– Ничего.
– Тогда почему ты его ранил?
– С ним все в порядке. А вот ты могла умереть. И ради чего? Ради нескольких пригоршней золота? Зачем оно тебе? Чего тебе не хватает? – с горечью спросил Макшейн.
– У меня все есть, – холодно ответила Энн.
– Плохи твои дели, Энни.
– Если ты такой праведник, то почему не сдаешь нас шерифу?
– Потому, что ты сама наказала себя.
– Ну и что?
– Ты получила то, чего добивалась, и, в конце концов нарвалась на пулю, маленькая идиотка. Я знаю, что к ограблению почтового дилижанса имели отношение люди из салуна. Ведь ты была там, и я мог пристрелить тебя.
– Так почему же ты этого не сделал?
– Я боялся, что это можешь быть ты.
Он поднял руку, и Энн увидела кровь на рукаве.
– Йен, у тебя…
– Царапина.
– Рукав весь черный от крови. Это не может быть царапина.
Макшейн снял рубашку, и, приподняв голову, Энн увидела рану, покрытую запекшейся кровью. Она выглядела устрашающе, но была неглубокой.
– Что случилось? – прошептала она.
О, Господи, когда его ранили? Ведь прошлой ночью в конюшне она видела его окровавленную руку. Значит, его ранил не Эрон. И где сейчас Джои?
– Йен, что с Джои?
– С ним все в порядке. Но Энн не верила.
– Он ничего тебе не сделал. Ты не должен был причинять ему зла. И Эрона не имеешь права обвинять. Он делал все по моей просьбе.
– Я не касался твоего драгоценного Эрона, и если говорить начистоту, то я испытываю к нему гораздо больше уважения, чем к тебе.
Он подошел к гардеробу, где теперь лежала его одежда, взял чистую рубашку и серьезно посмотрел на жену.
– Договоримся так. На несколько дней ты останешься в комнате. Мы скажем, что ты простудилась и неважно себя чувствуешь. Если ты хотя-бы попытаешься выйти за порог этой комнаты, до шерифа дело уже не дойдет, я расправлюсь с тобою сам.
– Ты ничего не понял! – сказала Энн ему вслед.
Йен остановился у двери.
– Тогда я жду объяснений.
В его бесстрастном лице еще заметнее стали черты индейских предков, в глазах сверкал холодный огонь.
– Ты не сможешь понять, – с вызовом сказала она.
– Возможно, но, клянусь тебе, отныне ни один твой шаг не останется незамеченным.
Энн, дрожа, откинулась на подушку, чувствуя страшную усталость. Не успела она перевести дух, как в дверь постучали. Пришел Анри со своим лекарством – куриным бульоном.
Видимо, ему сказали, что она простудилась, и француз был уверен, что его целебный бульон быстро поставит ее на ноги. Аппетитный запах напомнил Энн, как она голодна. Анри сам покормил ее, и она снова уснула.
Когда Энн открыла глаза, в комнате было темно. Почувствовав, что не одна, она вскрикнула от ужаса, но потом разглядела Йена, сидевшего у ее изголовья.
– Уже поздно, – тихо сказала она, – извини, ты хочешь лечь?
– Я устроюсь в кресле. – Он потрогал ее лоб. – Лихорадки нет.
Он отошел в темноту, и Энн услышала скрип кресла.
– Ты ничего не понял, Йен.
– Я уже сказал, что готов понять, если ты мне объяснишь.
– Ты должен мне доверять.
– Так же, как ты доверяешь мне?
Она закусила губу.
– Йен…
– Тебе нужно спать, Энн.
Ей казалось, что она уже выспалась и не сможет уснуть, но ошиблась.
Проснулась она днем. Рядом сидела Далси.
– Доброе утро, Энни, Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Ты выглядишь гораздо лучше, а вчера на тебя было страшно глядеть. Посмотри, что я тебе приготовила.
Далси отошла в сторону, чтобы подруга увидела ванну, наполненную горячей водой.
– Какая ты умница. Далси.
– Йен развел огонь, и мы попросили натаскать из кухни воды. Но сюда никто не входил. Они оставили воду у двери, а мы с Йеном внесли ее в комнату.
– Спасибо, Далей.
– Давай, я помогу. Тебе нельзя делать резких движений.
