- Для начала, - проговорила она с наивной улыбочкой, - я просто выслушаю вас обоих. И затем интерпретирую - или, если пользоваться медицинским термином, синхронизирую ваши слова. Понятно?
Я впала в кататонию от стыда и уже возненавидела ее всем сердцем, но все равно кивнула, как послушный ребенок.
- О'кей, Эд, - сказала она. - Вы будете говорить первым. - И она на полном серьезе хлопнула своими толстыми ладошками, будто мы были малышами в детском саду.
- Роуз, - тихо начал Эд, взглянув на меня. - У меня такое ощущение, что я тебе больше не нужен.
- Эд хочет сказать, - вмешалась Мари-Клер, - что ему кажется, будто он вам больше не нужен.
- Мне кажется, - Эд с трудом выговаривал слова, - что те неудачники, которые тебе пишут, заботят тебя куда больше, чем я.
- Эд думает, что те неудачники, которые пишут вам, Роуз, заботят вас куда больше, чем он.
- Я чувствую себя брошенным и разочарованным, - печально продолжал Эд.
- Эд чувствует себя брошенным и…
- Разочарованным? - не выдержала я. - Послушайте, может, мой брак сейчас и переживает проблемы, но со слухом у меня проблем нет!
И после этого, не знаю почему, все вдруг пошло кувырком. Потому что, когда настала моя очередь выговориться, Мари-Клер, похоже, оглохла и не воспринимала ни одного моего слова.
- Эд, мне очень жаль, что у нас проблемы, - начала я, проглотив комок в горле.
- Роуз признает, что у вас серьезные проблемы, - переврала Мари-Клер с преувеличенно озабоченным видом.
- Но мне нравится моя новая работа, - продолжала я. - Мне она очень… нравится, и я не могу отказаться от нее, лишь бы ты был счастлив.
- Роуз хочет сказать, Эд, - мило прощебетала Мари-Клер, - что она не хочет, чтобы вы были счастливы. - Видите?
- Понимаешь, до того как я стала вести колонку, я не чувствовала, что в полной мере реализую свои профессиональные возможности.
- Роуз имеет в виду, - встряла Мари-Клер, - что способна реализовать себя лишь в профессиональной сфере, но не в семье.
Каково, а?
- И наверное, я действительно слишком многого от тебя требую, - с сомнением продолжала я, - и понимаю, что это тоже проблема.
- Эд, - утешительным тоном произнесла Мари-Клер, - Роуз сама признала, что стала… - драматическая пауза, символизирующая печаль и сожаление, - … маньяком, стремящимся к тотальному контролю, - прошептала она.
Какого черта она несет?
- Но я люблю тебя, Эд, - я героически продолжала, игнорируя мисс Грей, - и верю, что все закончится хорошо.
- Роуз пытается сказать, Эд, - "интерпретировала" Мари-Клер со снисходительным видом, - что, собственно говоря, у вас все кончено.
- Я этого не говорила! - закричала я, вскочив на ноги. - Я имела в виду, что мы должны попробовать еще раз!
Мари-Клер окинула меня взглядом, сочетающим в себе смирение и жалость. Через три недели мы с Эдом разъехались.
Вспоминая то время, я думаю, что меня загипнотизировал писклявый, тянучий голосок Мари-Клер - будто Мелани Гриффит, нанюхавшаяся гелия. Иначе я не удержалась бы и врезала ей как следует. Но по какой-то причине я не нашла в себе сил противостоять ее идиотским интерпретациям. До меня дошло только потом…
Я опять спускаюсь вниз и слышу, как на кухне Белла и Беа спорят по поводу отделки полов:
- Твердая древесина - то, что надо.
- Нет, натуральный камень в сто раз лучше.
- Но представь, как здорово будет смотреться кленовый ламинат!
- Чушь собачья! Она выберет сланец!
Нужно им назвать свою фирму "Двое - это слишком", подумала я, заходя в гостиную. Я развернула пару хрустальных подсвечников - свадебный подарок от моей тети. Рабочие из компании по перевозке завернули их в газету "Дейли ньюс", и, когда я разворачивала желтеющую бумагу, меня вдруг охватило странное ощущение дежавю. "Роуз Костелло разводится!" - гласил заголовок на пятой странице в моей руке.
