В аудиторию я попала прежде преподавателя. Бросила сумку на первое же попавшееся мне свободное место и рухнула на скамью. Не думать, не вспоминать, потом, дома. Надо как то пережить этот день.
- Что Ольховников, сильно ругался? - сидевшая рядом Марта не могла сдержать любопытства. К Марте я относилась никак. Антипатии она во мне не будила, симпатии, впрочем, тоже. Полноватая, невысокая, с толстыми рыжими косицами, она просто была у нас в группе, и я даже помнила ее имя, так как на днях она делала неплохой доклад по биологии.
- Заставил писать объяснительную, грозился отчислить, но передумал. И, кстати, забыл сказать что он Ольховников.
- Так всех же представляли в начале года!
- И ты всех помнишь?
- Его помню. Он очень долго тогда вещал о высоком нравственном облике. Ему, кстати, вампиры в свое время жизнь спасли, у него болезнь какая-то была, врожденная, неизлечимая. Ну, в смысле люди такое не лечат, а вампиры по своим методикам вылечили. Так что зря ты при нем с тем красавчиком разругалась! Он вообще слышать не может, когда о вампирах недостаточно почтительно отзываются. А ты кричать вздумала, да еще прямо в лицо! Что он тебе сделал-то?
- Красавчик? Убил мою подругу.
- Как убил??
- Выпил. До последней капли крови.
- Ну, да разве ж это убийство! Меня б кто так убил! Представляешь: один укус - и ты умираешь от неземного блаженства! - глупая мечтательная улыбка расплылась по ее усыпанной веснушками физиономии.
- Представляю. В лицах. Мне весьма подробно рассказывали.
- Ой, признайся, ты просто ревнуешь, что он выпил ее, а не тебя! Жалеешь, что не ты была на ее месте!
- Я очень жалею сейчас, что не ТЫ была на ее месте. Потому что тогда рядом со мной сейчас сидела бы моя любимая подруга, а тупой уродки по имени Марта не существовало бы нигде и ни в каком виде!
Она вспыхнула до корней волос, но даже отвечать мне не стала. Просто молча собрала свои вещи и отсела куда подальше.
Пока шли лекции я хотела попасть домой, но когда все закончилось, мне стало реально страшно. Что я скажу родителям? Что они неправильно меня воспитали? И потому их карьера теперь будет выглядеть несколько иначе, чем они планировали? Они не заслужили, они действительно ничем не заслужили. А я? Чем виновата я? Что я такого сделала, чтоб выгонять меня, унижать, ломать жизнь всей моей семьи? Повысила голос на вампира! Ну вот надо же! Может, стоило сказать, что я безумно рада его видеть, очень благодарна ему за Лизу, она так счастливо закончила свою жизнь, и поинтересоваться, не обломится ли и мне хоть кусочек такого счастья? Похоже, что и Марта, и этот чертов председатель по морально-нравственной политике, считали, что следовало сделать именно так.
Я сидела на лавочке у собственного подъезда, и не находила сил подняться в квартиру. Я не знала, что мне сказать маме, как смотреть в глаза отцу. Я вообще не знала, как мне дальше жить в этом мире, таком счастливом и свободном, если у меня никак не выходит согласиться с правильностью чтимых здесь традиций. Так, на лавочке, и нашел меня вечером отец.
Он сразу понял, что у меня снова что-то не так, снова что-то удручающе плохо. Но взял за плечи, и без разговоров увел домой, убежденный, что без горячего ужина на теплой уютной кухне лучше по-любому никому не станет.
