Закончив листать глянцевый журнал, Руби положила его на столик. Она не знала, как ей следует ввести себя дальше. Подразумевают ли обязанности няни, что она должна сидеть в своей комнате и не выходить оттуда без ребенка? Или ей можно будет общаться с другими членами семьи? Макс этого тоже наверняка не знал. Судя по всему, он впервые нанимает няню.
Повернувшись, он направился в ее сторону, внимательно слушая своего собеседника. Руби ожидала, что он ей кивнет или подмигнет, но он прошел мимо, словно не заметил ее или вообще забыл о ее существовании. Это означает, что она может спокойно его рассмотреть.
Он выглядел усталым. Верхняя пуговица его рубашки была расстегнута, галстука не было. Весь день он казался ей стихийной силой, сейчас она внезапно увидела в нем мужчину, причем весьма привлекательного. Цвет волос и разрез глаз выдавали в нем итальянца, но твердо очерченный рот был типично британским. В какой-то момент он скривил его, словно услышал что-то неприятное, затем прервал соединение, даже не попрощавшись с собеседником. Держа телефон перед собой, он смотрел на него с такой яростью, что Руби удивилась, как он не воспламенился.
Затем он наконец увидел Руби, и на его лице промелькнуло удивление. Она выдержала его взгляд и улыбнулась. По какой-то причине ей доставил удовольствие тот факт, что ее присутствие застало его врасплох.
- Вам что-нибудь нужно? - спросил он, убрав телефон в карман.
В его тоне не было ни гнева, ни раздражения. Он был подчеркнуто вежливым.
- Я хотела спросить, как быть с едой.
У нее заурчало в желудке, но она запретила себе краснеть.
Макс указал ей на меню, лежащее на серванте:
- Заказывайте все, что хотите.
Руби кивнула:
- Может, вам тоже что-нибудь заказать?
- Нет, - ответил Макс, снова переключив внимание на лежащие на столе бумаги. Взяв один из листов с текстом, он начал его читать.
Поняв, что разговор окончен, Руби взяла меню и заказала по телефону клубный сэндвич и бутылку красного вина и, прежде чем положить трубку, заказала еще один сэндвич. Макс ничего не ел в самолете. Должно быть, он тоже проголодался.
Но даже если и так, он не подавал виду. Он был полностью сосредоточен на электронных письмах, которые набирал одно за другим.
Похоже, он был абсолютно уверен в собственных силах и способностях. Руби даже немного завидовала такой преданности делу. После того как вылетела из университета, она работала в разных местах, но нигде подолгу не задерживалась. Ей хотелось, подобно Максу, иметь цель. Нет, лучше призвание. Понять, для чего она пришла в этот мир.
Через несколько минут раздался стук в дверь. Открыв ее, Руби увидела юношу в униформе со столиком на колесиках. Дав ему на чай, она взяла тележку и подкатила ее к дивану.
Наполнив вином бокал, она взяла его и один из сэндвичей и понесла своему боссу. Он не оторвал взгляда от экрана, поэтому она освободила край стола от бумаг и поставила на него тарелку. С вином было сложнее. Ей не хотелось, чтобы он его пролил. Тогда она тихо прокашлялась, и Макс поднял на нее глаза.
- Вот, - сказала она, протягивая ему бокал. - Вам это не помешает.
Сначала он выглядел так, словно собирался возразить, но затем с тоской посмотрел на бокал пино нуар и взял его у нее. При этом кончики их пальцев соприкоснулись.
- Спасибо, - сказал он.
Руби кивнула и молча удалилась. Ее щеки горели. Так было всегда, когда она была смущена или взволнованна. Сейчас она испытывала и смущение, и волнение.
Макс ничего этого не замечал. Он, как обычно, был абсолютно спокоен. Поставив бокал за ноутбук, он продолжил печатать электронное письмо. Руби села на дальний конец дивана, съела сэндвич и выпила немного вина. Закончив ужинать, она поднялась и поставила грязную посуду на столик. В отличие от нее Макс не притронулся ни к еде, ни к вину.
Было уже почти десять. У нее был долгий, трудный день. Наверное, ей следует пойти спать.
У двери своей спальни она, не удержавшись, обернулась и посмотрела на Макса, работающего за компьютером. Прошло с полминуты, прежде чем она нажала на ручку и вошла в комнату.
Раздеваясь в полутьме, она думала о Максе и его преданности любимому делу. Наверное, это заразно, поскольку ей вдруг захотелось ответить на брошенный ей вызов.
Она знала, что эта работа досталась ей случайно, но что, если судьба дает ей большую подсказку? Словно говорит: "Тебе сюда, Руби!" Может, работа няни и есть ее предназначение? Разве Макс не сказал, что ему нужна именно она? Да и с Софией она уже нашла общий язык.
