Твою мать, беззлобно выругалась она, уставившись в пол. Итак, что мы имеем? По утверждению Отражения, женщины уходят в дикие пещеры по собственной воле, следуя некому зову, которого окружающие не слышат. То есть он звучит только в голове. Вне всякого сомнения, их зовет именно убийца. Тот самый, что обитает в пещерах и передвигается в них неуклюже и шумно, как огромная, толстая прямоходящая лягушка. Если честно, большой вопрос, умеет ли это существо вообще разговаривать. И отсюда планомерный вывод - человек ли это вообще? Больше всего настораживает, что Отражение, как и Гонза - оба были полностью уверены, что речь идет о чем-то потустороннем. Наташка уже и сама не знала, во что верить. Такие бабки должны вертеться вокруг этой Ракушки просто чтобы поддерживать ее существование. Одна система спуска наверняка требовала дополнительных научных исследований и специально заказанного оборудования.
Откуда столько бабла? Невольно задумаешься о мистической подоплеке. К примеру, о существовании философского камня, который легким прикосновением превращает металл в золото.
Наташка презрительно фыркнула, успев заметить, что в ответ на раздавшийся звук Гонза окончательно окаменел.
Злится, поди. Еще бы, отхватил от Отражения строгий наказ глаз не спускать, потому как зов в ее сторону может повториться. Наташку 'мужчина не от мира сего' вежливо попросил, когда возникает желание уйти в дикие пещеры - первым делом ставить Гонзу в известность. Наташка о-очень удивилась такой несуразной просьбе и естественно даже не подумала обещать ничего подобного.
- Стерва, - прокомментировал Гонза ее молчание, сопровождающееся многозначительно приподнятыми бровями.
- Скрытый извращенец, - немедленно ответила Наташка.
- Что-о?!
- Который баб трахает только из чисто меркантильных соображений. Благотворительность там, жалость, перенос внимания. Когда работа, так сказать, обязывает. Бедолага. И удовольствия, поди, не получаешь.
- Да какое там удовольствие... Как взглянешь на подобную тебе стерву, так и не встаёт.
- А ты переходи на противоположный фронт и играй в пассиве - там и не надо, чтобы вставало.
- Поверю на слово. Тебе, наверняка, лучше знать.
Они злобно уставились друг на друга, с трудом удерживаясь, чтобы от слов не перейти к рукоприкладству и вместо этого возвращая себе самоконтроль. Это у них неплохо получалось. Наташка думала, Отражение увидит, насколько натянуты между ними отношения и найдет ей другую компанию, но мужчина ласково погладил себя по коленке еще раз и сказал Гонзе.
- Следи. Она слишком слепа и слаба.
Наташка закатила глаза, потому что расслышала в его голосе подвывания проповедника, уверенного в своей правоте на все сто. И спорить бесполезно.
Итак, вернемся к нашим тараканам. Вокруг Ракушки бродит свихнувшийся маньяк, а все вокруг уверены, что он не человек. Отличная причина забить на него и ограничится предупреждением потенциальных жертв, не ходите мол, в темный лес, там живет злой волк. Но остается вопрос - как именно он призывает жертв?!
Разве что просто караулит любого, кто высунет нос в безлюдные пещеры по дурости или по надобности какой, неизвестно. С этого и начнем.
А может это житель Ракушки, который назначает девушкам свидание в пещерах в виде, так сказать, экстрима?
Гонза бросил ее возле комнаты. Наташка тихо плюнула ему вслед и пошла полежать. Нужно было подумать, посчитать оставшееся до отъезда время и прикинуть, что она успеет сделать. Через три дня намечена встреча с гуру, а там уже и домой пора. Времени маловато, информации для окончательного вывода по Ракушке и ее деятельности, что финансовой, что психотропной, что сектантской, недостаточно. Наташка сейчас смоется, а потом привезут новых туристов и тогда какая-нибудь другая дура может попереться в пещеры и останется там навсегда. Но и способов на счет раз-два узнать остальное и легко распутать весь клубок загадок, тоже нет. Можно попробовать примазаться к Отражениям, но чутье подсказывало, что таким образом ничего не добьешься - их мозги давно свернуты набекрень бузуном и уверенностью, что мир бездонно глубок. Они же действительно верят в существование нечеловеческих гуру?