А после ужина усадил на диван, и заставил рассказать обо всем. И я рассказала. И про вампира, и про выговор, и про письма. Он не стал меня ни в чем упрекать. Обнял, забирая к себе "под бочок", так, что я снова почувствовала себя маленькой девочкой. Немного помолчал, видимо пытаясь все правильно сформулировать. Потом сказал, что глупые письма на работу - это не то, о чем мне стоит переживать, да и вообще думать. Они с мамой уже достаточно взрослые люди, что бы уметь самостоятельно разбираться с проблемами, встающими на их жизненном пути. А вот неприятности в университете мне действительно ни к чему. И потому стоит принять во внимание существующую там точку зрения на суть проблемы. Потому что, даже если я абсолютно права, мне не под силу перевоспитать целый университет. Для этого мне надо сначала стать его ректором. Или хотя бы деканом факультета. А этого не произойдет, если у меня не выйдет означенный университет даже закончить.
- Ты у меня неглупая девочка, Ларка, и я уверен, ты меня понимаешь. Что бы к твоему мнению прислушивались, надо сначала стать кем-то. Видным врачом, выдающимся ученым. Пока никому не удалось превзойти то, что сделали для людей вампиры. И потому все слушают их… И даже ты согласишься, что человечеству в целом это ни разу еще не вредило.
- Соглашусь. Но как быть с тем, что неким конкретным людям это вредит?
- А вот это очень сложный вопрос, Лара. И люди размышляли над этим не одну сотню лет.
- Да? А мне так кажется, что они не думали об этом ни секунды, и по-прежнему не думают сейчас.
- Ты не права, об этом написаны книги. Не одно поколение мыслителей пытается понять: почему?
- Почему что, папа?
- Почему люди позволяют вампирам себя кусать. Разве не этот вопрос стоит в основе твоих переживаний?
- И почему же?
- Я попробую объяснить. Так, как сам это понял. А я в свое время прочел немало исследований на эту тему. В чем-то они разняться, но все сходятся в одном. Корень проблемы уходит в эпоху зарождения видов. Когда-то очень давно на нашей планете зародилась жизнь. Зародилась в виде глобальной, устойчивой экосистемы. Потоки энергии солнца и земли последовательно проходят через всю эту систему, усваиваясь и перерабатываясь всеми компонентами биосферы - от простейших к самым сложным и совершенным. И на вершине этой биологической лестницы стоят вампиры. Изначально единственные разумные существа нашего мира. А наши далекие животные предки самой природой были созданы в качестве пищи для этих носителей разума. Понимаешь, при творении этого мира, не важно, богами или самой природой, биологически не закладывалось возможности иметь больше одного вида разумных существ. И наша кровь была, прежде всего, создана в качестве той питательной среды, что не только поддерживает жизнеспособность организма вампира, но и способствует деятельности его мозга. То есть поддерживает, укрепляет, развивает их разум. Потому что богами, природой, всем миропорядком галактики в любую экосистему закладывается стремление к высшему разуму, как конечному смыслу существования этой системы. И все остальные элементы своей сверхзадачей имеют способствовать всяческому развитию этого разума. Это пока понятно?
- Вообще - да, а вот относительно поставленного вопроса - не очень.
- К ответу на вопрос я и веду. О появлении людей ты и сама все прекрасно знаешь. Поскольку эволюционное развитие нацелено на разум, то, в общем, неудивительно, что со временем разум обрели и вторые по уровню биологической организации существа - люди. И мы, конечно, благодарны вампирам, что они сумели заметить, верно оценить и направить течение этого процесса. Но дело не в нашей благодарности. Дело в том, что природа изначально не мыслила нас ни разумными, ни свободными. И наша кровь хранит память о своем предназначении где-то на молекулярном уровне, это атавизм, доставшийся нам от наших далеких животных предков. То, что именуется "голосом крови", это лишь сохранившаяся в частичках нашей крови память о нашем доразумном существовании, когда природой не было заложено в пралюдей иной задачи, кроме как служить питательной средой чужому разуму. Это не стыдно и не обидно. Это просто часть нашей истории, нашей эволюции. А как ты знаешь, вся история человечества закодирована в наших генах. У кого-то этот атавистический голос крови настолько силен, что, как вышло у твоей Лизы, заглушает, а то и попросту разрушает разум, заставляя человека мечтать вернуться в первоначальное состояние - стать пищей. У кого-то, вот как у тебя, голос крови, напротив, ослаблен. У большинства он выражен средне. Но, чем теснее человек общается с вампиром, тем сильнее разгорается в нем голос крови, и тем активнее он стремиться к самоуничтожению.