"Кто знает? Может, это мое призвание?" - подумала она, скользнув под холодную простыню. У нее есть две недели, чтобы это выяснить.
Оторвав взгляд от экрана, Макс увидел на краю стола клубный сэндвич. Как долго он там лежит? Поняв, что сильно проголодался, Макс взял его и съел в один присест.
Это Руби принесла ему сэндвич. Вино, которое она ему предложила, он выпил в процессе работы.
Макс нахмурился. В этом есть что-то неправильное. И дело не только в том, что обеспечение босса едой не входит в обязанности няни. Он просто не привык, чтобы о нем заботились. Он уже много лет полностью самодостаточен и ни в ком не нуждается. Раньше его опорой был отец, но он никогда не проявлял открыто свои эмоции и проводил больше времени на работе, нежели дома. А его мать…
Мать перестала принимать активное участие в его жизни, еще когда он был подростком. Впрочем, атмосфера в семье стала напряженной задолго до развода родителей, и ей было не до него.
Его захлестнула волна воспоминаний, которые он много лет держал в глубине своей памяти. Он не понимал, почему это произошло именно сейчас.
Пытаясь их подавить, он потер глаза, поднялся и направился в свою спальню.
Вот почему он ненавидит этот старый город с богатой историей! Почему-то здесь груз прошлых переживаний становится слишком тяжелым.
Покачав головой, он потянулся за бутылкой и заново наполнил вином свой бокал. Оно было вкусным и крепким. Ему нужно выпить, чтобы расслабиться и сразу уснуть. Он совсем не хочет предаваться воспоминаниям. Даже хорошим. Когда его мать была счастливой, она была доброй, нежной и заботливой, но последний период брака его родителей был настоящим кошмаром. Поэтому хорошие времена были почти полностью вытеснены сценами, когда мать кричала на отца в приступе гнева, а тот стоически молчал, не желая играть по ее правилам. Иногда подобное повторялось несколько дней подряд.
Сделав большой глоток вина, Макс подвигал плечами, чтобы расслабить затекшие мышцы.
Его отношения с матерью испортились в тот день, когда она собрала вещи и уехала из их дома, оставив только аромат своих духов. Она с Максом не разговаривала год и не виделась больше трех лет.
Макс уставился на свой бокал и осознал, что выпил все вино. В бутылке осталось еще немного…
Нет. Поставив бокал на стол, он выключил ноутбук. Пора ложиться спать. Когда он завтра встретится со своей матерью, ему понадобится ясный ум.
Глава 4
Выйдя из своей спальни, Макс остановился.
Нет, его внимание привлекли не пятна каши и лужица молока на кофейном столике. Не его племянница, которая, сидя на ковре, ела печенье. Его удивило то, что женщина, которую он нанял вчера, не походила на ту, которая поспешно убирала свидетельства борьбы Софии с завтраком, который ей не понравился.
Услышав его шаги, она застыла на месте, затем повернулась и спокойно произнесла:
- Похоже, София не любит кашу и решила мне это продемонстрировать.
Макс присмотрелся к новой няне своей племянницы. Голос и чувство юмора были те же, но выглядела она по-другому.
Вчерашняя хиппующая девчонка, похожая на огородное пугало, неожиданно превратилась в элегантную женщину. В платье с широкой юбкой и рисунком в виде больших ягод клубники, черных туфлях и с аккуратной прической, она походила на Одри Хепберн. При такой укладке фиолетовые пряди в ее волосах были менее заметны.
- Доброе утро, - наконец пробормотал он, забыв ее имя.
Она подняла брови. Тогда он продолжил:
- После завтрака мы поедем к бабушке Софии. - Он посмотрел на перепачканную Софию. - Вы сможете привести ее в божеский вид к десяти часам?
Няня кивнула:
- Думаю, да.
- Хорошо, - сказал Макс, почувствовав облегчение. - Моя мать не терпит неряшливости.
Затем он направился к столу и включил ноутбук.
* * *
Водное такси остановилось перед огромным палаццо со своей собственной пристанью. Они плыли минут пятнадцать, оставив позади Большой канал и войдя в район Кастелло.
Здание было почти такого же размера, как отель, который они только что покинули. Зеленоватый налет на цоколе указывал на высоту приливной волны. Кое-где внизу отвалилась розовая штукатурка, обнажив кирпичную кладку.
На окнах первого этажа были решетки, возле которых тоже кое-где потрескалась штукатурка. Над ними был красивый каменный балкон, увитый плющом и белыми цветами.
