Когда оба они вышли, я пожелала спокойной ночи Мэгги и Найджелу и пошла наверх. Тотчас же Дейсия, щебеча, подбежала ко мне.
- Подумать только, вы приехали сюда именно сейчас, - сказала она, идя рядом со мной, стуча сапогами по ступенькам. - Что же вас привело сюда? Ничто не может заставить Джастина свернуть его с пути. И лучше не пытаться. Не сейчас, когда деньги Алисии Дейвен уже так близко. У меня не было никакого желания обсуждать свою жизнь с этой беспардонно любопытной девицей, и я поспешила наверх. Но она не отставала от меня, и ее голова, похожая на хризантему, была все время возле моего плеча.
- Знаете ли вы, что вы ужасно напугали Марка? - с легкостью доверительно сказала она. - Но вы не должны говорить Марку о том, что я сейчас вам сказала. Конечно же, у него достаточно причин паниковать, ведь он по уши в долгах. Вот будет переполох, если Джастин решит в конце концов остаться женатым на вас, не так ли? Вообразите только, я выхожу замуж за старину Марка и вместе с ним беру все его долги! Может быть, именно это у него на уме. Я бы не хотела, чтобы они тянулись за ним. Не то, чтобы я обвиняла его. В конце концов, каждый в первую очередь думает о себе, не правда ли?
Я молча взбиралась по ступенькам, позволяя ей болтать о себе вместо того, чтобы болтать обо мне.
- Конечно же, я знаю, что не всегда смогу добиться успеха и удержать его, - продолжала она. - Во всяком случае, не как модель. Хотя находятся некоторые люди, которые говорят, что во мне есть что-то особенное, что-то специфически мое. Некоторые находят во мне сходство с Твигги, говорят, что я такого же типа и пытаются обыграть это. Но я хочу быть собой, а не подражанием кому-то.
Эти откровенности ничего не стоят, подумала я. Ее прическа, которая выглядела так, как будто она делала ее при помощи кухонных ножниц, вполне могла быть созданием некоего Видаля Сассуна в Лондоне. Она определенно была того типа женщина, которая может свести с ума своим прямым худощавым телом и маленьким бледным личиком, на котором еще ничего нельзя было прочитать. Даже ее огромные выразительные глаза выражали только ее молодость и жажду жизни. Что же касается долгов Марка, то это не было неожиданностью. Джастина это давно приводило в отчаяние, он должен был приглядывать за ним, а Мэгги была до глупости снисходительна.
Мы добрались до верхней площадки, и я быстро пошла к двойным дверям, ведущим в длинную галерею. Дейсия скакала рядом со мной, скорее как щенок, приставания которого были настойчивы, но добродушны. Хотела бы я знать, сколько ей лет. Возможно, семнадцать?
Несмотря на ее ничем не прикрытое любопытство относительно меня, она, казалось, не обращала внимания на мое молчание. Она пожала плечами и побежала в темноте к стене, чтобы включить свет.
Два светильника по обеим сторонам центральной двери ожили, в то время как весь остальной длинный холл оставался сумрачным.
- О-о! Какое идиотское место! - воскликнула она, неодобрительно сморщив нос.
Я вынуждена была согласиться. Это была комната, которая мне никогда не нравилась. Сверху донизу по всей длине стены ее были покрыты деревянными резными панелями, которые потемнели со временем и стали почти черными. В комнате во всем чувствовалось присутствие готики. Готика ясно проглядывала в арках над дверями, в самых высоких точках оконных рам, в самих резных орнаментах панелей. Потолок представлял собой огромное панно, образованное лепными кольцами. По обеим сторонам комнаты стояли два огромных каменных камина. Высокие стулья, возможно из каких-то дворцов, строгим строем маршировали вдоль стен. Их ряд прерывался пристенными столиками или низкими, обитыми тканью скамейками. То тут, то там по всей длине стен висели портреты менее знатных членов клана. Мистер Данкоум, бледный и печальный, смотрел на двери, ведущие на лестницу. Я незаметно кивнула, приветствуя этого несчастного первого зятя миссис Лэнгли. Дейсия не заметила.
