– Меня зовут Агнесс, – представилась девушка, не сводя с Майлса любопытного взгляда. – А вы, наверное, Джим ищете?
– Джима? – удивился Майлс. Никакой Джим в его планы не входил. Может быть, это парень его кузины? – Нет, мне не нужен Джим. Я пришел…
– Джим – это она, – расхохоталась девушка. – Просто все так называют Джиллиан…
Услышав знакомое имя, Майлс встрепенулся.
– Джиллиан?! Да, мне нужна Джиллиан Маккинли. – Он посмотрел на девушку, как на ангела, который мог помочь ему выбраться из этого ада. – Вы можете сказать мне, где она?
– А вы уверены, что вам нужна именно Джим? – улыбнулась Агнесс, обнажая ряд зубов, как показалось Майлсу, не чищенных с прошлого года. – Может, и я сгожусь?
Майлса прошиб холодный пот. Интересно, что эта Агнесс имеет в виду? Не предлагает ли она ему…
– Нет, – поспешил ответить он. – Мне нужна именно Джиллиан. Я к ней… по делу…
– Знаем мы такие дела, – обиженно пробормотала Агнесс. – Вначале у них дела, а потом и дети рождаются… Если вам нужна Джим, зайдите к Малышу Гарри.
Рассказав, как найти Малыша Гарри, Агнесс, к великому облегчению Майлса, закрыла дверь.
Прекрасно, просто замечательно… Майлс вытащил из кармана белоснежный платок и отер им пот, от волнения проступивший на лбу. Агнесс, предлагающая ему бог знает что, Малыш Гарри и Джиллиан, которую, оказывается, зовут Джим… При одной мысли, что его кузина окажется кем-то вроде Агнесс, Майлсу сделалось дурно. А что, если она… Нет, не может быть… Дочь Патрика Вондерхэйма не может оказаться проституткой… А вдруг Малыш Гарри – это ее сутенер?!
От таких мыслей у Майлса закружилась голова. Может быть, ему плюнуть на все и сбежать отсюда пока не поздно? Он отправит к девушке своего представителя, она получит свое наследство, и все это кончится… Майлс представил себе лицо матери, когда она узнает, что ее племянница работает на панели… У Ульрики будет настоящая истерика. А ведь он все еще не рассказал ей об условиях, которые поставил ему дядя Патрик…
– Ф-фух… – Майлс засунул платок в карман и решил, что решение лучше принять на улице. Запах аниса забил ноздри хуже любого насморка. На свежем воздухе Майлсу стало немного легче. Пожалуй, я все-таки встречусь с этой девушкой, решил он. Если все окажется именно так, как я подозреваю, я сообщу ей о наследстве и умою руки… Если же нет – попробую сделать из нее леди.
Он принял решение и сразу почувствовал себя лучше. Теперь Майлс был готов войти в очередной подъезд и зайти к Малышу Гарри, кем бы ни был этот тип…
Но и в другом подъезде его ожидало разочарование. Дверь открыла удивительно худая женщина с огромными печальными глазами, у которой Майлс, задыхаясь от запаха валерьянки, поинтересовался, где он может найти Джиллиан Маккинли. Ему очень вежливо ответили, что Джим – Боже, как это имя резало ему слух! – и все тот же Малыш Гарри сидят в "Тако-бум", что находится на пересечении Тоск-стрит и Морган-стрит.
Серебристый "ниссан" вновь отправился в путешествие по бедному району. До "Тако-бум" Майлс доехал довольно быстро. Это была забегаловка, где кормили мексиканскими "тако" – открытыми конвертиками из мягких мексиканских лепешек, в которые добавлялись: мясной фарш, приготовленный по особому рецепту, тертый сыр и овощи.
Майлс вошел в забегаловку и огляделся по сторонам. В "Тако-бум" было довольно много народу. Как он сможет найти свою кузину среди сборища людей, поедающих "тако"? И как вообще может выглядеть его кузина? Ну вот, усмехнулся про себя Майлс. Я все-таки задумался над этим вопросом… А ведь я даже не знаю, сколько лет этой Джиллиан. Судя по всему, она младше меня…
Хорошо одетый молодой человек, стоящий в центре зала и оглядывающийся по сторонам, сразу же привлек внимание посетителей "Тако-бум". По столам пробежала волна хихиканья и шепотков:
– Смотри-ка, смотри, кто к нам пожаловал…
– А вырядился, вырядился-то как…
– Какой мужчина! Всю жизнь бы отдала…
– Ишь ты, какой прикид! Не бедный, видать…
– Интересно, что этот тип здесь забыл? – поинтересовалась Джим у сидящего рядом Малыша Гарри.
