрприз, я положила голову ему на плечо и обняла его руку. Запах кожи проник в мой нос, когда мой взгляд сконцентрировался на оркестре внизу.
Я зачарованно наблюдала. Наблюдала, как дирижер умело руководил музыкантами во время репетиции: сольные номера, причудливые переходы, замысловатые созвучия.
Рун прижал меня ближе, пока я сидела как загипнотизированная. Время от времени я ловила на себе его взгляд: он наблюдал за мной, я наблюдала за ними.
Но я не могла оторвать взгляда от сцены. Особенно от части с виолончелью. Когда глубокие интонации стали отчетливыми и явными, я позволила себе закрыть глаза.
Это было прекрасно.
Я могла так отчетливо представить себя: как сижу среди коллег-музыкантов, своих друзей, смотря на театр полный людей, которых я знаю и люблю. Рун сидит и смотрит с фотоаппаратом вокруг своей шеи.
Это была самая идеальная мечта.
Это была моя самая большая мечта, сколько я себя помнила.
Дирижер призвал музыкантов затихнуть. Я наблюдала за сценой, как все, кроме главной виолончелистки сложили свои инструменты. Женщина, которая выглядела лет на тридцать, потянула свой стул на середину сцены. Кроме нас не было ни одного зрителя.
Она уселась, а ее смычок замер на струнах в ожидании начала. Она сконцентрировалась на дирижере. Когда он поднял свою палочку, призывая ее начать, я услышала первые ноты музыки. И в это мгновение я полностью затихла. Я не смела дышать. Я не хотела слышать ничего, кроме самой идеальной мелодии, которая когда-либо существовала.
Мелодия "Лебедь" из "Карнавал Животных" донеслась до наших мест. Я наблюдала, как виолончелистка полностью окунулась в свою музыку, ее выражение лица передавало эмоции с каждой новой нотой.
Я хотела быть ею.
В этот момент я хотела быть виолончелисткой, которая так прекрасно играла эту симфонию. Я хотела, чтобы мне оказали доверие - доверие принять участи в этом выступлении.
Все померкло, когда я наблюдала за ней. Затем я закрыла глаза и позволила музыке завладеть моими ощущениями. Я позволила ей увлечь меня в свое путешествие. Когда темп увеличился, а вибрации красиво эхом отдавались от стен театра, я открыла глаза.
И слезы полились.
Слезы полились, как и требовала музыка.
Рука Руна напряглась в моей, и я ощутила его взгляд на себе. Он беспокоился, что я расстроилась. Но я не была расстроена. Мое сердце парило. Парило в блаженной мелодии.