Конечно, есть еще Гонза... но пытаться снова с ним помириться выше Наташкиных сил. Лучше сгнить, уйдя в дикие пещеры. Наташка в этом глубоко уверилась и поэтому остаток дня пыталась воспользоваться последним вариантом - расспросить о происходящих вокруг странностях других аквелей, постоянных жителей Ракушки.
И снова напрасно потратила время. Проведя весь ужин в словесной пикировке с ничуть не угомонившимся Гонзой, остаток вечера она добила в баре с парочкой местных, которые говорил много, очень много, но все не по делу. В основном, клеились. Но приглашали не дальше своих комнат. Ей богу, если бы это стопроцентно вело к получению нужной информации, Наташка бы задумалась, не отойти ли от принципа не пользоваться своим телом в качестве оплаты. Однако, шансов мало. И еще на заднем фоне постоянно маячил Гонза, который время от времени окидывал внимательным взглядом их столик, но к счастью, не лез. А когда к нему подсела какая-то сияющая белозубой улыбкой девица и, не теряя времени, вцепилась в него, обнимая обеими руками, Наташка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Впервые за время своего пребывания в Ракушке почувствовала настоящее удушье. Так испугалась, что быстро распрощалась со своими неудачливыми кавалерами и практически бегом убежала в свою комнату.
Там Полина налила ей воды и поинтересовалась, все ли в порядке. Наташка, почти не глотая, опрокинула в себя кружку до дна и спросила:
- Скажи, как ты думаешь - реально прожить всю жизнь так, чтобы ни разу не нуждаться ни в каком козле? Что нужно сделать, чтобы никогда не чувствовать ничего, кроме холодного голоса рассудка? Ни от кого не зависеть? Ведь на самом деле секс при хорошей технике получается куда более качественный, чем трепет влюбленных, но неопытных тел. Почему тогда с рассудком не так и весь годами накопленный опыт элементарно проигрывает гормонам?
Полина открыла рот и Наташка впилась в нее нетерпеливым взглядом, нервно облизывая губы. Всего немного надежды... Пару невнятных слов, неважно о чем, она по-любому интерпретирует их в свою пользу. Просто звуки человеческой речи, которые можно переварить в высшую феминистическую истину. За пару секунд молчания Наташка непроизвольно придвинулась к соседке так близко, что практически прижалась к ее лицу губами.
- Выпей лучше еще водички, - наконец, произнесла Полина.
Ночью в комнате было слишком жарко и Наташка постоянно сбрасывала одеяло, ворочалась и вообще чувствовала себя преотвратно.
Следующий день выдался ничуть не лучше. Обычный завтрак с кашей и стаканом крепкого сладкого чая под пристальным взглядом сопровождающего и ни единого шанса вызвать кого-нибудь из окружающих аквелей на откровенный разговор. Потом Наташка пыталась найти какие-нибудь сведения в библиотеке, но ничего не обнаружила, кроме Гонзы, который вынужденно уселся возле двери, поступков ее не комментировал, ничего не запрещал, но всем своим видом выказывал, как ему все это опостылело и катилась бы она скорее на поверхность в свою убогую клоаку, подальше от такого чистого и благородного существа, как Гонза.
А ей впервые не хотелось воевать. Впервые хотелось не ударить в ответ, чтобы понятно донести мысль о том, что она способна за себя постоять, а просто уползти куда-нибудь в нору, чтобы зализать полученные раны. Глубокие и болезненные, как от капкана. Сколько она себя помнила - и тот, что ее бил, и тот, что просто ею пользовался - в каждом случае первым делом ей хотелось просто-напросто заехать им по морде и навсегда забыть об их существовании. Отплатить за обиду. Кстати, что первое, что второе у нее отлично получалось.
