Вжавшись в угол, она сказала:
- Ну и где именно?
- В Ле-Бурже. Это самый удобный аэропорт для частных самолетов.
Вскоре они прибыли в Ле-Бурже, быстро прошли через контроль и оказались на площадке, где их ожидал частный самолет. Его двигатель уже работал во всю мощь, так что им осталось только прыгнуть внутрь.
Может, она сошла с ума, решив довериться Паоло и его планам? Мысли девушки лихорадочно метались, а Париж уже остался далеко внизу, и самолет направился на юг. Вдруг у парня свои личные мотивы? И она опять попадет в переделку?
- Что-то ты молчишь, Кэролайн, - заметил Паоло полчаса спустя. - Как-то ты далека.
- Не забыл? Я потеряла сестру, - сказала она. - С чего мне быть веселой…
- Но я в той же ситуации, поэтому думал, что мы обсудим приготовления к похоронам… - он помолчал, поглаживая стенки стакана с водой, - или поговорим о детях.
- Нет, - отрезала Кэлли и отвернулась к окну. - Только не сейчас. Мне трудно смириться с мыслью, что я больше никогда не увижу Ванессу. Все кажется, это сон и я скоро проснусь. Одна надежда - увидеть детей. Как они? И… как твои родители?
- Они страдают не меньше, чем ты.
- Хочешь сказать, я притворяюсь?
Он поднял стакан повыше и покачал перед ней.
- Даже если и так, то тебе не впервой, правда, дорогая?
На сей раз его тон был далек от радушного. В нем не было ни капли сочувствия или сострадания. Сейчас говорила какая-то его обида.
Значит, шагнув в самолет Райнеро, она все-таки совершила ошибку. И теперь ей придется держать ухо востро.
Глава вторая
- Мое молчание не означает, что я согласна принять на себя вину, Паоло. Просто я подавлена твоим агрессивным настроем.
- Но ведь ты не отрицаешь, что я прав?
- Конечно, отрицаю! - выкрикнула она. - Я ведь никогда не лгала тебе.
- Совсем-совсем никогда?
Кэлли прикусила язычок, потому что на этот раз испугалась. Если Ванесса и Эрманно не сказали ему правды, он ничего не знает.
- Ты как-то сильно побледнела, Кэролайн, - продолжал мучить ее Паоло. - Может, все-таки вспомнишь?
Кэлли не знала, что он имеет в виду, поэтому осторожно спросила:
- Вспомнить? Что именно?
- Тот день, когда твоя сестра выходила замуж за моего брата, а точнее, вечер того дня.
Так значит, ее секрет не был раскрыт. Слава богу! Впрочем, радоваться еще рано.
- Понятно, - прошептала она, не в силах скрыть румянец, покрывший ее лицо. - Ты об этом!
- Именно. Напомню тебе события, если позволишь. - Медленными движениями Паоло водил пальцем по краю стакана. - Была луна и много-много звезд. Пляж, полный мелкого мягкого песка, на берег набегали ленивые теплые волны. Ты была в таком платье, которое само просило снять его, и я…
- Так, хватит, - остановила его Кэлли. - Я вспомнила.
Словно бы она могла это забыть! Той ночью она отдала ему свою невинность и свое сердце. И даже прошедшие девять лет не могли изгладить из ее памяти слишком яркие воспоминания.
- Думаешь, он и есть тот самый мужчина, который предназначен тебе судьбой? - сияя жемчужно-белой улыбкой, спрашивала ее Ванесса.
Они сидели в комнате с французскими окнами, на которых колыхались полупрозрачные занавески. Где-то внизу ее жених болтал с гостями, которые прибыли тем утром на целой флотилии частных яхт и теперь расхаживали по террасе.
Это торжество скорее напоминало сказку, чем реальность. Изола-ди-Джемма, частный островок семьи Райнеро, был самым настоящим сокровищем.
Однако Кэлли едва замечала пышную растительность этого места, так же как и ряд белых элегантных кресел, соединенных друг с другом белым атласным шлейфом. Она вышла на небольшой балкончик и принялась наблюдать за высоким темноволосым парнем, братом жениха, который пытался прикрепить гардению в петличку своего белого пиджака.
