Проповедь была посвящена сегодня теме поясов верности. Я чувствовала себя как нельзя более подкованной в этом вопросе, поскольку успела от нечего делать проштудировать инструкцию по их применению. Жрец долго и вдохновенно распространялся о важности сего предмета и многочисленных преимуществах его использования. Моё отношение к данному вопросу было весьма скептическим. Я считала, что пояса, о которых идёт речь, способствуют в первую очередь не целомудрию, а заражению крови. Кстати сказать, у нас в пансионе, при всей его религиозности, к подобным вещам тоже относились весьма прохладно. Открыто, конечно, не критиковали. Всё больше высказывались в таком духе, что пояс верности есть вынужденная мера в борьбе с людской разнузданностью. Если бы не наши грехи, то не было бы и поясов. Ну, равно как и розог, пыточных, виселиц и многого другого. Одна ученица поинтересовалась, мол, если всё дело в борьбе с грехом прелюбодеяния, отчего не существует поясов верности для мужчин. Но вообще-то мы очень быстро учились не задавать подобных вопросов. Садовые работы и дополнительные сочинения - это самый лучший вариант из того, что могло воспоследовать.
По окончании богослужения в храме выстроилась очередь для жертвоприношения. Люди по очереди подходили к высоким, в человеческий рост, скульптурам богов и оставляли каждому положенное подношение. Каждый из трёх богов - двух братьев и сестры - олицетворял определённое явление природы, стихию и склонность характера. Рейа - земля, плодородие и деторождение, трезвость ума. Калм - вода, дожди и сдержанная эмоциональность. Делв - воздух, ветра и эмоциональность необузданная, взрывная. Жертвы тоже полагались разные. Рейе - зерно, Калму - вино или питьевая вода, Делву - монеты, в идеале серебро. В чём причина последнего - неизвестно, видимо, так просто сложилось исторически. Логического варианта, как с двумя другими богами, попросту не существовало. Что можно подарить ветру? Зато для тех, кто в реальности получал пожертвования, предназначавшиеся для всех троих божеств, серебро никогда не бывало лишним. А я за время жизни в пансионе успела подглядеть всякое и отлично знала, с каким похвальным усердием жрецы едят, пьют и тратят то, что люди из последних сил копят для богов. Впрочем, возможно, это и справедливо. Должны же на что-то жить те, кто посвящает всё своё существование служению Триаде?
Дождавшись своей очереди, я принесла жертвы богам, стараясь, чтобы столь греховные мысли никак не читались по моему лицу. Полагаю, я выглядела весьма благочестивой девушкой, кроткой и вообще правильной во всех отношениях. Я давно научилась так выглядеть.
Отступив от статуй, я почти нос к носу столкнулась со жрецом и склонила перед ним голову.
- Благословите, Учитель.
Он приложил руку к моему темени, затем ко лбу и, наконец, к полбородку. Благословение именем Триады.
- Как твоё имя, ученица?
Опускаю глазки долу.
- Вероника Фостер из Мэйриджа.
- Стало быть, ты - невеста Дамиана Телбриджа?
- Истинно так, Учитель.
- Говорят, ты училась в Слезе Рейи? - продолжил допрос жрец.
- Да, Учитель.
Я по-прежнему сама скромность и кротость.
- Это чрезвычайно богоугодное учреждение, - важно покивал жрец. - Я вижу, ты - добропорядочная и богобоязненная девушка. Возможно, тебе удастся повлиять на этого безбожника Телбриджа.
Даже так? Столь откровенная критика в адрес первого человека в виконтстве? Пусть даже он и правда безбожник. Но вслух я, конечно, своего удивления не выражаю, просто продолжаю стоять, опустив очи.
- Когда вернёшься в замок, передай ему, что после смерти он окажется в вечном плену у демонов и будет гореть в огне, если не станет посещать храм, - продолжал священнослужитель. - Его пренебрежительное отношение к вере и богослужениям превысило границы дозволенного. И если он всё-таки образумится и вознамерится направить свои стопы в дом Триады, вернуть благоволение богов будет совсем непросто. Ему придётся пройти целую череду духовных кар и искупительных жертвоприношений.
