3. Договор составлен в двух экземплярах на русском и чеченском языках, причем оба экземпляра имеют равную юридическую силу.
4. Настоящий Договор вступает в действие со дня подписания.
Президент Российской Федерации Б. Ельцин Президент Чеченской Республики Ичкерия А. Масхадов".
О письме этом и проекте Договора стало известно Юмашеву. Он немедленно позвонил мне:
- Юрий Ильич, умоляю, не посылайте никаких бумаг президенту. Умоляю вас, не надо! Борис Николаевич воспримет это как демарш силовиков. Я ему сам все объясню…
- Но ведь не я один написал это письмо, - начал я сопротивляться.
- Я переговорю со всеми. Только не посылайте никаких бумаг президенту!
Он действительно переговорил со всеми, дольше всех не соглашался Куликов, но в конце концов уступил и он.
Я очень жалею об этом, - не надо было потакать Юмашеву, надо было все-таки отправить бумаги Ельцину, несмотря на опасность того, что он "не так" поймет силовиков.
Все это сейчас, увы, осталось в прошлом, и еще раз увы - осталось в вялом "сослагательном" наклонении: мы, к сожалению, пошли на поводу у администрации. А не надо было!
КОРРУПЦИЯ И ЗАКАЗНЫЕ УБИЙСТВА
Когда я пришел в Генпрокуратуру, то понял - если буду разбрасываться, хвататься за одно, другое, третье, как это довольно часто делает начальство, работа просто-напросто съест меня, надо выбрать что-то главное, все остальное этому главному подчинить, распределить: это вот второй ряд, это - третий, это - четвертый и так далее…
Главными направлениями в борьбе с преступностью я выбрал два: коррупцию и заказные убийства.
"Коррупцио" в переводе с латинского - подкуп, разложение государственного аппарата, продажа чиновниками своих полномочий преступному миру.
Коррупция необходима нелегальному и полулегальному бизнесу, распространению наркотиков, контрабанде, торговле оружием, игорному бизнесу, - необходима как воздух, как вода. Без коррупции эти виды "деятельности", - за редким исключением, - не могут существовать. Россия оказалась в этом смысле страной чрезвычайно уязвимой - как, собственно, и любая другая страна с экономической системой переходного типа. Если возможна сверхприбыль в сто - сто пятьдесят - двести процентов, то эту сверхприбыль надо получать. Для получения ее все средства хороши: и подкуп, и шантаж, и убийства. Прибылью нормальной, общепринятой в развитых капиталистических странах в три - пять - семь процентов уже не довольствуются. Вот такие в России "капиталисты".
Чиновников на нынешний день в России примерно один миллион. Один миллион человек, которые могут что-то разрушить, а могут и не разрушить этакое социальное зло, которое криминальные элементы обязательно стараются использовать в своих интересах.
Я знал, что для борьбы с коррупцией нужна серьезная подготовка. И не только нравственная или техническая - нужны специальные подразделения в правоохранительных органах. Да и сотрудники не должны сидеть впроголодь на нищенской зарплате и при этом допрашивать сытого вальяжного чиновника, вызванного в прокуратуру по факту взятки в несколько тысяч долларов. Более того, надо, чтобы следователь был обеспечен не только нормальной зарплатой, но и квартирой, иначе получается нонсенс: молодой человек с женой и ребенком или даже двумя детьми расследует дело о миллионах долларов и не имеет квартиры… Ведь однажды он может не устоять.
Но особенно "ценными" для преступников являются чиновники высокого ранга, это именно их "деятельность" выдвинула Россию в десятку самых коррумпированных стран мира. Криминологические исследования выявили страшную цифру - семьдесят процентов российских чиновников коррумпированы, именно на их подкуп коммерческие структуры выделяют до пятидесяти процентов своей прибыли.
Самые "дорогие" чиновники - те, которые работают в банковско-финансовой сфере и распоряжаются предоставлением кредитов на льготных условиях. Иногда до сорока процентов этого кредита возвращается в карман "благодетелей" в виде "хрустиков", "шуршиков" и т. д. - "живыми" деньгами, наличностью.
Ну а те, которые "высокого полета", те не стесняются - за продажу лицензий на нефть, газ, цветные металлы и другое ценное сырье берут, уже не стесняясь, - счетами в зарубежных банках на сотни тысяч долларов, подарками в виде особняков либо в виде теплого местечка на будущее в прибыльной структуре.
Иногда этих чиновников, что называется, "делают", проталкивая наверх, причем подчас это обычные уголовники, имеющие судимость.