Но не в этот раз.
Однако Наташку так просто не взять! Она четко придерживалась обычной тактики - издевка, показательный игнор и время от времени тонкий задумчивый комментарий - мысли вслух о несостоятельности мужиков в целом и отдельных их представителей в частности.
Сразу после ужина Наташка ушла на пляж, где надеялась обнаружить кого-нибудь из компании местной молодежной феи и долго-долго бродила по берегу, поднимаясь на крупные валуны, обходя острые камни, а иногда по колено забредая в воду. Ходила она прямо в босоножках, чтобы не порезать ноги и возвращаясь на берег, вздрагивала от бегущих по коже капель медленной густой воды. Жара не уменьшалась.
Народ давно остался далеко за спиной, но она шла и шла, пока не забралась в какие-то непролазные дебри - на свалку каменной породы, где даже свету практически не осталось.
Вся прогулка закончилась на редкость банально.
- Эй! - донеслось до Наташки. Она оглянулась - Гонза издалека старательно махал рукой. Последний раз, когда она его видела, сопровождающий подошел к компании своих знакомых на берегу почти у входа в жилой сектор, где отдыхает основная масса акевелей, видимо, не ожидая, что ее занесет настолько далеко, а теперь был вынужден ее догонять.
И хотя не Наташка навязала ему обязанность за собой следить, усложнять ему жизнь не хотелось. Чего уж там, она тоже не самый легкий и приятный в мире человек.
- Ну чего тебя опять черти туда понесли? - привычно злобно поинтересовался Гонза вместо благодарности, когда она самолично вернулась к нему, избавив от необходимости пробираться по воде. - Чего ты все рыскаешь? Чего вынюхиваешь? Чего тебе на месте не сидится? Да посиди часок спокойно, в конце концов! Как щенок, во все щели нос сует!
Тут уж Наташка не выдержала.
- А ты чего на меня взъелся? Что конкретно я тебе сделала? Ты всех журналюг не переносишь? Да и бог с тобой! Но я, лично я, тебя как задела? Мне что, извиниться, что я вашему величеству фактом своего существования не угодила?
- Пустой треп, - заледенело его лицо.
- Да ну? А то давай, разберемся разок начистоту, ты мне выскажешь все свои претензии, я пошлю тебя на хрен, зато разок обойдемся без намеков и недоговорок. Так что? - взвилась Наташка. Это, правда, достает - даже когда она настроена жить мирно и не лезет на рожон, он словно специально пытается ее вывести.
- Выброс нервной энергии, - постановил Гонза, не меняясь в лице. Как будто ему, видите ли, скучно наблюдать и выслушивать весь этот лихорадочный всплеск эмоций.
- О, да! А вы, мистер чистоплотность - просто верх сдержанности и правильности. Ханжа чертов. Кто ты такой, чтобы меня судить? Ты просто охрененно нудный идеалист-переросток, у которого смелости не хватает сделать что-то против своих принципов окаменевших. Да только беда в том, что низя, а хочется. Слабак! Как тебе такой расклад? Или думаешь, только сам можешь психоанализом заниматься, лениво так вслух резать человека на части и плевать, сколько частей при этом окажется навсегда отрезано? А не пошел бы ты?
Эффект все-таки был достигнут - Гонза оказался слишком близко, угрожающе нависая сверху и Наташка на миг подумала, не перегнула ли палку. Сегодня на нем была светлая рубашка с коротким рукавом и под тканью очень сильно, практически на расстоянии ощутимо, билось сердце.
А, херли переживать! Пусть только попробует руку поднять! Наташка прекрасно помнит, где у них слабое место и отлично умеет целиться. Особенно с такого близкого расстояния.
- Хочешь сказать, среди твоих побуждений присутствовало хотя бы одно со знаком плюс? Может ты действительно пришла сюда, чтобы увидеть подругу свою? Побеспокоилась о ее судьбе? - Гонза стер с лица эту раздражающую гримасу превосходства, но голос повышать не стал. Моралист хренов. - Скажи мне честно, раз уж ты у нас нынче хочешь откровенности - почему ты сюда приехала?