Так что, как видишь, все это весьма сложный глубинный процесс, и, наверное, не стоит перекладывать всю ответственность на вампиров. У них свои сложности, и свой голос крови. Они тоже на подсознательном уровне ощущают нас пищей. Но это именно они ввели весьма строгие правила и ограничения. Это и запрет на любые встречи с человеческими детьми, и строжайше оговоренные законом правила и нормы забора человеческой крови, когда в отсутствии вампира, стимулирующее действующего на усиление голоса крови, человек обдуманно и в письменной форме излагает, до какой степени он хочет поделиться своей кровью. Причем варианта "как получится" закон не предусматривает. Либо "остаться живым", либо "до самой смерти". И я знаю достаточно историй о людях, которые делились с вампирами своей кровью. Но я не знаю ни одной истории о том, как кто-либо из вампиров хоть единожды нарушил подписанный договор. Или укусил без подписания всех положенных по закону документов.
Так что послушай этого Лоу, и отпусти свою Лизу. Просто поверь, что ей хорошо там, куда ее унесло. Я не призываю тебя любить его, ведь это он лишил тебя подруги. Просто пойми для себя, что горе он принес тебе, а не ей. А ей - было хорошо. И потому неправильно рассуждать о мести ему за Лизу. Мстить в этой ситуации ты имеешь моральное право только за себя. А перед тобой - так ли уж велик его грех?
Нет, я не ворочалась всю ночь без сна, обдумывая его слова. Я просто упала головой на подушку и провалилась в беспробудный сон. Утром проснулась с тяжелой головой, ни вспоминать, ни думать ни о чем не хотелось. Вяло поковыряв вилкой завтрак отправилась в универ. С деланным равнодушием слушала лекции и участвовала в семинарах. Но внутри ощущала себя сжатой от напряжения пружиной, нервно реагируя на каждый резкий звук. Ждала ли я вызова к ректору или насмешек однокурсников - я и сама не смогла бы объяснить. Наверное, после устроенной мне выволочки просто не верила, что все может вот так просто закончится.
Но продолжения история не имела. Ни к ректору, ни даже к декану меня никто не вызывал. Однокурсники, может, и обсуждали меня за моей спиной, но до меня, кроме пары не особо уничижительных замечаний, ничего не долетало. Великого и Мудрого Лоурэфэла я тоже больше не видела. И даже обещанные письма на работу родителям за истекшие с того памятного дня две недели так и не пришли.
В самом конце октября неожиданно выпал снег. Обычно он выпадает на месяц позже, а тут вдруг засыпал улицы, повис тяжелыми белыми шапками на ветвях деревьев и фонарных столбах. Со снегом пришел мороз, и тут вдруг оказалось, что с прошлого года я здорово вытянулась, хотя мне думалось, что уже и не расту. Ан, нет, расту, и спешно вынутое из шкафа зимнее пальто безнадежно мало. Пришлось идти в осеннем. На автобус я опоздала, пока дождалась следующего, промерзла насквозь, и даже в самом автобусе теплее мне не стало.
В универ ворвалась минут через десять после начала пары. Пока негнущимися пальцами расстегнула пуговицы, сдала пальто, добежала до аудитории, прошло, наверное, еще пять. Тихонько открыла дверь и попыталась мышкой юркнуть на место. Преподававшую нам историю отечества Глорию Донову я не боялась, милейшая женщина, хоть и профессор. Просто, зачем отвлекать.
- А, вот и вы, Лариса, - она все же решила отвлечься.
- Простите за опоздание, профессор,
- Ничего, сегодня такая ужасная погода, все опаздывают. Просто вас искали из деканата, просили немедленно к ним подойти, как только явитесь.
- Спасибо, простите, - пискнула я, задом пятясь из аудитории и закрывая за собой дверь.
