– Неужели вы принимаете меня за полную идиотку?! – воскликнула она. – Я знаю, зачем вы приезжали в Нортхэд, знаю подлинную причину вашего визита, а не выдумку насчет Сергея Вилюйского. Вы пытались обмануть моего отца! Я даже знаю, что вы просили родителей ничего не говорить мне об этом, пока не вернетесь из Стамбула. И можете быть уверены: они сдержали свое слово! Но я узнала об этом от другого человека, и, хотя вы обманули моих родителей, я-то знаю, какую цель вы преследуете!
Морган схватил Сэйбл за руки, не обращая внимания на ее попытку замахнуться на него кулачками.
– Прекратите свой лепет и объясните, что все это значит? Что вы болтаете о женитьбе?
Сэйбл смотрела на него горящими глазами; ее пылающее лицо находилось в нескольких сантиметрах от его лица. Она не чувствовала боли в руках, стиснутых его железными пальцами. Она намеревалась доказать ему раз и навсегда, что не проиграет в этой схватке характеров!
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – презрительно глядя на Моргана, заявила Сэйбл. – Вы прибыли в Нортхэд просить у отца моей руки, хотя на деле просто собирались… – Она осеклась, пораженная поведением Моргана.
Запрокинув голову, он от души расхохотался. Сэйбл, сконфуженная, взирала на него – уж не спятил ли он?
– Представьте, ушам своим не верю! – сказал он, вдоволь насмеявшись. – С чего вы взяли, что я приезжал в Нортхэд просить у вашего отца привилегии стать вашим мужем?
Озадаченная его искренним весельем, Сэйбл отвернулась, пытаясь не выдать своих чувств.
– Я узнала об этом от Ханны Дэниэлс, бывшей гувернантки моей матери. Мне довелось случайно услышать, как она говорила Уайклифу Блэкберну, что вы обратились с этим к моему отцу и что он согласился при условии, что я не стану возражать.
Улыбка Моргана внезапно угасла, и на лице его появилось выражение крайнего изумления. Сэйбл в растерянности замолчала.
– Это правда? – пролепетала она.
– Да чтобы мне в аду гореть! – взорвался он. – Конечно, нет! Если бы я собирался жениться, то, смею вас заверить, никогда не остановил бы свой выбор на такой горячей, взбалмошной девице, как вы!
Сэйбл остолбенела.
– Так это действительно… не так? – прошептала она.
– Хвала Господу, нет! – ответил Морган. – Не знаю, как эта абсурдная мысль могла втемяшиться в голову вашей гувернантке, но уверяю вас, что это чистейшей воды вымысел.
Сэйбл молчала. Еще ни разу в жизни она не подвергалась подобному унижению, но была слишком горда, чтобы выказать это. Сейчас ей хотелось лишь одного – убраться как можно дальше от этих насмешливых голубых глаз.
– Я рада, что Дэнни ошиблась, – проговорила наконец Сэйбл, надменно взглянув на Моргана; однако ее голос дрожал. – Я не испытываю ни малейшего желания стать вашей женой, как и вы – моим мужем… И вы с полной ясностью дали понять, как вам неприятна была бы такая перспектива! – Она выпрямилась, глаза ее горели зеленым пламенем. – Однако напоминаю вам, что вы не имеете права прикасаться ко мне, пока я нахожусь на вашем судне, и… что мой отец узнает, как вы обращались со мной до сих пор.
Она ушла, прежде чем он успел удержать ее. Тряхнув рассыпавшимися по плечам волосами, она выскочила из каюты, и тотчас же раздались ее приглушенные рыдания, а потом в глубине затемненного коридорчика громко хлопнула дверь.
Морган стоял, обуреваемый противоречивыми чувствами, – стоял посреди каюты, точно истукан, – только грудь часто вздымалась. И вдруг, словно очнувшись ото сна, он мотнул головой и, схватив со стола хрустальный графин, запустил его в центральный бимс. Графин со звоном разлетелся на тысячи сверкающих осколков.
