"Охренеть, – подумала тогда Дженнер, – пять вилок! Что, спрашивается, с ними нужно делать? Использовать чистую для каждого следующего куска? Отбиваться от соседей по столу?"
И тогда сидящая напротив симпатичная молодая женщина, поймав взгляд Дженнер, дружелюбно и заговорщически улыбнулась и потихонечку приподняла крайнюю вилку из набора. В ее отношении не было ни капли насмешки, а только искреннее предложение помощи, которое Дженнер с благодарностью приняла. Она справилась с обедом и усвоила, что порядок использования столовых приборов очень прост. А еще она поняла, что любезная сотрапезница по другую сторону стола неподдельно мила и доброжелательна. Позже они потянулись навстречу друг другу и смогли по-настоящему поговорить, а к концу мероприятия каждая из них нашла подругу.
"Удивительно, насколько сильно я изменилась с тех пор", – подумала Дженнер.
И тем не менее, кое-что осталось неизменным – она по-прежнему не вписывалась в эту обстановку. Чикаго остался позади, и, по правде говоря, Дженнер давно уже не чувствовала себя той девочкой, которой была когда-то, той, которую так горько обидели и семья, и друзья, однако ощущение чужеродности в этом новом мире было сильно, как никогда. Ей уже исполнилось тридцать. Шесть лет она прожила в Палм-Бич. За эти годы посетила не меньше сотни благотворительных мероприятий, ходила на вечеринки с коктейлями, вечеринки у бассейнов, куда только ни ходила – но для урожденных представителей этого избранного круга она по-прежнему оставалась, и останется навсегда, упаковщицей мяса из пролетариев, которой повезло выиграть в лотерею. Она никогда не станет одной из них, как бы любезно к ней ни относились. Если бы не Сид, Дженнер, скорее всего, двинулась бы дальше, искать другое место для проживания, но, обретя подругу, обосновалась здесь.
Все эти годы для Дженнер были заполнены делами. Семь лет назад Эл Смит предупредила, что большинство счастливчиков, выигравших в лотерею, не позже чем через пять лет остаются без гроша. Дженнер решила, что этот путь не для нее. Благодаря помощи Эл с инвестициями, хорошему бухгалтеру, паре адвокатов и – как ни странно – собственным способностям к управлению вложениями, Дженнер стала богаче, чем была в тот день, когда объявили победителей… почти в два раза богаче. Даже с учетом недавних обвалов фондового рынка она не утратила финансовой стабильности, благодаря диверсификации своего портфеля. Рынок мог рухнуть, но ее потери при наихудшем раскладе не превысили бы двадцати процентов. Сейчас она даже самостоятельно управляла некоторой долей инвестиций через Интернет, хотя об остальных вложениях с неизменным успехом заботилась Эл Смит, ставшая теперь старшим партнером в "Пэйн Эколс".
Управление крупными деньгами занимало уйму времени, намного больше, чем Дженнер могла себе представить давным-давно, когда впервые отыскала "Пэйн Эколс" в телефонном справочнике. Если добавить сюда благотворительность, которой она занималась, и разнообразные уроки, список которых постоянно менялся – по искусству, высокой кулинарии (французской и итальянской), по украшению тортов, дзюдо, стрельбе по тарелочкам, бальным танцам, гончарному ремеслу, компьютерам, подводному плаванию, даже по парасейлингу, – то жизнь ее была достаточно заполненной. Иногда бессмысленной, но заполненной.
Она пыталась приохотиться к садоводству и вязанию, но ни то, ни другое не доставило ей удовольствия. Хотя Дженнер часто чувствовала, что еще не разобралась, кто она такая и чем хочет заниматься, однако твердо знала, что не годится в Сьюзи-домохозяйки. Она хорошо готовила, но предпочитала лазать по сайтам. И за исключением редких обедов для Сид, для кого ей стряпать? Когда ешь в одиночестве, проще прикупить что-нибудь в ближайшем магазине деликатесов и не создавать себе проблем.