Думать, что плохого мне сейчас светит, было решительно некогда, надо было быстрее бежать в деканат, пока у них не закралась мысль, что я прихожу на лекции, пожалуй, слишком поздно. Так, вниз по левой лестнице будет, кажется быстрее.
Угадала.
- Здравствуйте, - врываюсь, не тормозя, что не раздумывать о причинах.
Светловолосая девушка, занятая составлением какого-то расписания, поднимает на меня глаза с выражением вежливого любопытства.
- Меня зовут Лариса Алентова, мне сказали…
- Да, да я поняла, - радостно перебивает она. - Как хорошо, что вы пришли, я боялась, что вы заболели, вышло бы неловко. Вас куратор просил зайти. Прямо сейчас, а то после одиннадцати ему надо в больницу. Вы знаете, где его кабинет?
- Нет, - произношу оторопело, к такому я не готова. Кураторы студентами не занимаются. Они координируют научную деятельность факультета, работу кафедр.
- Слушайте, я все объясню. Сейчас вы поднимаетесь на второй этаж. Но не по этой лестнице, а по центральной. Поворачиваете два раза налево и идете по длинному переходу. И упираетесь в такой квадратный внутренний двор. Вы спускаетесь на первый этаж, обходите дворик по периметру справа, там будет коридор. Идете по нему до конца, по лестнице на третий этаж и опять направо, там еще будет несколько ступенек, чуть пройдете и увидите по левой стороне дверь с табличкой "Куратор". Ну, бегите быстрее, а то он давно ждет. Вы запомнили, как идти?
- Кажется…
- Ой, нет, давай я тебя лучше провожу, еще заблудишься. Ведь можно на "ты"? - Я кивнула. - А то он меня лично попросил тебя найти и пригласить, - девушка встала, побросав свои карандаши и линейки, схватила меня за руку, и резво потащила за собой.
Мы едва ли не бегом преодолевали все эти лестницы и коридоры, и я чувствовала, что дыхалки у меня так надолго не хватит. Но просить ее идти помедленнее я не решилась. Сама опоздала, да еще от работы ее отрываю, в ее служебные обязанности показывать мне дорогу явно не входит. Хотя понять ее стремление лично доставить посылку адресату я могла. Потому как от начала времен должности кураторов по науке в университете, да и не только в нем, занимали вампиры. Голос крови, как утверждает мой папа.
- А он не сказал, что ему от меня нужно? - не смогла я сдержать любопытства.
- Нет, - любопытно было не только мне, - а вы с ним раньше встречались?
- Даже мельком не видела. Я в начале сентября болела, все торжества пропустила.
- Вот и познакомитесь. Да ты не переживай. Он хороший человек, - она хмыкнула, - хоть и вампир.
- ??
- Ну, в смысле, с ним просто. Он всегда очень по-доброму общается, вежливо. Хотя ему и лет, наверно, за тысячу, и умнее он тут каждого и всех вместе. Казалось бы, должен наоборот, свысока, с прохладцей…
- А с высока и с прохладцей в "этих священных стенах" все больше люди себе позволяют, - не могла не поддержать я тему, знакомую не понаслышке. Она понимающе хмыкнула. И тут последние ступеньки последнего коридора мы преодолели.
- Заходи, - она распахнула передо мной массивную дверь, - да не робей, там вначале секретарь.
Сама она заходить не стала, пропустила меня и закрыла дверь. Я действительно оказалась в небольшой приемной, светлой, с аккуратными рядами папок в стеллажах и с растениями, развешанными в кашпо по стенам. Сидящая за столом девушка делала выписки из лежащей перед ней книги. "Интересно, а он пьет ее кровь?" - не смогла сдержать глупую мысль. Бледной и осунувшейся, впрочем, секретарша не выглядела. Миловидная, облако русых волос по плечам - обычная девушка. Косы, правда, она не носила, волосы были чуть ниже плеч, не более. Ну, да может прежде страдала вампироманией, а теперь отращивает. Или болела, в жизни всякое случается.