Когда Грейсон пришел, чтобы убрать со стола, он нашел каюту пустой, а весь пол был усыпан осколками. Окончив уборку далеко за полночь, стюард вышел на верхнюю палубу и увидел сэра Моргана стоящим за штурвалом. Другой мускулистой рукой капитан держался за поручень. Было темно, и Грейсон видел лишь массивный силуэт в призрачном свете звезд. Ему повезло: он не мог разглядеть выражения лица капитана. Таким он его не знал никогда: прекрасные черты были искажены яростью, а голубые глаза – вот парадокс! – блестели отчаянием.
Когда Морган наконец сдал вахту и спустился вниз, прошло несколько часов. Проходя по темному коридорчику, он остановился напротив узкой двери, ведущей в каюту, в которую перевели Сэйбл, – остановился в изумлении: из щели под дверью пробивался тонкий луч света. До рассвета оставалось всего несколько часов, а Сэйбл до сих нор не спала… Капитан постучал.
– Кто там? – раздался из-за двери девичий голосок.
– Морган.
Сэйбл почти тотчас же отворила. Однако избегала смотреть в глаза вошедшему. Взгляд ее был прикован к широкой груди капитана. С минуту они молчали – и вдруг Морган расхохотался, плечи его сотрясались от смеха.
Девушка вскинула голову, и Моргану стало не по себе, когда он увидел заплаканное личико Сэйбл. Ее глаза покраснели и припухли, а на темных ресницах поблескивали слезы. Морган почувствовал себя виноватым.
– Простите, Сэйбл! – сказал он, впервые в жизни остро ощущая неловкость. – Я не хотел говорить с вами так резко. Вы должны понять, что ваша откровенность просто… м-м… поразила меня.
Сэйбл пожала плечами и отвернулась, вытирая кулачками слезы.
– Это не важно, – пробормотала она.
Морган нахмурился:
– Так в чем же дело?
Он уже не надеялся услышать ответ, когда она заговорила, – так тихо, что он едва расслышал ее.
– Дело в моих родителях. Я была так несправедлива по отношению к ним перед отъездом с братом в Танжер. Я действительно думала, что они предали меня… согласившись выдать за вас, не переговорив со мной. Теперь-то я знаю, что за ними нет никакой вины, и мне следовало знать, что они никогда бы на это не пошли! Представляю, что они теперь думают обо мне.
– Вам не следует так расстраиваться, Сэйбл, – мягко проговорил Морган. – Вас нельзя винить за то, что вы поверили случайно услышанным словам.
Она в отчаянии заломила руки. Он прекрасно понимал, как она страдает, и мысленно обругал Уайклифа Блэкберна, ставшего невольной причиной недоразумения.
– А что, если вы напишете им письмо? – предложил Морган. – Завтра мы будем загружать провизию, и, если нам повезет, в порту может оказаться судно, направляющееся в Англию.
Сэйбл просияла:
– Вы думаете, это возможно?
Он не мог не улыбнуться:
– А почему бы нет?
Лучшего способа урегулировать ее отношения с родителями нельзя было и придумать. Сэйбл была сейчас рада вдвойне: ведь первое письмо, написанное отцу и матери, лежало неотправленное в ящике стола в доме Теллиборо в Танжере. Слава Богу, что никто в Нортхэде его не прочитал!
– Утром я скажу Грейсону, чтобы он принес вам канцелярские принадлежности, – сказал Морган. – Еще не рассвело, и нет смысла заниматься этим в такую рань.
К его удивлению, она утвердительно кивнула. Ее неприбранные волосы рассыпались по плечам темным облачком. Он невольно залюбовался ею, такой нежной и прелестной.
– Морган?
– Угу…
– А зачем вы приезжали в Нортхэд, если не… не…
– Если не просить у отца вашей руки? – улыбнулся он. Сэйбл вспыхнула и отвернулась. Но Морган отметил тот факт, что она не набросилась на него с упреками за его насмешливую улыбку.
– Да, – шепнула она.
– Сэйбл, это долгий рассказ, давайте поговорим об этом в другое время.
Она почувствовала, что он уходит от ответа, и это разочаровало ее.
– А завтра расскажете?
Девушка смотрела на него с такой мольбой в глазах, что это растопило бы сердце любого человека. Резко повернувшись, Морган направился к себе в каюту, бросив через плечо:
– Возможно. А теперь спите, а то завтра своим видом огорчите поклонников.
