Некоторое время Дженнер и Кэйл сидели за столиком, наблюдая за любителями позагорать, пловцами в бассейне и другими пассажирами, которые, как и они, решили укрыться под зонтиками. Красивый молодой матрос с вьющимися светлыми волосами принес им чай со льдом и полотенца. Имя на его бейдже гласило "Мэтт". Когда он наклонился, чтобы поставить на стол стаканы с чаем, они с Кэйлом как-то странно переглянулись; короткий взгляд, казалось, был полон значения, и Дженнер задалась вопросом, не является ли Мэтт одним из группы.
С другой стороны, может, Мэтт - попросту гей и так же, как множество зевак вокруг бассейна, восхитился открывшимся перед ним зрелищем. На Кэйла в плавках определенно стоило посмотреть. Оливковая кожа, покрытая ровным загаром, и четкие кубики пресса притягивали не один взгляд.
Это зрелище представало перед Дженнер каждую ночь, когда они укладывались спать, и все равно при виде полуобнаженного Кэйла ее сердце пускалось в галоп.
Когда Мэтт ушел, Дженнер сделала глоток чая и спросила:
– Он тоже работает на тебя?
– Кто? – будто бы не понял Кэйл и сдвинул солнечные очки со лба на глаза.
– Мэтт, – сказала она, не уточняя, какой такой Мэтт. Если эта деталь ускользнула от внимания мистера Трейлора, то Дженнер – английская королева.
Кэйл расплылся в улыбке.
– Да ты параноичка, не так ли?
Они беседовали вполголоса, но вокруг бассейна стоял такой гам, что можно было разговаривать нормальными голосами, не опасаясь подслушивания. Музыкальная группа оглушала любителей позагорать композициями Джимми Баффетта; люди кричали, смеялись, болтали. Кэйл выбрал столик подальше от колонок, но и здесь уровень шума был довольно высок.
– Засчитываю как утвердительный ответ. – Дженнер отвела взгляд, потому что от его усмешки желудок сжимался. Сколько дней осталось до возвращения в Сан-Диего? Они пока не добрались даже до Гавайев. Она не была уверена, что сможет долго продержаться так близко к Кэйлу, потому что уже сейчас была вне себя.
Она вытерла шею, ощутив под пальцами пот. Погода была жаркая – или ей стало жарко от внутреннего огня, – Дженнер сбросила пляжные сандалии и встала. Кэйл лениво потянулся и поймал ее за руку.
– Ты куда?
– Поплавать. – Она указала на свой закрытый ярко-розовый купальник с вырезами по бокам, потом на бассейн. – Купальник, бассейн – алло, гараж!
Ей хотелось, чтобы он прекратил прикасаться к ней. Черт побери, такое ощущение, будто даже запястье стало эрогенной зоной. Оставалось надеяться, что Кэйл не почувствует, как скачет ее пульс.
– Там слишком много народу для плаванья.
Верно, но она не собиралась всерьез плавать, ей просто хотелось охладиться. Дженнер так и сказала, хотя не ожидала, что надсмотрщик сдастся. К ее удивлению, он вздохнул и поднялся, тоже сбросив сандалии на палубу. И, держа ее за руку, увлек к бассейну.
– Собираешься намочить волосы? – спросил Кэйл.
– Я похожа на женщину, которая боится их намочить? – огрызнулась Дженнер, взъерошив короткие пряди, едва прикрывавшие уши. – В свободное время я занимаюсь подводным плаванием и парасейлингом.
– Тогда задержи дыхание, – сказал Кэйл и шагнул с бортика в воду, все еще сжимая ее пальцы.
Бассейн не предназначался для ныряния и потому не был глубоким - где-то около шести футов в самой глубокой части, - но Дженнер все равно накрыло с головой. Кэйл потянул ее и вытащил на поверхность, потом обнял одной рукой, удерживая возле себя.
Прохладная вода была великолепна, но еще более потрясало крепкое мускулистое тело рядом. Дженнер помедлила, вытирая воду с лица, чтобы скрыть свою реакцию на прикосновение к его влажной коже. Мускулы и вода, должно быть, одна из самых мощных комбинаций, сводящих с ума женщин. Она спятила? О чем, черт возьми, думает? Она же не собиралась плескаться в бассейне вместе с Кэйлом, наоборот, хотела залезть в прохладную воду подальше от него. Увы, план не сработал.
