Она не знала, чем так рассердила его, но, видимо, рассердила. Но сейчас она не могла зацикливаться на этом, ей надо многое сделать, а времени совсем мало. Она вошла в магазин и сказала продавцу, что у нее один час и ей нужен полный гардероб, который оплачивает ее бой-френд.
Через полтора часа они уже были в машине Джейса и направлялись в Толбен-Холл. Они были одеты в соответствии с теми традициями, которые сложились в маленьких городах этой страны: Джейс - в пиджаке и галстуке, и еще легкие шерстяные брюки, она - в платье, которое выглядело просто, но стоило пару тысяч. Она погладила себя по рукавам.
- Я обязательно верну тебе деньги, - проговорила она, глядя на две сумки, которые Джейс нес, забирая ее. Пустые прежде, теперь они разбухли от купленной одежды, плюс многочисленные туалетные принадлежности, которые они приобрели в магазине "Бутс".
- Прекрасно, - отозвался Джейс. - Но я хочу правду. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
- Как все журналисты, - ответила она, пожимая плечами. - Пишу.
Он посмотрел на нее с недоверчивой миной на лице.
- Нет. То, что я написала о тебе, это скорее исключение в моей практике. Это было...
- Что?
- Не знаю, затмение мозгов... Смена часовых поясов, может быть, сыграла свою роль. И... ужас. В моей жизни столько всего произошло за два года, что иногда я не вижу перспективы.
- Расскажи мне об этом, - сказал Джейс, и в его голосе было столько подлинного интереса, что она не могла отказать.
Она рассказала ему о своих родителях, которые умерли в один год - сначала отец, потом мать, - Най имела в жизни тыл, и этот тыл рухнул в одночасье. И внезапно она возненавидела все и захотела оставить Маргейт и все, что с ним связано. Она хотела исчезнуть.
- Поэтому поехала в Лондон, - сказал Джейс.
Она улыбнулась:
- Именно. Куда едут англичане, когда хотят обрести себя или потерять окончательно? Я получила работу в программе новостей на ТВ. Но большую часть времени готовила кофе для боссов. Я толком не знала, что хочу делать, и они не знали, что делать со мной. Но однажды диктор программы новостей не вышла на работу. Позже мы узнали, что она упала в пролет лестницы в своем доме и здорово разбилась. Она жила одна. Поэтому не было никого, кто бы тут же сообщил об этом. И надо было срочно найти замену.
Дальше Най рассказала Джейсу, как, пытаясь выйти из положения, они оглядывали всех людей в студии и она оказалась той единственной, кто, по их словам, не отпугнет зрителей. Поэтому они отправили ее к парикмахеру и гримеру, и единственная инструкция, которую она получила, - читать то, что она увидит на телетайпе.
Никто не понимал тогда, что происходит, но это было самое настоящее прослушивание. Най превосходно справилась с текстом и оказалась фотогенична. На следующий день она по праву заняла это место.
Через месяц она услышала, что группу репортеров отправляют в Египет на туристическом автобусе и надо было сделать фоторепортаж, и тогда она попросила, чтобы послали ее.
- Иностранный корреспондент, - сказал Джейс.
- Да, - кивнула она. - В течение восьми лет я не задерживалась на одном месте дольше, чем на четыре дня. Моя жизнь проходила в самолетах и в отелях. - Она посмотрела в окно и замолчана.
- Но теперь ты вернулась домой. Это ведь хорошо?
- Не знаю... Я знаю, что устала. Знаю, что видела слишком много крови и слишком много ужасов. - Она глубоко вздохнула. - Одиннадцать месяцев назад я была в Ираке, и мой оператор Стив погиб во время взрыва. Он стоял в трех шагах от меня и снимал, как я разговаривала с местными женщинами и детьми. Со мной был переводчик, я расспрашивала женщин об ужасах их жизни. Я готова была заплакать, когда слушана их рассказы. В следующую секунду я услышала странный звук, и дальше была кровь, повсюду фрагменты металла и... Минометный огонь или реактивный снаряд, не знаю, что это было, но убило моего оператора, мужчину, который мне был так симпатичен и у которого остались жена и трое детей. Его тело взорвалось у меня на глазах, а камера разлетелась на мелкие кусочки. Большинство детей, с которыми я говорила, получили серьезные ранения. Меня тоже задело, но еще сильнее был шок. Меня перебросили по воздуху в передвижной госпиталь, наложили швы, напичкали таблетками и сказали, что, если я хочу поговорить с кем-то, они готовы выслушать...
