– Ты права, – согласился он. – У тебя просто уникальная память.
Скрытый в его словах сарказм отвергал любые предположения о намерении сделать комплимент, а сопровождавший слова взгляд был настолько пронзительным, что Бет почувствовала себя покрытой ледяной коркой.
– Едва ли уникальная. Если ты помнишь, мне приходилось бывать в некоторых из них, – бесцветным голосом сказала американка.
– Я помню, – ответил Эрнан с обезоруживающей быстротой.– Однако же у тебя было так много других обязанностей. А ведь все трудно упомнить.
Почему он так смотрит на нее? Словно хочет убить. Если кто и имеет право на такие взгляды, то не этот испанец, а она. И почему он говорит какими-то загадками?
– Это единственный принадлежащий мне отель в центре Малаги. У меня были особые причины купить его, – коротко объяснил он.
"Все можно купить, но не любовь..." Строчка из популярной песенки какой-то эстрадной звезды пришла ей на ум, и Бет еле сдержала истерический смех.
Взяв себя в руки, она расслабила мышцы лица.
– Мне показалось, что я узнала лифт. Он ведь с виллы Сан-Рокес?
Темная бровь Эрнана цинично приподнялась.
– Хотел бы я знать, чем вызвано это воспоминание? Особенностями конструкции лифта или связанными с ним ассоциациями?
Кровь вновь бросилась Бет в лицо. Однажды Эрнан поцеловал ее в этом лифте. Поцеловал? Какое восхитительное преуменьшение! Он каким-то образом сумел опустошить все ее тело, не снимая рук с ее плеч и не отрывая от нее губ.
Она стиснула зубы, пытаясь прогнать возникший перед глазами образ двух людей, ставших единым целым. Как бы ей хотелось сорвать с мужского лица маску самодовольства и наглости!
– Его конструкция кажется мне совершенно уникальной, – парировала она.– Так что вовсе не удивительно, что я запомнила ее.
– И, без сомнения, ты смогла отправить связанные с ним ассоциации на свалку истории.
– Без сомнения, – твердо согласилась Бет.
Взгляд Эрнана скользнул поверх ее головы и вернулся к лицу.
– И что же еще раз привело тебя в Малагу? Ты записалась на эти курсы кулинарии?
– Нет. Я пишу о них для моего журнала.
– Твоего журнала?
– В сущности, не моего. Для ж-журнала, в котором я работаю. – Язык Бет стал вялым и непослушным, ей приходилось бороться с ним за каждое слово.
Темные глаза Эрнана изучали ее.
– И что же это за журнал?
Бет чуть повысила голос.
– Ты, скорее всего, не слышал о нем. Он называется "Кухня народов мира". И мы публикуем обзоры с подобных курсов для наших читателей. Я не должна была ехать, но, когда одна из моих коллег сломала ногу, мне пришлось в последнюю минуту заменить ее.
Она нервно болтала, пытаясь унять поднимающуюся в ней волну паники. Ей трудно было поверить в то, что она ведет с Эрнаном бессмысленный разговор о журналах и кулинарных курсах. Какие же нервы, должно быть, у него, если он может стоять сейчас перед ней, холодный и равнодушный, после всего, что случилось пять лет назад.
– Как же ты безотказна. Хотя ты всегда была очень сознательным сотрудником, не правда ли? – заметил Эрнан с ноткой цинизма. – Я бы сказал, что твоя преданность работе неизменно простиралась за пределы служебных обязанностей.
И вновь ему удалось каким-то образом заставить комплимент звучать хуже ругательства. Что он имеет в виду?
– Как давно ты работаешь в этом журнале?
Внезапно заданный вопрос напугал ее, но она ответила немедленно:
– Более четырех лет.
– Следовательно, ты больше не служишь у своего отчима?
Бет нахмурилась:
– Я никогда и не работала на Роя. Секретарские обязанности, которые я выполняла, были лишь временны. И ты это прекрасно знаешь.
Холодная улыбка изогнула его губы.
– Это не совсем то, что я имел в виду.