Руби крепче прижала к себе Софию, чтобы та не выбралась из лодки, пока ее не пришвартовали.
- Это Ка’Дамиани, - сказал Макс. - Моя мать живет здесь. Она не занимает все помещение, только piano nobile.
Руби кивнула, хотя понятия не имела, что это означает.
- Многие из этих старых зданий поделены на квартиры, - пояснил он, выбравшись из лодки и взяв у нее Софию. - В зданиях подобных этому этаж над цоколем - то место, где расположены лучшие комнаты в доме. Место, где разыгрываются семейные драмы. - Он вздохнул. - Драма - это то, что моя мать любит больше всего на свете.
Его тон был нейтральным, но она заметила, как напряглись его черты. Похоже, он не горел желанием увидеть свою мать.
Выбравшись из лодки, Руби взяла Софию за руку, и они втроем направились к двустворчатой двери с массивным молотком из меди. Когда Макс постучал им по медной пластинке, Руби поморщилась от грохота.
Через некоторое время дверь бесшумно открылась, и в проеме появилась женщина. Руби думала, что мать Макса такая же высокая и темноволосая, как он, но она оказалась миниатюрной блондинкой. На ней были жакет и юбка цвета пепла розы. Из узла на затылке не выбивался ни один волосок. От нее, как и от других итальянок, которых встречала Руби, исходила уверенность в собственном стиле.
Руби посмотрела на свое платье с ягодами. Сегодня она надела свой лучший наряд, но сейчас поняла, что выглядит как клоунесса из третьеразрядного юмористического шоу.
Она спряталась за широкой спиной Макса. Его мать долго смотрела на него.
- Наконец-то ты приехал, Массимо, - сказала она по-итальянски.
- Я же говорил, что предпочитаю, чтобы меня называли Максом, - ответил он по-английски. - Я приехал только потому, что возникла крайняя необходимость. Джиа срочно понадобилась моя помощь. Я не бросаю своих родных, когда возникают небольшие трудности.
Это прозвучало как обвинение. Мать Макса побледнела, но быстро взяла себя в руки.
- О, я знаю, что ты здесь не ради меня, - холодно ответила она. - Что касается твоего имени, это я нарекла тебя Массимо, поэтому буду называть тебя так, как мне нравится. - Она посмотрела вниз, и ее лицо расплылось в улыбке. - Моя дорогая девочка! Иди скорей к бабушке!
Немного помедлив, София позволила пожилой женщине взять себя на руки. Руби предположила, что сестра Макса бывает здесь чаще, чем он. София непринужденно улыбалась и исследовала пухленькими пальчиками подвеску на шее у своей бабушки.
Закончив сюсюкать с внучкой, мать Макса повернула голову и посмотрела на него:
- Пойдем в дом.
Повернувшись, она пошла по широкому коридору с кафельным полом и кирпичными стенами с остатками штукатурки. Но даже несмотря на некоторое запустение, интерьер палаццо казался величественным. В нем сохранились столики на консолях, лепнина и внушительного вида лестница с чугунными перилами.
Преодолев несколько ступенек, мать Макса внезапно остановилась и повернулась, осознав, что помимо сына и внучки за ней следует кто-то еще.
- А это у нас кто? - спросила она, с любопытством разглядывая Руби, у которой душа ушла в пятки. Неужели пожилая женщина приняла ее за подружку Макса?
- Это няня Софии, - ответил Макс по-итальянски. - Я нанял ее специально для этой поездки.
- Руби Лэнг, - протянув пожилой женщине руку, Руби сказала по-итальянски. - Рада с вами познакомиться.
Мать Макса уставилась на сына сверкающими от гнева глазами, после чего продолжила быстро подниматься по лестнице, цокая каблуками туфель.
- Ты оскорбил меня, Массимо! Надо же тебе было так сделать!
Неужели присутствие Руби в ее доме для нее так оскорбительно, что она убежала, даже не представившись. Похоже, Макс был прав, когда говорил, что его мать любит драматизировать.
Он поспешил за матерью:
- Я ничего не делал. Ты все неправильно поняла.
Он перешел на английский. Руби испытала небольшое разочарование, потому что, когда говорил по-итальянски, он казался ей совсем другим человеком. Пылким и эмоциональным, как женщина, подарившая ему жизнь.
Руби перевела взгляд на Софию, которая смотрела вслед своим дяде и бабушке. Про нее опять все забыли. Руби захотелось ее обнять и крепко прижать к себе. Она знала, что значит ощущать себя помехой, которая не позволяет взрослым делать то, что они хотят.
- Ну что, малышка? Пойдем за взрослыми?