Брак Роуз Костелло, ведущей колонки экстренной психологической помощи в "Дейли пост", потерпел крах, - ликующе разъяснялось далее. - Ее муж, менеджер по персоналу Эд Райт, заявил, что причиной развода явились "непримиримые разногласия". Но из достоверных источников стало известно, что истинная причина - связь Райта с консультантом центра "Гармония" Мари-Клер Грей (на снимке слева).
- Сука! - крикнула я, вытаращившись на соперницу.
- Еще какая! - поддержали меня близнецы. - О боже, - проговорила Белла, увидев, что я сжимаю в руке статью. - Хочешь платок? - Я кивнула. - Вот, держи.
Я промокнула глаза бумажной салфеткой.
- Она должна была занять нейтральную позицию, - прохныкала я.
- Ты должна была вышвырнуть ее, - отрезала Белла.
- Нет, нужно было ее прикончить.
- Зачем ты вообще предложила ему пойти к психологу? - спросила Беа.
- Я-то искренне думала, что это поможет! Эд все время нудил из-за моей работы, о том, как он ненавидит то, что я делаю, что, когда он на мне женился, я была другой и как ему "невыносимо тяжело". И мне в тот день как раз прислали книжку по семейной психологии, так что это вертелось у меня в голове. Поэтому, желая пойти на компромисс, я и ляпнула: "Пойдем к психологу". Так мы и сделали - и вот что вышло.
Близняшки избавились от несчастной газеты. Я нервно стала давить пузырьки на оберточной пленке.
- Умри, мисс Грей, - огрызнулась я, с ненавистью взрывая пузырьки, которые лопались со звуком автоматной очереди.
- Мисс Гадина, - подхватила Беа.
- Мисс Вонючка, - присоединилась Белла.
- Мисс Воровка, - поправила их я. - Сами посудите, - злобно прошипела я. - Сидит и строит Эду глазки. Вся такая миленькая. Хлопает ресничками, как Бемби. Во всем ему поддакивает и ставит с ног на голову все, что я говорю. К концу сеанса можно было подумать, что я - дьявол во плоти! Она знала, чего добивается, и шла напролом, и вот теперь благодаря ей я развожусь!
Я подумала о тех позорно прервавшихся браках, о которых иногда читаешь в "Хэлло!". Кейт Уинслет и Джим Триплтон - три года; Марко-Пьер Уайт и Лиза Бутчер - десять недель. Дрю Бэрримор так быстро рассталась с первым мужем, что им даже на медовый месяц времени не хватило.
- Ты вышла замуж слишком…
- Рано? - с горькой иронией спросила я.
- Хмм, нет. Поспешно, - ответила Беа. - Но мы же тебя предупреждали, - добавила она, покачивая головой, как такса.
- Да, - горько проговорила я. - Предупреждали.
- Хотя, - заметила Беа, - раньше сядешь…
- … раньше выйдешь. Я развожусь всего через шесть с небольшим месяцев!
Но близняшки правы. Все на самом деле произошло слишком стремительно. Но чем старше становишься, тем острее интуиция. Ведь мне уже тридцать шесть… с небольшим. О'кей, на самом деле мне тридцать восемь. Ладно, ладно, тридцать девять. И я никогда не верила в любовь с первого взгляда, но Эд доказал, что я ошибалась. Мы познакомились на рождественском коктейле, который устраивали мои соседи на Метеор-стрит. Я мило болтала у шведского стола с одним симпатичным специалистом по озеленению и вдруг увидела Эда. Он светил в толпе, как маяк, и явно обратил на меня внимание, потому что тут же подошел, представился, и пошло-поехало. Я чуть не задохнулась от страсти. Меня накрыло с головой. Я была ранена в самое сердце. У меня скулы свело от желания, может, даже слюнки потекли. Эд невероятно привлекателен.
