- Нет, - она усмехнулась. - Говорят, когда люди вернулись к гуру и стали жить бок о бок, то начали постепенно меняться. Многое было дозволено... в плане отношений. Однажды прекрасный юноша, как водится, полюбил юную девушку. А девушка ни в чем себе не отказывала и вела свободный образ жизни. Юноша стал для нее одним из многих. Поняв, что любимая испытывала к нему только кратковременное физическое влечение, юноша отправился в пещеры искать гуру, чтобы попрощаться с ним и заодно с жизнью, полной разочарований. Прошло несколько дней и все решили, что юноша сгинут во тьме пещер и никогда не вернется. И когда его перестали ждать и оплакали - он вернулся - другим. Он принес с собой королевский бузун и больше никогда не смотрел на женщин.
- Ух ты! Что-то новенькое... Почему не смотрел? Королевский бузун действует на потенцию?
- Нет, не так. Говорят, что мифический королевский бузун убирает из виду фальшивые привязанности и бездушные отношения перестают интересовать совсем, даже когда этого требует физиология. Учитывая, что настоящие привязанности случаются очень редко, гуру пояснили, что проверка подлинности с помощью бузуна опасна тем, что скорее всего, в дальнейшем проверяющие останутся в одиночестве. Но люди все равно склоны рисковать и проверять свои чувства королевским бузуном. И если кто проходит проверку (а таких по пальцам можно сосчитать), то эти пары не разрушаются никогда. Ну, то есть до сих пор ни одна не разрушилась, хотя проверку одним поколением можно не учитывать.
- Надо же... Я была уверена, что они все свободных нравов.
- Ну что ты! Я лично видела несколько пар, вполне довольных друг другом. Как и на поверхности.
- Так королевский бузун нужен только для проверки подлинности чувств?
- Совсем нет! Он для перехода на более высокий уровень восприятия мира. Но при определенных условиях он также открывает глаза на предмет обожания.
- Как открывает?
- Этого я не знаю. Мне четко дали понять, что королевский бузун применяют крайне редко и очень немногие. И еще меньше рискуют вместо шанса приблизиться к своей внутренней свободе и получить ответы на все вопросы, проверять свою земную привязанность. И что мне это точно не светит.
Наташка тихо улыбнулась.
- А вы вообще верите, что он есть, королевский бузун?
Галина Сергеевна замялась.
- Честно говоря, нет.
- Ясно. Спасибо за рассказ.
- Не за что. Тут нет ничего тайного. Все это войдет в мою статью. Будет что новое, звони. Удачи.
Наташка проследила ее путь к выходу и переключилась на бар. Рассеяно оглядывая столики и стены, она столкнулась со взглядом молодежной звездой. У окруженной сверстниками феи застыла улыбка, а взгляд был снисходительным и умильным. Губы феи шевельнулись, будто она что-то неслышно произнесла. Но Наташка услышала.
- Фальшивая любовь, - с гримасой сожаления, постепенно перетекающей в издевку, произнесла местная звезда. И умудрилась при этом не потерять ни капли очарования.
Что бы это не значило.
***
Ужин сегодня превратился в романтический. Свет приглушили, на столах стояли свечи, Рафа вырядился в новые брюки и рубашку, ухаживал за обеими, будто за королевами, мило шутил и не разу не посмотрел косо на Наташкин наряд из серии 'натянем, что попало под руку'.
В течении ужина Полина выпила два полнолуния и вскоре откинулась на мягкую спинку дивана и прикрыла глаза.
Рафа медленным движением руки подлил Наташке вина и так же медленно сказал:
- Скоро ваша группа возвращается на поверхность. Для меня закончится очередная возня с гостями, но должен признать, на этот раз повезло - скучно не было.
- Радуешься, поди.
- Не стану скрывать, есть такое, - скромно потупился он.
Судя по лицу, Рафа не просто радовался, а находился в откровенном восторге.
Наташка покосилась на Полину.