– Положи руки мне на плечи, – сказал он.
Лицо мужчины было так близко, что она видела слипшиеся черные ресницы, которые делали синий цвет его глаз еще ярче. Машинально – мозг совсем размяк от его феромонов – она выполнила команду и оказалась прижатой к нему от груди до бедер. Идея окунуться сейчас в бассейн оказалась одной из самых опрометчивых, осенявших ее за всю жизнь, но, определенно, и самой результативной. Да, она – дура и кретинка, раз возжелала своего захватчика, хотя, по ее мнению, любая настоящая женщина воспламенится от одного его вида, скорее грубоватого, чем красивого, и крутого настолько, что большинство мужчин о таком даже не помышляют.
Движение воды заставляло ее ноги скользить по его ногам. Упершись руками в загорелые плечи Кэйла, Дженнер попыталась найти опору, прижимая ступни к бортику, но в воду то и дело прыгали люди, и поднимаемые ими взвихрения постоянно толкали ее к нему. Толкали взад и вперед, напоминая о других движениях, которые ничего общего не имели с водой, но очень многое с обнаженными телами.
– Это была плохая идея, – сказала Дженнер, опасаясь, что дела пойдут еще хуже и вдруг окажется, что она уже обвивает его ногами.
На лице Кэйла было написано: "Я же тебе говорил", но эту мысль он не озвучил.
– Готова вылезать? – спросил он.
– Да.
Он подтянулся и вымахнул из бассейна на бортик, потом наклонился и, обхватив Дженнер за талию, вытащил из воды. Это небрежное проявление силы снова заставило ее глупый желудок сжаться. Да, она худая, но совсем не скелет, и в действительности весила больше, чем выглядела, из-за накачанных благодаря активному образу жизни мышц. А он так легко поднял ее… Нельзя на него смотреть. Если она взглянет на Кэйла, то не факт, что сумеет оторвать взгляд.
Они вернулись к столику и обтерлись полотенцами. Дженнер пальцами привела в порядок волосы. Они быстро высохнут на ветерке, а стрижка выполнена так, чтобы вихры выглядели слегка растрепанными, если их не пригладить. Она проглотила немного чая, потом чуть повернула свой стул, чтобы смотреть на океан, а не на Кэйла. Солнце никогда не мешало ей, даже при жизни во Флориде, так что всегда приходилось напоминать себе надевать темные очки. Теперь для очков было самое время, и она шустро схватила их со стола. Спрятать глаза – чертовски хорошая идея.
Некоторое время Дженнер и Кэйл сидели, не разговаривая. С ее купальника перестало капать, а бриз ерошил подсохшие волосы. Мягкое покачивание судна нагоняло сон, и она подумала, что хорошо бы растянуться на одном из шезлонгов и подремать.
– Идем, – скомандовал Кэйл, отодвигая стул и вставая.
– Привет, соседи! – раздался веселый голос, и, оглянувшись, они увидели двух женщин из каюты напротив. Линда Вэйл и Нина Филлипс с улыбками шли к ним. Дженнер несколько раз замечала их в отдалении, но не разговаривала с соседками со времени учебной тревоги.
– Привет, – сказала она, улыбаясь в ответ: они ей нравились. Ее Джерри-радар не издавал никаких предупреждающих сигналов. – Наслаждаетесь круизом?
– Да, – кивнула Линда. – Присоединяйтесь к нам за обедом, и мы вам расскажем о своих похождениях.
– С удовольствием, – быстро среагировала Дженнер, прежде чем Кэйл успел придумать предлог для отказа. Меньше всего ей хотелось оказаться сейчас в каюте с ним наедине. Нужно время, чтобы успокоить взбесившиеся гормоны.
Кэйл мог извиниться и пообедать со своим приятелем-сообщником Райаном, но он, конечно, этого не сделал. Не решился оставить ее без присмотра даже с двумя совершенно безобидными пожилыми женщинами. Дженнер признавала, что у нее имеются некоторые проблемы с доверием, но Кэйл в этом отношении перещеголял всех.