– Не понимаю.
– Да неужто? Я имел в виду не совсем стандартные методы ведения дел, которыми пользовался Рой.
Молодая женщина продолжала непонимающе таращиться на испанца, но тот уже не замечал ее.
– Простите, я увидел кое-кого, с кем мне нужно переговорить.– И с явным облегчением ушел.
Бет смотрела ему вслед, конвульсивно вздрагивая. Если она не выберется отсюда немедленно, то совершит что-нибудь совсем безумное – например, бросится на пол и закричит. Гостья повернулась к распорядителю:
– Сеньор Родригес...
– Пожалуйста, зовите меня Мигель.
Бет глотнула, вовсе не чувствуя себя в состоянии заниматься обменом любезностями.
– Мигель, простите, Бога ради... Я знаю, что мы еще не поели, но, я боюсь, что у меня начинается мигрень... Наверное, это из-за перелета и вообще... Я думаю, что мне сегодня лучше пораньше лечь.
– Мегрен? – вопросительно повторил Мигель.
Бет лихорадочно напрягла память, ища испанские слова:
– Dolor de cabeza!
– А, головная боль, – сочувственно произнес собеседник. – Но не хотите ли вы съесть что-нибудь? Разве это не помогает?
При одной мысли о еде тошнота скрутила желудок Бет. Она затрясла головой.
– Нет, спасибо. Я думаю, что лечь спать – единственный способ прийти в себя. Надеюсь, вы извините меня. До завтра.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и, не замеченная занятыми разговорами людьми, выскользнула из зала.
2
Придя в свой номер, Бет швырнула сумку на кровать и вышла на балкон, нависавший над садом на заднем дворе гостиницы. Серо-желтая луна висела в чистом ночном небе, озаряя призрачным сиянием видневшееся вдали море. Откуда-то издалека доносился городской шум, но разум молодой женщины отвергал все, кроме только что пережитого страшного потрясения. После всего того, что было пять лет назад, она вновь встретилась с Эрнаном.
Элизабет Харди не произносила перед ним пышных восторженных речей, она не смогла оттолкнуть его, даже не смогла холодно проигнорировать. В сущности, не сделала ничего из того, что навоображала себе на случай, если немыслимое все же произойдет и они встретятся. Она откровенно запаниковала, обменялась с ним несколькими бессодержательными, глупыми фразами, стерпела его осуждающие взгляды и оскорбительные намеки, даже не попытавшись достойно ответить.
Неужели так лучше? Бет не ощущала этого. Напротив, она чувствовала себя одураченной, обманутой в своих ожиданиях. Ее лишили даже шанса излить злость и боль за унижение, что копились в ней почти пять лет.
Душистая жимолость вилась по решетке на стене рядом с балконом, запах распустившихся розовато-белых цветов будил ее память. Жимолость росла вокруг окон спальни и на вилле Сан-Рокес.
Бет зло вздохнула. Долгое время она не позволяла себе думать об этом месте, и вот сегодня видения прошлого возвращаются уже в третий раз. Она заставила себя оторваться от мучительных воспоминаний и зажмурилась, пытаясь не видеть картины, которые угодливо рисовала память, – и все-таки не смогла избавиться от них полностью.
Так долго подавлявшиеся образы просачивались сквозь воздвигнутые ею защитные стены – как будто чьи-то дразнящие пальцы распутывали клубок. Сан-Рокес... похожая на маленький замок вилла Эрнана... Место, где они впервые встретились.
Сейчас это казалось сном. Когда Синди, ее мать, предложила ей поехать с Роем в Испанию, она не хотела, но заставила себя. А потом, разумеется, хотела, но запрещала себе и думать об этом.
Бет вздохнула. Если бы платили по доллару каждый раз, когда она произносила слова сожаления, она давно была бы миллионершей. Та поездка, строго говоря, не была каникулярной, а всего лишь деловой – для переговоров между ее отчимом и Дуаресом. Да и переговоры о создании совместного предприятия по строительству ряда отелей для курортников на средиземноморском побережье Испании были почти закончены. Рой должен был провести в этой стране пару недель, осматривая места и уточняя некоторые пункты контракта, перед тем как поставить на нем свою подпись.