- Ну что же... Некоторые гостили не зря. Она выглядит лучше. Спокойней.
Соседка не раскрыла глаз, как будто не слышала. Или, скорее, не слушала. Рафа с неожиданной печалью вздохнул.
- Она поднимется. В себя не придет, конечно, только в кино разрушенные изнутри люди однажды берут и приходят в себя. Нет, на самом деле груз приходится тащит постоянно, просто привыкаешь со временем. И она привыкнет. И про тебя могу сказать кое-что, о чем не сразу догадаешься - ты будешь скучать по этим дням.
- Посмотрим.
- Ты уверена, что не узнала всего, что хотела. Но на самом деле это не так. У тебя есть все нужные кусочки, только ты пока не способна сложить пазл. И не факт, что когда-нибудь сможешь.
- Бла-бла-бла.
- Понял, не дурак, - Рафа отодвинулся и поднял свой бокал. - Сменим тему на более интересную. Ты знаешь, к примеру, что Гонза никогда не принимает от женщин подарков? Особенно конфет?
- Что? К чему это ты?... Подожди, то есть как не принимает?
- Вот так. Благодарит и галантно отказывается.
- Хм, - Наташка действительно озадачилась. Речь-то не о каких-нибудь ценных дарах, а о простых сладостях... Что за непонятный бзик? Лишнее доказательство, что какой бы ты ни был разумный, тараканы в твоей черепушке все равно водятся.
- И если вспомнить про те, то приносила ты, признаюсь, это ставит меня в тупик.
- Тема тоже не фонтан.
Рафа намек проигнорировал.
- Без обид, но я считаю, хорошо, что ты уезжаешь. Ты сбиваешь с толку меня и боюсь, ты сбиваешь с толку его. А ему никак нельзя отвлекаться от дела. Паршиво, когда план, на который ушло полжизни вдруг трещит по швам и не приносит результата из-за случайного вмешательства незваной гостьи, пусть даже такой... неспокойной.
- Ты на меня намекаешь?
- Мне жаль. Я лично против тебя ничего не имею. Но в последнее время Гонза похож на спринтера, который годами изматывался над своим телом, не пропустил ни единой тренировки, забывая про сон, отдых и удовольствия - и на решающий соревнованиях, почти у финишной черты вдруг споткнулся об камень. Об тебя.
Наташка оценила. Отличная аналогия.
- И к чему же он так настойчиво стремится? К познанию уровня, когда не страшен королевский бузун? Открыть все тайны мироздания и возвыситься над остальным плебсом?
- Ну... Да, можно сказать и так. Он уже несколько лет пытается самостоятельно достичь единения с миром по методике Гуру, но из-за его характера... ты сама понимаешь, ему непросто верить чему-то недоказуемому. Но все же получалось... до недавних пор.
Наташка расплющила губы о краешек стакана, глотая вино.
Врет или нет?
С чего бы ему врать? Вообще никаких предположений. А с чего ему раскрывать карты Гонзы? Все свидетельствует, что Наташка скоро свалит отсюда на поверхность и не будет иметь никакого веса в раскладе общения Гонзы с высшими материями. Так зачем зря открывать карты, которые не используешь в игре?
Непонятно.
Полина тяжело, протяжно вздохнула и принялась заваливаться набок.
Рафа подхватил ее и осторожно уложил на сидение.
- Тихо, не паникуем. Она просто уснула.
Это было к лучшему. Послезавтра пора уходить. Обязательно надо уходить, для человека неестественно сидеть в подземелье, по крайней мере, на добровольной основе. Иногда нужно погреться на солнышке, которое не способен заменить витамин Д, выдаваемый к завтраку в виде бледно-розовых таблеток.
16
День встречи с Гуру начался вполне обычно.
Подъем, холодное умывание, завтрак. Множество шушукающихся в коридоре людей, чьи голоса напоминают гул шумящего вдалеке водопада, расплывчатый взгляд Полины и бодрый Рафа с еще влажной после утреннего душа шевелюрой.
