Сейчас, когда его присутствие не смущало душу, Мария могла трезво рассуждать, в результате чего появилась мысль: приезд Белинды на плантацию в конечном счете ей на руку. Может быть, это воля судьбы. Скорее всего, ей просто не суждено завести роман с Конрадом. Ни с ним, ни с кем-либо другим.
Впрочем, если даже тот приедет, она вполне может отступить. В конце концов, все, что между ними было, – это прощальный, ни к чему не обязывающий поцелуй. Но и такой знак внимания оставил женщину в полном смятении. Ведь она думала, что эгоистичное и жестокое отношение мужа убило в ней само желание любить. Неожиданно женское естество вернулось к жизни и потребовало удовлетворения так долго подавляемой страсти…
В тот вечер женщины приятно провели время вдвоем. Они сами приготовили ужин и за едой болтали о книгах, о музыке, вспоминали школьные дни. О мужчинах – ни слова. Разошлись по своим комнатам довольно рано, погруженные в сердечные проблемы. Каждая – в свои.
Утром в пятницу поездом поехали в соседний городок, побродили по узким улочкам. Пообедали в маленьком кафе, где подавали чудесный омлет с местным белым вином. Ближе к вечеру сели на автобус и доехали до станции, где Белинда оставила машину.
Получилась чудесная прогулка. Когда стемнело, женщины сделали на ужин салат из овощей и фруктов, поели, а потом взяли бутылку вина и перешли в гостиную. Белинда принесла со двора сухие дрова и разожгла огонь в камине. Они уселись перед ним на полу и сидели в полумраке. Было хорошо и спокойно.
Белинда нарушила молчание.
– Тебе, наверное, любопытно узнать, чем закончилась история с Джеком?
– Если не хочешь, не рассказывай.
– Я бы и не стала, если бы не захотела, – ответила Белинда и, помолчав, продолжила: – Мистер Блейкмор вернулся домой, в Америку.
– Вот как?
– Настаивал, чтобы я поехала с ним. Но я отказалась.
Мария не произнесла ни слова. Зачем торопить собеседницу? Захочет, расскажет.
Белинда вновь заговорила, голос выдавал ее волнение.
– Джек хотел, чтобы я поехала с ним и посмотрела, где он живет. На каком-то ранчо! Предлагал выйти за него замуж и поселиться вместе с ним.
– На ранчо? – удивилась Мария.
– Именно. Можешь себе представить – я с утра пораньше выгоняю пастись скот? Вот такой человек – набрался нахальства сделать предложение! Джек мне очень нравится. Но выходить замуж!
– Это очень ответственный шаг, – согласилась Мария. – Особенно для женщины, у которой за плечами несчастливый брак.
– Совершенно верно. Не хватало вновь угодить в ту же ловушку.
Белинда повернулась к собеседнице.
– Ой, прости, пожалуйста. Совсем забыла про твою беду. Ты, наверное, меня осуждаешь. Тебе трудно понять мое положение, ведь твой брак был счастливым.
– Совсем не осуждаю.
– Я просто малодушная. Трусиха. Боюсь снова брать на себя ответственность.
– Почему же трусиха? Наоборот, ты мужественный человек. Не у каждой женщины хватит сил взять и покончить с неудавшимся браком. Обычно жены покоряются судьбе и год за годом надеются, что все изменится к лучшему. Все чего-то ждут, а на самом деле просто боятся принять решение.
Она говорила так горячо, что Белинда не могла не догадаться: это не отвлеченные рассуждения – речь о собственном горьком опыте.
– Ах, Мария, прости. Я предполагала…
– Вот такие дела. Так что, Белинда, это я трусиха. Если бы Майк не погиб, он бы до сих пор вытирал об меня ноги, а я бы плакала и удивлялась, почему он бегает к другим женщинам.
– Вот он каким был?!
– Таким. А твой муж разве нет?
– Нет. Жестокость к одной-единственной женщине вполне его удовлетворяла.
Несколько минут они молчали, потом Белинда разлила по бокалам вино, наклонилась к Марии и чокнулась с ней.
– Что ж, зато мы теперь свободны. Давай за это выпьем. Кому он нужен, этот брак?