Энн очень ослабела, но с помощью Далей встала с кровати и разделась.
– Что делать с повязкой?
– Сейчас я ее сниму. Иен сказал, что от воды хуже не станет. А потом мы смажем рану серой и кокосовым маслом. – Далей сняла повязку. – Совсем неплохо. Ты видишь рану?
Энн взглянула на свой бок. Пуля, скользнув по ребрам, немного отклонилась, что и спасло Энн от верной смерти. Рана аккуратно зашита, вокруг нее все чисто, никакого воспаления. Настроение у нее сразу улучшилось.
– А теперь залезай в ванну, – сказала Далси, беря ее за руку.
Энн с наслаждением погрузилась в теплую воду и сразу почувствовала себя лучше. Расслабившись, она положила голову на край ванны.
– Выпей. – Далси подала ей чашку. – Это сладкий чай со сливками.
Попробовав, Энн с удовольствием выпила все до капли.
– Спасибо, Далси. А сегодня ты выглядишь совсем хорошо.
– Я же говорила, что со мною все в порядке.
– Я так огорчена… – начала Энн, но тут раздался стук в дверь.
– Извини. – Далси вышла.
Энн вытянулась и закрыла глаза, однако ее внимание привлекли шаги.
Перед ванной стоял Йен. Темные прямые волосы отросли и падали ему на глаза, он откинул их рукой и холодно смотрел на нее. Ей стало не по себе, но она приготовилась к защите.
– Поглядим, как идут дела, – сказал он. Легко поднял ее из воды, отнес к камину, где догорало несколько поленьев, и отступил на шаг, чтобы лучше видеть рану. Нагая, мокрая, она чувствовала себя очень неуютно.
Йен начал медленно вытирать жену полотенцем.
– Боль уменьшилась? – спросил он и нахмурился.
– Уже почти не болит, только сильно чешется.
– Хорошо, стой спокойно.
Он взял с туалетного столика желтую мазь и принялся намазывать ею рану.
– Сера? – спросила она.
– И многое другое. Рецепт моего деда. Эта мазь сослужила мне добрую службу во время войны.
– Она хорошо действует.
Кивнув, Йен отошел за бинтами. Пока он занимался перевязкой, Энн стояла очень тихо, хотя сердце у нее бешено колотилось. Закрепив повязку, он оценивающе взглянул на дело своих рук, и Энн стало жарко под этим взглядом, устремленным на ее обнаженное тело.
Йен дотронулся пальцами до ее щеки.
– Ты никогда больше не подставишь себя под пули.
– Это мой риск и мое тело.
– Никогда!
Он хотел сказать еще что-то, но в дверь опять постучали, тихо выругавшись, он прикрыл Энн полотенцем и пошел открывать. Она услышала голос Далси:
– Он настаивает. Ты должен спуститься и поговорить с ним.
Дверь хлопнула, но Йен не вернулся.
Он запретил ей выходить из комнаты, и Энн, дрожа от холода, обдумывала, что ей делать.
Она чувствовала себя гораздо лучше, на ней свежая повязка, а внизу что-то произошло, и необходимо это узнать.
Постояв еще минуту она, решившись, подошла к шкафу, достала ситцевое платье, которое не стесняло движений, надела простые туфли на низком каблуке и, проведя щеткой по волосам, подошла к двери. В коридоре было пусто, но снизу доносились голоса. У лестницы Энн остановилась и заглянула в салун.
Йен стоял около бара, рядом с ним, облокотясь на стойку, – Кэш Уэзерли, а дальше маячили Карл и Дженсон. Были там Ральф Ренинджер, Ангус и шериф Бикфорд.
Энн услышала голос шерифа:
– Макшейн, мистер Уэзерли обвиняет вас в убийстве.
– Это был честный обмен выстрелами, шериф, что могут подтвердить свидетели.
– Дуэли запрещены.
– Никакой дуэли не было, – ответил Йен.
– По законам территории… – снова начал Бикфорд.
– По законам территории, – прервал его Джои Уэзерли, которого Энн не увидела, – нужно арестовать меня.
– Закрой рот, сын! – приказал Кэш.