- Благодарю вас, Учитель, я непременно всё ему передам, - благообразно солгала я. - Уверена, что ваши последние слова поспособствуют его скорейшему возвращению под сень храма.
Слева от меня хихикнул в кулак какой-то молодой парнишка; видимо, он соображал быстрее жреца. Последний издёвки в моих словах не уловил, впрочем, на это я и рассчитывала. Такие люди, как он, всегда принимают похвалу в свой адрес за чистую монету, сколь бы нелепой она ни была.
Ага, прямо сейчас пойду и передам твою речь виконту, думала я про себя. Он и так меня не жалует, а после этого и вовсе запрёт в каком-нибудь чулане. Тебе больше всех надо, сам иди в замок и всё это ему говори.
Кивнув напоследок жрецу, я вышла из храма. Ивонна семенила следом. День стоял прохладный, ветер гонял по небу клочья облаков, которые то прятали за собой солнце, то снова открывали дорогу его лучам, отчего по земле время от времени пробегали тревожные тени.
- Леди Вероника! - окликнули меня откуда-то сзади.
Я остановилась и обернулась, вглядываясь в толпу людей, которые, покинув храм, двигались теперь по единственной ведущей от него дороге. Лекарь приветственно помахал рукой, и это позволило мне выловить его лицо из общего потока прихожан. Я подождала, пока он обогнал чинно шествовавшую семейную пару и, запыхавшись, присоединился к нам с Ивонной.
- Доброе утро! - весело сказал он, здороваясь одновременно и со мной, и с ключницей.
- Здравствуйте, господин Лиер! - приветливо сказала я.
- Прошу вас, зовите меня "Эдмонд", - воспротивился он. - Когда мне говорят "господин", я начинаю чувствовать себя невероятно старым и почтенным. Это вгоняет меня в уныние.
- Пусть это будет единственная причина для уныния в вашей жизни, - усмехнувшись, пожелала я.
- Как вам понравился наш храм? - улыбаясь, осведомился лекарь, подстраиваясь под мой шаг.
Ивонна чуть приотстала и теперь шла позади нас. А следом за ней шагал вездесущий стражник.
- Весьма понравился, - рассеянно кивнула я.
- А проповедь? - прищурился он.
- Чрезвычайно познавательно.
Мой взгляд стал ещё более рассеянным.
- Бросьте, вас же и саму страшно раздражает эта ересь!
Я изобразила на лице удивление.
- С чего вы взяли?
- Догадался по вашей мимике.
- Не может такого быть! - запротестовала я.
- Ну ладно, не может, - признал лекарь. - Но всё равно же я прав.
- Ладно, правы, - со вздохом согласилась я.
- Вот видите! - победоносно воскликнул Эдмонд. - Согласитесь: подобная проповедь возмутительна. Знаю, как добропорядочный прихожанин я обязан отнестись к словам Учителя с уважением, но просто-напросто не могу этого сделать как лекарь.
- Разделяю вашу точку зрения. Только никому не говорите. Иначе жрец и меня объявит безбожницей.
- О, стало быть, он уже прочёл вам лекцию касательно греховности виконта? - рассмеялся Эдмонд.
- Да. - На этот раз удивление в моём взгляде было искренним. - А что, он читал её кому-то ещё?
- Ну как же, всему приходу! - охотно сообщил лекарь.
- То есть как?
Это становилось всё более интересно.
- А вот так вот. Во время одной своей проповеди он высказался о недопустимости поведения виконта, который пренебрегает обязанностями прихожанина и не ходит в храм. Также упомянул о том, что со стороны лорда Телбриджа это вдвойне грешно, так как в силу занимаемого им положения он обязан подавать другим пример.
- И что же было потом? - полюбопытствовала я.
- Жрец забыл, что деньги на нужды храма выделяются никем иным, как виконтом, - со смехом объяснил Эдмонд. - Тот взял, да и урезал эту сумму примерно на две трети.