Наташка опустила глаза и промолчала. По странному стечению обстоятельств она не могла сейчас точно вспомнить, как себе объясняла необходимость зарыться под землю в Ракушку. Амбиции играли? Да играли, конечно, но если честно, куда проще было найти другие способы попасть в топ скандальных новостей. Да их просто пруд пруди!
Что же она все еще делает здесь? Ведь материала уже достаточно - реальное убийство и бродящий по пещерам маньяк. Что еще ей надо?
- Может я и ханжа, и идеалист, но зато точно знаю, что ищу. А ты как безумный мячик прыгаешь - то ли золота тебе подавай, то ли фанфар громогласных, то ли свободы. Отражения, конечно, считают, что все приезжающие хотят одного и того же, и теряются в выборе, но они просто не знают таких людей как ты.
- А ты знаешь? - привычно огрызнулась Наташка, выстраивая разбегающиеся мысли в прежний порядок. Удивительно, но ей не хотелось возвращаться на работу и устраивать сенсацию из смерти этой несчастной девчонки. Не хотелось описывать самыми жуткими словами собственный опыт, когда сидишь в ловушке - каменном мешке, а над головой раздается мокрое: - шлёп... Не хотелось делать из своего страха шоу.
- Да хватит мне уже мозг выносить!
- И кто это мне говорит? Любитель бузуна и несчастных баб?
Наташка развернулась и направилась к общему пляжу. Похоже, бесполезно. Существуют такие люди, которые просто не могут ни с кем уживаться. Настоящего расиста не переубедишь, что неважно, какого мы цвета, все равно все рано или поздно сдохнем и станем одинаковым прахом. По роду своей деятельности Наташка сталкивалась, конечно, с такими наглухо ограниченными людьми, националисты, к примеру, которые вменяемую беседу в принципе вести не могли, потому что любой вопрос о более подробном раскрытии своего мировоззрения воспринимали в штыки, а любое высказанное вслух сомнение - как насмешку и открытый вызов.
Гонза от них мало чем отличался.
***
К вечеру она устала так сильно, что после ужина сразу ушла в комнату, завалилась и апатично уставилась в стену. Сегодня она окончательно убедилась, что гостеприимство местных весьма и весьма избирательно - ни один из них и пальцем не шевельнул, чтобы на самом деле помочь ей найти девчонку, только врали что-то несуразное или просто уходили от темы.
Ладно, вскоре встреча с гуру и вполне вероятно она даст последние кусочки общей картины устройства Ракушки. Наташка посмотрит на этих самых гуру и точно решит, стоило ли оно того.
Полина принесла откуда-то утюг и весь вечер гладила вещи, свои и Наташкины, часть из которых она предварительно постирала. Даже неудобно стало, из-за всей этой беготни Наташка начисто забыла, что периодически нужно следить за вещами.
- Мне не сложно, - пожала плечами Полина, но Наташке все равно было неудобно. Она любила знать, что справляется со всем сама. И неплохо справляется!
Сны в Ракушке всегда снились обрывочные, и при этом не пойми о чем.
После проведенных в ловушке ночей Наташке часто снились внутренности пещеры и ей всегда казалось, что она оказалась в кишках огромного окаменевшего животного, которого неумолимое время поймало в западню. И если оно оживет, оживут и внутренности - стены мелко дрогнут и по ним побежит горячая кровь, пол затрясется и издалека донесется гул огромного бьющегося сердца.
И в этот раз они видела пещеры, как будто спускалась с огромной горы на санках с очень крутого спуска. В лицо хлестал ветер и уши закладывало от безумной скорости. Огромный спуск, но очень ровное скольжение в полную густую темноту, притаившуюся далеко у подножья. А там, внизу, ее ждало нечто... нечто чудесное.
Наташка распахнула глаза, судорожно глотнув воздуха и поняла, что должна пойти и убедиться, что оно действительно там... Что оно ее ждет.