Мария удивленно подняла брови.
– Я вижу, ты все время говоришь о браке, а не о мужчинах вообще. Впрочем, в наше время женщины, к счастью, могут сами о себе позаботиться. И ну их к черту, этих мужиков!
– Правильно, – согласилась собеседница, а потом добавила с мечтательной улыбкой: – Хотя иногда неплохо провести с кем-нибудь время.
– С кем-нибудь, кто тебе нравится? С кем тебе хорошо? Например, с Джеком?
– С Джеком? Да он всего лишь временное увлечение. С ним покончено. Навсегда. Я ведь хочу заниматься бизнесом, как ты. Брат обещал найти для меня какую-нибудь работу. Надеюсь, он сдержит слово. Мне нужно чем-то жить. Последняя неделя оказалась чудесной – столько было дел. Праздничные заботы окончены, и мне опять некуда девать время.
Зазвонил телефон. Белинда поднялась с пола. Она двигалась грациозно, словно пантера. Вернувшись, вновь уселась на пол и сообщила:
– Конрад. Он думает приехать к нам на выходные. Здорово, правда? У меня в жизни ничего хорошего, вот только они – Конрад, Рэй да Невилл. Так чудесно, когда есть братья!
Они еще поболтали и наконец отправились спать. Каждая с нетерпением ожидала завтрашнего утра. Но чувства у них были совершенно разные.
Конрад приехал очень рано. Одет был совсем просто, выглядел веселым и беззаботным. Каждую поцеловал в щеку. Мария так и не решила, действительно ли улыбка, предназначенная ей, была нежнее, чем адресованная кузине.
– Погода сегодня прекрасная, – сказал Конрад, – давайте устроим пикник. Возьмем катер и поплывем вниз по реке. Вы соберите чего-нибудь поесть, а я пойду займусь катером.
Женщины бросились выполнять поручение. Казалось, с прибытием Конрада время побежало быстрее. Они упаковали припасы, переоделись в шорты и майки и отправились к реке. Корзину с едой несли вместе, держа каждая за одну ручку. Лодочный домик был открыт настежь, и Конрад уже вывел из-под навеса большой красивый катер. Потом помог дамам взобраться на палубу и обратился к Марии.
– Вы когда-нибудь управляли катером?
– Нет, никогда.
– Ну, тогда Белинда назначается матросом, а вы будете пассажиром.
На реке было чудесно. Тихо, спокойно. Впереди показалась огромная дамба. Они вошли в ворота, и капитан сообщил матросу и пассажиру: глубина тринадцать метров. Над ними возвышались бетонные стены шлюза; сверху видны крошечные головы зевак, которые, перегнувшись через перила, смотрели на них. С такой высоты катер, наверное, казался размером со спичечный коробок. Вода в шлюзе постепенно прибывала, и судно поднималось выше и выше. Воздух здесь был влажным и прохладным.
Катер вновь поплыл по реке. Отойдя подальше от дамбы, они причалили к берегу и расположились на траве перекусить. Все оживленно болтали, причем два представителя Дома Баго старались выбирать темы, которые Мария могла поддержать. И она чувствовала себя равной, радовалась, что к ее мнению прислушиваются, всерьез воспринимают ее точку зрения.
Один раз, когда речь зашла о традиционной проблеме отцов и детей, в частности в семействе Баго, Конрад, обратившись к Марии, заметил:
– Видимо, вы правы, миссис Леннон. Нельзя навязывать волю старших младшим. Я не учел того обстоятельства, что вы женщина самостоятель
Майк никогда в жизни не сказал бы ничего подобного. Он считал, что прав всегда и во всем. Жене не дозволялось иметь своего мнения. У нее появилась отвратительная привычка говорить "мой муж считает", вместо того чтобы просто высказать свою точку зрения. А вот Конрад умеет выслушивать других. Радость равенства опьяняла своей новизной не меньше, чем физическое влечение к этому мужчине.
Пообедав, они прошлись по дорожке, которая поднималась от реки вверх. Мария никогда не видела такого разнообразия растительности: здесь росли и кактусы, и вереск, и рододендроны. В цветках копошились и жужжали вокруг пчелы.