- Для чего нужна такая комната? - вопрошала она, широко расставив руки, как бы желая обнять все это необъятное пространство, а ее оранжевое пальто стояло самостоятельно на некотором расстоянии от нее. - Все здесь жалуются на бедность, и в то же время хранить все это! Не то, чтобы они казались бедными для меня. Они умудряются не запускать лужайки и держат слуг в доме. Это выглядит весьма шикарно, я скажу. Может быть, я зарабатываю в год теперь больше, чем Джастин, но я не живу так. Все это не имеет большого смысла, не так ли?
Я чувствовала нечто похожее, когда жила здесь. Дейсия была права в том, что во всем этом не было большого смысла, если рассматривать все это с современной точки зрения. Но, возможно, я частично жила в прошлом и знала больше об истории Атмора, чем Дейсия. Я не могла без волнения вспоминать некоторые вещи, о которых мне рассказывал Джастин, так что у меня к дому было двойственное чувство.
Дейсия сделала несколько шагов в огромной комнате.
- Только подумать! Иметь так много места и ничего не делать с ним! Оно немного похоже на обитель приведений, не кажется вам? Эта ужасная темная резьба по дереву, этот потолок где-то вдали над вами! А этот, похожий на привидение, портрет мистера Данкоума, который, уставившись, смотрит на вас со стены! Почему они не повесили его в зеленой комнате, где он должен быть? - Дейсия замолкла, ужаснувшись своим словам, а затем хихикнула: - П-сс! Я ничего такого не хотела сказать. Просто я думаю, что он должен висеть там, где он сам повесился, не так ли? Только подумать! Здесь можно надорваться от крика, но никто не услышит тебя. Когда ты впервые здесь оказалась, ты, наверное, почувствовала дрожь. И как ты сумела привыкнуть?
- Я вовсе не привыкла, - сказала я сухо и направилась к двери, ведущей в наш коридор в северном крыле.
Она шла за мной, делая забавные па в своих высоких сапогах.
- Вот чего я боюсь. Что, если, когда я выйду замуж за Марка, он привезет меня сюда? Я просто умру здесь в темноте и оттого, что все эти многочисленные предки, задрав нос, свысока станут смотреть на меня. Так же, наверное, было с тобой. Это потому ты убежала?
Вопрос был риторическим. Теперь она не ожидала ответа. Она просто не могла остановиться, а ее голос резко звучал в пустоте, вызывая эхо.
Я почувствовала неожиданный приступ жалости к ней. Она была права, и я это слишком хорошо знала. Дом не будет более благосклонен к ней, чем ко мне. Ему так же не понравится Боу Белз, как не понравилась Америка.
Дейсия резко повернулась, когда мы дошли до двери в коридор, и снова раскинула руки, как бы протестуя против того презрения к себе, какое она чувствовала в этой комнате.
- Ничего! Если я приеду сюда, я преподнесу этой старой норе парочку сюрпризов. Какое это подходящее место будет для шоу моделей! Марк смог бы привезти сюда некоторых моих друзей с Карнеби Стрит и мы бы расхаживали тут в модных одеждах, и это был бы шок для всего дома, единственный в жизни. Что ты об этом думаешь?
Я вынуждена была улыбнуться ее словам, глядя на то, как она дерзко вздернула свою мальчишескую головку. Три года тому назад я сама несколько раз шокировала дом, но то, что задумала Дейсия, было бы более шумным и колоритным, хотя и менее разрушительным. Мое поведение основывалось на тихом упрямстве, но оно, тем не менее, все разрушило в течение одного года. В основном оно разрушило все то, что так непрочно было между Джастином и мной. Мне была нужна только его любовь, а он не мог принять меня такой, какой я действительно была, но продолжал любить меня.
Свет лампы остался позади, когда мы вошли в коридор, ведущий в наше крыло. Комната отсюда казалась более освещенной.
Дейсия снова вернулась к разговору обо мне.