Он элегантен, молодо выглядит для сорока одного года, у него резко очерченные скулы и орлиный нос. В его профиль можно влюбиться, подумалось мне тогда. Так я и сделала. Что касается сексуального притяжения - между нами скопилось столько эротического статического электричества, что хватило бы, чтобы зажечь лампочки на башне Блэкпул. Он сказал, что возглавляет отдел персонала в страховой компании "Парамьючиал" и только что приобрел дом недалеко от моста Патни. И я уже ждала, когда же появится какая-нибудь гламурная кошечка с глазами-буравчиками и со злобным видом собственницы повиснет у него на руке, когда он как бы невзначай добавил: "Я живу один". Если бы я верила в Бога - а я в него не верю, - клянусь, я бы прямо там упала на колени и поблагодарила Всевышнего. Но вместо этого я лишь завопила про себя: "Уррррааа!". Еще час или около того мы с Эдом болтали и флиртовали. Потом он предложил проводить меня домой.
- Но я живу в соседнем доме, - со смехом запротестовала я.
- Ты уже говорила, - улыбнулся он. - Но я не позволю такой красотке в одиночку бродить по подворотням Клэпхэма. Я прослежу, чтобы ты была в безопасности.
Когда в тебе шесть футов один дюйм роста, нечасто получаешь такие предложения. Мужчинам почему-то кажется, что я могу сама о себе позаботиться, - вообще-то, так оно и есть. Но в то же время я всю жизнь завидовала изящным маленьким девочкам, которые никогда не уходят с вечеринки без провожающего. Поэтому, когда Эд галантно предложил проводить меня до двери, я поняла, что это судьба. Годы ложных метаний, и Он явился. Иногда в те холостые времена я даже испытывала искушение вызвать его по громкоговорящей связи: Мужчина моей мечты, пройдите, пожалуйста, к стойке регистрации, где я, мисс Костелло, жду вас уже пятнадцать лет. И внезапно, как по волшебству он появился! Все Рождество мы не вылезали из постели, на Новый год он сделал мне предложение, и на День святого Валентина мы поженились…
- У меня были сомнения, - задумчиво произнесла Белла. - Но не хотелось портить тебе праздник. Эд прелесть, никто не сомневается, - продолжала она. - Красивый, да, умный, да… - Меня чуть не стошнило. - Он много зарабатывал…
- И жил неподалеку, - многозначительно добавила Беа.
- Не зануда…
- О'кей, - сдалась я.
- К тому же он магнетическая личность, - не унималась Белла. - И он сексуален, как бог. Но в то же время было в нем что-то такое, что меня… отталкивало. Что-то… никак не могу сообразить, что именно, - размышляла Белла.
- Он-то был нормальный, - отважилась Беа. - Но ты иногда бываешь резковата, Роуз.
- Лицемерная чушь! - огрызнулась я.
- Но у вас же, кажется, не было ничего общего, - невозмутимо продолжала Беа. - Вы чем вообще вместе занимались?
- Хмм… У нас было не так уж много времени, потому что мы были очень заняты… - Я ломала голову. - Ходили в бассейн, - вспомнила я. - И играли в слова. И кроссворды решали. Он ни черта не смыслил в анаграммах, - с каплей презрения добавила я, - поэтому анаграммы разгадывала только я. Но, если честно, потом мы уже, кроме кроссвордов, вообще ничем не занимались.
Проблемы появились почти сразу - прямо после медового месяца. Мы с Эдом поехали на Менорку - кстати, это не был предел моих мечтаний, но, с другой стороны, место казалось идеальным, потому что анаграмма Менорки - "романтика". Хотя, если честно, я-то думала, что он увезет меня в Венецию или в роскошный отель "Сэнди лейн" на Барбадосе. Но у его матери на Менорке маленькая квартирка, поэтому мы отправились туда. И чудесно отдыхали неделю - купаться было холодно, но мы гуляли по пляжу, играли в теннис и читали.