Жара и крутой подъем утомили. Конрад шел впереди, но, заметив, что Мария устала, подождал ее и подал руку. Белинда, обернувшись, заметила, что они идут взявшись за руки.
Наконец подошли к вершине холма. Деревья расступились, и перед ними открылся прекрасный вид на реку и холмы.
Когда они преодолели подъем, Конрад отпустил руку Марии. Но едва она приблизилась к краю, он резким движением вновь взял ее за руку:
– Осторожно! Может закружиться голова.
Белинда, очевидно, бывала здесь и раньше. Она отошла в сторонку и села, прислонившись спиной к стволу дерева. Закрыла глаза и задумалась о чем-то своем. А те двое на минуту остались одни.
Конрад взглянул на сестру и, понизив голос, спросил Марию:
– Она рассказала вам, что произошло между нею и американцем?
Мария покачала головой – не хотелось обманывать доверие Белинды.
– Сказала только, что Джек уехал в Америку.
Мужчина недовольно покачал головой.
– Ну и очень глупо, зачем было отсылать его?
– Но неужели нельзя ничего сделать? – спросила Мария.
– Например?
– Снова пригласить его!
– Сестра не позволит.
– Не говорите ей!
Конрад рассмеялся.
– Вы что, предлагаете мне пойти на обман?
– Мужчины постоянно этим занимаются.
В ее голосе проскользнула горькая нотка, он долго и пристально смотрел на Марию и наконец сказал:
– А что, дельное замечание! Я над ним подумаю.
Вечером, когда женщины пошли на кухню готовить ужин, Конрад присоединился к ним. К удивлению Марии, он весьма неплохо стряпал.
И снова хороший вечер. Не спеша поужинали, потом играли в покер на орехи. Белинда проигралась в пух и прах.
Встав из-за стола, она зевнула:
– Что-то я устала. Пойду, пожалуй, спать.
– Нужно уметь проигрывать! – заметил Конрад.
Он увернулся, когда сестра шутливо замахнулась на него, и сказал:
– Давай, я помогу тебе убрать со стола. Нет-нет, сидите, Мария.
Белинда собрала посуду и пошла с братом на кухню. Оттуда доносились голоса, потом Белинда заглянула в гостиную, чтобы пожелать гостье спокойной ночи.
Когда вернулся Конрад, Мария поднялась и сказала:
– Спокойной ночи. Я тоже пойду спать. Но тот взял ее за руку и усадил рядом с собой на кушетку.
– Нет-нет. Останьтесь со мной.
Сердце у нее оборвалось. Она волновалась, словно школьница на первом свидании. Настала минута, когда нужно принять решение – или остановить его раз и навсегда, или… Или?
Конрад положил руку на спинку кушетки и подвинулся к Марии ближе. Женщина нервно заговорила:
– Я так вам благодарна за то, что вы пригласили меня погостить. Тут так спокойно! Испытываешь необыкновенную умиротворенность.
Она запнулась, потому что в этот момент мужская рука обняла ее за плечи.
– Такая восхитительная природа! – залепетала Мария и судорожно вздохнула, когда другой рукой Конрад легко коснулся ее щеки. – И как чудесно, что вы показали мне плотину и…
– Мария!
– Да?
– Помолчи!
И он, прижав ее к себе, поцеловал.
Вновь перехватило дыхание. Но в этот раз она уже не удивилась тому волшебному действию, которое оказал на нее поцелуй. Мария откинулась на плечо мужчины, закрыла глаза и отдалась нахлынувшим на нее чувствам. Мир вихрем закружился вокруг них. Ей казалось, что долгие годы она была словно под ледяным панцирем, а теперь медленно-медленно начала согреваться. Тепло заструилось по ее жилам, живительное тепло, рожденное поцелуем.
Он оторвался от ее губ, и Марию будто обдало холодом потери. Она с трудом разомкнула веки. Конрад смотрел вопросительно и чуть насмешливо.
– Истинные леди должны, знаете ли, отвечать благосклонностью на оказываемые им знаки внимания.
Леди вспыхнула.
– Мария!