– Не знаю, – вяло протянул Гарри. Он съел целых три "тако" и два салата, и ему было уже совершенно неинтересно, что делает в "Тако-бум" разряженный, по меркам Гарри, в пух и прах, парень.
– Наверное, хочет, чтобы его обчистили, – усмехнулась Джим, запихивая в рот очередной "тако" и разглядывая странного типа, который явно оказался в непривычном для себя месте.
Этот парень выглядит, как мечта Агнесс, сразу подумала Джим. Темные, почти черные волосы, длинные и кудрявые – наверное, он каждую ночь ложиться спать в бигуди, – темные брови и удивительно светлые, какие-то золотисто-карие глаза. Маленький нежный рот – капризный, совсем как у девчонки, – изящный прямой нос… Одежда на этом типе выглядела так, как будто он только что купил ее и сразу же надел. Черное длинное пальто сидело на нем безупречно, и, самое удивительное, ни на полах пальто, ни на блестящих черных ботинках не было ни одного пятнышка, как будто он не ходил, а летал по воздуху…
– Ты только глянь на его кудри, Малыш, – хихикнула Джим. – Как будто завивается каждый день…
– Ага, – согласился Гарри. – По-моему, он кого-то ищет…
Джим только пожала плечами. Кого может искать этот холеный тип в забегаловке на Тоск-стрит? Скорее всего, просто заблудился… Но парень в черном пальто не оправдал ее ожиданий и не вышел из "Тако-бум". Он подошел к официанту Джастину и что-то шепнул тому на ухо. Джастин окинул парня таким взглядом, словно тот спросил у него, как добраться до Мексики. А потом указал в ту сторону, где сидели Джим и Малыш Гарри.
– Интересно, чего он хочет от Джастина? – Джим сделала глоток колы и откусила еще кусок "тако". "Тако" уже не лез ей в горло, но она полагала, что сможет наесться "про запас". – Маверное, спрамшивает, как… ммм… домбраться до Мексики, – жуя, проговорила она.
Гарри понравилась шутка.
– В точку. А Джастин советует ему проспаться…
– Только почему-то кивает в нашу сторону…
– И правда. Слушай, Джим, этот тип двинул к нам… И пялится на нас. Смотри, как зенками вращает…
Джим чуть не поперхнулась недоеденным "тако". Парень в черном пальто действительно шел в их сторону и смотрел… прямо на нее…
– Черт подери, Малыш! Вдруг это какой-нибудь "кошелек", которого я обула! Или полицейский в штатском!
– Не-е, – протянул Гарри, – уж точно не полицейский. А вот насчет "кошелька"… – встревожился он. – Может, ты сделаешь ноги, а я пока задержу его?
– Не успею, – прошептала Джим, холодея от страха.
– Ладно, что-нибудь придумаем. Главное, не трясись и делай вид, что ты не при делах…
Джим кивнула. С каждым шагом парня в черном пальто ее сердце начинало биться сильнее. Она вспомнила полицейских, от которых сбежала через забор. Неужели, вот она – расплата?
Майлс подошел к столику, размышляя, уж не ошибся ли официант? За столиком сидели мальчишка-подросток и девочка, не старше… Хотя нет, старше… Просто она была маленького роста. Такая маленькая и хрупкая… Значит, вот она какая, его сестра? Зеленоглазый заморыш с пухлыми губами… Странное дело, но первое, о чем Майлс подумал, глядя на эти красивые полные губы, – поцелуй… Он сразу же отогнал от себя эту странную мысль. Одета девушка была нелепо: мальчишечья джинсовая куртка на меху, потертые джинсы темно-синего цвета… Пострижена просто отвратительно – короткие, немного вьющиеся темно-каштановые волосы торчали в разные стороны, а высокий и чистый лоб был наполовину закрыт кривой челкой. Однако глаза у этой девушки были что надо… Какие-то восточные, загадочные… Они были миндалевидными и вытянутыми чуть больше, чем нужно. Может быть, в этом крылась их загадка? Да еще в цвете: ярко-зеленом, как капля жадеита…
Разглядев девушку, которая, казалось, была порядком напугана, Майлс понял, что не знает, с чего начать, что сказать этой девушке… И как сказать? Взять покровительственный тон старшего брата, что у него вряд ли получится, или холодный официальный тон информатора? Майлс решил, что попробует быть собой.