За два дня от отлета Роя в Испанию его секретарша заболела, и он остался без помощника. Когда мать предложила Бет заменить секретаршу, дочь запротестовала. Отношения с отчимом у нее не клеились, и перспектива провести в его компании две недели вовсе не казалась ей привлекательной. Да и особых способностей к секретарской работе она у себя тоже не обнаруживала, хотя и прошла курс стенографии и машинописи в школе. Но печатала она страшно медленно, а стенографировала не намного лучше. Бет даже не понимала, чем сможет помочь Рою, если поедет. В качестве "персонального ассистента она была скорее обузой, чем помощью.
– Не мог бы он найти временную замену? – с надеждой спросила она.
– Ты же знаешь, он не любит работать с посторонними людьми, – возразила мать. – Да и как он сможет ввести совершенно нового человека в курс дела за такое короткое время?
– Но ведь и я незнакома с делами, – заметила Бет.– Так что наверняка будет лучше взять кого-нибудь, кто, по крайней мере, является профессиональным секретарем.
Синди фыркнула. Ей было явно неудобно.
– Дорогая, я не хотела говорить тебе об этом, но дела Роя в последнее время идут не слишком хорошо. И поэтому он так хочет сотрудничать с этим Дуаресом. А нанимать временного секретаря для зарубежной поездки – довольно дорогое удовольствие, и едва ли он может себе сейчас это позволить.
Эта новость потрясла Бет. Она не знала, что у отчима какие-то финансовые проблемы.
– Именно Рой подумал о тебе, – продолжила Синди. Ее руки ни мгновение не оставались неподвижными, порхая с места на место. – Он особо просил меня поговорить с тобой.
Почему-то это сделало нежелание Бет ехать еще более сильным. Она и Рой были в довольно натянутых отношениях. Почему он предлагает это ей? В ее ушах зазвенели предупредительные колокольчики.
– Но, может быть, кто-нибудь из его служащих...
Мать промокнула платком глаза.
– Знаешь, Бет, я думала, что могу немного больше рассчитывать на твою поддержку.
Неужели мы хотим от тебя слишком много? И ты не занята ничем другим. Экзамены ты уже сдала и говорила, что надеешься найти себе работу на лето.
– Но я договорилась...
Бет умолкла, увидев, как слезы собираются в глазах матери.
– После всего, что Рой сделал для нас, как ты можешь быть такой неблагодарной и отказываться оказать ему эту маленькую услугу?– Синди всхлипнула.– Бог знает, быть может, сейчас мы были бы без денег и, возможно, без жилья, если бы не Рой.
Бет знала, что это преувеличение. Может, они и не были бы богачами, но ее отец оставил им достаточные средства. Достаточные по меркам большинства людей. Они не предусматривали ежегодные поездки Синди на курорты и покупку платьев у модельеров в начале каждого сезона.
Бет пожалела тогда об этой безжалостной мысли и преисполнилась раскаяния из-за того, что не смогла стать более сговорчивой. Ее мать была симпатичной женщиной и заслуживала того, чтобы выглядеть хорошо, особенно после всего, через что ей пришлось пройти за последние несколько лет.
Бет было пятнадцать, когда отец ушел от них. Синди плакала на плече дочери и снова и снова спрашивала ее, почему это случилось. Почему муж ушел к другой женщине, даже не моложе и не красивее ее? Случись так, Синди смогла бы понять. Но его уход к женщине ее возраста и совсем не красавице был выше ее понимания. И понимания Бет тоже. Мать была такой красивой, как... как яркая экзотическая бабочка. Какие же причины могли побудить отца оставить ее?
Прошли годы, прежде чем Бет поняла, какой была созданная этой бабочкой тепличная атмосфера в доме.