Потом мы вернулись на работу. Я тогда писала статьи для "Пост". И вот тут со мной произошла поразительная вещь. Как-то в обеденный перерыв я сидела у себя за столом и вносила последние штрихи в довольно зловещий портрет Рекса Делафоя, короля пиара, когда вдруг начался переполох. Захлопали двери, забегали люди, и воздух наэлектризовался от напряжения и паники. Оказалось, что Эдит Смагг, которая с древних времен вела колонку психологической помощи в "Пост", за ланчем упала в суп лицом и отдала концы. Из-за бесчисленных подтяжек никто толком и не знал, сколько ей лет, а выяснилось, что 83! Так вот, еще до того как застывшее тело Эдит покинуло здание на носилках, меня попросили завершить ее колонку. Помню, как я стояла, замерев от шока, перед ее заваленным бумагами столом и ломала голову, какого черта мне теперь делать. Тогда я засунула руку в почтовую сумку и вытащила три письма, будто крутила лотерею на деревенской ярмарке. К моему изумлению, содержание писем оказалось захватывающим. Первое было от одного парня с преждевременной эякуляцией, второе от женщины, которая пять лет назад зверски убила своего бойфренда, и третье - от семидесятитрехлетнего девственника, который подозревал в себе гомосексуальные наклонности. Я ответила на письма, стараясь изо всех сил, и на следующий день меня попросили продолжить. Я была совсем не против, потому что мне это нравилось. По правде говоря, я подсела. Мне было все равно, сколько писем пришло сегодня, - если бы меня попросили, я бы занималась этим бесплатно. Когда я отвечала на письма, у меня возникало такое ощущение - описать невозможно, - будто внутри разливается чудесное, сияющее тепло. Мысль о том, что я действительно помогаю незнакомым людям, наполняла меня радостью. Внезапно я почувствовала, что рождена для того, чтобы вести колонку экстренной психологической помощи. Наконец-то я нашла свое место в мире. Это было словно откровение, божественное прозрение, будто я услышала голос. "Роуз! Роуз! - гремел он у меня в голове. - Это я, твой Бог. Ты должна нести людям ПОМОЩЬ И СОВЕТ!"
Я все ждала, когда же редактор возьмет на мое место какую-нибудь второсортную знаменитость или пережившую публичное унижение жену политика. Думала, что вот-вот мне вручат сверхурочные и скажут: "Спасибо, что помогла. Роуз, ты молодчина". Поговаривали, что колонкой займется Триш с дневного телевидения и даже Кэрол Вордеман. Но прошел месяц, потом еще один, и все без изменений. К тому времени колонку уже переименовали в "Спросите Роуз" и вверху страницы поместили мою фотографию. Не успела я оглянуться, как мне предложили контракт на год. Так я и стала доброй тетушкой Роуз, спасительницей несчастных.
Раньше я никогда не пропускала колонку вопросов и ответов: это как гороскоп, невозможно удержаться. И теперь, к своему изумлению, я сама писала ответы. Обожаю эту роль, и при виде почтовой сумки, разбухшей от писем, сердце у меня поет. Скольким людям нужна моя помощь! Сколько проблем необходимо разрешить! Клубок человеческого смятения и неприятностей. Зато куча преимуществ. Я получаю приличные деньги. Меня приглашают на радио и телевидение, я провожу семинары и тренинги. И дважды в неделю веду программу "Спросите Роуз" по звонкам слушателей в вечернем эфире "Лондон FМ". И все это лишь потому, что в тот день, когда Эдит Смагг сыграла в ящик, я случайно очутилась в офисе! Я думала, что Эд за меня порадуется, но ошибалась. Он был совсем не рад. С того дня все и покатилось к чертям.
- Эд, в чем проблема? - спросила я как-то в воскресенье, в конце июня. У него целый день было странное настроение.
- Проблема, Роуз, - медленно начал он, - или, по крайней мере, главная проблема, поскольку она не одна, - это проблемы других людей. Вот в чем проблема.
- О, - неуверенно произнесла я. - Понятно.
- Зря ты вообще стала вести эту колонку, - устало пожаловался он.
- Что ж, Эд, извини, но так получилось.
- И мне не нравится, когда ты приносишь работу домой.