Джейс потянулся и тихонько сжал ее пальцы.
- Я многого не помню. Приехали врачи, и детям оказали помощь.
- А ты?
- Нет. - Най мягко покачала головой. - Я не могла говорить, потому что не знала, что сказать. Я хотела помочь миру, но не думала, что смогу отойти от смерти и разрушений. Я не могла отключиться от того, что видела.
Повернувшись, она посмотрела на него и грустно улыбнулась.
- Я думала, что могу бороться, но оказалась трусихой.
- Мне ты совсем не кажешься трусихой, - возразил Джейс. - То, что случилось с тобой, травмировало бы любого.
- Ты не знаешь, что это за мир... Репортеры, работающие в отделе новостей, воспринимают каждую новость как что-то, что случилось с ними... Затем, чтобы отключиться, выпивают двойной виски и готовы снова вернуться к своей работе.
- Но ты не вернулась, - сказал Джейс.
- Нет. С тех пор я сделала несколько репортажей, но не много, и хандрю все больше и больше. Думаю, я могу...
- Что?
- Написать о том, что видела. Я думаю, что могу написать о людях, которых встречала, о том, что видела и слышала. Я вернулась домой, чтобы пожить тихо, прислушаться к своим мыслям и подумать о том, что хочу делать дальше в жизни.
- И ты никак не могла подумать, что твой городок будет взбудоражен появлением нехорошего американца.
Най улыбнулась:
- Боюсь, что так. Извини. Мне достаточно услышать какую-то информацию, и в течение шести минут я могу превратить это в сенсацию для первой полосы. Я не могу сказать тебе, сколько новостных репортажей я написала, будучи в вертолете.
- И научилась принимать решения? - спросил Джейс.
- Послушай, от моей идеи провести дни в одиночестве, совершая долгие прогулки, пришлось отказаться из-за охоты за привидениями с американцем, у которого секретов больше, чем на всем Среднем Востоке.
- Маленькие секреты. Сугубо личные секреты, представляющие интерес только для меня, не такие жизненно важные, как твои. - Джейс свернул на подъездную аллею, и наконец впереди показался дом. Красивый большой особняк в викторианском стиле с башенкой на одном конце и остроконечной крышей. Крытая галерея перед входом, и несколько овальных окон.
- Я могу понять, почему Лонгстрит купил этот дом вместо Прайори-Хауса.
- Ну вот опять, - сказала Най. - Ты ненавидишь свой дом. Тебе представляется, что он некрасивый, но ты выложил за него огромные деньги. Зачем?
- Разве я не говорил, что я мазохист?
- Прекрасно! Остается найти плетку и наручники, связать тебя и проверить.
Джейс рассмеялся, выходя из машины. Он открыл багажник и вынул сумки.
- Я пойду проверю бронь, - улыбнулась она и побежала по ступенькам к входу.
Через несколько минут Джейс вошел, держа в руках две сумки. Най разговаривала с худой невысокой женщиной, которая представилась как миссис Фенни.
- Я только что сказала мисс Смайт, что весь дом в вашем распоряжении. У нас обычно много народу на уик-энд, но пусто в остальные дни. Как долго вы думаете пробыть у нас? - Она посмотрела на Джейса.
- Три дня, - сказал он.
- О, тогда все в порядке. Позвольте мне показать вам ваши комнаты.
Они поднялись за ней по лестнице и пошли по длинному коридору, с каждой стороны которого были двери. Миссис Фенни открыла одну, и они увидели большую красивую комнату, стены которой были обтянуты узорчатым ситцем в желто-зеленых и зеленых тонах. В одном конце был уголок для отдыха.
- Моя! - воскликнула Най.