Массовая приватизация "по-чубайсовски", обернувшаяся глобальным воровством государственных ценностей, сплела такой густой клубок, в котором слились воры, взяточники, хозяева "грязных" капиталов, спекулянты, что разбирать его прокуратура будет еще долго-долго.
Коррупция и организованная преступность уже образовали уродливую, опасную для государства структуру.
Некоторые идеологи воровского капитализма говорят, что насытившиеся бандиты, устав от грабежей, воровства и убийств, превратятся в добропорядочных буржуа. Как бы не так! Эдит Пиаф однажды сказала, что у поэта никогда не может быть лица подонка и подлеца, так и у убийцы никогда не может быть лица поэта: бандиту не дано стать порядочным человеком.
Коррупцию в таком масштабе, как в России, родили крупные просчеты в управлении государством, слабая экономика, несовершенные законы, позволяющие преступникам ощущать себя королями, и обычный правовой цинизм.
В прокуратуре, как я уже отмечал, мы подготовили специальную антикоррупционную программу, о которой я доложил Борису Николаевичу Ельцину. В программе был намечен целый комплекс мер борьбы с этим злом. Ельцин одобрил программу. Чубайс же в бытность руководства администрацией президента ее благополучно похоронил.
Тогда мы подготовили проект указа по борьбе с коррупцией. До закона, похоже, еще далеко, пусть будет хоть указ. В проекте мы предлагали создать комиссию, в которую вошли бы все правоохранительные и силовые органы, - от службы охраны президента до налоговой полиции, - и передавали бы ей материалы, имеющие признаки преступления, именно по части коррупции.
Ведь руководители министерств часто поступают так: пожурят отечески взяточника у себя и все, этим и ограничатся, тогда как людей этих надо судить, взыскивать с них ущерб, принесенный в результате их коррупционных действий. Нужно было также создавать межведомственную следственно-оперативную группу, которая проверяла бы все факты коррупционных нарушений…
Проект указа, к сожалению, также был похоронен. Думаю - той же командой.
Мы подготовили и серию поправок в законы - например, как я уже говорил, в законы о выборах и государственной службе, препятствующие проникновению криминала во власть. Они были поддержаны Думой и Советом Федерации. В этом же пакете был и закон о доверительном управлении долями (акциями), принадлежащими государственным служащим. Как известно, закон в России запрещает совмещать госслужбу с коммерческой деятельностью. У нас же к этому относятся не последовательно, одни выполняют этот закон, другие нет. Причем большинство, конечно же, не выполняют и, находясь на службе в каком-нибудь близком по профилю министерстве, работают на свои личные структуры, обогащаются, как могут. Таких примеров - воз и маленькая тележка.
Прокуратура, к сожалению, не обладала правом законодательной инициативы, а президент, его администрация и правительство не вынесли законопроект в Думу.
Предложили ряд поправок в Уголовный кодекс, предусматривающих ответственность за нецелевое использование кредитов. Много было жалоб на безденежье, много денег уходило в никуда, иногда они просто разворовывались. От этого страдало дело, но виновных никто не наказывал…
Особое внимание уделили усилению прокурорского надзора за расследованием преступлений, связанных со взяточничеством. А то ведь что получалось: в Дагестане, например, за год было выявлено всего семь взяточников. В Ингушетии и того меньше. В жизни же ситуация была совсем иной.
Пришлось взяться за это дело серьезно. В результате мы довели количество уголовных дел по взяточничеству до шести с половиной тысяч.
Начали наводить порядок и в прокуратуре. Если видели, что человек ненадежен, может "позолотить себе ручку" - убирали такого "золоторукого". В это время появился указ об обязательном декларировании государственными служащими своих доходов, на судей и прокуроров этот указ не распространялся, но мы у себя приняли решение о добровольном декларировании.
Стало ясно, что все принимаемые Госдумой законы должны проходить криминологическую экспертизу именно на предмет коррупции, чтобы не случилось того, что произошло, например, с блоком законов и указов о приватизации: там было такое раздолье для взяточников и коррупционеров, которое может, наверное, только присниться в нехорошем сне либо привидеться в странной колдовской одури…
Сейчас грядет земельная реформа - и может так статься, что это будет хуже приватизации, тут такими взятками пахнет, что каждую бумагу, каждый указ, каждый параграф закона об этой реформе надо отдавать на криминологическую экспертизу. Всю деятельность чиновников надо непременно взять под контроль.
И, конечно, правоохранительным органам, если они хотят покончить с криминалом, надо к этой борьбе основательно готовиться. По взяткам существует довольно неутешительная статистика: реально только полпроцента мздоимцев попадается - слишком сложное это дело, но чиновника, хапнувшего деньги, довольно легко схватить за руку, когда он начинает "отмывать" их. Вот тут-то и кроется ключевое направление деятельности правоохранительных органов.