– Здравствуйте. Я – Майлс Вондерхэйм, – представился Майлс, как обычно представлялся людям своего круга. – Полагаю, вас удивил мой визит, и удивит еще сильнее, когда вы узнаете о его цели… – Девушка смертельно побледнела и поползла куда-то под стол. Ее спутник тоже вел себя не очень спокойно. Он ерзал на табуретке так, как будто ему подложили кучу кнопок. – В чем дело? – раздраженно поинтересовался Майлс. Ему и без этих фокусов было тяжело говорить. – Я сказал что-то не то?
Девушка молчала и продолжала съезжать со стула. Майлс начал сомневаться в том, что официант указал ему верный столик.
– Вы – Джиллиан Маккинли? – уточнил Майлс. Девушка кивнула, развеяв его сомнения. Но он понял, что этот вопрос еще сильнее напугал ее. Майлс начал терять терпение. – Да что с вами такое? Почему вы бледнеете, как будто увидели чудовище?
– А чего вам надо? – вмешался паренек, сидевший рядом с ней. Очевидно, это и есть Малыш Гарри, дошло до Майлса. – Чего вы хотите от Джим?
Опять это дурацкое имя – Джим… Она же не парень, чтобы ее так называть…
– Это я и собираюсь объяснить… Джиллиан, – раздраженно ответил подростку Майлс. – Если она прекратит бледнеть и сползать под стол.
– Вы из полиции? – не унимался паренек. – Зачем вы пришли?
– О Господи! – взорвался Майлс. – Какая полиция! Я битый час нарезал круги по Тоск-стрит, чтобы найти ее, рассказать, что ее отец умер и оставил ей наследство. А я, между прочим, ее сводный кузен!
Джим высунулась из-под стола. Ее зеленые глаза расширились от удивления, а взгляд застыл на Майлсе.
– Кузен?! Отец?! Чтоб я сдохла! Парень, ты, наверное, спятил!
3
– А манеры у нее хуже, чем у годовалого ребенка… Полчаса я объяснял ей, кто я такой. Два часа пытался объяснить, на каких условиях дядя оставил завещание… Еще час уговаривал ее простить своего покойного отца и не отказываться от денег. И только через час она переварила всю эту информацию и сообщила мне, что сегодня примет решение. Итого: четыре с половиной часа, если не считать времени разъездов по Тоск-стрит и хождений по ее соседям… – Майлс устало посмотрел на своего друга, Богарда Гампшира, и развел руками. – Вот такие бывают сестры, Богард… От которых можно сойти с ума…
Богард, молодой человек с постоянным выражением брезгливости на лице, сдержанно улыбнулся Майлсу.
– За все нужно платить, – произнес он тоном проповедника. – И за то, что твой дядя был чудаком, и за то, что твоя сводная сестра не получила должного воспитания.
– Должного? О чем ты говоришь? Она не получила вовсе никакого воспитания… Если бы ты слышал, как она разговаривает… Это уму непостижимо… Она ругается, как сапожник, а жестикулирует так, что я боюсь сидеть с ней рядом, – вдруг ударит. Мне кажется, я и за год не сделаю из нее "леди". Дядя Патрик, по-моему, и близко не представлял себе, на что меня обрекает.
– А по-моему, представлял, – заметил Богард. – И сделал это специально, чтобы ты сразу отказался от своей части наследства.
– Брось, – отмахнулся Майлс. – Дядя был кем угодно, но не подлецом. Либо он был обо мне слишком высокого мнения, либо о Джиллиан или Джим – как она себя называет – у него самые поверхностные представления.
– Джим? – удивился Богард. – Но ведь это мужское имя!