Молодежная звезда в свежем зеленом платьице завтракала в компании двух пожилых мужчин, скорее всего, Отражений, судя по практически полным тарелкам с едой, стоящими перед ними и явному отсутствию аппетита и, подперев голову ладошкой, терпеливо слушала негромкий, но безостановочный поток их беседы - один закончил говорить, второй подхватил, и так далее, по кругу. На окружающих звезда не обращала внимания, разве что, увидев Наташку, грустно улыбнулась, будто неосознанно просила поддержки.
- И прекращайте свои экстремальные вылазки, они небезопасны, - услышала Наташка, минуя их столик.
На завтрак подали овсянку, сладкий чай и бутерброды с маслом и сыром. Вспомнилось детство и как звенели детские голоса в огромной столовой начальной школы.
На обратном пути по дороге в комнату они столкнулись с Гонзой.
- Привет, - сказал он и отпрянул к стене, пропуская мимо Рафу и Полину. Когда с ним поравнялась Наташка, Гонза повел глазами в ее сторону и неожиданно сказал.
- Не хочешь пройтись?
Соседка со своим сопровождающим, не замедлив шага, обменялись понимающими улыбочками, и вскоре затерялись вдали, скрытые спинами других аквелей, а Наташка молча кивнула. Пусть лыбятся себе, сколько влезет!
В Ракушке в относительном одиночестве можно было остаться только на морском берегу, поэтому именно туда они и направились.
Вода напоминала светлую глянцевую тарелку. Гонза шел по пляжу, не придерживаясь какого-то конкретного направления, о чем-то глубоко задумавшись, а Наташке пришло в голову, что вокруг так тихо и спокойно, что пожалуй можно понять отшельников, желающих влачить свое бренное существование вдали от шумного человечества. Постоянные страсти и страхи толпы - это так утомляет.
Они дошли до плоского камня, на котором удобно сидеть. Благодаря раннему утру тут было пусто.
Гонза опустился на камень, рассеяно пристраивая руки на коленях. Судя по одежде, он только что вернулся и не переоделся после возвращения - прежде Наташка не видела его на мосрком берегу в брюках, туфлях и тонком свитере. Сейчас он выглядел как нечто среднее между тем пижоном, что явился в ее редакцию и тем рубаха-парнем, что встретил ее после прибытия в Ракушку. Так забавно вспоминать, улыбнулась Наташка, останавливаясь возле него и ковыряясь ногой в мелком гравии. Тогда она о нем вообще ничего не знала. Хотя и сейчас не сказать, что ей известно намного больше, разве что всякая ерунда. Например, легкая небритость ему, как и многим другим мужчинам, идет. И когда он о чем-то долго думает, его глаза становятся пустыми, как будто опускается стенка, перекрывая обзор всяким любопытным мимо ходящим.
- Знаешь, я во многом был неправ, - вздохнув, быстро сказал Гонза. - Зря я так с тобой...
Наташка замерла и неверяще уставилась на него сверху вниз. Вот это номер! И что это такое? Очередная попытка войти в доверие с целью нащупать новый, более действенный способ контроля?
- С чего бы это?
Он неопределенно пожал плечами. Светло-бежевый цвет ему шел, да и вообще, одежда была подобрана со вкусом. Интересно, он сам подбирал, или ему подбирала какая-нибудь...
Стоп, отдернула себя Наташка. Хватит!
- Сложно сказать. Я тут размышлял о возникшей между нами вражде и понял, что позволяю своим убеждениям составлять мнение о незнакомых людях, не давая им возможности как-то на него повлиять, что и произошло в твоем случае.
- Даже так?
- Да. У каждого есть работа. Некоторую работу приходится выполнять, даже когда от нее воротит. Если убрать окраску того, чем ты занимаешься, остается обычный человек.
Наташка настолько растерялась, что села, точнее, почти упала рядом и уставилась на свои коленки, оказавшиеся вровень с лицом.