Голос прозвучал требовательно. Конрад не сводил с нее глаз, но вдруг наклонился и вновь прильнул к ее губам.
Через какое-то время женщина нашла в себе силы поднять руки и обнять его. Сразу же поцелуи стали горячее. Она устремилась к Конраду, навстречу его губам, и забыла обо всем на свете.
Его рука скользнула по ее шее вниз, коснулась груди так легко, что Мария сначала не обратила на это внимания. Но вот его пальцы проникли под шелк блузки: прикосновение обожгло кожу. Она вскрикнула, инстинктивно отпрянув, откинув голову. В его глазах читалось с трудом сдерживаемое желание.
Память миссис Леннон, оказывается, хранила подобный тяжелый, полный нескрываемого вожделения взгляд. И память же послала привычную реакцию – испуг. Женщина вырвалась из крепких объятий, хотела встать, но Конрад удержал ее.
– Что случилось?
Как ему объяснить природу своего страха?
– Белинда! – выдохнула она.
– Сестра не войдет, – успокоил он. И вновь потянулся к ней.
– Нет!
Столь категоричный отказ был встречен с удивлением.
– Тогда пойдем в спальню?
– Нет! – нервно выдохнула она и оттолкнула его руки. – Я… Мне… Спокойной ночи!
И бросилась в свою комнату, дверь которой не запиралась на ключ. Мария долго не ложилась, опасаясь – вдруг он последует за ней. Нет, не посмел. Рядом комната Белинды. Может быть, именно это и остановило.
Сердце бешено колотилось. Жадное стремление к этому мужчине приводило ее в ужас. От поцелуев она совершенно теряла контроль над собой. Да он мог бы овладеть ею там же, в гостиной, на кушетке или прямо на полу! Впрочем… Одно дело – воображать любовную сцену в мечтах, совсем другое – реальная жизнь. Пугала сила собственной страсти.
Мария медленно разделась, напряженно вслушиваясь в каждый звук. Но в доме было совершенно тихо. Наконец удалось собраться с мыслями. Что подумал Конрад? Как воспринял ее внезапное бегство? Может быть, завтра его здесь уже не будет, уныло думала она.
Проснулась поздно. Надела простую рубашку, старые джинсы, небрежно заколола волосы, даже не стала тратить время на макияж. Зачем? Для кого?
Конрад вернулся в город. Кругом тихо – видно, ее оставили одну. Медленно прошла на веранду. Конрад! Он сидел, закинув ноги на спинку стоявшего рядом кресла, и читал. Услышав шаги, оторвался от газеты, но не встал, только долго и пристально смотрел на гостью.
У Марии пересохло в горле. Облизнув губы, она спросила:
– А где Белинда?
– Дед позвонил и вызвал ее по срочному делу. Теперь мы здесь одни.
5
– О! – выдохнула молодая женщина. Конрад отложил газету.
– Вы, я думаю, не откажетесь от кофе. Там в кофейнике еще есть немного.
Мария налила чашечку, медленно опустилась в кресло рядом с хозяином и немного отодвинулась от него, чтобы невзначай не коснуться.
Она задумчиво пила кофе. Неожиданно в голову пришла одна мысль, которая заинтересовала женщину.
– А я не слышала, чтобы звонил телефон.
– И я не слышал, – безмятежно отозвался Конрад. – Наверное, спал. Я вчера долго не мог успокоиться и встал поздно. Как и вы.
Под его пристальным взглядом трудно было не опустить глаза. Такой взгляд ей не выдержать.
– И что, она даже с вами не попрощалась?
– Нет. Только оставила в кухне записку.
– Понятно.
Записку не показал, так что можно усомниться в том, была ли вообще таковая. Как и телефонный звонок. Просто выставил сестру вон, чтобы остаться наедине с приглянувшейся бабенкой. Казалось бы, подобное предположение обидно, но почему-то не обида, а приятное возбуждение переполняло Марию.
С кофе покончено. Она поставила чашку на столик. И тут поверх ее руки легла теплая мужская.
– Скажите, Мария, вы жалеете, что оказались здесь, со мной?