Большинство чиновников предпочитает, конечно, "отмывать" свои деньги за рубежом. С учетом этого я выстроил "географию" своих поездок. Я побывал в Швейцарии, Греции, США, во Франции, на Кипре, то есть в тех странах, которые больше всего приглянулись "новым русским". Для решения главной нашей задачи - вернуть российские деньги домой - подписаны договоры с прокуратурой Швеции, Кипра, Швейцарии, был готов к подписанию договор с прокуратурой Греции, но подписать его я не успел.
Первого февраля 1999 года - перед самым вызовом в Кремль к Бордюже, я направил письмо в правительство, Примакову, где подчеркнул, что в случае возврата в Россию ее валютных средств можно было бы не только решить проблему выплаты внешней задолженности, но и отказаться от финансовой помощи других государств.
В письме, по сути, была изложена целая программа действий по возврату денег из-за рубежа. Я предложил создать специальную правительственную комиссию по репатриации российских капиталов, во главе которой встал бы сам премьер-министр, следом такие комиссии надо образовывать на местах, в субъектах Федерации.
Комиссия могла бы, во-первых, создать сводный банк данных о фактах вывоза денег за рубеж, их размерах, о физических и юридических лицах, имеющих за рубежом возможные счета, виллы, коттеджы, квартиры, культурные ценности; во-вторых, провести проверки фактов вывоза капиталов за границу, ревизовать экспортно-импортные контракты за последние семь лет по таким позициям, как нефть и сопутствующие материалы, газ, металлы, оружие, пищевые продукты, агропромышленное оборудование. Перед этим правительство должно обратиться к тем, кто "грешен", с предложением в течение трех месяцев возвратить незаконно вывезенные капиталы в страну и гарантировать "грешникам" освобождение от уголовной ответственности. Если же "грешники" не вернут капиталы добровольно, то преимущественным методом возврата денег станет репрессивный.
Кроме того, назрела необходимость в Федеральном агентстве по экспортному контролю, которое замкнуло бы на себя вопросы реализации единой государственной политики в области экспортного контроля, формирования списка контролируемых товаров и технологий, порядка передачи их в зарубежные страны.
Не лишним было бы взять под более плотный контроль внешнеторговую деятельность хозяйственных организаций, которые не являются так называемыми спецэкспортерами, а также объявить 90-дневный мораторий на выдачу квот для продажи нефти. Эти меры, как подсчитали специалисты, отсекут криминал и поставят финансовые потоки под контроль государства.
Серьезным пополнением доходной части казны могло бы стать введение государственной монополии на экспорт и импорт высокодоходных товаров (алкоголь, табачные изделия, медикаменты), ограничения на вывоз валюты из России - сегодня ее можно вывозить сколько угодно, контроль за крупными расходами физических лиц.
И последнее, что я предложил, - ратифицировать подписанные Россией европейские конвенции "О выдаче преступников" и "О взаимной правовой помощи по уголовным делам", а также присоединиться к международной конвенции "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" и вступить в международную координационную группу ФАТФ, чтобы можно было возвращать капиталы, полученные незаконным путем и конфискованные за границей.
В России комиссия по координации борьбы с коррупцией имелась при Совете безопасности, возглавлял ее министр юстиции Ковалев, но работа в ней шла ни шатко ни валко, от случая к случаю. В конце концов руководство ею передали Генпрокурору.
Много внимания мы уделили и связям коррупции с оргпреступностью, эти явления переплетены в жизни очень тесно, ведь чиновники обеспечивают отечественным мафиози так называемую крышу, - все это надо было тщательно изучить, создать методику: как с этой напастью бороться?
В это время в Штатах группа американских исследователей опубликовала доклад, посвященный российской коррупции. Доклад, конечно же, интересный, но черезмерно идеологизированный. Нас нарекли "империей преступности" (в советские времена мы были "империей зла"), и авторы сделали для себя несколько "открытий". В частности, они почему-то утверждали, что во время распада СССР из тюрем КГБ были выпущены все заключенные (у КГБ тюрем не было ни одной, имелся только следственный изолятор в Лефортове), что для возбуждения уголовного дела раньше было достаточно лишь одного телефонного звонка. Нелепость! Никогда такого не было.
В 1998 году я поехал в Вашингтон на встречу руководителей правоохранительных органов стран "Большой восьмерки"; в делегацию, кроме меня, входило еще три человека: Крашенинников Павел Владимирович из Министерства юстиции, Кожевников Игорь Николаевич из МВД и Особенков Олег Михайлович из ФСБ. В один из дней мне предложили выступить с лекцией.