Когда через шесть месяцев после развода мать вышла замуж за Роя, Бет всеми силами старалась скрыть уныние. Отчим был наглым, самоуверенным, склонным блефовать – короче говоря, полная противоположность ее отцу, открытому и интеллигентному мужчине. Девушка даже представить себе не могла, чем Рой привлек ее мать. Он никогда не нравился Бет, но она пыталась смириться с ним – ради матери. После всех выпавших на долю Синди испытаний дочь чувствовала, что обязана сделать для нее хотя бы это.
Точно так же Бет чувствовала, что ради матери должна поехать с Роем в Испанию. Если это действительно означало для Синди так много, как она могла отказать ей?
В качестве спутницы отчима, Бет была приглашена Дуаресом остановиться в его родовом гнезде, на вилле Сан-Рокес в пригороде Малаги. И даже сейчас, несмотря на все болезненные ассоциации, Бет считала виллу одним из самых красивых домов, которые ей довелось видеть.
Они приехали туда ранним вечером. Лучи заходящего солнца заливали стены густой охрой. Десятки окон зажглись золотыми отблесками, словно приветствуя гостей. Множество башенок, шпилей, балконов этой маленькой цитадели медленно утопали в розовых сумерках, напоминая замок прекрасного принца из волшебной сказки.
Впрочем, принц не вышел их встретить. Возникшие в последнюю минуту неувязки на одной из строительных площадок задержали хозяина. Экономка передала его извинения и заверила, что к ужину, в восемь, он приедет. Его отсутствие не трогало Бет. Она и не стремилась познакомиться с ним. Он был деловым партнером Роя – и все. Если она и думала о нем, то представляла себе человека, похожего на отчима: слегка располневшего бизнесмена средних лет, в очках и с животиком. Разве могла она вообразить, какого мужчину увидит?!
Жимолость оказалась мощным средством для пробуждения памяти, аромат будоражил, оживляя воспоминания Бет. Он переносил ее в прошлое, к тому моменту, когда в свой первый вечер в Испании она стояла у окна спальни, вдыхая запах цветов и слушая трели провожавших день птиц.
Она уже переоделась к ужину – в изысканное черное платье, купленное ей матерью. Одежда подчеркивала стройную девичью фигуру, делая ее почти совершенной. Платье акцентировало линии груди и бедер, было достаточно коротким и не скрывало красивых длинных ног, обтянутых черными чулками.
Маленький жемчужный кулон, ее единственное украшение, пристроился в ложбинке между грудями.
Она взглянула на часы, увидела, что уже почти восемь, вышла из комнаты в коридор и постучалась в дверь к Рою.
– Да, пожалуйста, – отозвался отчим.
Бет заглянула в комнату и увидела, что тот с еще влажными волосами и в рубашке пристегивает подтяжки.
– Уже почти восемь, – напомнила она.
Оценивающий взгляд Роя скользнул по ее стройной фигуре. Он пожал плечами:
– Я спущусь через несколько минут. Если ты уже готова, почему бы тебе не пойти вниз и не составить мистеру Дуаресу компанию?
– Я лучше подожду вас, – возразила Бет, разволновавшаяся из-за перспективы разговора с незнакомым человеком.
– Ерунда! – настаивал Рой. – Это будет просто невежливо, если никто из нас не спустится вовремя. – Отчим подмигнул – именно так, как Бет не любила.– Знаешь, он тебя не укусит.
В конце концов девушка с неохотой спустилась по широкой витой лестнице, гадая, в какую из множества выходящих в холл дубовых дверей ей следует войти. Пробы ради она открыла одну из них.
Множество портретов украшало стены огромной комнаты. Бет с благоговением озиралась, пытаясь понять, сколько же здесь картин. Она настолько засмотрелась, что сначала не заметила стоявшего у громадного камина мужчину. Увидев его, она вздрогнула.
– Кто вы? – резко спросила она. Темная бровь поднялась в недоумении.
– Я – Эрнан Дуарес. А вы?
Не может быть! Глаза Бет метались по лицу и фигуре незнакомца, отказываясь верить тому, что видели. Где брюшко, багровые жилки на лице, где дряблость мускулов? Где бизнесмен средних лет, которого она ожидала увидеть? Какая фея подменила этим прекрасным принцем оплывшего жирком коммерсанта?