Он прилетел на остров на собственном вертолете за день до того. Поспел как раз к ужину, и когда Кэлли увидела его, у нее во рту пересохло. С тех пор она не переставая думала о нем. Возможно, свадьба сестры и была сказкой, но, с точки зрения Кэлли, именно шафер был принцем.
- Да, - прошептала она, нагнувшись ближе к перилам, чтобы лучше его видеть. - Он просто божественен.
Настоящий Аполлон!
И тут, словно прочитав ее мысли, он взглянул наверх и послал ей очаровательную улыбку, словно бы между ними установилась незримая связь или как будто они скрывали какой-то секрет. У девушки даже голова пошла кругом.
- Так, идите-ка вы обе отсюда к гостям, - скомандовала появившаяся ниоткуда их мать. - Это плохая примета, когда жених встречает гостей без невесты. Да и к тому же, не очень-то хорошо, чтобы подружка невесты развлекала гостей с балкона. Вряд ли это впечатлит твоего будущего тестя, Ванесса.
И это было правдой. Сальваторе Райнеро не был в восторге от того, что его сын женится на американке. Он считал Одри Лейтон и двух ее дочерей охотницами за богатыми женихами, но Эрманно настоял на своем. Он был намерен жениться на Ванессе с согласия отца или без оного.
И надо же было так случиться, что Кэлли тоже понравился один из сыновей этого влиятельного человека, чем она наверняка навлекла бы на себя его гнев, узнай он об этом.
А девушка буквально таяла под взглядом темных глаз этого красавчика, что стоял внизу и смотрел на нее, а чуть позже - от прикосновений больших теплых рук, скользящих по ее спине. Заколдованная его запахом, мужеством, которое буквально-таки исходило от него, она разрешила ему делать с ней все возможное и невозможное, совершенно не заботясь о том, что скажет потом его папочка.
- Мне повезло, что мой брат выбрал в жены твою сестру, - жарко шептал ей на ухо Паоло. - Потому что с собой она привезла такой прекрасный подарок.
Ни один из ее приятелей никогда не говорил с ней в таком поэтическом тоне, от которого женщины просто млеют. Казалось, это осталось в далеком прошлом, еще во времена Ромео и Джульетты.
Кроме того, никто из парней, с которыми общалась Кэлли, так и не рискнул пойти дальше поцелуев, из чего она заключила, что те были еще мальчиками, а этот - настоящий мужчина.
Он танцевал с каждой женщиной так, как будто не видел в зале никого другого, уделяя ей максимально возможное внимание, на которое только способен мужчина. И не важно, была ли та женщина молодой незамужней девицей или солидной вдовой, - каждая была в восторге от его обхождения.
И вот когда праздничные танцы закончились и гости расселись по своим местам, Паоло снова нашел Кэлли.
- Идем со мной, моя красавица, - настаивал он, ведя ее прочь от шума и огней в тень сада. - Я покажу тебе остров. Это будет самая романтическая прогулка при луне.
Даже мысль об этом будоражила воображение девушки. Однако…
- Я бы лучше осталась до тех пор, пока не уедут жених и невеста, - ответила она.
- Но они не уедут, - уверил он ее, открывая бутылку шампанского. - Итальянские свадьбы не заканчиваются с заходом солнца, дорогая. Их празднуют до утра. Так что мы успеем вернуться, и у тебя будет шанс еще раз поздравить их.
Девушке пришлось немного побороться со своей совестью: она понимала, что мать не погладит ее по головке за такое поведение. Однако Кэлли магнитом тянуло к этому человеку.
Пальцы ее сами собой сплелись с его пальцами, и Кэлли последовала за ним через сад на берег.
- Здесь просто восхитительно, - выдохнула она, пораженная зрелищем заката на море.
Паоло загадочно улыбался, его белые зубы сверкали в темноте на фоне смуглой кожи.
- Это еще что, дорогая. Идем дальше.