У Дженнер была роскошная квартира со всеми мыслимыми прибамбасами для обеспечения безопасности и прислугой, чтобы убирать. Великолепная одежда. Превосходный автомобиль – красивый маленький кабриолет "БМВ" с откидным верхом. Время от времени она с кем-нибудь встречалась, но не слишком часто. Если по части финансов мужчина не дотягивал до ее уровня, то разве узнаешь, нравится ли она поклоннику сама по себе, или он заинтересован в ее деньгах? Печальный опыт, приобретенный с Мишель, с Диланом и с собственным отцом, оставил в душе Дженнер глубокие шрамы.
Она понимала, что чрезмерно критически относится к людям, с которыми общается, понимала, что нерешительность и сомнения исходят преимущественно от нее самой, но защищать себя, удерживая окружающих на расстоянии, было намного проще, чем страдать и устранять последствия, оправдайся ее подозрения.
"На самом деле, все они неплохие люди, – думала Дженнер, обводя взглядом сидящих за столами. – Каждый год жертвуют многие миллионы на полезную благотворительность, и отнюдь не ради налоговых льгот".
Она сделала ужасающее для себя открытие, что при ее финансовом положении ей не полагается ни единого вычета. Значит, эти богачи давали деньги, потому что хотели сделать что-то хорошее, что-то изменить к лучшему, а не для того, чтобы получить какую бы то ни было финансовую выгоду. И объединение благотворительности со светскими раутами не самый ужасный поступок. Почему бы не пообщаться с друзьями, прежде чем подписывать очередные грандиозные чеки?
Большинство из новых знакомых Дженнер нравились, но, за исключением Сид, она ни с кем не сблизилась. Сид испытывала те же трудности, что и Дженнер, когда дело касалось мужчин, она тоже задавалась вопросом, а не хотят ли с ней встречаться из-за денег ее отца, а не из приязни к ней самой? И какой бы милой, искренне доброжелательной и приятной ни была Сид, как могла Дженнер утверждать, что ее подруга ошибается в своих опасениях, если сама маялась теми же сомнениями?
После обеда настал черед аукциона. Дженнер и Сид перешли в смежную комнату и прошлись между столами, на которых были выставлены пожертвованные вещи. Дженнер ничего не прельстило, однако следовало выполнить свою обязанность и сделать по крайней мере пару ставок, хочется ей или нет. Здесь были маленькие белые конверты и роскошная толстая бумага, чтобы участники аукциона могли написать свои "тихие" ставки. Быстро изучив перечень лотов, Сидни выбрала косметические процедуры и массаж в своем любимом салоне – поставив намного больше, чем заплатила бы, просто записавшись туда, а Дженнер сделала ставку на пару банальных жемчужных сережек. Если бы она их получила, то пожертвовала бы в центр помощи женщинам, подвергшимся насилию. В этот центр она передала много вещиц. Иногда даже обычное украшение может повысить самооценку женщины, забитой ниже плинтуса.
Когда аукцион закончился – никто из подруг не выиграл, но обе тем не менее подписали чеки, – начались танцы, так же далекие от тех, которые Дженнер переняла в "Птичке", как икра от тунца. Пока они смотрели на кружащиеся и покачивающиеся элегантные пары, Сид спросила:
– Волнуешься из-за круиза?
Дженнер напрягла извилины, но ничего не вспомнила.
– Какого круиза?
– Какого круиза?! – эхом повторила Сид, уставившись на Дженнер, как на ненормальную. – Благотворительного. Разве ты не читала во вчерашней газете? Ты ведь собираешься участвовать, да? – вдруг забеспокоилась Сид. – Папе в это же время нужно присутствовать в Европе на нескольких совещаниях, иначе он бы поехал, а так вместо него придется отправляться мне.
Ну да, Дженнер следовало сообразить, к чему все идет. Ожидалось, что каждый, кто хоть что-нибудь собой представляет, отправится в этот круиз, раз уж благотворительность выходит в открытое море. И если едет Сид, значит, она захочет, чтобы к ней присоединилась и Дженнер для компании и поддержки. И, черт возьми, почему бы не согласиться? Прежде Дженнер никогда не участвовала в круизах, но она любит воду, ей нравились уроки подводного плавания и парасейлинга, так почему бы и нет?