– Сам знаю. Она говорит, что объединила имя и фамилию: Джиллиан Маккинли. Возьми первые буквы и получится…
– Джим. – Богард расхохотался. – Сообразительная девчонка… Думаю, ее обучение дастся тебе легко…
– Издеваешься? – огрызнулся Майлс. – А мне хочется завыть, как представлю, что она придет в мой дом, будет говорить на своей тарабарщине, трясти руками, чавкать за моим столом и ходить бог знает в чем… Хотя, – Майлс улыбнулся, вспомнив о том, что именно он "правит балом", – я ведь могу ее переодеть… Надо будет заняться этим в первую очередь. Если бы ты ее видел, Богард… Потертые джинсы, куртка, как у мальчишки, на пальце кольцо, черт знает из чего… И еще этот нелепый разноцветный шарф на шее. Пугало, настоящее пугало! Некрасиво, конечно, отзываться так о собственной кузине, но такого я еще никогда не видел!
– Пигмалион и Галатея, – полумечтательно-полуиронично произнес Богард. – Очевидно, твой дядя и впрямь был не от мира сего, если решил воплотить в жизнь "Пигмалиона". А ты, – лукаво усмехнулся он, – смотри, не влюбись в свою Галатею, как профессор Хиггинс…
– Кто-кто?
– Герой пьесы "Пигмалион".
– Все позабыл… – махнул рукой Майлс.
– А напрасно. Перечитай. Опыт такого рода тебе пригодится, – ехидно усмехнулся Богард.
– Все шутишь? – Майлс метнул на друга раздраженный взгляд. – А мне, между прочим, не до шуток… Я уже не знаю, на что надеяться. То ли на то, что эта девчонка решит отказаться от денег, то ли на то, что она согласится и приедет сюда… Конечно, я не хочу продолжать почетное занятие Вондерхэймов, но, если я упущу наследство дяди Патрика, так оно и будет…
– Не понимаю, – скривился Богард, – откуда такое нежелание пополнить ряды почетных адвокатов… У тебя есть для этого все: и образование, и имя отца, и положение в обществе, и ум, наконец… Ты мог бы защищать влиятельных людей и получать за это огромные деньги.
Майлс пожал плечами. Он мог бы объяснить, но едва ли Богард поймет его…
– Не знаю. Просто это занятие мне не по душе. Я с удовольствием занялся бы чем-нибудь другим, но чем именно, пока еще не знаю. Кстати, – поспешил Майлс сменить тему разговора. – Моя мать, как ни странно, поддержала эту затею.
– Какую?
– Заняться воспитанием кузины. Конечно, я отдаю себе отчет, что ее волнуют исключительно дядюшкины деньги… Но все равно, мне казалось, что она воспримет условия завещания в штыки.
– И что она сказала? – полюбопытствовал Богард.
– Что делать леди из уличной девчонки – не самая грязная работа.
– Так и выразилась – грязная?
– Так и выразилась. Пожелала мне удачи и обещала помочь, чем сможет. Сомневаюсь, что она чем-то поможет. Главное, чтобы не мешала, – улыбнулся Майлс. – Но то, что она не встала на дыбы из-за Джиллиан Маккинли, уже можно считать помощью.
– Деньги, друг мой, деньги, – с философским видом произнес Богард. – Ради них кто угодно будет молчать…
– Надеюсь, ты ошибаешься.
– Но я не ошибаюсь, и ты сам об этом знаешь.
Майлс понимал, что отчасти Богард прав. Его философия примитивна, но ее придерживается большинство людей. И сам он, Майлс Вондерхэйм, – не исключение. Если бы был исключением, то уже давно плюнул на это наследство… Однако он не мог сказать о себе, что ради денег готов на все… Впрочем, может быть, это очередная иллюзия, самообман? И в глубине души Майлс согласится на все, что угодно, лишь бы получить деньги, которые обеспечат ему привычную комфортную жизнь? Впрочем, тогда, наверное, он воспользовался бы громким именем отца и стал адвокатом. Но ведь не сделал же он этого до сих пор? А мог бы… Размышления Майлса прервал голос дворецкого Питера, доносившийся из холла:
– Мистер Вондерхэйм! Мистер Вондерхэйм! К нам ворвалась какая-то ненормальная! Она утверждает, что пришла к вам!
Майлс и Богард переглянулись.
– Ненормальная? – переспросил Майлс. – Наверное, это Джиллиан.
– Она все-таки решилась?