- У меня нет выбора, работы по горло. К тому же я-то думала, ты поймешь, ведь ты сам работаешь с людьми в отделе кадров.
- Теперь это называется "менеджер по персоналу", - чопорно поправил меня он.
- Какая разница. Но ты тоже решаешь чужие проблемы.
- Вообще-то, я нахожу выход из "ситуаций", а не решаю "проблемы". И именно потому, что мне приходится выслушивать нытье по поводу продолжительности декретного отпуска или размера парковочного места, я не хочу слышать жалобы на жизнь еще и дома. Кроме того, я всегда думал, что ведущие колонок сами придумывают эти письма.
- Распространенное заблуждение, - ответила я.
- И сколько писем вы печатаете?
- Я отвечаю по восемь на странице, дважды в неделю.
- А сколько писем ты получаешь?
- Примерно сто пятьдесят.
- Так зачем ты мучаешься и отвечаешь на все? Почему бы тебе всего лишь не добавить строчку внизу страницы: "К сожалению, Роуз не в состоянии отвечать на все письма лично".
- Да потому, Эд, - проговорила я, к тому времени уже закипая от раздражения, - что эти люди зависят от меня. Они доверили мне свою душу. Возложили на меня ответственность. Отвечать всем - мой священный долг. Возьмем, к примеру, вот эту женщину. - Я помахала у него перед носом конвертом со штампом Базилдона. - Ее муж только что сбежал с женщиной-стоматологом, которая на тридцать лет его моложе. Неужели ты думаешь, что это письмо не заслуживает ответа?
- Неужели все ведущие этих твоих колонок отвечают на каждое письмо?
- Иногда, - сказала я, - но иногда нет. Но если бы я так не делала, то почувствовала бы себя… предательницей. Я бы так жить не смогла.
Впрочем, потом выяснилось, что Эд со мной жить тоже не может.
- Ты сегодня спать собираешься? - с сарказмом спрашивал он, - и если да, как я тебя узнаю? Представлю все письма как улики во время нашего бракоразводного процесса, - огрызался он с горькой усмешкой.
Потом он стал наезжать на меня по поводу прочих моих недостатков - "полного неумения готовить" (за всю жизнь я этому так и не научилась) и моей так называемой "любви командовать". Он также возражал против моей "одержимости чистотой", нагло заявляя, что живет "будто в операционной".
К июлю ругань заменила нам секс, и мы стали спать в разных комнатах. Именно тогда, желая пойти на компромисс, я предложила консультации по вопросам брака - что получилось, сами знаете…
- Обычно проблемы у супругов начинаются на седьмом году совместной жизни, но не на седьмом же месяце, как у Эда, - сказала я близнецам, нащупывая салфетку. - Понятия не имею, что мне делать. Это так унизительно.
- А что бы ты посоветовала в такой ситуации читателю? - спросила Белла.
- Выкинуть это из головы, и побыстрее.
- Значит, так ты и должна сделать. Есть уравнение для тех, кто переживает разрыв, - со знанием дела добавила она. - Чтобы оправиться от разрыва, нужно в два раза меньше времени, чем длились отношения. В твоем случае - месяцев пять со времени знакомства.
- Нет, - поправила ее Беа. - Нужно в два раза больше времени - значит, ей потребуется где-то полтора года.
- Я точно знаю, что вдвое меньше, - уперлась Белла.
- Нет, двойной срок, - не отступала Беа. - Смотри, я сейчас тебе все нарисую, если хочешь. Вот, за х принимаем время, которое прошло со дня знакомства до первого свидания, за у - количество раз, когда он говорил "я тебя люблю", z - его зарплата, умноженная на число любовников, которые были у вас обоих до знакомства…
- Вы двое, хватит пререкаться, - вмешалась я. - К вашему сведению, вы обе ошибаетесь. Потому что мне понадобится не пять месяцев и не восемнадцать. Я до конца жизни этого не забуду! У нас с Эдом были проблемы, но я его любила, - зарыдала я. - Я дала ему клятву. Он был моей Второй Половинкой.