– Я не читала вчера газет, – сказала она, солгав только отчасти, потому что только просмотрела интересующие ее разделы, – просвети меня.
– Это первое плавание "Серебряного… чего-то там". Или, может, "Хрустального чего-то". Не помню. – Сид пренебрегла названием судна, поскольку это и в самом деле не имело значения. – Это самый роскошный и фешенебельный лайнер в мире, и, прежде чем он начнет ходить по расписанию, его первый рейс используют, чтобы собрать деньги на благотворительность. Абсолютно все доходы уйдут на пожертвования – от платы за каюты до прибыли казино. Планируется аукцион произведений искусств, бал-маскарад, показ мод, причем ты сможешь прямо там купить одежду, и ее подгонят по твоей фигуре… о, ну и всякая всячина. Разве не забавно?
– Во всяком случае, интересно, – признала Дженнер. – Когда и куда отправляемся?
– Хм… К ответу на первый вопрос придется вернуться позже, а что касается "куда", то две недели в Тихом океане.
– Гавайи? Таити? Япония?
– О, намного южнее Японии. Разве кто-нибудь совершает круизы в Японию? Гавайи ли Таити. Или то, или другое. Или то и другое вместе. Не знаю. И там, и там хорошо, так что какая разница?
Дженнер рассмешили умозаключения Сид, но та была абсолютно права. Маршрут мог пролегать туда-сюда по озеру Эри, и все равно они бы поплыли, потому что это делалось во благо, а именно к благу подруги и стремились.
– Хорошо, я участвую. Рассказывай дальше.
По выразительному личику Сид разлилось облегчение.
– Слава богу, – выдохнула она, – я боялась, что придется отправляться одной. Папа заказал один из многокомнатных люксов, и, если я правильно поняла, у каждой из нас будет отдельная спальня. Предполагается, что это шикарное судно. На нем нет кают хуже, чем мини-люкс с балконом, а настоящих люксов намного больше, чем на любом другом лайнере в мире, во всяком случае, в настоящий момент.
– Какой компании он принадлежит?
– Не думаю, что какой-то одной компании. Скорей, консорциуму партнеров, потому что один из совладельцев, Фрэнк Ларкин, выступает в качестве распорядителя круиза. Папа его знает.
Неудивительно. Майкл Хэзлетт знает всех и каждого.
И все же две недели уединения, тишины и спокойствия всерьез манили. Она отоспится, увидит новые места – Дженнер обнаружила, что это ей нравится, – насладится великолепной пищей. С другой стороны, там будет множество вечеров таких же, как этот, вечеров, где общаются между собой богатые и сильные мира сего, те, кто только и может быть включен в очень эксклюзивный список пассажиров. Но в конце-то концов, теперь и она сама примкнула к богатым и влиятельным.
Две недели… Может быть, ей и не требуется так много тишины и покоя. Внезапно Дженнер встрепенулась.
– Не знаю, могу ли я находиться вне пределов досягаемости так долго, – сказала она.
– Глупая. Там во всех номерах есть телефоны и доступ в интернет. На большинстве судов имеется только интернет-кафе, а на этом повсюду беспроводная сеть.
Пока возможно добраться до компьютера, ничто не помешает ей контролировать ситуацию, так что Дженнер расслабилась. Она немного помешалась на том, чтобы постоянно быть в курсе дела, может, из-за того, что ее деньги не были заработаны, и в глубине души она опасалась, что они могут исчезнуть так же легко, как появились. Дженнер не страдала синдромом выжившего, но ее мучил комплекс слепой случайности.
– Может, мы встретим кого-то особенного, пока будем в море, – криво улыбнулась Сид.