Она натянула пляжную тунику длиной почти до колен, отчего ее пляжный костюм стал вполне приемлемым для обеда, и сунула ноги в расшитые блестками сандалии. Кэйл надел и застегнул рубашку. Слава богу. Теперь Дженнер могла дышать свободнее, хотя в глубине души не хотела, чтобы он одевался. Лишь бы не заметил, как он ее волнует.
Линда и Нина регулярно обедали в "Клубе", одном из крытых ресторанов. Компанию провели к столику на четверых в центре зала. Обе женщины, казалось, были знакомы со всеми посетителями, и их продвижение по залу сильно замедлялось многочисленными приветствиями.
Усевшись, Нина развернула салфетку.
– Очень приятно снова увидеть вас. Конечно, здесь есть чем заняться, а лайнер такой большой, что можно день за днем бродить от носа до кормы и так и не встретиться.
Ее улыбка показала, что на самом деле она думала именно так, как и хотел Кэйл, – что они большую часть времени проводили у себя в каюте, в основном, в постели. Отличное объяснение для часов, в течение которых Кэйл сосредоточенно шпионил за соседом.
– Вы были в спа-салоне? – обратилась Линда к Дженнер.
– Нет, к сожалению, нет. Я планировала, но… – она пожала плечами, прервав фразу. Пусть делают выводы сами. – А вы?
– Дважды, – усмехнулась Линда. – Там великолепный массажист. Вам непременно нужно к нему записаться.
– Я так не думаю, – встрял Кэйл, и обе женщины рассмеялись.
Нина сказала:
– Я предпочитаю занятия йогой. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне утром. Замечательный способ начать новый день.
– С удовольствием, – улыбнулась Дженнер, которая страстно желала заняться хоть чем-нибудь, чтобы снять напряжение. Прежде чем Кэйл смог придумать причину, по которой она не может ходить на йогу, Дженнер повернулась к нему с невиннейшим выражением на лице. – Ты должен пойти со мной, – пригласила она. – Йога наверняка поможет твоей больной спине.
Кэйл отрицательно качнул головой.
– Не думаю…
– У вас болит спина? – подхватила Нина. – Дженнер права. Йога творит чудеса. А что у вас за проблемы?
– У меня болит низ спины, – ответил он, однако глядя не на Нину, а на Дженнер. – В самом низу. Прямо посредине.
Подбородок Дженнер немного затрясся из-за попытки удержаться от смеха. Она потянулась и взяла Кэйла за руку.
– Давай же, попробуй. Если заболит сильнее, то просто перестанешь заниматься. Никто не наставит на тебя пистолет, чтобы вынудить делать то, чего ты не хочешь.
"Так тебе, получи", – подумала она. Вряд ли он сможет запретить ей посещать занятия йогой, иначе станет ясно, что их отношения не такие, как он пытается представить. Дженнер помогала создать то, на чем он настаивал: иллюзию романа. И пусть роман был ненастоящим, но Кэйл должен понимать, что любые отношения – настоящие или нет - предполагают уступки.
– Посмотрим, – наконец проворчал он.
– Тогда завтра, – сказала Дженнер, с улыбкой оборачиваясь к Нине. – Во сколько?
– Я предпочитаю занятия в шесть утра, на рассвете. Это замечательно.
Когда раньше Дженнер ходила на занятия йогой, она тоже предпочитала раннее утро. Однако Кэйл изобразил ужас, и все три женщины рассмеялись.
Официант в униформе принял их заказы. Линда и Нина взяли вездесущий салат "Цезарь" без заправки. Дженнер попросила сэндвич с беконом, зеленью и помидорами и картошку фри. Кэйл заказал чизбургер и картошку фри, но Дженнер с испугом произнесла: "Что?" и снова заботливо похлопала его по руке.
– Нет, – сказала она официанту. – Ему также "Цезарь". Никакой заправки, сыра или гренок. И принесите, пожалуйста, дольки лимона.
Официант послушно кивнул, а Кэйл был слишком ошеломлен, чтобы возразить.
Она улыбнулась.
– Лимонный сок – лучшая замена жирной заправке. Ну же, Кэйл, с твоим холестерином ты не должен есть красное мясо и вообще ничего жареного. Не понимаю, о чем ты думал!
– Я тоже, – сказал он со значением, ясным только ей.