Я выступил. Одобрив в целом идею, я начал разбирать американский доклад детально и в конце концов не оставил от него камня на камне. Разбил по мелочам. После лекции у меня состоялась беседа с одним крайне обиженным господином… Оказалось, это был один из авторов доклада. Обиды, конечно, обидами, это дело "преходящее", но нам важно было, как на нас смотрят. Национальные интересы страны - прежде всего.
Что же касается уголовных дел по коррупции, то при моем предшественнике Ильюшенко их возбуждали крайне мало - пугались должностей коррупционеров. При мне были возбуждены уголовные дела по вице-премьерам Коху, Давыдову, Чубайсу, по губернаторам Севрюгину и Подгорнову (Тула и Вологда), пришлось отвечать и министрам, и заместителям министров, и генералам. Всем памятны дела Кобеца - всесильного заместителя министра обороны (к слову, за свои деяния пришлось отвечать тридцати генералам), председателей Госкомстата и Госдрагмета, дело первого заместителя министра финансов Петрова, тверское дело, в результате которого посадили двух вице-губернаторов и начальника РУОПа, дела Собчака и Станкевича…
Непросто далось возбуждение уголовного дела в отношении Ильюшенко. Я и тогда, честно говоря, не спал ночами - никак не мог решиться на это… Но, надо сказать, я и сейчас бы принял такое решение. Тем более факты по бывшему генпрокурору сотрудники ФСБ собрали убедительные.
Сам Ильюшенко оказывал сильное противодействие следствию. Если бы не это, его можно было и не арестовывать… Но - пришлось.
К сожалению, часто оперативники добывают добротный материал по части "сильных мира сего" и их грехов, но эти материалы запрещают использовать, они стареют, что называется, уходят в песок. Очень трудно возбуждать дела против высокопоставленных чиновников. Давят все, кто только может давить. Например, когда мы прижали такого матерого преступника, как банкир Смоленский, то нас немедленно стала прессовать президентская администрация и прежде всего - Юмашев, тогдашний глава администрации. Пригласив меня в Кремль, он долго объяснял, что этот ранее судимый банкир был одним из финансистов выборной кампании Ельцина, а значит - хорошо информированным о кремлевской "кухне" человеком.
Юмашев быстро уговорил министра внутренних дел Степашина, тот начал давить на своего зама Кожевникова, руководившего следственным комитетом МВД.
В конце концов Кожевников не выдержал, приехал за поддержкой ко мне.
- Я вас всегда готов поддержать, Игорь Николаевич, - сказал я ему. Закон есть закон, он для всех одинаков. Надо было думать раньше, когда Смоленского привлекали к избирательной кампании.
Но чем все это кончилось, вы знаете: уголовное дело против банкира было прекращено следственным комитетом МВД РФ, а Кожевникова в МВД не стало.
На периферии, в краях и областях российских тоже хватало дел. Курский губернатор Руцкой, например, всей своей мощью пробовал давить на областного прокурора Николая Александровича Ткачева. Ткачев арестовал двух замов Руцкого - Копончука и Бунчука, которых на курской земле прозвали Чуком и Геком, а также завел уголовное дело на брата Руцкого - заместителя начальника областной милиции… Руцкой несколько раз приезжал ко мне, требовал освободить арестованных, требовал снять прокурора, но я не уступал.
Но вот меня в прокуратуре не стало, и Чук с Геком незамедлительно очутились на свободе.
Чувашский президент Федоров также пробовал "размять" прокурора республики Виктора Александровича Русакова - тот опротестовал несколько указов, возбудил уголовное дело против охранника президента и разом сделался неугодным.
Из-за владивостокского прокурора Валерия Владимировича Василенко возник конфликт даже с администрацией президента, а магаданский прокурор Александр Альфредович Неерди - единственный, кстати, эстонец среди прокуроров, - возбудил уголовное дело, затрагивающее интересы самого губернатора…
Я не "сдал" ни одного прокурора субъекта Федерации. Все увольнения произошли уже после меня.
Второе главнейшее направление в деятельности Генеральной прокуратуры по борьбе с преступностью - заказные убийства, или, как их еще иначе называют, убийства по найму. За годы реформ мы с этим столкнулись очень плотно. Кого только не было среди жертв! Но в основном - банкиры, крупные предприниматели, коммерсанты, потом в этот ряд начали попадать депутаты, журналисты, неуступчивые чиновники.
Как правило, за всяким заказным убийством стоят экономические интересы. Общество же видит в основном внешнюю канву, рисунок убийства, но не видит того, что остается за кадром.