- А как к этому отнёсся Верховный Совет Жрецов? - нахмурилась я. - Они ведь должны были возмутиться. А идти против всего Совета навряд ли под силу даже виконту.
- В том-то весь и фокус. - Лекарь говорил с таким довольным видом, словно фокус придумал он сам. Должно быть, жрец успел основательно надоесть всем в округе. - Виконт изъял существенную сумму из денег, поступавших на нужды дома Триады, но тут же перевёл её на другой храм. Таким образом его финансовый вклад в религиозные учреждения остался неизменным, а это всё, что волнует Совет. Вера не пострадала, пострадал только один конкретный священнослужитель. Впрочем, никакого урока он так из этой истории и не вынес и по-прежнему пользуется любым подворачивающимся случаем, чтобы высказаться о греховной сущности виконта.
- А… - Я прикусила губу, раздумывая, могу ли позволить себе задать этот вопрос. Ивонна шла достаточно далеко и, если я говорила тихо, услышать слов не могла. А лекарь производил впечатление человека достаточно понимающего. - Вы не знаете, почему виконт никогда не ходит на богослужение?
- Думаю, этого никто толком не знает, - развёл руками Эдмонд. - Ходят, конечно, всякие слухи, но… Не знаю, стоит ли мне их повторять.
- А если я вас очень попрошу?
Что я делаю? Кокетничаю? Я даже не знала, что умею это делать…
- Тогда я не смогу вам отказать, - улыбнулся лекарь. - Поговаривают, будто виконт колдун. Я предупреждал, что это прозвучит, как полный бред, - извиняющимся тоном поспешил добавить он. - Но это то, что говорят, и довольно часто.
- У виконта репутация колдуна? - задумчиво произнесла я.
Чушь, конечно. Но с другой стороны, что он делает в башне по ночам? Да и неизвестно, какого рода книги он читает вечерами в библиотеке. Особенно учитывая, что в эти часы его строго-настрого запрещается тревожить… По спине пробежал холодок. Стой, Николь, стой. Не торопись бояться. Всё это слишком маловероятно, чтобы быть правдой. Вот только одного воспоминания о мрачном взгляде виконта и его холодном голосе было достаточно, чтобы поколебать мою уверенность.
- Репутация у него вообще довольно-таки… проблемная, - осторожно сказал Эдмонд, понизив голос. - Не знаю, известно ли вам, но… несколько лет назад он обвинялся в государственной измене.
- В самом деле?!
Мои брови поползли вверх.
- Да, именно так, - кивнул лекарь. - И это не просто слухи, тут сведения вполне достоверные.
- Но ведь за это казнят, - почти прошептала я. - По меньшей мере сажают в тюрьму или ссылают в Мидбар.
- Его и посадили в тюрьму. - Эдмонд тоже говорил теперь очень тихо. - Но вскоре выпустили. Поговаривают, что не обошлось без очень крупной взятки. Так или иначе, после того случая военной карьере виконта пришёл конец, и он обосновался здесь, в замке.
Я судорожно сглотнула. Час от часу не легче.
- Простите, я, кажется, вас расстроил, - посетовал лекарь, от которого не укрылось моё смятение. - Давайте поговорим о чём-нибудь другом. Вы уже видели все здешние достопримечательности?
- Наверное, нет. - Знать бы, какие достопримечательности он имеет в виду. - А… что, например, по-вашему, мне стоило бы посмотреть?
- Скажите, где вы уже были, и я подскажу вам, куда ещё стоит съездить, - с энтузиазмом предложил он.
- Ну… Я была на ярмарке.
Лекарь смотрел на меня выжидательно, и я испытала чувство неловкости. Словно я сама была виновата в том, что мне до сих пор ровным счётом ничего здесь не показали. Ладно достопримечательности, но я ведь и замок обследовала сугубо своими силами.
- Это всё, - пробормотала я, опуская глаза.
- В самом деле? - изумился он. - Ну, я полагаю, у виконта пока ещё просто не было времени. А коллекция редких животных в загородном доме барона Корна? Её вы тоже ещё не видели?