София кивнула, и они продолжили свой путь. Это был медленный процесс. Софии приходилось ставить обе ноги на ступеньку, прежде чем подниматься на следующую. Когда они достигли середины лестницы, Руби сжалилась над ней и взяла ее на руки.
Она здесь именно для этого, не так ли?
Когда Руби достигла верхней площадки лестницы, декор изменился. Стены покрывали деревянные панели, лепнина на потолках хорошо сохранилась. На стенах через каждые три фута были хрустальные светильники. Теперь она понимала, что имел в виду Макс, когда сказал, что в этом городе не знают, что такое минимализм.
Спор матери и сына продолжался в комнате рядом с лестницей. Двустворчатая дверь в комнату была открыта. Судя по тому, что их голоса отдавались эхом, помещение было просторным. Макс говорил спокойно, его мать - громко и эмоционально.
- Ты никогда меня не простишь, правда? - сказала синьора Мартин.
Руби подошла ближе к двери. Сквозь щель между петлями был виден интерьер помещения. Мать Макса печально закрыла глаза.
- Ты поэтому привез няню, не так ли? Ты думаешь, что я сама не в состоянии позаботиться о своей внучке? Неужели я действительно была такой ужасной матерью?
Их разговор носил слишком личный характер, и Руби поняла, что ей не следует подслушивать. Они с Софией найдут какое-нибудь тихое местечко и подождут там. Попятившись назад, она наткнулась на прикрепленный к стене столик, и стоящие на нем фотографии в рамках упали.
В комнате воцарилась тишина. Руби задержала дыхание. Мгновение спустя в дверях появился Макс и пригласил ее в комнату. Она бы лучше выпила галлон морской воды, но выбора у нее не было. Прижав Софию к плечу, она гордо подняла подбородок и вошла в комнату.
Это была просторная гостиная в венецианском стиле с большим мраморным камином, пилястрами и барельефами, изображающими сцены из мифов. Перед сводчатыми окнами, за которыми тянулся балкон, стояли три больших зеленых дивана, сгруппированные в виде буквы "П". Но внимание Руби привлекла не вся эта красота, а напряженная фигура в розовом костюме, стоящая посреди комнаты.
- Руби здесь не для того, чтобы заменить тебя. Я нанял ее, чтобы она помогла мне привезти сюда Софию, а тебе присматривать за ней. Ты не должна на следующие две недели отказываться от своих планов только потому, что Джиа подвернулась хорошая работа.
Выражение лица пожилой женщины немного смягчилось, и она, повернувшись к Руби, протянула ей руку. Руби поставила девочку на пол, и та побежала к окну смотреть на удаляющийся быстроходный катер.
- Серафина Мартин. - Мать Макса тепло улыбнулась Руби, и они обменялись короткими, но крепкими рукопожатиями. - Правда, все зовут меня Фина. Простите меня за то, что не оказала вам теплого приема, когда вы только прибыли. Обещаю исправиться.
- Спасибо вам, синьора Мартин, за то, что впустили меня в свой великолепный дом, - сказала Руби по-итальянски. - Я буду охотно вам помогать. Правда, я работаю няней впервые, поэтому вполне возможно, что вы будете помогать мне больше, чем я вам.
В глазах синьоры Мартин промелькнуло одобрение. Или, может, это было облегчение.
- Ваш итальянский очень хорош, - сказала она, наклонив голову набок.
Руби скромно улыбнулась:
- Спасибо.
Фина окинула взглядом платье Руби, затем остановила взгляд на ее волосах.
- В отличие от вашей прически.
Руби пожала плечами:
- Мне нравится.
Фина долго не шевелилась, ничего не говорила и даже не моргала. Затем на ее лице появилась улыбка.
- Хорошо. Я, наверное, старею и перестаю понимать молодежь, но мне нравятся женщины, которые идут своим собственным путем. - Повернувшись, она направилась к двери: - Пойдем, Массимо. Нам нужно решить, что мы будем делать с Софией.
Макс ошеломленно уставился на свою мать:
- То есть ты хочешь, чтобы я тоже остался здесь?
Это не входило в его планы. Он привез сюда Софию потому, что не мог сейчас себе позволить взять отпуск. Не мог пустить коту под хвост то, над чем они с его отцом так долго работали.
Его мать небрежно махнула рукой, давая ему понять, что он делает из мухи слона.
- Как ты успел заметить, - сказала она, - у меня есть планы на эту неделю. В их число входит работа. Я не могу без предупреждения взять двухнедельный отпуск.
Макс почувствовал, как у него вытягивается лицо.
- У тебя есть работа?
- Почему тебе так трудно в это поверить? Я работаю по утрам в риелторской конторе - украшаю интерьеры перед приходом клиентов.
Все еще не веря своим ушам, он покачал головой.