– Именно я гнался за Бешеным Быком, и именно я первым выстрелил в него, – сказал юноша, не обращая внимания на отца. – Мистер Макшейн оглушил меня, он знал, что я не справлюсь с Бешеным Быком Марлином. И застрелил его, но Бешеный Бык сам того хотел. Вспомните изречение, шериф: "Кто живет мечом, от меча и погибнет". Бешеный Бык жил своим пистолетом, и его застрелили на улице. Если бы Макшейн не убил его, он бы убил Макшейна. Это был честный бой, шериф Бикфорд.
– Боюсь, при таких обстоятельствах у вас нет оснований для ареста моего клиента, шериф, – сказал Ральф.
К бару подошел Эрон, и, увидев его, Энн облегченно вздохнула.
Шериф в раздумье посмотрел на Йена, затем перевел взгляд на Кэша.
– Мистер Уэзерли, кажется, дело происходило не совсем так, как его представили мне вы и ваши люди, сэр. Я не могу никого арестовать. Желаю всем хорошего дня. – Приподняв шляпу, он направился к двери.
После его ухода наступила тишина, которую вскоре нарушил Кэш Уэзерли:
– Это еще не все, Макшейн, и ты заплатишь нам за убийство.
– Неужели? Впрочем, сэр, я придерживаюсь того же мнения. Вы заплатите за убийства, которые совершили.
Багровый от злобы, Кэш двинулся к выходу. За ним шли старшие сыновья и несколько его людей. Остановившись перед Джои, Уэзерли ткнул в него пальцем и прохрипел:
– Ты! У тебя нет больше ни дома, ни семьи! Ты – ублюдок, и я проклинаю тебя.
Он плюнул и пошел дальше.
– Благодарю за это Бога! – крикнул ему вслед Джои.
У двери Кэш остановился. С лестницы Энн увидела то, чего не видел никто другой.
– Йен, он вынимает револьвер! Щелкнули взводимые курки, и потекли долгие секунды, пока соперники мерили друг друга взглядами. Кэш направил оружие на младшего сына, Йен взял на мушку Кэша.
– Похоже, ничья, – сказал Уэзерли, пряча револьвер. – Но в следующий раз, парень, я не забуду спустить курок, – тихо добавил он, обращаясь к сыну.
Когда дверь захлопнулась за последним бандитом, в салуне раздались смех и радостные крики. Коко выбежала из кухни и бросилась к Ангусу. Джои подхватил на руки Далси и закружился по комнате.
Йен взглянул на жену и не спеша направился к лестнице. Энн быстро вернулась в комнату.
Глава 20
Она хотела захлопнуть дверь, но Йен уже вошел следом.
– Кажется, я велел тебе оставаться здесь.
– Почему ты не сказал мне, что происходит внизу?
– Ты должна была остаться здесь.
– Если я буду прятаться, это может навести на подозрения.
– А если рана откроется и кровь проступит через бинты на платье?
– Нет, рана начала заживать. Йен, почему ты не сказал мне, что пришел Кэш?
– Не успел. Да и не имел права. Больного нельзя волновать.
– Ты убил Бешеного Быка.
– Да. Предпочел убить его, чем ждать, когда он убьет меня.
Ей захотелось поблагодарить его за Джои, но это было невозможно, он еще не простил ее за ночную вылазку.
– Ты убил его, чтобы он не смог убить Джои?
– Джои увидел, что тот сделал с Далси, и погнался за ним.
– А ты погнался за Джои и стукнул его по голове, чтобы он отключился?
– Совершенно верно.
– Бешеный Бык прострелил тебе руку, а ты…
– Попал ему в сердце.
Она с упреком посмотрела на него.
– Ты должен был рассказать мне об этом.
– О чем мне говорить с тобой, когда я еще не слышал от тебя ни слова правды?
– Ты не хотел меня слушать.
– Я не хотел слушать очередную ложь.
– Йен, у тебя нет права…
– Нет права? – Он выговорил эти два слова с такой яростью, что Энн испуганно попятилась. А он все наступал: – Ты лгала мне с той самой минуты, как я переступил порог салуна.
– Не переступил порог салуна, как ты выражаешься, а вторгся сюда. Начал сразу распоряжаться и захотел, чтобы тебе беспрекословно подчинялись. Так чего ты ожидал?