Будь она честной, сразу же бы призналась - она и сама составляет мнение о новых знакомых как ей угодно. Да все такие. Большинство железобетонно уверены, что всегда правы, настолько, что даже мысли не допускают, будто могут ошибаться. Им даже в голову не приходит, что они могут быть необъективны. Нет той гибкости разума, которая необходима для саморазвития и самосовершенствования.
Хотя это не тот случай. Наташка думала, Гонза прекрасно понимает, что нельзя всех под одну гребенку, но просто не хочет признать, ведь она не человек, она - женщина, а к женщинам он почему-то относится с сильным предубеждением.
Впрочем, и сама Наташка никогда не считала нужным признавать свои ошибки. Перед кем? Перед родителями? Щас! Перед друзьями? Какими-такими друзьями? Пьяными собутыльниками ее первого гамадрила? Случайными соседками по общежитию? Перед Маринкой, единственной подругой, которой Наташка верила, как себе самой, поэтому и предательство переживала так, будто ей одновременно отказало и тело, и мозг? Перед начальством?
Перед клиентами, многие из которых совсем не делали того, о чем писала пресса?
Нет, если и случались в ее жизни ошибки, то извиняться за них она не собиралась.
- Говорят, я пытаюсь защититься таким образом от людей, которые могут меня задеть - строю стену, не давая возможность рассмотреть, что же за ней на самом деле. И это чувство защищенности ложное. Ну, это все неважно... Короче, иногда я бываю неправ. Мое нежелание общаться с людьми - не оправдание моей грубости.
Точно, что-то в лесе сдохло...
Хамалеон - нелюдим и мизантроп открыто признается в своей нелюбви к людям.
Таким резким поворотам всегда предшествует что-то важное.
- Гонза, что-то случилось?
Он немного помолчал, беззвучно шевеля губами, будто не мог найти слов.
- Один из моих родных умирает.
Нервы любого репортера крепко загорожены бронированным щитом, защищающим от ужаса неизбежных болезней, несчастий и смертей. Иногда за день через тебя проходит по пять трупов, умерших с особой изощренностью - и кровь в жилах не стынет. Но сейчас Наташке вдруг стало очень плохо. Как будто кто-то умирает у тебя.
- От чего?
- От старости, Наташа, от обычной старости... Даже здоровые люди рано или поздно умирают от старости.
Теперь признания давались ему куда легче. И он даже смог произнести вслух женское имя?!
- Мне жаль.
Очень коротко. А что тут скажешь? Наташка считала себя одной их числа тех, кому не помогает чужое сочувствие, пусть даже выражающий его человек по колено изойдет соплями и рыданиями. Наташкина боль бывала слишком глубока, чтобы чужая жалость могла что-то изменить или как-то поддержать. На этом базировалась уверенность, что и Гонзе сейчас не поможешь.
- Мне тоже, - коротко ответил он.
Морская вода еле видно колыхалась.
Птиц, тут не хватает птиц, парящих над волнами. Гул воды вполне ощутим, он отражается от стен и усиливается, создавая ощущение свободного пространства и ветра. А птиц не хватает...
- Как тебя зовут? - вдруг спросила Наташка, продолжая выискивать в морской дали несуществующих птиц. Ей не особо нравилась его кличка, кличка это всегда лишь грань характера, который целиком охватывает только имя, данное при рождении.
Гонза пару раз моргнул, вновь слишком далекий от этих разговоров, похлопал по карману рубашки, вытащил из него паспорт и протянул Наташке с таким равнодушным видом, что даже мысль о подвохе недопустима.
Ему и правда плевать. И на раскрытие своей личной информации, и на то, что новые брюки отираются об грязный камень. И что он только что попросил прощения за то, в чем грешен каждый из нас.
Наташка не из тех, кто выкобенивается, она взяла в руки паспорт и осторожно раскрыла первую страницу. Снимок старый - на снимке Гонза очень строгий, серьезный, видно, что молодой человек проникся чем-то великим и теперь изо всех сил стремиться соответствовать. А на вид - дитё.