- Да. Это самая красивая комната, - сказала с гордостью миссис Фенни. - А вот ваша, сэр, - добавила она, и Джейс последовал за ней.
Най подошла к окну и выглянула. Внизу тянулись акры парка, принадлежавшего отелю, высокие вековые деревья, зеленые лужайки, и ей захотелось погулять среди них. На самом деле ей хотелось обследовать весь городок и заглянуть в каждый магазин в этом маленьком местечке.
Она прижалась лбом к холодному стеклу и подумала о том, что рассказала Джейсу по дороге сюда. Когда она вернулась из того кошмара, где видела смерть на близком расстоянии, то поразилась своим актерским способностям - она сумела скрыть от всех, насколько была травмирована. Ее выписали из госпиталя с сотней шрамов, но она никому не позволяла увидеть, как ей больно.
Она даже навещала жену Стива и разговаривала с ней. Женщина плакала, а Най нет. Она знала, стоит ей пустить слезу, и она уже никогда не остановится. Стив был отличным парнем, всегда умел видеть в жизни хорошее. Он не был пессимистом и никогда не терял надежду. Он был уверен, что делает что-то важное для мира, и никогда не позволял другим людям забывать об этом.
Най не плакала семь месяцев, но однажды она заплакала и не могла остановиться. Не важно, что это было, мелодрама по телевизору, смех ли детей, или пара пожилых людей, которые смотрели друг на друга с любовью. Что бы она ни делала, что бы ни говорила, или ни слышала, или ни подумала бы, все заставляло ее плакать.
Ее редактор, мужчина лет шестидесяти, был единственный, кто понимал, что с ней происходит.
- Я все жду, когда вы придете в себя. Я хотел бы, чтобы вы сделали перерыв и подумали об этой работе. Одни люди рождены для этого, другие нет. Основываясь на сорока годах в этом бизнесе, я бы сказал, что вам стоит выйти из него. Но это мое личное мнение.
- Оно совпадает с моим собственным.
- Что ж, тогда договорились. Поезжайте домой, где все забудется. Какой-нибудь маленький городок, где вас знает каждая собака.
- Маргейт, - сказала Най.
- Верно. Маргейт, Марвелл или что-то в этом роде. Поезжайте и подумайте о том, что вы хотели бы делать дальше. Позвоните мне, когда примете решение.
Най кивнула и повернулась, собираясь уйти, но он остановил ее:
- Смайт? - Она оглянулась. - Вам везет. У вас есть сердце и чутье. Но лучшее из всего, что вы можете делать, - это писать. Вот и используйте этот дар.
Кто-то постучал в дверь.
- Входите, - сказала она и, повернувшись, увидела Джейса.
Он внимательно посмотрел на нее:
- Все в порядке?
- Конечно. Просто немножко взгрустнулось. Как комната?
- Темно-синяя, кровать красного дерева. Комната респектабельного джентльмена. Я спрашивал миссис Фенни о Лонгстрите, и у нее есть пара коробок старых бумаг. Она обещала достать их с чердака, и мы завтра сможем просмотреть их.
- Прекрасно, - сказала Най, отходя от окна и вытирая мокрые щеки.
- Эй! - Джейс положил руки ей на плечи, - Кажется, что-то не так?
Она взглянула на него:
- Нет, все прекрасно. Просто задумалась. Будет лучше, если я буду загружена работой.
- Мы оба. А как насчет обеда? Мне сказали, что в городе есть отличный ресторан.
- Но я думаю, я...
Джейс провел рукой по ее щеке, затем приподнял ее лицо за подбородок и попытался заглянуть ей в глаза.
- Я понимаю, что ты чувствуешь, - мягко сказал он. - Я знаю, что значит потерять близкого человека, и я знаю, что чувствуешь, когда сам жив и все время спрашиваешь себя: "Почему? Почему это случилось? Какой в этом смысл?" Я понимаю...
Он наклонился и прижался губами к ее губам в нежном поцелуе, но таком долгом, что холодок пробежал по спине Най.
И тут же, резко отстранившись, Джейс отошел от нее.