Мужчина был высоким – более шести футов, и ни единой унции лишнего веса не портило его стройное тело, которое великолепно подчеркивал черный вечерний костюм. И выглядел он не более чем на тридцать лет... Определенно, этот человек не из поколения Роя.
Его цветом, без сомнения, был черный. Она ожидала этого, но никак не была готова увидеть гриву волос цвета воронова крыла, густых и вьющихся, как у цыгана, и глаза, непроницаемые, как ночь.
Несмотря на лето, в камине горел огонь. Пляшущие языки пламени отбрасывали отсветы на лицо мужчины, такое же красивое и привлекательное, как и все остальное в нем.
– Вы Эрнан Дуарес? – Потрясение от этого открытия начисто лишило Бет самообладания. Все, что она могла сейчас сделать, – это с выражением недоумения на лице переспросить хозяина.
– Вы ожидали увидеть здесь кого-нибудь другого? – В голосе испанца едва заметно проскальзывали нотки веселья.
– Д-да... Нет!– поправилась Бет, подумав, что она-то ожидала увидеть кого-то совершенно другого, хотя и не в том смысле, который он вложил в свой вопрос.
– А вы, насколько я понимаю, приемная дочь Роя?– Вопрос был задан по-английски каким-то шелковым, почти медоточивым тоном.
– Да... Я Элизабет Харди... но все зовут меня Бет... и вы тоже можете меня так звать, если хотите, – предложила она, все еще обескураженная столь неожиданным знакомством.
– Бет? Гм... Мне нравится это имя. Оно подходит вам, – задумчиво и мягко произнес он.
Бет всегда считала свое имя довольно-таки простецким, но сейчас, произнесенное испанцем с весьма заметным оксфордским акцентом, оно казалось самым романтическим именем на свете.
Она заставила слушаться ставшие ватными ноги, подходя к камину. Горевший в нем огонь заливал комнату потоками тепла, но Бет могла бы поклясться, что было что-то неестественное в том обжигающем жаре, который пронизал ее, когда она подошла поближе к Эрнану.
Девушка почувствовала, как взгляд его темных глаз скользнул по ней, – ласковый и соблазнительно теплый, как луч солнца. Этот луч на секунду деликатно остановился на ее высокой груди и затем заскользил вниз, к плавной линии бедер и еще ниже – к длинным ногам, обтянутым шелком.
Помимо воли пальцы Бет нервно скользнули к жемчужному кулону. Странная летаргия сковала ее, заставив легкие замедлить работу почти до удушья. Вдох остановился в горле, а тело повиновалось настолько неохотно, что казалось чужим.
– Вы вовсе не такой, как я думала, – честно призналась Бет.
– Да и вы тоже, – сухо произнес Эрнан, хотя и не стал объяснять почему.
– Я думала, вы старше, – простодушно сказала Бет.
Она с робостью поймала его взгляд. В глубинах глаз испанца плясали огоньки, и на какое-то мгновение Бет поверила в собственное безумное предположение: в этих глазах отражаются сполохи бушующего в ней пожара.
Эрнан пошевелился, и огоньки исчезли, уступив место бархатной черноте. Утонуть в ней, панически осознала Бет, может оказаться очень нехитрым делом.
– Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить? – спросил Эрнан.
– Благодарю.– Бет была потрясена хрипотой, неожиданно появившейся в ее голосе. Она чувствовала, что нужно что-нибудь плеснуть в горло, чтобы вывести мышцы из странного состояния пассивности, заставить их наконец работать. – Я бы предпочла белое вино.
Хозяин подошел к стоявшему к углу комнаты небольшому столику с напитками и наполнил бокал вином. Затем налил себе.
– Попробуйте. – Он протянул ей бокал.
Бет взяла его, старательно избегая прикосновения к сильным загорелым пальцам мужчины. Она сделала маленький глоток.
– Что это за сорт?