– Судя по всему, да. Пойдем, ты сам все увидишь…
Майлс поднялся с кресла и торопливыми шагами направился в холл. Богард последовал за ним, воодушевленный рассказом Майлса. В жизни Богарда было не так уж много впечатлений, поэтому он надеялся, что представление, которое устроит сводная кузина Майлса, будет интересным. И Богард не ошибся…
В холле разыгрывалась душераздирающая сцена. Новообретенная сестра Майлса изо всех сил налегла на дверь, а дворецкий Питер пытался сдержать ее натиск, что, надо сказать, ему плохо удавалось. С победным криком: "А ну отвали!" раскрасневшаяся Джиллиан Маккинли ворвалась в холл. Дворецкий полетел на пол, прихватив с собой вешалку для одежды, за которую тщетно пытался удержаться.
– Что думал – твоя возьмет? – поинтересовалась Джим и благородно протянула дворецкому, заваленному ворохом одежды, руку помощи. – Знай наших!
Питер побрезговал ее рукой и предпочел подняться сам, глядя на хозяина дома с собачьей преданностью. Вы видите, я пытался, но ничего не получилось, говорили его глаза. Майлс понимающе кивнул дворецкому.
– Простите, Питер, я забыл предупредить вас… Эта девушка… Джиллиан…
– Джим, – перебила его девушка. – Я хочу, чтобы меня называли Джим. Джиллиан – имя для девчонок.
Майлс покосился на нее с недоумением, но решил выяснить вопрос с ее полом немного позже.
– Джим, – исправился он. – Она моя сестра. Точнее, кузина. Джил… Джим – дочь дяди Патрика.
– Но ведь у мистера Патрика Вондерхэйма… – выпучил глаза дворецкий.
– Не было детей, – закончил Майлс. – Джим – внебрачная дочь. Какое-то время Джим поживет у меня. Мне нужно будет научить ее… манерам. Так что, прошу тебя, Питер, относись к ней так же, как относишься ко мне…
– Хорошо, мистер Вондерхэйм, – подобострастно кивнул дворецкий, но Майлс увидел, что в глазах Питера блеснул недобрый огонек. – Добрый вечер, мисс Вондер…
– Маккинли, – улыбнулась Джим. – Но можно по-простому: Джим…
– Никаких "по-простому"! – запротестовал Майлс. – Питер, обращайтесь к ней "мисс Маккинли". Иначе она никогда не усвоит хорошие манеры.
– Но… – начала было Джим, но Майлс тут же перебил ее:
– Джим, вы пришли сюда, чтобы стать леди. Я должен вам помочь. Но для этого вы будете слушаться меня во всем, понятно?
– Понятно, – помрачнела Джим. – Только, прошу тебя, братец, давай не будем "выкать" друг другу. Мы же вроде как родственники… Пускай не совсем, но родственники…
– Хорошо, – милостиво согласился Майлс. – Только прошу тебя, не называй меня "братцем". Меня зовут Майлс.
– Ладно. А это кто? – ткнула она пальцем в Богарда. – Это тоже мой брат?
– Нет. – Майлс повернулся к Богарду, от души наслаждавшемуся этой сценой. – Это мой друг. Богард – это мисс Маккинли. Мисс Маккинли, – повернулся он к Джим, – это Богард Гампшир. И прошу тебя, Джим. Не тыкай в людей пальцем. Это очень неприлично…
– А как же я спрошу, кто это, если не покажу пальцем? – растерялась Джим.
– Задашь вопрос: "А кто этот молодой человек, который стоит за твоей спиной?"
– А если их будет двое?
– Тогда спросишь: "А кто этот молодой человек в синем пиджаке, который стоит за твоей спиной?" – На Богарде Гампшире действительно был синий пиджак.
– А если они оба будут в синих пиджаках и оба будут стоять за твоей спиной? – не унималась Джим.
Майлс готов был рассвирепеть, а Богард почти пополам согнулся от смеха. Да, нелегок хлеб учителя, подумал Майлс. Он взял себя в руки и более-менее спокойным тоном ответил:
– Тогда найдешь в одежде или во внешности этого человека отличительную деталь и упомянешь ее в вопросе. Надеюсь, все понятно? – опередил он очередное "а если".
Джим кивнула. Судя по всему, стать леди не так просто, как ей казалось…
Поток вопросов наконец иссяк, и Майлс смог поинтересоваться:
– Ты взяла с собой вещи?
– Вот… – Джим смущенно показала на небольшой рюкзачок, который висел у нее на плече.
– И все?
– Да… У меня больше нет вещей, – окончательно смутилась Джим.