Старовойченко Владимир Дамирович.
- Дамирович? - воскликнула Наташка, не забывая увидеть дату рождения. Ему тридцать два. Больше, чем она думала.
- Да, - криво улыбнулся Гонза.
Наташка задумчиво уставилась на паспорт. Ей хотелось перевернуть странички и посмотреть еще кое-что, но так явно показывать свой интерес недостойно гордой и самостоятельной девушки. Зачем давать лишний повод думать о себе, как об обычной, предсказуемой и пустоголовой женщине?
Гонза покосился на нее, неторопливо вытянул из ее пальцев паспорт и сунул обратно в карман.
- Нет. Я не женат. И не был никогда.
- И не будешь? - в тон продолжила Наташка. Получилось почему-то весьма враждебно.
Как ни странно, он не стал спорить, а глубоко вздохнул и снова уставился прямо перед собой. Через секунду его руки сомкнулись замком.
- Ладно, извини, - отступила Наташка. - Я понимаю, итак все хреново, а тут еще я со своими дурацкими вопросами.
Он на секунду расцепил руки, одной из которых провел по лбу, то ли поправляя короткие волосы, вовсе в этом не нуждающиеся, то ли закрывая лицо.
- Ты когда-нибудь молчишь?
- Ха! Я прекрасно умею молчать, - улыбнулась она. Соврала, конечно, молчать Наташка не умела, даже в одиночестве говорила сама с собой, пусть и не вслух, но монолог всегда имел место быть. И при этом терпеть не могла живой разговор. Что поделать, жизнь отучила. Несколько раз Наташка открывала в беседе душу - и ровно столько же раз туда плевали. Наверное, нужно было быть настойчивей и она нашла бы более приличного и воспитанного собеседника, но это не слишком приятно - вытирать со своей души чужую слюну и ждать, как скоро она снова там появится.
Лучше не рисковать лишний раз.
Гонза наморщил нос и снова заговорил:
- Мне нужно подумать. Для этого совсем не нужно разговаривать. Нет... лучше, если ты посидишь рядом, но молча.
- Ладно. Только скажи сначала, о чем собираешься думать.
Он удивленно вздохнул, будто вопрос его поразил. Или, скорее, поразил ответ, который всплыл в голове.
- Я давно пытаюсь понять, нащупать путь, который описывали гуру. В последнее время мне все чаще кажется, что он совсем близко. Если сидеть вот так... в тишине, я уверен, что вскоре увижу дорогу. Еле видную тропу в заросшем травой поле. Она очень близко, нужно только сфокусироваться, знаешь, как рассматривая картинки, рисунок которой можно уловить только определенным образом настроив угол зрения. Так и тут - я его уже вижу... осталось выделить главное на фоне всего остального.
- И что в этом сложного? Сама настройка зрения?
- Ну, нет... Картинки - не совсем точное определение. Вот более подходящее - я пытаюсь стать ульем, частью целого, винтиком огромной, удивительно сложной, бесперебойной структуры. Но эта часть себя не осознает, так что существует вероятность не вернутся обратно. Не прийти в себя. Чтобы рискнуть побыть частью улья, нужно очень хорошо себя осознавать. Вот в чем проблема. Не знаю, рискну ли я когда-нибудь, как бы близко не подобрался...
- Хм. Должна предупредить, что я во все это не верю.
- Знаю. Это создает определенный противовес, необходимый для фокусирования. А теперь помолчи.
- Ладно.
Наташка сползла с камня на щебенку и облокотилась локтем на сидение.
Если ему хочется медитировать в ее обществе, она не против. Он, наверное действительно хочет найти эту самую нехоженую тропинку, о которой поют гуру и которую восхваляют отражения. Пусть найдет. Вероятно, это сделает его счастливей. Это же здорово - быть счастливым, пусть даже благодаря такой ерунде. Дайте-ка подумать... Желать узнать, каково быть частью улья? Вот уж поистине странное желание!
Или и правда есть многое на свете?