- Я думаю, что твой приезд сюда должен бы меня больше беспокоить, - внезапно сказала она. - Ты опрокинешь всю его тележку с яблоками, если вернешь себе Джастина. Потому что откуда тогда появятся деньги, чтобы заплатить все долги Марка? Алисия прекратила бы поддерживать его, и веселая жизнь закончилась бы. Конечно же, Мэгги все это понимает. Она очень мила. Я думаю, что именно поэтому она задумала выйти замуж за это ничтожество, за этого Найджела Бэрроу. И все его денежки из Багамских островов будут очень кстати, не так ли? А она сделает все, чтобы оградить Марка и Джастина от огорчений.
Я больше не могла слышать все это.
- Внизу лежит мертвый старик, - напомнила я ей, - и ты не думаешь, что…
- Что? - спросила она. Дейсия уже оправилась от шока, когда увидела старика Даниэля на кушетке внизу. - Люди живут, а затем умирают. Это происходит все время. Кроме того, он был уже глубоким стариком. Он все время подсматривал за мной, как только я ступала на траву этой противной шахматной доски, как будто я могла каким-то образом ее испортить.
Я почти не слышала ее, погруженная в свои тревожные мысли.
- Я не могу забыть, как я увидела его у руин часовни днем. Он, казалось, рад был видеть меня, несмотря на то, что никогда не любил. Я думаю, что он пытался что-то сказать мне. Если бы я только могла понять!
Дейсия остановилась у двери своей комнаты и резко обернулась.
- Что ты имеешь в виду - сказать что-нибудь?
Я почти видела, как разыгрывается ее богатое воображение.
- Ты полагаешь, что в его смерти есть что-то странное? Не просто несчастный случай с обвалившейся стеной? - настойчиво вопрошала она.
- Я ничего не имею в виду, - сказала я. - Не выдумывай. Я поспешила в свою комнату, а она продолжала говорить мне вслед, теперь уже переключившись на свои дела.
- О, ну хорошо. Если мне не повезет здесь, то я всегда смогу заняться своей работой. Я ни за что ее не брошу, пока не почувствую прочную почву у себя под ногами. Итак, я вполне могу пожелать тебе удачи.
Я услышала, как она сначала открыла, а потом закрыла дверь своей комнаты еще до того, как я дошла до своей. Несмотря на то, что общение с ней требовало большого терпения, я почувствовала, что мне понравилась Дейсия Кин. И я могла бы по-настоящему посочувствовать девушке, если бы Марк женился на ней и привез жить в Атмор. Но это казалось маловероятным. Марк никогда не оставался с одной девушкой очень долго. Он был склонен к разнообразию, но прежде я никогда не видела рядом с ним никого похожего на Дейсию. По крайней мере, у нее широко открыты глаза. И если она выйдет замуж за Марка, она будет знать, что делает, чего я не могла сказать о себе, когда выходила замуж.
Я вошла в свою комнату и зажгла настольную лампу возле кровати. Затем я удивленно остановилась, принюхиваясь к голубому дыму, плавающему в комнате. Неужели здесь кто-то курил? Я бросила курить давным-давно, чтобы сделать приятное Джастину, и никогда после этого не курила. Так почему же в комнате был слабый запах табака? Если это был именно табак.
Я подошла к окну, открыла его и осталась стоять, закутавшись в шерстяной халат, глядя на мастерскую и гараж. Пламени уже не было видно, но в воздухе стоял густой запах гари, и я вынуждена была закрыть окно. Без сомнения, это было причиной запаха в моей комнате. Руки закоченели на подоконнике, и я засунула их в карман и опять вспомнила о том, как старый Даниэль судорожно сжимал мои пальцы. Почему он был таким напряженным? Что он имел в виду, когда говорил о ладье, и что означало его предупреждение о том, что королю следовало бы быть осторожнее? И почему он упомянул об общеизвестном факте расположения фигур в саду?
Я бы очень хотела, чтобы мои мысли были более спокойными. Я бы хотела, чтобы они не перескакивали с одного предмета на другой, как у Дейсии. У своей соседки по чайной церемонии я спросила, видела ли она старика, когда экскурсия направилась к руинам, и она охотно ответила, что видела, и добавила, что он казался напуганным. Могла ли быть какая-либо связь между пожаром сегодня ночью и смертью Даниэля?