И вот тогда она ощутила первые сигналы беспокойства. Еще бы ей не волноваться, ведь она почти не знала этого человека. Как будто почувствовав ее тревогу, Паоло сжал ее руку в своей, заглянув ей в лицо.
- Что такое, Кэролайн? Неужели ты совсем не та смелая женщина, за которую я тебя принял, а всего лишь робкая, не избалованная вниманием мужчин девушка? Если ты так сильно переживаешь, то давай остановимся и я отведу тебя к твоей любимой мамочке.
- Нет, - сказала Кэлли, оскорбленная его обидными словами. - Я хочу быть с тобой, Паоло.
И он поцеловал Кэлли. Так не целовал ее никто.
На берегу они наткнулись на хижину, и Паоло ввел Кэлли туда. Здесь и была их волшебная ночь, в течение которой она бесчисленное количество раз слышала на итальянском языке, богатом на цветистые слова и фразы, сотни нежных прозвищ.
Для Паоло было полной неожиданностью узнать истинное положение дел: Кэлли оказалась девственницей. Правда, ему она об этом не сказала.
- Может, ты хочешь, чтобы я остановился? - спросил он, заметив ее скованность.
- Нет. Я хочу тебя так же сильно, как ты, - отвечала ему Кэлли, которую всю трясло то ли от страха перед неизвестными ощущениями, то ли от предчувствия наказания за то, что она делает.
- Ты в этом уверена?
- Да, уверена, уверена, - повторяла она как в исступлении.
Казалось, ее слова не убедили его. Тогда Кэлли выпила шампанского. Это придало ей мужества. Она отставила бутылку и решилась на невозможное: начала действовать сама.
Эти двое уединившихся на берегу людей обрели здесь свое счастье. Кэлли и представить себе не могла, что ей будет так хорошо. Она чуть не сошла с ума от невыразимой нежности. Правда, справедливости ради все же стоит сказать, что счастье это было немного горьковатым на вкус - из-за тревоги перед неизведанным. А вдруг она сделает что-то не так или почувствует совсем не то?
И вдруг на пике его наивысшего наслаждения девушка вскрикнула от боли и оттолкнула Паоло. Шокированный, он прошептал:
- Так ты девственница?
Надо же! Как он до сих пор еще этого не понял?
- Нет, - прошептала она, чтобы успокоить его. - Не думай об этом, Паоло.
Он погладил ее по голове. Его голос был полон сожаления и нежности:
- Все было бы совсем по-другому, если бы я знал раньше…
- Тише, не надо упрекать себя, - мягко запротестовала Кэлли и тут же притянула его к себе. - Я хотела именно так. Пожалуйста, Паоло…
Однако он все еще колебался, и тогда она решилась на то, на что, бывает, не решается и зрелая женщина: она стала ласкать его сама.
На этот раз через некоторое время ей удалось его убедить, что с ней можно общаться.
- Да, теперь я вижу, что ты действительно хочешь меня, дорогая. - И Паоло подарил ей блаженные ощущения.
Правда, сам пик удовольствия Кэлли пришлось инсценировать, со всякими криками-стонами, потому что своего опыта у нее не было, а опыт, подсмотренный у чужих - на экране телевизора, - был не ее собственным, а заимствованным.
Спустя некоторое время Паоло потянулся и лениво проговорил:
- Ладно, отдохнем и начнем сначала. И в следующий раз у тебя непременно все получится, дорогая.
Кэлли едва не задохнулась от возмущения. Ее рот так и остался открытым. Не зная, что сказать, она ответила ложью:
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, Паоло.
- Нет, моя милая, - криво усмехнулся он, - ты все прекрасно понимаешь. Я привел тебя сюда не только для того, чтобы самому получить удовольствие. Мне бы не хотелось, чтобы ты притворялась. По крайней мере, со мной.
* * *
- Кажется, тебе становится все хуже и хуже, Кэролайн, - произнес Паоло. - Ты уверена, что тебя не укачивает в самолетах? Чем я могу помочь?
Какая забота, однако! Можно подумать, галантный мужчина готов к услугам женщины и спешит на помощь.