- О!.. Я не собирался делать этого.
- Ничего, - шепнула она. - Это так хорошо - целовать кого-то. Я с...
- Нет, - настаивал Джейс. - Я не должен был делать это.
Най вконец смутилась.
- Господи, я уже поняла...
Он провел рукой по лицу.
- Послушай, мы оба знаем, что нас влечет друг к другу. В то мгновение, как я увидел тебя в первый раз, мои ладони взмокли. Я должен был рассердиться из-за твоей писанины. Я мог подать на тебя в суд, а вместо этого уселся на кухне и распивал с тобой чай. И чем дольше я не видел тебя, тем сильнее хотел быть рядом. И это не вопрос, хотел я или нет поцеловать тебя, обнять тебя или трахнуть, как говорите вы, англичане, но я говорю тебе, что я не думал делать это.
Он столько всего сказал, что все, что могла сделать Най, - это просто смотреть на него. И когда он стоял перед ней и говорил все, что говорил, она и вправду начала думать, что он гей... но...
- И кто же тогда целовал меня? - спросила она, вздыхая.
Джейс хотел сказать что-то, но вместо этого привлек ее к себе и поцеловал со всей страстью, которую чувствовал с тех пор, как встретил ее. Его руки пробегали по ее спине, по шее, забирались в ее волосы и снова скользили вниз по спине, пока его рот овладевал ее ртом, его язык прикасался к ее языку, проникая в глубину ее рта.
Он отпустил ее так же резко, как и обнял, и когда отошел, они оба стояли, тяжело дыша, и молча смотрели друг на друга.
- Ты и это не думал делать? - спросила она.
- О да. - Он сделал к ней шаг, но остановился. В следующий момент он был уже у двери. - Послушай, Най. Есть некоторые вещи...
- Не говори снова об этом, - сказала она. - Ты многое пережил в своей жизни, я тоже. А сейчас я хочу принять ванну, и мы встретимся через час внизу и пообедаем без спиртного, я, во всяком случае.
Он кивнул, но ничего не сказал и вышел из комнаты.
Оставшись одна, Най подумала, что могла бы рассердиться на него. Она могла бы сказать ему, что думает о нем и о его колебаниях: нет и да, горячо и холодно; но, как ни странно, она не сердилась. Вместо этого она вальсировала по комнате, напевая "Я танцевать хочу до самого утра...". Она почти полчаса отмокала в ванне, причем все время улыбаясь, затем еще полчаса красилась и, наконец, надела маленькое черное платье для коктейля и замшевые туфли на высоком каблуке.
Когда она спустилась вниз, у нее был готов текст, чтобы отправить факс Ральфу, владельцу газеты, наделавшей столько шуму. Она просила его дать опровержение, что никакого "Центра привидений" не будет, что все это было ошибкой. И не будет свободных рабочих мест. Прайори-Хаус - частная резиденция и останется таковой.
Она показала текст Джейсу, он нашел миссис Фенни и отправил факс. Через десять минут он вернулся, взял Най за руку и сказал:
- Дело сделано.
И оба рассмеялись, чувствуя, как гора упала с плеч.
Глава 13
Джейс и Най, въехав в городок, сразу же отправились в ресторан. Придерживаясь молчаливого согласия, они не говорили ни о Лонгстрите, ни о Стейси, а только о себе. Джейс хотел знать о ней все: чем она занималась, где ей пришлось побывать, то есть все, что она делала в жизни. Она, в свою очередь, хотела узнать все о нем. И сразу заметила, что он охотно рассказывает и отвечает на вопросы, если они не затрагивают нескольких последних лет. Она могла заставить его рассказать о себе все, но только не то, что произошло с ним в последние шесть лет. Тут он хранил молчание.
В соответствии со своим намерением Най выпила только полбокала вина. После обеда они вернулись в отель и разошлись по своим комнатам. Никаких поцелуев, никаких объяснений, никакой неловкости. Но, закрыв дверь, Най прислонилась к ней спиной и стояла так несколько секунд. Это не случается часто. Но иногда ты встречаешь мужчину, с которым хочется говорить, смеяться, шутить и... и, может быть, даже... любить? Она улыбнулась и легла в постель.