Остаток обеда прошел относительно мирно, хотя Кэйл с тоской поглядывал на сэндвич и картошку фри в тарелке Дженнер. Линда и Нина забавлялись, видя, как повлияла на крутого парня любовь, как он безропотно позволяет командовать собой. Кэйл съел свой салат, и Дженнер подумала, что это не самая большая жертва, принесенная во имя его непонятной цели. Если они с Сид могли терпеть положение пленниц, то и он вполне мог сжевать безвкусный салат. Эти страдания отнюдь не равнозначны. Но пища доставила ей настоящее удовольствие в первый раз с тех пор, как Дженнер ступила на борт "Серебряного тумана". Ей действительно понравился обед. Она очистила тарелку, не давясь, и как следует распробовала блюда, особенно жареную картошку, которой искренне наслаждалась.
Трапеза подходила к завершению, и беседа свелась к кратким замечаниям о ближайших планах. Признак того, что пора расставаться. Кэйл все еще вел себя безупречно вежливо, но Дженнер почти ощущала его напряжение; он стремился сбежать, пока она не придумала что-нибудь еще. И поделом ему.
Когда Дженнер положила салфетку на стол, в ресторан вошел Фрэнк Ларкин. Она заметила его не сразу, но была так настроена на Кэйла, что тотчас почувствовала, как он резко сменил фокусировку. Она автоматически стала озираться в поисках того, что привлекло его внимание.
Большинство людей в ресторане смотрели на Ларкина, так что ее поступок не выделялся. Как если бы они были в Голливуде и вошел Спилберг. Ларкин не был знаменитостью, но являлся влиятельной персоной и обладал невероятной властью вдобавок к своему огромному состоянию. Он не сел за столик, а двинулся по залу, заговаривая с некоторыми пассажирами. По наблюдениям Дженнер, он уделял внимание самым богатым и могущественным мужчинам из присутствующих. Ни одна женщина, казалось, не стоила его взгляда. Ее радар снова запищал, когда она заметила едва уловимый оттенок презрения в выражении его лица.
– Вот наш хозяин, – без всякой связи с прежней темой сказала она и повернулась к Линде и Нине. – Вы что-нибудь разузнали о нем? Чем он занимается? Кроме организации благотворительных круизов, конечно.
Кэйл встал и потянул Дженнер за руку, якобы помогая ей подняться. Предупреждающе сжал ее пальцы.
– Чем он занимается? – подняла брови Линда. – Политика, финансы, все виды бизнеса. Я задавала вопросы и выяснила, что он один из закулисных кукловодов в Вашингтоне, один из тех, кто дергает президента за веревочки.
"Ну разве это не интересно?" – подумала Дженнер.
– Я забыл взять с собой таблетки, – сказал Кэйл, оттаскивая ее от стола. – Мы должны вернуться в каюту.
– Увидимся утром, – прокричала Дженнер через плечо. – Пять сорок пять!
Когда они отошли от ресторана на достаточное расстояние, в место без публики, Кэйл схватил Дженнер за руку, развернул ее и прижал к ограждению. Подслушивать здесь было некому – вот почему он остановился именно тут. Ветерок развевал волосы Дженнер, и она запрокинула голову, чтобы насладиться приятным ощущением.
Кэйл взялся руками за перила по бокам от нее и держал ее, словно в клетке, наклонив голову так, что его синие глаза оказались на одном уровне с ее. Дженнер встретила пристальный взгляд с совершенно невинным видом.
– Ты настоящая чертовка, знаешь? – с чувством произнес он. – Клянусь, когда утром ты спускаешь ноги на пол, дьявол содрогается и восклицает: "О, дерьмо, она проснулась!"
Дженнер улыбнулась. Она не сомневалась, что Кэйл сделает все, чтобы достичь своей цели, но больше не думала, что он в качестве средства давления или из мести причинит боль ей или Сид. Он все еще контролировал ситуацию, но недавно на несколько драгоценных минут она взяла власть в свои руки. На несколько минут стала ведущей. Возможно, позже за это придется поплатиться, но она получила то, что хотела, – заставила его понервничать.
А еще удалось узнать больше о Фрэнке Ларкине. Политика и финансы, да? Широкое поле деятельности для шпионажа, и, хотя непонятно, что на самом деле происходит, разгадка не за горами.