– Во всяком случае, я не ожидал, что женюсь на шлюхе, которая окажется девственной королевой разбойников. Которая грабит фургоны и почтовые дилижансы с золотом, терроризирует человека, который может сжевать ее и выплюнуть, как табак, если только пронюхает о ее забавах.
– Я совсем неплохо справлялась.
– Да тебя дважды чуть не убили, и, если шериф Бикфорд узнает о твоих похождениях с переодеваниями, тебя ждет виселица. Довольно плачевный конец.
– Ты многого не понимаешь…
– Опять. Так просвети меня.
– Убирайся к черту!
– Повторяю тебе, Энн, не выходи из этой комнаты до тех пор, пока рана не заживет, а точнее, пока я не разрешу тебе это сделать.
– Твое разрешение…
– Ты хочешь, чтобы я привязал тебя к кровати? Я это сделаю, и ни Далси, ни Коко не смогут тебя развязать.
– Но ты должен мне доверять! – закричала она.
– Так же, как и ты мне? Передать привет Джои?
– Спасибо тебе за Джои, – тихо сказала она. – И за Далси.
– Тебе не стоит меня благодарить. Я сделал это для себя.
Дверь за ним захлопнулась. Весь день он не заходил в комнату. Не пришел и вечером. Ночью Энн не могла заснуть, любой скрип на лестнице она принимала за его шаги. Иногда начинала дремать, и тут же появлялись обрывки воспоминаний. Она куда-то бежит, а сзади раздаются выстрелы. Она поднимает оружие, но у ее револьвера нет курка. Преследователи совсем близко, и она кричит от ужаса.
Над ней склоняется чье-то лицо. Это Плывущее Облако, а рядом слышатся леденящие душу крики индейцев.
Потом она видит Йена. Он бежит, не обращая на нее внимания. Она кричит, но он не слышит. За спиной она видит монстра с человеческим лицом. Он разрушает все на своем пути, и от него нет спасения…
Наконец Энн заснула по-настоящему, и ее разбудил жизнерадостный голос Далси:
– Энни, просыпайся, я приготовила чай, а Анри – хрустящие воздушные лепешки. Чувствуешь, какой запах? Ты должна их съесть. Потом будет ванна. Я уже заходила к тебе, но ты так крепко спала, что я не стала тебя будить. Кажется, дела идут на поправку. Йен – хороший доктор. Он, наверное, знает кое-какие секреты индейцев. Похоже, может вылечить любую рану.
– Да, он – восьмое чудо света, – пробормотала Энн.
– Он сказал, что военный опыт научил его тщательно удалять из раны все остатки одежды. Если этого не сделать, она может загноиться. Поэтому индейцы обычно сражаются полуголыми.
Энн откусила кусок лепешки. Настоящий деликатес.
– Вкусно, правда? – Далси села на кровать. – Коко так счастлива! Ты могла представить Коко замужем? Да еще за таким великаном.
– Да, им обоим повезло, – согласилась Энн. Далей улыбнулась и понизила голос:
– Джои еще здесь. Теперь он, как ты понимаешь, не может вернуться домой.
– Конечно.
В это время раздался стук, и в комнату заглянул Джои.
– Привет, незнакомка, – улыбнулся он. – Мы все по тебе скучаем.
– Тогда входи, – пригласила Энн. Юноша сел рядом с Далси.
– Ты выглядишь гораздо лучше, Энни.
– Да, мне уже лучше. – Она поняла, что Джои не знает о ее ране. – Я скоро приду к вам. Ты ведь теперь будешь в салуне.
Он кивнул и простодушно улыбнулся.
– Я и так проводил у вас почти все время. Теперь, конечно, мне нужно подумать о какой-нибудь работе.
– Я слышала, что ты сказал отцу, Джои, и понимаю твою боль.
– Если я и чувствую боль, то только из-за Мэг. Она – хорошая девочка и не заслужила той жизни, которую ведет на ранчо. Что же касается отца… Я его ненавижу! Фактически он убил мою мать, так рано свел ее в могилу. – Он помолчал. – Твой муж спас мне жизнь, Энни.
– Ты хотел отомстить за Далси?
– Я сама вела себя, как идиотка, – огорченно сказала та.
– Жалеть не о чем, Джои, я рада, что ты с нами.
Далси встала.