Глава 9
Несколько дней спустя Сэйбл вышла утром на палубу и с изумлением обнаружила, что "Вызов" бросил якорь и все паруса убраны.
– Мистер Хэйс! – окликнула она рыжеволосого помощника капитана, который, сидя неподалеку от нее, делал записи в судовом журнале.
– Да, леди Сэйбл? – лучезарно улыбнулся Хэйс. Вряд ли что-нибудь могло доставить ему большее удовольствие, чем лицезрение очаровательной пассажирки, которая стала еще прелестнее, когда жаркое солнце над Эгейским морем коснулось ее волос и позолотило кожу девушки. К этому времени весь экипаж уже привык видеть се в бриджах и белой муслиновой рубашке. Шелковистые волосы Сэйбл чуть выбивались из-под широкополой панамы. Она очаровала всю команду, эта улыбчивая зеленоглазая девушка, и Дэниэл Хэйс, как и все прочие, был по уши влюблен в нее.
– По чему мы встали на якорь? – мило улыбнувшись молодому моряку, спросила Сэйбл.
– Капитан сэр Морган ожидает разрешения на проход через Золотые ворота. Таково повеление султана, миледи, – пояснил Дэниэл. Заметив озадаченный взгляд девушки, он добавил: – Для захода в Стамбул каждое европейское судно должно получить разрешение.
– Значит, мы уже недалеко от цели нашего путешествия?!
Дэниэл указал на берег.
– Вон он, Стамбул!..
Сэйбл быстро подошла к поручням и устремила взгляд на берег. Там, за искрящимися под солнцем волнами, в жарком мареве виднелись семь холмов, на которых располагался сказочный восточный город Стамбул. День был ясный, и взору девушки открылся голубой Босфор с паромами, пароходами и сухогрузами.
– За Босфором – Черное море, – пояснил Дэниэл. – А вон там – холмы Малой Азии, – добавил он, заметив, с каким увлечением девушка разглядывает открывшуюся перед ней ослепительную панораму.
– Никогда не думала, что мне доведется увидеть подобное! – прошептала Сэйбл.
Вдали, на склонах холмов, виднелись руины замков и храмов, а вся равнина до самого моря пестрела цветами.
– Я бывал здесь дважды! – с гордостью сообщил Дэниэл. – И буду счастлив показать вам город, когда мы войдем в порт.
– Леди Сен-Жермен не сойдет на берег, мистер Хэйс, – раздался голос капитана.
Они обернулись. К удивлению капитана, Дэниэл придвинулся ближе к леди Сэйбл, как бы защищая ее. И это взбесило Моргана.
– Займитесь делом, моряк! – рявкнул капитан, и Дэниэл тотчас же ретировался.
Сэйбл же вскинула голову и вызывающе взглянула на Моргана.
– Нечего поджимать губы, моя милая, – проговорил капитан. – Я не собираюсь гонять вас, как членов команды, хотя, черт подери, в этом наряде вы ничем от них не отличаетесь!
– Так почему же мне не дозволяется сойти на берег? – спросила Сэйбл.
– Наша миссия – не увеселительная прогулка. Вы нам будете мешать.
– Как и во время всего этого плавания, – проговорила девушка, делая вид, что вовсе не обижена словами капитана. – Но позвольте вам напомнить: я не по своей воле осталась на борту вашего судна. Вы могли бы переправить меня в Танжер, если бы захотели.
– Если бы не я, вас уже не было бы в живых, – напомнил Морган, и с его словами нельзя было не согласиться. Сэйбл опустила глаза.
От доктора Пирсона и Грейсона она узнала, что Морган Кэри почти не выходил из каюты во время ее болезни. Но девушка была слишком горда, чтобы признать, что обязана капитану жизнью. Это обстоятельство постоянно мучило ее, но Сэйбл скорее откусила бы собственный язык, чем сказала бы надменному капитану "Вызова" доброе слово.
– Позвольте и вам кое-что напомнить, – невозмутимо продолжал Морган. – Не забывайте, что в Марокко вас привело ваше тщеславное заблуждение касательно моего визита в Нортхэд. Но смею вас заверить, миледи, что "Вызов" находился в порту Танжера вовсе не в ожидании вашей персоны.