Конечно, это невозможно, ведь стена, должно быть, упала на него за несколько часов до пожара.
И прежде чем лечь в постель, я снова подошла к незапертой двери, ведущей в башню, раздумывая над странным поведением Дейдри. Я протиснулась за бюро и открыла дверь навстречу холодному воздуху с запахом сырых камней. Вверху я могла видеть узкий овал сторожевого окна, которое никогда не использовалось по назначению. Узкие ступени, изгибаясь, уходили в черноту. Было так темно, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки, но, все же, мне показалось, что легкий дым проникал оттуда и что он по запаху отличался от дыма с пепелища. И все же пожар был сильным и запах гари таким густым, что было почти невозможно на его фоне с полной уверенностью различить тонкий запах сигаретного дыма.
Я стояла совершенно неподвижно, прислушиваясь. Вдруг страх охватил меня, и я услышала, как кровь бьется у меня в висках. Мне показалось, что я действительно услышала какие-то звуки наверху в темной башне. Какой-то скрип, отнюдь не производимый ветром, подавленный вздох. Я подумала о часовом, которого, вероятно, поставили на этот пост, и поспешила обратно. Прежде чем закрыть дверь, я еще раз прислушалась, пытаясь успокоить дрожь. Я не услышала никаких звуков, кроме тех, что раздавались Далеко внизу: что-то спрашивал Джастин, а Найджел Бэрроу отвечал ему во дворе. Но никаких звуков поблизости. Никаких. Этот дом всегда подстегивал мое воображение, а сейчас мне это было вовсе не нужно. Было бы нелепо бежать вниз, поднимать тревогу, которая выставила бы меня в смешном свете. Кроме того, если бы кто-нибудь и был здесь, улизнуть с крыши очень легко: из любого коридора можно незаметно спуститься в этот поздний час. Кроме того, мою дверь невозможно было открыть, пока я сплю, без того, чтобы не произвести сильный шум.
Я вернулась в постель и обнаружила, что бутылка с горячей водой, принесенная Нелли, почти остыла. На этот раз я оставила лампу возле кровати зажженой, и голубая аура, окружавшая меня, казалось, добавляла холода, и я лежала, дрожа под одеялом.
Дрожала и думала…
Думала о том, что у меня нет прошлого - оно потеряно для меня. О том, что будущее сомнительно. Есть только настоящее. А что я могла поделать с этими несколькими часами, которые уже ускользали, подобно песку, сквозь пальцы?
Издалека донеслись звуки музыки. Это, должно быть, Дейсия снова включила свой проигрыватель в спальне по соседству с башней. Ощущала ли и она сигаретный дым у себя? Может, она включила музыку так громко, чтобы ей стало поудобнее и не так одиноко, потому что дом таил в себе угрозу для нее, несмотря на ее вызывающее веселое поведение?
Мне не хотелось слушать хит, который пела Питула Кларк. Там были слова, которые я хотела бы забыть: Мы все об этом знаем…
Но я не могла забыть. Воспоминания о Джастине, которые я старательно гнала от себя, вернулись и поглотили меня. Когда я бинтовала его обожженную руку, я была настолько близка к нему, что могла прильнуть к нему под защиту этих рук, если бы он предложил мне. Воспоминания согревали меня, и это было ответом и одновременно вопросом: что мне делать в настоящем?
Завтра может не наступить никогда…
Я заткнула уши, чтобы не слышать этих слов. Я должна быть честной перед собой. Честно признаться, почему я здесь. Не должно быть никаких уверток, попыток обмануть себя сказками о якобы уязвленной гордости, от которой теперь остались жалкие ошметки, настолько жалкие, что, даже собрав их вместе, я не смогла бы найти в них поддержку. Безумием было твердить себе, что я приехала сюда, чтобы убедиться, что я больше не люблю Джастина Норта. Я была здесь потому, что никогда не переставала его любить и, вероятно, никогда не перестану. Теперь, однако, было ясно, как я потеряла его и почему мы потерпели фиаско. И как я могла ждать еще какого-нибудь шанса все вернуть?