- Вы, наверное, Лариса, - обратилась она ко мне и, заглянув в бумажку, уточнила, - Лариса Алентова.
- Да.
- Вы проходите, куратор ждет вас, - она указала на дверь в боковой стене.
Медлить было глупо. Я, неловко постучав, вошла.
Куратор стоял ко мне спиной возле книжного шкафа. Элегантный темно-серый костюм, распущенные черные волосы до середины спины. Только увидев их, поняла, что ожидала увидеть серебряные. Хотя логично, конечно: мы разные, они разные.
Одной рукой он прижимал к себе несколько книг, другой передвигал книги на полке. Наконец, видимо нашел, что искал, с усилием вытянул из дальнего ряда какую-то книжку, поставил обратно те, что держал в руке, закрыл шкаф и оглянулся. Заметил меня. Какую-то секунду пристально вглядывался в лицо, затем тепло улыбнулся и произнес:
- Доброе утро, Лариса. Простите, что заставил Вас ждать. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, - он сделал широкий приглашающий жест.
Я послушно пошла к его рабочему столу, намереваясь присесть на один из стоящих возле него стульев.
- Нет, что вы, не сюда, - подойдя, он чуть развернул меня в сторону стоящих у стены кресел по сторонам от небольшого круглого столика. - Устраивайтесь, я сейчас.
Он вышел в приемную.
- Держи. Я же говорил, что где-то она у меня была, - донесся до меня его голос.
- Спасибо, - в голосе девушки звучала искренняя благодарность. - А то в нашей библиотеке ее нет, а в городскую мне до выходных не попасть.
- Не за что. У нас есть горячий чай?
- Да, конечно, я только что кипятила, я сейчас, - послышался звук отодвигаемого стула. Куратор вернулся в кабинет. Подошел, сел в кресло напротив.
- Ну, давайте знакомиться, Лариса. Меня зовут Анхенаридит Кортоэзиасэри ир го тэ Ставэ. Последние 68 лет я занимаю должность куратора медицинского факультета университета.
Хорошо быть вампиром. У меня вот дедушка в 68 лет от старости умер. А этот только на последнем месте работы столько оттрубил. И еще столько же оттрубит, ежели не надоест.
- Сейчас Инга принесет чай, и, я надеюсь, вам все же удастся согреться. Как вы сумели так замерзнуть - не посмотрели в окно перед выходом?
- Оказалась не готова к увиденному, - пробормотала, опуская голову. Ну не рассказывать же ему о проблемах отсутствия присутствия у меня зимнего пальто нужного размера. Не за этим же он меня с лекции выдернул. И как он вообще узнал, что я насквозь замерзла? Вроде не дрожу.
Вошла Инга с подносом. Переставила с него на столик фарфоровый чайник, сахарницу, вазочку, полную конфет и ровно одну чашку.
- Позвольте мне поухаживать. - Он галантно наполнил чашку чаем и подвинул ко мне, - сахар кладите сами, могу не угадать.
Инга вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Я насыпала себе сахар серебряной ложечкой, и понимала, что пальцы все еще плохо меня слушаются. Он просто сидел, смотрел, всем своим видом выражая, что абсолютно никуда не торопит и никуда не торопится. Интересно, зачем он меня все-таки позвал?
- А вы не составите мне компанию? - поинтересовалась, делая первый глоток. Он что, вот так и будет пялиться, как я пью?
- Если вы угостите - с удовольствием.
Непонимающе подняла на него взор и, только уловив лукавый блеск его глаз, поняла, что угоститься он собрался не чаем. Поперхнулась. Он рассмеялся.
- Пейте, Лариса, пейте. Я просто шучу. А чай я и в самом деле не пью, уж извините.
Улыбка у него была очень приятной. Открытой такой, располагающей, искренней. Глаза его были цвета спелых каштанов в лучах осеннего солнца, а нечеловеческие узкие щели зрачков казались провалами Бездны, разделяющей землю на мир людей и мир вампиров.