Я молча покачала головой.
- Вы обязательно должны посмотреть. Это не может вам не понравиться. Там есть павлины, две маленькие обезьянки, разноцветные рыбы в большом аквариуме, и ещё морская звезда. Ах, да, и огромная игуана, почти в пол человеческого роста.
- Кто такая игуана? - с интересом спросила я.
Никогда не слышала про такого зверя, как, впрочем, и про морские звёзды.
- Это… такая… - Эдмонд задумался. Похоже, мой вопрос поставил его в тупик. - Лучше один раз самой всё увидеть. Я мог бы сам сопровождать вас. Ну, если виконт слишком для этого занят… - Он выглядел смущённым. - Вы не стали бы возражать?
Я-то? А с какой стати? От виконта, пожалуй, дождёшься…
Я неуверенно пожала плечами.
- Если виконт не будет против.
- Ну конечно. - Эдмонд кивнул, кажется, обрадованно. - Я поговорю с ним при случае.
Случай представился ему позднее. Пока же, вечером того дня, я встретила виконта в одном из коридоров замка. Он мрачно сверкнул на меня глазами и подошёл чуть ли не вплотную, заставив попятиться к стене и оказаться таким образом в опасной близости от пламени факела. Светильник дыхнул в лицо горячим воздухом.
- Я слышал, сегодня вы обсуждали со жрецом мой моральный облик.
Он говорил холодно, вроде бы спокойно, но в глазах плескалась злость. Я хотела оправдаться, ответить, что я тут ни при чём, разговор был целиком и полностью инициирован тем самым жрецом, да я никак в той беседе и не участвовала. Но возможности вставить хоть слово у меня не было.
- Имейте в виду, - всё так же холодно произнёс виконт, - если вы продолжите обсуждать эту тему с кем бы то ни было, тем более - со мной, то больше в храм не попадёте. А это значит, что после смерти вам придётся отправиться прямиком к демонам, дабы занять там почётное место рядом со мной. Вы же всё-таки моя будущая жена.
Он развернулся и ушёл, так и не дав мне ничего сказать. А я осталась стоять у стены и сдерживать слёзы от незаслуженно нанесённой обиды.
Дни тянулись медленно и тоскливо. На следующей неделе я снова попала на ярмарку и в этот раз, пользуясь тем, что Ивонна отвлеклась, разговорившись с какой-то торговкой, решилась-таки купить вожделенные дротики. (Внимание стражника я рискнула проигнорировать). Быстро положив приобретение в корзину для покупок и прикрыв тканями, я потихоньку пронесла его в свои покои, а там припрятала, по старой пансионской памяти, между кроватью и матрасом. Поначалу я очень боялась, что покупку найдут. Мне даже казалось, что, стоит на минуту покинуть комнату, как дротики с мишенью сразу же извлекут из тайника, а с меня потребуют объяснений. Возвращаясь к себе, я тут же кидалась к кровати, но неизменно обнаруживала покупку на своём месте. Постепенно успокоилась и, когда оставалась одна - а это случалось очень часто, - принялась использовать приобретение по назначению. Для того, чтобы вешать мишень, приспособила крюк, торчавший из стены на приблизительно правильной высоте. Комната была просторная, так что метать дротики можно было со вполне приличного расстояния. Поначалу я часто промахивалась, но навыки быстро восстановились. Особенную меткость я вырабатывала, когда представляла себе на месте мишени мрачное лицо виконта.
Эдмонд дважды приезжал в замок, пользовал кого-то из слуг. Оба раза нам удавалось немного пообщаться, просто болтая о том - о сём. Виконт дал разрешение на поездку. Как оказалось, часть загородного дома барона, где тот держал своих редких животных, была открыта для посещений два раза в неделю. Барон чрезвычайно гордился своей коллекцией. Вопреки моим опасениям, виконта предложение Эдмонда ничуть не разозлило. По-моему, он был даже рад, что нашёлся кто-то, кто сам вызвался меня сопровождать.