Прошлое так живо встало у нее перед глазами, что Кэлли с трудом вернулась к реальному моменту и со странным выражением посмотрела Паоло в лицо. Неужто это тот самый мужчина?
- Не надо мне помогать, - проговорила она наконец. - Со мной все в порядке.
- Что-то не верится. Кажется, я задел тебя за живое? Побеспокоил совесть?
- Ты лишний раз доказал, что можешь быть очень черствым, - покачала головой Кэлли. - Мне казалось, я уже забыла об этом.
- Черствым?
- Именно. Только полный подонок мог напомнить мне о самой неприятной ночи за всю мою жизнь. Ты вытащил эту ночь из прошлого, где она была похоронена, как раз тогда, когда мне и так тяжело. Вспомни: у меня погибла сестра, у тебя брат, и на нашем попечении осталось двое сирот.
- Едва ли они сироты, Кэролайн, - сухо заметил он, не желая давать свои комментарии на обидные обвинения. - У детей есть дедушка, бабушка и дядя, которые горячо любят их.
- У них еще есть тетя. И мне они небезразличны также, как и тебе и твоим родителям.
- Да неужели? - Паоло задумчиво провел рукой по подбородку и стрельнул в нее подозрительным взглядом. О, эти черные глаза! - Может, я ошибаюсь - что случается крайне редко, - но мы с тобой уже обсуждали этот предмет пару дней назад, нет? Тетя ты для них только формально, так уж вышло, дорогая. Пускай тебе и трудно с этим смириться.
Так-так, наконец-то мы приближаемся к реальной сути, вопроса.
Кэлли насторожилась. Взяв себя в руки, чтобы голос не дрожал, она произнесла:
- Твое обвинение попросту лживо. Это же смешно! Ты и представить себе не можешь, какие сильные узы связывают меня с этими детьми.
Он пожал плечами - такой элегантный, равнодушный жест.
- Не понимаю, о какой связи может идти речь, учитывая то, как мало времени ты уделяла им.
- Мы жили вдали друг от друга. Не самый лучший вариант для того, чтобы по первому же желанию приезжать в гости.
Он широким жестом обвел салон самолета.
- Если ты еще не в курсе, Кэролайн, то прогресс идет вперед, и расстояния сокращаются с каждым днем.
- У меня очень напряженная жизнь, как и у моей сестры… была.
- Безусловно, - кивнул он. - Она путешествовала по всему миру. Принимала самое деятельное участие в бизнесе семьи.
- Знаю. Мы с Ванессой тесно общались, хотя видеться приходилось редко.
- Тогда ты должна знать, что, когда Клементе и Джина пошли в школу, они не могли оставаться у родителей и переехали к дедушке с бабушкой.
- И что же? - возразила Кэлли, не улавливая его мысль.
- А вот что. Мои родители вложили слишком много усилий в воспитание детей. Именно по этой причине я решил встретить тебя в Париже. Мне нужно знать, что ты собираешься делать. Хочу предотвратить все возможные неприятности. Я не желаю доставлять еще больше волнения своим родным.
Избежать этого ему вряд ли удастся. Однако сейчас не время раскрывать свой секрет.
- Паоло, поверь, я не собираюсь никому причинять страдания. Это не мой стиль.
- Мой отец был бы рад это слышать.
Да уж! Этот надутый индюк, синьор Сальваторе Райнеро считает, что держит ситуацию под контролем, и не только ситуацию, но и весь мир в целом. Чертов болван! Пусть хоть один раз узнает, что не все ему подчиняются.
Если этого не сделал Эрманно, придется Кэлли взять удар на себя. Конечно, у нее не было цели еще больше усугубить горе семьи Райнеро, однако не только у них были права на детей.
- Кажется, мы не понимаем друг друга, Паоло. Я не хочу причинять вред никому: ни тебе, ни твоему отцу. Я только что потеряла родную сестру…
- А я - брата. Вряд ли это делает нас врагами.
- Но и друзьями тоже не делает, несмотря на все твои уговоры по телефону о том, что мы одна семья.