Когда я была замужем, прежде чем я узнала, что Джастин значил для Алисии, и что она значила для него, я встречалась с ней несколько раз. Гровесэнд был частью нашего прихода. Я, как могла, пыталась избегать ее, что не всегда было возможно. Воспоминания об этих встречах с Алисией заставляли меня корчиться от унижения. Только позднее я поняла, как умно она провоцировала и выставляла меня в глупом виде, в то время как сама всегда оставалась хорошо воспитанной леди. Не один раз она так язвительно жалила меня, что я срывалась на грубость в присутствии Джастина, а сама она всем своим поведением выражала забавное недоумение, как это такая невоздержанная и неуклюжая особа, как я, играю роль хозяйки Атмора.
Я беспокойно ворочалась в постели и чувствовала себя снова несчастной оттого, что сделала со мной Алисия. Единственным утешением было то, что теперь я знала, как смогу сама побольнее ужалить ее. И непременно. Теперь уж я смогла бы улыбаться, как это делала она, глядя на то, как она корчится.
Я лежала, сердито хмурясь в темноту, нервы мои были напряжены до крайности. Я еще раз пыталась честно подумать о Джастине. Он пришел в ярость при виде меня сегодня днем. Он совсем неохотно позволил мне забинтовать его руку. А после этого он как-то странно посмотрел на меня, как будто я была незнакомкой, совершенно отличной от той девчонки, в которую он когда-то влюбился. Стала ли я слишком другой или, вернее, достаточно другой, чтобы вернуть его?
Может, все эти вопросы были похожи на соломинку, за которую ухватилась женщина, потерявшая свою любовь?
И все же Джастин еще ждал. Это и было причиной, что привела меня сюда. Он не звал меня, но в то же время он не оформил развод. По крайней мере, у меня было одно преимущество перед Алисией Дейвен. Одно огромное преимущество.
Я все еще жена Джастина.
Осознав это открытие, я еще раз перевернулась и тотчас же уснула на своей широкой постели. Даже если кто-то ходил взад-вперед по лестнице в башне или курил сигареты на крыше, я не слышала. Я крепко спала до самого утра.
V
Нелли зашла ко мне в комнату, такая розовощекая и улыбающаяся, взглянуть на меня, как будто я была лежебокой. Она поставила поднос на столик возле кровати, сказав мне свое приветливое "доброе утро", и принялась разжигать огонь.
- День будет хорошим, теплым, - сказала она. - Но я помню, что вы всегда мерзли по утрам. Мы вас снова закалим, конечно, но сейчас я немного согрею вас.
Я облокотилась на локоть и стала потягивать крепкий чай, чай, в котором не было ни капли воды или молока. Я помнила, как я не любила в те времена, когда меня будили подобным образом. "Не хочу я никакого чаю! - обычно хныкала я Джастину. - Почему они не позволяют мне еще немного поспать?" Но, конечно же, Джастину было необходимо выпить чаю рано утром, когда он уезжал в Лондон. После его отъезда меня ожидал только Атмор и ничего другого, чем мне действительно хотелось бы заняться. Я могла бы научиться работать в саду и помогать вести дом, который вовсе не нуждался в моей помощи. Я могла сопровождать Мэгги в ее благотворительных посещениях. Я могла ходить с визитами к соседям. Но где же был тот мир, который я хотела обрести такой ценой? Хуже всего было то, что я не знала, где был Джастин. Я изнывала от своей одинокой любви в то время, когда его уводили от меня механизмы, формулы, эксперименты, ради которых он забывал обо мне.
А теперь? Что я могла предложить ему, кроме того, что теперь я была на три года старше, чем когда вышла за него замуж, и, надеюсь, на три года взрослее?
- Пейте прямо сейчас, а то чай остынет, - сказала Нелли и вернула меня в настоящее.
- Что говорят о пожаре этой ночью? - спросила я.
Девушка обернулась ко мне, и я увидела, как с ее лица исчезло выражение бодрой уверенности.