– Нельзя утомлять Энн, а то у нее не хватит сил принять ванну. Да и внизу сейчас такая суматоха.
– Что там происходит? – Энн захотелось нарушить запрет Йена. Не станет же он в самом деле привязывать ее к кровати.
Джои взглянул на Далси и, пожав плечами, ответил:
– Да ничего особенного. Как всегда, много посетителей. Все покерные столы заняты.
– Из города вызвали шерифа Бикфорда, – добавила Далси.
– Может, не стоило говорить? – с легким неодобрением сказал Джои.
– Энн должна все знать.
– Она плохо себя чувствует, – напомнил юноша.
– Верно. – Далей поцеловала ее в щеку. – Иди вниз, Джои, я сейчас.
– Поправляйся, Энни.
– Спасибо.
– Залезай в ванну. Скоро придет Йен. – Далси еще раз поцеловала ее и убежала.
Энн встала с кровати. Не подходя к ванне, она ополоснула лицо из кувшина, накинула на рубашку шаль и босиком вышла в коридор.
Внизу царила суета. Эрон помогал Гарольду наливать виски и пиво, даже Анри покинул кухню, чтобы разносить еду.
В зале было много людей Кэша. Бешеного Быка заменили Джои Мейсон и Тайлер Гриссом, сидевшие за карточным столом. Мейсон – тощий парень лет тридцати с тусклым взглядом желтоватых глаз и странной улыбкой, от которой его лицо слегка перекашивало. Гриссом, со смуглым правильным лицом и хитрым выражением, приближался к пятидесяти. Ходили слухи, что на войне он прославился своей жестокостью, убивал индейцев и южан, не оставляя в живых ни стариков, ни детей.
Энн знала, что оба готовы отомстить за Бешеного Быка, а долго ждать они не привыкли. Людей Уэзерли было, по крайней мере, человек тридцать, но из профессионалов только Мейсон и Гриссом.
Она стала подсчитывать, сколько людей у Йена.
Ангус стоял у входа, Ральф находился около бара, близнецы Игеры сидели за карточными столами. Шрам, самовольно взявший на себя обязанности распорядителя, внимательно наблюдал за игрой. Коко разносила напитки. Йена нигде не было.
Внезапно чья-то рука прикрыла ее руку, лежащую на перилах. Энн резко оглянулась и… Прежде чем она успела вскрикнуть, Йен зажал ей рот, осторожно поднял и понес в комнату. Когда дверь захлопнулась, оба заговорили одновременно:
– Я только хотела…
– Я тебя предупреждал.
– Мне нужно было…
– Если бы не твоя рана, я бы надавал тебе по мягкому месту.
– Но я чувствую себя гораздо лучше.
– Тогда урок пойдет тебе на пользу.
– Ты не посмеешь.
– Посмею.
– Сукин сын, – начала она, но сразу вскрикнула, потому что он бросил ее на кровать. – Подожди! Я же ранена!
– Сейчас я буду тебя лечить.
– О! Ты… ты, ублюдок…
– Энн, прекрати, рана может открыться. Сняв с нее одежду, он усадил ее, осторожно снял повязку и удовлетворенно кивнул:
– Скоро ничего не будет заметно.
– Я не хочу сидеть в комнате.
– Сегодня ты останешься здесь. Я привяжу тебя к кровати.
– Нет.
– По-другому ты не понимаешь, – заявил Иен, сажая ее в ванну.
– А моя рана?
– Ничего страшного. Мне говорили, что ты любишь купаться.
– Да, но…
– Все будет в порядке. Потом намажем серой.
– Тебя научили индейцы?
– Главным образом пленный доктор, которого мы потом обменяли у северян на одного из наших.
– Где ты был прошлой ночью?
– На ранчо Уэзерли.
– Зачем? – воскликнула Энн.
– Хотел его осмотреть. Я ездил по приглашению Мэг.
Опять Мэг. Очаровательная девушка, любимица Джои, такая приятная и открытая, даже Коко и Далси отзывались о ней с симпатией. Прелестная, невинная Мэг, не запятнанная грабежами и ненасытной страстью к золоту.
– Ты поехал туда, чтобы провести вечер с Мэг? – небрежно спросила она.
– Н-да.
– Ты, владелец салуна и женатый человек?