– Вполне возможно, – согласилась девушка, поворачиваясь к нему спиной. – Только не надейтесь, что я буду признательна вам за то, что вы вытащили меня из воды. Вы обращаетесь со мной, как с прислугой, и если в этом заключалась ваша благородная миссия, то лучше бы мне погибнуть!
С высоко поднятой головой она пошла прочь. Морган чертыхнулся сквозь зубы! И как ему могло прийти в голову, что он хочет обладать ею? Да это же дерзкая, невоспитанная, несносная девчонка! Кому нужна такая женщина? Морган даже пожалел, что провел столько часов возле нее, когда она была в лихорадке.
– Ее давно следовало бросить на съедение акулам, – пробормотал он, глядя вслед девушке, соблазнительная фигурка которой бередила ему душу.
К вечеру "Вызову" дали разрешение на вход в порт. По приказу капитана матросы засуетились, забегали по палубе, и вскоре якорь был поднят, а паруса заполоскались на ветру.
Сэйбл, стоявшая у поручня, почувствовала себя невообразимо счастливой, когда раздался крик:
– Якорь поднят, сэр!
В следующее мгновение судно накренилось, и брызги воды взлетели высоко над бушпритом. Как полюбились ей дни, проводимые под жарким солнцем на борту многомачтового клипера! И как не поддаться очарованию теплых, чудесных вечеров, когда закатное солнце окрашивало море в малиновые тона, а бриз доносил экзотические ароматы Востока?
В одном из крошечных портов, где они остановились за несколько дней до прибытия в Стамбул, им встретилось грузовое судно, направлявшееся через Танжер и Рабат в Англию. Сэйбл разрешили послать с его капитаном письма Эдварду. Правда, сэр Морган не позволил ей подняться на борт этого судна. Увидев издалека чумазые лица матросов, грязные палубы и рваные паруса, она не стала настаивать, прекрасно понимая, что на "Вызове" с ней обращаются гораздо лучше, чем стали бы обращаться на "Гарриэт Клей".
От одноглазого капитана, бородатого и тучного, за версту разило ромом, когда сэр Морган пригласил его в гости, и Сэйбл была очень рада, когда он наконец удалился. Однако сэр Морган заверил ее, что капитан Малдун хоть и выпивоха, но человек слова, и ее письма обязательно будут доставлены Эдварду и в Нортхэд. Успокоившись, Сэйбл могла теперь с чистой совестью наслаждаться плаванием на "Вызове", поскольку уже не испытывала прежнего беспокойства за брата и родителей.
Сейчас, стоя у поручней, она любовалась панорамой Стамбула, разворачивавшейся перед ней во всем своем великолепии. Ей еще ни разу не доводилось видеть столь прекрасную и экзотическую картину. Перед ними раскинулась бухта Золотой Рог, воды которой под безоблачным небом были почти неподвижны. На изумрудно-зеленых склонах по оба борта клипера виднелись домики и сады, над которыми высились кипарисовые рощи и захватывающие воображение мечети.
– Как называется та гора? – спросила Сэйбл. Заметив упавшую у ее ног чью-то тень, она подумала, что это либо Дэниэл Хэйс, либо доктор Пирсон, который в последнее время стал проводить с ней довольно много времени.
– Азиатский Олимп, если вы имеете в виду ту, которая покрыта снегом, – раздался над ее головой глухой голос Моргана.
Сэйбл была слишком взволнована открывающейся перед ней панорамой, чтобы придавать значение его присутствию. Она улыбнулась и вновь обратила взгляд на постоянно меняющийся за бортом ландшафт. Сейчас она любовалась чудесными куполами мечети и минаретами, вздымавшимися на набережной перед носом корабля.
– Серальо Пойнт, – учтиво пояснил сэр Морган, уперевшись своими мускулистыми руками в поручни рядом с ней. – А чуть дальше – тройные степы старой Византии и летние дворцы дочерей султана.
Обернувшись, Сэйбл посмотрела на Моргана широко раскрытыми глазами.
– Вы бывали здесь?