– Ага, – подхватила Дженнер, – как будто лайнер не будет заполнен теми же людьми, которых мы давно знаем, и как будто среди них полно молодых, красивых, свободных, гетеросексуальных мужчин, нисколько не интересующихся тем, что мы с тобой на пару могли бы финансировать свою собственную небольшую страну.
Прикрыв рот рукой, Сидни закашлялась, чтобы скрыть смех:
– Какая же ты брюзга.
– Но зато совершенно права.
Улыбка Сид потускнела, став немного печальной.
– Возможно, только мы такие ненормальные. Кажется, больше никто не беспокоится, приобретая супруга за деньги. Просто через некоторое время каждый продолжает жить своей жизнью.
– А потом разводятся, – вставила Дженнер и сразу же пожалела о своих словах, потому что в крайне уязвимом двенадцатилетнем возрасте Сидни пережила развод своих родителей, чрезвычайно горький и ожесточенный, и это, безусловно, сыграло свою роль в формировании ее неуверенности в ценности собственной личности в противовес ценности материальной.
И хуже того, меньше чем через год мать отказалась от опеки над Сид, передав девочку отцу, а сама умотала в Европу с новым мужем. Всю жизнь Сид преследовали эмоциональные потрясения и среди них – разорванная помолвка.
А вот Дженнер, наоборот, считала себя каменным сердцем. У нее, конечно, случались увлечения, и пару раз в молодости ей казалось, что она влюблена. Но только казалось. С тех пор как Дженнер выиграла в лотерею, она стала чересчур осторожна и никому не позволяла приблизиться к себе, и в этом, наверное, ей следовало упрекнуть саму себя, а не мужчин, которые, вероятно, проявили бы интерес, держись она более доступно. Возможно, это именно она не могла забыть о том, что была упаковщицей мяса, именно она считала, что никто не захочет ее ради нее самой.
Неуместные мысли раздражали. Не то чтобы она совсем уж разочаровалась в представителях противоположного пола и верила, что все мужчины на земле либо жадные, либо заносчиво-высокомерные. Но как женщине в ее положении отыскать подходящего мужчину, как его отличить? Верного способа Дженнер пока не придумала.
Через неделю все приготовления были завершены. Круизное судно "Серебряный туман" отплывало из Сан-Диего, и шумиха вокруг лайнера полного миллионеров, миллиардеров и прочих представителей элиты достигла апогея – по крайней мере в их кругах. Дженнер считала, что трудяге Джо глубоко плевать и на сборище богачей, отправляющихся в круиз, и на владельцев судна, жертвующих все доходы на благотворительность. Пока это непосредственно не коснется его… ну, волосатой задницы.
Однако осознание этого факта, ничуть не мешало Дженнер с нетерпением ожидать начала круиза. Отправляясь в такое путешествие впервые, она испытывала смутное волнение.
А вот Сид от предстоящего круиза была просто в восторге, хотя ее, как всегда, мучило беспокойство из-за ожидавшихся на борту светских мероприятий. Кроме того, ее приятельница по колледжу жила в окрестности Сан-Диего, и Сидни решила вылететь заранее, чтобы успеть посетить сокурсницу.
– Поехали вместе со мной, – упрашивала она Дженнер. – Тебе обязательно понравится Каро, и она тебе тоже обрадуется. Если тебе неудобно останавливаться в ее доме, всегда можешь снять номер в "Дель Коронадо". Это чудесный старый отель, и "Морские котики" тренируются на пляже прямо под окнами. Если ты чисто случайно столкнешься с одним из них, не нужно сразу же рассказывать о "небольшой стране".
– Ну да, воистину, брак, совершенный на небесах, – съязвила Дженнер. – Он мог бы захватить небольшую страну, а я – купить ее. Включены все варианты.
"Морские котики" не сработали, и Дженнер не поддалась уговорам. Во-первых, Каро ее не приглашала, хотя очевидно, что, прежде чем зазывать Дженнер, Сид уже обсудила этот вопрос с хозяйкой дома.
Напрашивалось предположение, что Каро довольно прохладно отнеслась к планам Сид и оставила в силе приглашение только для нее.