Оно покажет ей, как прекрасна вечность. Как она бесконечна, немыслима, непостижима.
Как она желанна.
Тонкой струйкой пробивалась мысль, что все это как-то подозрительно, но Наташка старалась не обращать на нее внимание. Она быстро оделась. Машинально, даже не обращая внимания, годится ли одежда для предстоящей прогулки, не вывернута ли она наизнанку и вообще принадлежит ли ей или Полине. Все это было неважным. Однако при всем при этом Наташка одевалась очень-очень тихо, чтобы никто не проснулся и вздумал помешать, встав на дороге.
Наташка дернула дверь и вышла в коридор. Откуда-то тянуло прохладным сквозняком, а стена отсвечивалась зеленым отблеском, мерцающим и таинственным, как туман в старых фильмах ужасов.
Уши забивал еле слышный шепот.
В мире, кроме телесных радостей и чисто человеческих потребностей и удовольствий, всех как один сомнительных, существует нечто большее. Но для этого нужно освободиться от него... от тела, от якоря, крепко удерживающего тебя на одном месте, не пускающего обрести свободу и уйти в дальнее бесконечное плавание.
Но если найти его, свой якорь, - увидеть его - тогда можно сделать так, чтобы он больше тебе не мешал. Не держал на одном месте.
Откровение бурлило как закипающая в кастрюле жидкость, окатывая волнами такой мощности, что из-за гула ничего не слышалось - ни окружающих звуков, ни своих собственных шагов. Только что-то неприятно-острое, вызывающее диссонанс. Еле слышимая расплывчатая мысль неожиданно обрела кратковременную силу и выдала новое слово. Гонза.
Наташка повернула голову, как охотничья собака, развернулась в противоположную сторону и очень быстро последовала за этим словом.
Вечность. И плавание... свободное плавание в таком разном, непостижимом и бесконечно прекрасном океане живого и бессмертного.
И...
Гонза.
Она со всей силы навалилась на знакомую дверь, отбивая себе плечо и не заботясь ни о чем другом, кроме раздирающих голову откровений, сминающих весь жизненный опыт, как сапог сминает новорожденную травку. И сейчас голову разламывало так сильно, будто на самом деле сдавливало тисками.
Голос подать не получалось, она гулко ударилась в дверь лбом, отчего давление уменьшилось и Наташке полегчало. Похоже, голова все-таки не взорвется.
Будет забавно, если у него внутри баба - успела она усмехнуться и давление снова вернулось.
Перед глазами стояло озеро - безмятежная, спокойная, тихая, чудная вечность.
- Ты что тут...
- Тело - якорь, который заставляет нас оставаться на месте, - заявила Наташка шепотом не в силах бороться желанием немедленно поделиться с ним этим откровением. Он должен знать!
Ее закачало, она почти увидела ее - железную цепь, которая приковывает ко дну. В крупных звеньях запутались водоросли, покачиваясь в воде как огромные то ли плавники, то ли крылья. Между зубов вонзилось что-то холодное, Наташка их сжала и почувствовала скрежет зубов о металл.
- Пей.
В горло полилось что-то соленое и острое. И одновременно безвкусное, потому что здесь все безвкусное, здесь только тело чувствует отголосок того разнообразия, которое ждет там, впереди - вода любая, вода всякая...
- Мы все вынуждены сидеть на дне, - проговорила Наташка, когда кружка убралась. Тишина.
- Почему ты молчишь?
- Держись, - она вдруг оказалась в горизонтальном положении и увидела его лицо, перекрывающее обзор. А сверху проступал потолок. Нет, лежать на кровати не то же самое, что покачиваться на волнах, когда впереди неизведанное.
- Ты тоже пытался забыть, что прикован?
Гонза наклонился, сжал ее щеки и осторожно повернул голову из стороны в сторону, оценивающе заглядывая в глаза. Потом на лоб легла мокрая тряпка, с которой по вискам потекли холодные капли.