В то утро я наконец-то решилась надеть своё новое зелёное платье, которое до сих пор так и висело, нетронутое, в моём шкафу. Взглянув на себя в зеркало, испытала почти детский восторг и с нежностью погладила прохладную ткань. Да, немного смело, фигуру подчёркивает и вообще не по канонам, но зато как красиво!
Я вышла из комнаты, спустилась вниз и почти сразу же увидела виконта. Проходя мимо, он остановился и смерил меня долгим внимательным взглядом. Потом, ни слова не говоря, пошёл прочь. Но я всё поняла и без слов. Во взгляде было осуждение. Ходить в таком платье непристойно, говорил этот взгляд. Совершенно недопустимо для порядочной девушки, тем более будущей жены. Ваш выбор - верх безвкусицы и разнузданности, а впрочем, чего ещё я мог от вас ожидать?
Наверх я вернулась в слезах, закрылась у себя в комнате, торопливо сняла платье и запрятала его на самое дно сундука. И больше долго его не надевала.
Эдмонд ждал меня внизу у кареты. Я спустилась в своём старом ученическом облачении. Настроение было подавленное. Лекарь заметил это, но расспрашивать меня не стал, зато всю дорогу пытался развлечь, рассказывая всякие забавные и незатейливые истории. До определённой степени это помогало, но я всё равно то и дело вспоминала о сегодняшней встрече с виконтом, да и о предыдущих тоже, и тогда по лицу пробегала тень.
Животные отвлекли моё внимание более основательно. Я с восторгом ходила по просторной оранжерее, где они обитали, и рассматривала экзотических птиц, рыбок и зверей. Павлинов мне прежде доводилось видеть всего один раз в жизни, и то очень давно, и теперь я восторженно пожирала глазами их необыкновенные перья. При всём великолепии красок больше всего меня поразил павлин-альбинос, который был абсолютно белым. Его хвост напоминал огромный роскошный веер. Игуана оказалась похожа на небольшого дракона, и я долго не была готова поверить, что она не нападет на людей и вообще питается только растительностью да насекомыми. Когда, после долгого сидения без движения, она вдруг повернула голову и уставилась прямо на меня, я с трудом сдержала порыв спрятаться лекарю за спину. Две очаровательные обезьянки, без устали бегавшие и прыгавшие по странным вьющимся веткам какого-то экзотического дерева, были очень потешными.
Словом, здесь моё настроение существенно улучшилось, но, стоило нам выйти из оранжереи в сад, как я снова упала духом. Предстояло возвращение в замок, который я и домом-то не могла назвать. Вот только, увы, другого дома у меня не было.
- Вероника, - Эдмонд держал меня под руку, пока мы неспешно шли по узкой дорожке к воротам, - у вас что-то стряслось?
Я молча покачала головой. А сама почувствовала себя совсем паршиво.
Лекарь неожиданно проявил настойчивость.
- Я же вижу. Пойдёмте.
Он потянул меня за собой к белой скамейке, стоявшей в тени раскидистого вяза. Я послушно шла следом. Мы сели на скамейку. Эдмонд расположился на достаточном расстоянии от меня, так что в этом не было ничего непристойного.
- Скажите, что вас беспокоит, - мягко попросил лекарь. - Может быть, я смогу вам как-то помочь.
- Это не недуг, - покачала головой я. - Так что поверьте, Эдмонд, помочь вы мне никак не сможете. Мне вообще никто не сможет помочь.
- Так не бывает, Вероника, - покачал головой он.
- Не называйте меня Вероника!
Я произнесла эти слова с раздражением, которое оказалось неожиданным для меня самой.
- Почему? - опешил Эдмонд.
- Я не люблю это имя, - пояснила я извиняющимся тоном.
- Хорошо. - Кажется, он не обиделся на эту неоправданную вспышку гнева. - Давайте я буду звать вас как-нибудь по-другому. Например, Рони? Я знал одну вашу тёзку, которую все звали именно так.
Я пожала плечами, потом согласно улыбнулась. Рони, так Рони. Новая жизнь - новая имя. В этом был свой резон.