Кроме того, Дженнер и Эл Смит наметили личную встречу, а в последнее время такая возможность им выпадала не часто. Они были хорошими подругами, так что Дженнер хотелось наверстать упущенное и узнать, как у Эл идут дела. Учитывая все обстоятельства, лучше она поболтает с Эл, чем станет терпеть неловкое времяпровождение с приятельницей Сид по колледжу.
От внимания Дженнер не ускользнуло, что ее самыми близкими друзьями были две одинокие молодые женщины с мужскими именами – Эл и Сид. Может, перст судьбы?
– Благодарю, но мне необходимо встретиться с Эл. Она вылетает обратно в Чикаго в понедельник днем, вечер я потрачу на завершение сборов, утренним рейсом вылечу, и с учетом разницы в часовых поясах у меня хватит времени, чтобы успеть встретить тебя в порту. Ты получишь удовольствие от визита к Каро, я – от встречи с Эл, а потом мы с тобой чудесно проведем две беззаботные недели в круизе по Тихому океану.
– Не могу дождаться, когда же увижу "Серебряный туман". – Сид обхватила руками колени. Они расположились на балконе квартиры Дженнер и наблюдали, как меняется небо, пока позади них садится солнце. – Все люксы оформлены по-разному, и тот, что забронировал папа, просто замечательный, все там белое и серебряное с вкраплениями синего. Выглядит по-настоящему безмятежно и успокаивающе, по крайней мере на картинке в интернете. Но не думаю, что мы будем проводить в каюте много времени, разве что, спать.
– Какая тогда разница, как она выглядит? – задала Дженнер, по ее мнению, весьма резонный вопрос.
– Я не хочу спать в уродливой комнате, – возмутилась Сид. – В любом случае там на каждый вечер что-нибудь запланировано, и много развлечений в течение дня.
– Ты ведь ездила раньше в круизы?
– Конечно. Это очень весело. Всякие курсы обучения, которые тебе так нравятся, а кроме того спа-процедуры, фильмы, танцевальные конкурсы и бесконечная еда. На каждый вечер нужно новое платье.
– С упаковкой замучаешься, – ужаснулась Дженнер, представив, сколько потребуется чемоданов. Мало того что необходимо четырнадцать вечерних платьев, так еще и туфли, сумочки, драгоценности к каждому из них. – О-о-о!
– Кого это заботит? Все для благой цели. Возьми с собой то великолепное черное платье без бретелек, которое ты купила в прошлом месяце, на случай, если вдруг встретишь красивого, гетеросексуального, не склонного осуждать других и во всех отношениях подходящего миллиардера из тех, кого мы постоянно ищем.
– Идея с "котиками" показалась мне более многообещающей.
– На всякий случай надо подготовиться. Никогда не знаешь, что может случиться.
Глава 7
ФРЭНК ЛАРКИН ПРОСМАТРИВАЛ СПИСОК ПАССАЖИРОВ, ОТМЕЧАЯ знакомых и их распределение по каютам. Люксам, примыкающим к его апартаментам, он уделил особое внимание. "Серебряный туман" должен был отчалить через два дня, и каждую деталь следовало отшлифовать до совершенства. Обитатели номеров, расположенных по соседству с его собственным, внушали беспокойство. В одном из них располагалась пара, которую он не знал ни лично, ни по фамилии, и обострившимся от подозрений взглядом Фрэнк уставился на имена Райана и Фэйт Натерра. Они заказали для себя каюту рядом с его апартаментами по какой-то особой причине? Или просто попросили одну из лучших – почти все так делают, – и им случайно повезло оказаться первыми среди записавшихся?
Ларкин не верил в случайности. И не верил в отсутствие скрытых мотивов при бронировании этих люксов. Наоборот, скрытые мотивы наверняка имели место, ни единого вздоха не бывает без тайной причины. Таковая, возможно, и не связана напрямую с ним лично, тем не менее подобную вероятность не стоит сбрасывать со счетов.
Как бы то ни было, он знать не знал Райана и Фэйт Натерра, и это вызывало подозрения.