На следующее утро она должна была встретиться с Джейсом в восемь ноль ноль и не удивилась, увидев, что он уже спустился к завтраку.
- Сейчас не многие люди завтракают по-настоящему, - сказала миссис Фенни, накладывая жареные томаты на тарелку Джейса. - Я думаю, это никуда не годится. Мой муж всегда съедал горячий завтрак, и так каждое утро в течение сорока лет, и это никогда не смущало его.
Най потянулась через стол и шепнула:
- Но его сейчас нет здесь, эта еда прикончит тебя.
- Ничем не могу помочь, - шепнул Джейс. - Миссис Браун испортила меня. - Он отрезал кусочек сосиски и с удовольствием отправил его в рот.
После завтрака они пошли в город.
- Мне нравится здесь, - сказала Най, - даже больше, чем в Маргейте.
- А мне казалось, ты любишь Маргейт.
- Там слишком много знают обо мне.
- Знают, где у тебя родинки?
Она пропустила его язвительное замечание мимо ушей.
- Как умерли мои родители и где я была, что делала и кого знаю! Я думала, было бы здорово переехать куда-нибудь и начать все сначала, с чистого листа.
- А как же твоя работа?
- Может быть, я начну писать истории о таинственных убийствах, буду продавать их американцам и сколочу миллионы.
Улыбаясь, Джейс заметил:
- Вот церковь, думаю, там есть викарий. Пойдем, попробуем с ним поговорить.
- Ты иди, а я посижу на улице, день слишком хороший...
- Я найду тебя.
Она помахала ему:
- Иди. Я не потеряюсь. Я буду рядом.
Улыбнувшись ей, Джейс поспешил в церковь. Най пошла следом за ним медленным шагом, думая о том, что только что сказала. Она сказала, что хотела бы начать новую жизнь, эти слова слетели с ее губ непроизвольно, но ей понравилась эта идея. Она вовсе не культивировала в себе амбиции стать известным журналистом во что бы то ни стало. Это сложилось само собой. С другой стороны, ей говорили, что у нее это получается, и, возможно, поэтому она решила заниматься журналистикой. Вопрос в том, сможет ли она, будучи журналистом, изменить мир?
Церковь окружала витая чугунная ограда, старая и кое-где поржавевшая, но любовно отремонтированная. Слева располагалось небольшое кладбище, и Най поняла, что хочет пойти туда и поискать могилу Дэнни Лонгстрита, но не хотела видеть другие захоронения. В такой чудесный день не стоило думать о смерти.
Справа от церкви она увидела небольшой сквер, пестревший цветами, там, под сенью старого вяза, стояла деревянная скамья. Най присела и посмотрела на церковь. Она закрыла глаза и не заметила, как задремала, но какой-то посторонний звук разбудил ее.
Молодой человек, одетый в костюм для верховой езды, проходил мимо, пытаясь не шуметь.
- Я старался пройти как можно тише, - сказал он, - но не удалось. - Он смотрел на нее с нескрываемым любопытством. - Не знакомы ли мы?
- Нет, - сказала она, глядя на него. Он чем-то напоминал Джерри. Только еще красивее, более утонченный, но... О Господи, включилась ее система классификации. Этот молодой человек определенно стоял выше на социальной лестнице, чем Джерри. В этом незнакомце, более чем в Джерри, ощущалась порода.
- Вы не Лонгстрит?
Его глаза расширись.
- Вы или гадалка, или отдаленная родственница. Я надеюсь, что последнее, а не первое.
Она улыбнулась:
- Ни то ни другое. Я помощница человека, который купил дом в городке Маргейт.
- Прайори-Хаус, - сказал он.
- Да. Вы знаете это место?
- Только то, что связано с моими родными. В 1870 Хью Лонгстрит хотел купить его.
- И был так одержим этой идеей, что заставил своего сына жениться на дочери хозяина Прайори-Хауса,- сказала Най, проверяя, много ли он знает.
- Употреблять слово "заставил" не совсем точно. Я слышал, это был брак по любви.