– Пойдем, возьмем твои пилюли, милый, – пролепетала она, похлопав Кэйла по груди и слегка оттолкнув его.
– В мире не найдется таблеток… – начал он, но осекся и, закрыв глаза, помотал головой.
Она это сделала. Заставила его заткнуться. Похоже, денек удался, если учесть все, что уже успело случиться.
Глава 22
ФРЭНК ЛАРКИН ОТКРЫЛ ДВЕРЬ В СВОЮ КАЮТУ, надеясь обрести уединение и покой, но вместо блаженной тишины его обволок невыносимый шум.
Айзек, его личный стюард, был поглощен работой и не услышал, что дверь открылась. Ничего удивительного, когда рев чертова пылесоса заглушал любые звуки. Ларкин нарочно хлопнул дверью, и наконец привлек внимание Айзека.
Тот поднял голову и выключил пылесос.
– Мистер Ларкин, не ожидал, что вы вернетесь так скоро.
– Вижу, – буркнул Фрэнк, проходя в комнату.
Айзек был примерно его возраста, но выглядел лет на десять старше. Слишком худой, с глубокими морщинами возле глаз и рта и с белыми волосами вместо патины благородной седины. На лице слуги отражались годы черной работы, плечи поникли, а руки изуродовал артрит. Но именно Ларкин страдал, именно он доживал последние дни. Где же справедливость?
Что ж, если ему суждено отдать концы, в одиночестве покидать этот мир он не собирается. Как и все остальные на этом гребаном корыте, Айзек тоже умрет, просто пока не знает, что ему уготовано. Удовлетворение от этой мысли немного облегчило боль Ларкина. Даже пульсация в голове отчасти утихла.
– Принеси аспирин и стакан воды, – приказал он, подходя к дивану и осторожно усаживаясь. Каждое движение, каждый звук причиняли боль, но никак нельзя позволить себе выдать навалившуюся немощь вне этих стен. – До чего голова раскалывается, – тихо выдохнул он в пустоту, когда Айзек ушел в спальню за аспирином из аптечки, размещенной в шкафу. Сквозь открытую дверь Ларкин заметил застеленную кровать и понял, что уборка почти завершена. Слава богу.
Привычно исполнительный стюард быстро принес лекарство и бутылку воды.
– Желаете стакан и немного льда, мистер Ларкин?
– Нет, этого хватит. – Пара таблеток не усмирит его боль, но совсем ни к чему, чтобы об истинном состоянии его здоровья кто-то заподозрил, пусть даже Айзек. Хотя тот вряд ли насторожился бы, даже если бы хозяин потребовал целую упаковку аспирина. Слуга умом не блистал.
Проглотив таблетки, Ларкин рявкнул:
– Закончишь уборку позже.
Не было нужды изобретать причину или отговорку: Айзек, как обычно, слепо выполнил приказ и тихо ушел, забрав с собой чертов пылесос.
Оставшись в одиночестве, Фрэнк направился к аптечке и взял целую горсть аспирина. Бросил в рот все таблетки и запил несколькими большими глотками воды из бутылки. В текущей ситуации намечающаяся язва вряд ли имеет значение. Аспирин хотя бы временно утихомиривал боль, а сейчас Ларкину требовалось именно это. Всего несколько чертовых минут без мучений.
Рак поедал его.
Стук в дверь ножом вонзился в висок. Если Айзек вернулся, если пришел, зная, что Ларкин хотел побыть в одиночестве… придурок не доживет до взрывов.
Но на пороге стоял Дин Миллс. Впустив его в каюту, Фрэнк аккуратно прикрыл дверь. Захлопни он ее с силой, возможно, удалось бы частично выплеснуть ярость, но грохот… Шум ему противопоказан.
Дин сказал:
– Сэр, несколько человек интересуются, как смогут убраться отсюда после…
– Мы не станем обсуждать пути отступления, – отрезал Ларкин. – Я уже все устроил.
– Но…
– Думаешь, я стану в чем-то полагаться на волю случая? – нахмурился Фрэнк.
– Нет, сэр, – ответил Дин, как всегда сохраняя спокойствие.
Ларкин никогда не рисковал.