– Много лет назад, – ответил он тихо, погрузившись в воспоминания. – Задолго до того, как я узнал, что Сергей Вилюйский пропал без вести во время сражения под Севастополем. – Грейсон наверняка сообщил ему об их разговоре, но сэр Морган впервые дал понять, что знает об этом.
– Вы думаете, он еще жив? – спросила Сэйбл.
На какую-то секунду Сэйбл показалось, что по лицу капитана пробежала тень.
– Мне остается лишь надеяться… – ответил он.
Сэйбл прикусила губу и отвернулась, глубоко потрясенная реакцией Моргана. Ей еще не приходилось видеть на его лице проявления человеческой слабости. Холодный и удивительно надменный, временами он выводил ее из себя своими манерами. Неужели, спрашивала она себя, все это лишь маска? А в действительности Морган Кэри – человек, глубоко чувствующий и отзывчивый?
Но уже следующие слова Моргана опрокинули ее надежды и убедили в том, что он именно такой, каким кажется, – невыносимый и жестокий.
– Полагаю, вы были бы в восторге, если бы узнали, что он погиб, не так ли, моя бессердечная леди?
– Что вы хотите этим сказать? – спросила Сэйбл, сверкая глазами.
Холодные голубые глаза пытливо вглядывались в ее лицо.
– Уверен, что вам доставило бы огромное удовольствие сказать: "Я же говорила, что ваша миссия – чистое безумие!"
Сэйбл ахнула, съежившись, словно от удара.
– И вы серьезно считаете, что я могла бы желать смерти человеку только для того, чтобы доказать вашу ошибку?
– А разве нет? – спросил Морган, явно не желавший признать, что обидел девушку. – По всему видно, что вы мечтаете о том, чтобы свести со мной счеты.
– Жаль, что вы так ошибаетесь на мой счет, – сухо сказала девушка. Хотя она смотрела в другую сторону, Морган заметил, как задрожал ее подбородок.
Он понял, что был к ней несправедлив, ибо единственное, что он узнал о ней во время своего недолгого пребывания в Нортхэде, так это то, что она приветливая и добросердечная девушка и видит в окружающих только хорошее. Кроме того, она ведь почти ребенок… Разве можно ее винить в том, что она враждебно настроена по отношению к нему?
Морган сжал челюсти. Не в его правилах проявлять снисходительность, однако Сэйбл Сен-Жермен странным образом тронула его сердце.
"Нужно извиниться перед ней за свою грубость", – решил Морган.
– Капитан, ветер переменился! – раздался крик с кормы.
Но Морган и сам уже заметил едва ощутимое колебание палубы под ногами. Коротко кивнув Сэйбл, он поспешил на корму. Девушка, подняв голову, устремила взгляд на мачты и реи, где марсовые отчаянно боролись с парусами.
Она все еще переживала из-за обидных замечаний Моргана. Но, вероятно, вполне заслуженных… Разве не она сама дала ему повод считать ее острой на язык, бесчувственной женщиной? Сэйбл решила, что впредь будет внимательнее к Моргану – все-таки она многим ему обязана. Возможно, тогда он откажется от мысли затащить ее в постель, – именно это пугало ее более всего.
Сэйбл не могла отрицать, что Морган Кэри имел над ней какую-то необъяснимую власть; когда он прикасался к ней, ее воля слабела и она чувствовала странное влечение к нему. Если бы только узнать, зачем он приезжал в Нортхэд и чем был обязан ее отцу! Она уже не раз поднимала этот вопрос, но Морган бесцеремонно обрывал ее, и завеса этой тайны так до сих пор и не приоткрылась ни на йоту. Даже Грейсон признался, что ничего не знает об этом.
Быстроходный клипер уже плавно шел новым курсом. С замирающим сердцем Сэйбл смотрела на Моргана, стоявшего на своем привычном месте – у штурвала. Даже в тусклом свете наступающих сумерек она видела блеск его глаз и белозубую улыбку. В этот момент он был счастлив, именно море – его стихия, поняла Сэйбл, испытывавшая какое-то странное чувство, очень напоминавшее ревность. Управлять кораблем в любую погоду, вести примитивный образ жизни на океанских просторах, отвечая только перед Господом… Найдется ли на земле такая сила, которая сумеет укротить его?