Нужно только ответить "да", и Конрад поднимется и уйдет. Исчезнут напряжение и раздвоенность чувств. Не будет места любовному томлению. И она отдохнет. Да только обретешь ли покой, если знаешь: ты упустила свой шанс вновь вернуться к жизни? Ну, произнеси "да", и ты больше никогда не увидишь этого человека. Но не слишком ли велика цена?..
Мария долго молчала под его тревожно-любопытствующим взглядом. Да чего там кривить душой! Надо ответить как есть;
– Простите. Я не знаю, что сказать.
В его глазах сверкнул огонек. Конрад усмехнулся:
– Сколько вам лет, Мария? Двадцать восемь? Двадцать девять?
Она вспыхнула.
– Я знаю, о чем вы думаете. Что в моем возрасте пора бы знать, чего хочешь и чего не хочешь. Но в некотором смысле меня нельзя назвать взрослой женщиной.
– Что вы имеете в виду?
Что тут ответишь? Что у нее совсем мало опыта? Что близость с мужчиной пугает ее? И в то же время она не может себе позволить чего-то большего, чем скоропалительная связь…?
– Ладно! – прервал собеседник ее раздумья. – Поедем прокатимся по окрестностям. Вы ведь для этого сюда приехали.
Фу, камень с души! Она широко улыбнулась:
– Через пять минут буду готова.
Мария бросилась переодеваться, не задумываясь над тем, какое впечатление произвела на мужчину ее улыбка.
Они долго ехали по необыкновенно красивой местности. Долго гуляли на природе, потом бродили по удивительному средневековому городку. Пообедали. Поболтали о том о сем. Посетили городской музей.
В маленькой уютной кондитерской заказали кофе с пирожными, а потом отправились назад. Солнце уже опускалось за горизонт, когда путешественники зашли поужинать в уютный ресторанчик, где играл оркестр, а посетители танцевали и пели вместе с музыкантами. И Мария тоже подпевала, хотя не понимала ни единого слова. Было чудесно. Состояние, близкое к счастью, хотелось продлить, но пора было возвращаться.
На улице стемнело, стало холодно. На небе сгущались черные тучи, с трудом верилось, что всего несколько часов назад нещадно палило солнце. Мария поплотнее запахнула жакет и быстро зашагала к автостоянке.
В машине к ней вернулось прежнее напряжение. Она молча смотрела в окно, хотя в темноте ничего не видно. Когда машина остановилась у дверей дома, молчание не было нарушено.
Вошли в дом. В гостиной Конрад включил свет и предложил:
– Не хотите ли выпить перед сном?
– Я… Нет, спасибо. Нет.
Она сбросила жакет и повернулась, что бы уйти в свою комнату, но Конрад схватив ее руку.
– Стойте. Вы даже не дали мне возможности пожелать вам спокойной ночи.
– Но я…
– Тихо!
Он легко коснулся пальцем ее губ.
– Я просто хочу вас поцеловать.
Он обнял Марию за талию и притянул к себе. Она вяло противилась и услышала шепот:
– Не бойтесь. Прикосновение его губ волновало.
– Сегодня был чудесный день. Спасибо вам, – шептал он.
Его губы скользнули по ее шее, коснулись мочки уха. Желание пронзило женщину. Он осыпал легкими поцелуями шею, щеки, виски, поцеловал уголки ее рта, легко-легко коснулся языком губ. У нее перехватило дыхание. Мария стояла неподвижно, прислушиваясь к непривычным ощущениям, разбуженным в ней ласками. Она упиралась руками ему в грудь, готовая в любую минуту оттолкнуть.
Но не сделала этого. Ни когда он жарко поцеловал ее в губы и голова у нее закружилась, словно от крепкого вина. Ни когда руки Конрада скользнули по ее спине и Мария всем телом почувствовала его нарастающее возбуждение.
Мужская рука, радуясь предоставленной свободе, проскользнула под юбку и коснулась бедра, обжигая обнаженную кожу. Вот тогда женщина напряглась словно струна, и с ее губ сорвался возглас протеста.
– Мария! – Его голос звучал хрипловато, приглушенно, и тон был удивленно-просительный.
– Вы… сказали, что просто хотите поцеловать меня! – прошептала Мария.