- Однако именно семья нас сближает, Кэролайн. Ты можешь истолковать мои слова как хочешь, но я-то хотел всего лишь тебя утешить и предложить поддержку. Мой долг в том, чтобы защитить родственников.
Потеряв всякую осторожность, девушка пылко выкрикнула:
- Представь себе, мой - тоже! Нравится тебе или нет, но близнецы связаны со мной кровными узами так же, как и с тобой, от этого никуда не деться. Так что держаться от них подальше я не собираюсь. Напротив, я хочу принять активное участие в будущем моих племянников.
Паоло крепко сжал челюсти, его взгляд сейчас мог бы ее убить.
- Тогда я ошибался. Мы и правда враги друг другу, так распорядилась судьба. Но знай, если я кому-то враг, то беспощадней меня нет на свете. Спроси любого, с кем меня сталкивала жизнь: пленников я не беру.
Глава третья
Контрастом яркому дню был дом семьи Райнеро, в котором царили полумрак и холод. Тот самый холод, который проникает до самых костей, холод смерти. Даже если солнце слабым лучиком и проникало сквозь задернутые шторы, его свет вряд ли смог бы растопить этот мрак, а пылающий камин едва ли помогал поднять настроение.
Для Кэлли финальная часть похоронной процедуры оказалась самой тяжелой. В Риме церковь была полна народу; звуки органа, запах лилий, молитвы и гимны навевали тягостные мысли о вечности. Но здесь, на Изола-ди-Джемма, почему-то особенно чувствовалась окончательность смерти.
Небольшая группа скорбящих представляла собой полукруг. Рядом с Кэлли стоял Паоло, угрюмый в своем черном костюме и галстуке. Его голова склонилась.
С другой стороны от него тихо плакала мать, слезы беззвучно лились по ее лицу. Обеими руками она прижимала к себе близнецов, словно бы оберегая их от всего злого в этом мире.
Скорбную группу завершал Сальваторе Райнеро. Лицо его было непроницаемым, но Кэлли знала: будь на то его воля, он бы не пригласил ее на эту церемонию. Да и сейчас он сторонился ее, хотя и старался быть вежливым.
К сожалению, так вел себя не только он. Дети… Они поприветствовали Кэлли с опущенными вниз глазами, с лицами, полными боли и страдания.
- Привет, - прошептала она. Ее сердце тревожно затрепетало. - Вы меня помните?
- Ты наша тетя из Америки, - вежливо ответила Джина, - и мамина сестра.
- Правильно. Она привозила вас ко мне, когда вам было по три года, и потом, когда вам исполнилось пять. - Кэлли присела на корточки и обняла их. - Дорогие мои, то, что случилось, ужасно. Я никогда не думала, что в следующий раз увижу вас при таких обстоятельствах… - Она замолчала, потому что слезы мешали ей говорить. - Безусловно, у вас есть бабушка и дедушка и дядя Паоло. Но знайте - еще у вас есть я, и я вас очень люблю.
Дети стояли как две каменные статуи, терпеливо снося объятия Кэлли. У них были слишком хорошие манеры для того, чтобы оттолкнуть свою тетку. Но девушка все же почувствовала их отчуждение, и оно ранило ее.
К бабушке они отнеслись с теплом и обняли ее в ответ. Это еще больше раздосадовало Кэлли. Конечно, это их бабушка, но…
Кэлли закусила губу. У нее была очень важная причина забрать детей. Даже несмотря на расстояние, она продолжала их любить. Расстояния в таких случаях ничего не значат, потому что это были ее дети.
Тогда, восемь лет назад, лучшим решением было отдать близнецов на усыновление Ванессе и Эрманно. Что могла предложить новорожденным близнецам девятнадцатилетняя Кэлли, кроме своей любви?
Зато сестра и шурин могли дать им все: состояние, положение в обществе, удобный дом, отличное образование и, самое главное, нормальную семью, состоящую из двоих родителей.
Кэлли приняла решение, когда была на пятнадцатой неделе беременности. Правда, после родов ее стали мучить сомнения. Ведь это же ее дети, она выносила их сама. Как же это возможно - отдать их кому-то другому, в чужие руки?