Но Эйлин обращалась не к нему, а к этой репортерше, мисс О’Коннел.
И как ни странно, не к Томми.
По воскресеньям Томми всегда ходил на ленч к Макенрайтам, и так было всегда, на протяжении всей жизни Рори в Килбули. Тихие слова Эйлин: "Пойдем поедим с нами, Томми" – были такой же неотъемлемой частью воскресного дня, как благословение отца Брина. Наверное, дела Томми действительно плохи.
Кстати… Рори легким шагом направился туда, где Дэниел Клохесси и Мартин прижали Томми к изгороди.
– Откуда я мог знать, что такая старая рубашка полиняет на все остальное? – оправдывался Томми. – Я был уверен, что вся краска, которая могла сойти, уже давно сошла.
– Надо сказать, этот цвет тебе идет, – фыркнул Мартин.
– Единственное утешение – мама сказала, что я, возможно, смогу ее отбелить. Но у меня не было времени отбеливать, гладить, да еще вовремя явиться в Балливоган.
– Стирка и утюжка? Какой же ты стал хозяйственный!
– Брось. Мама занята своим шитьем, вот и все. Мне пришлось самому о себе позаботиться.
Дэниел толкнул его в бок.
– Да ну? Признайся, у тебя кончились чистые сорочки и ты решил одолжить одну у мамы!
– Не-а, – ответил Томми. – Если хочешь знать, я взял ее из шкафа Рори.
– Эй! – вспыхнул Рори. – Не набрасывайтесь на меня. Я только что подошел.
Мартин свистнул и хлопнул Рори по плечу.
– Кроме того, мы знаем, что это неправда, потому что Рори просто сваливает свои вещи в угол. Послушай, мы с Бернадеттой договорились пойти в паб Питера. Думаю, Энни уже поджарила мясо.
У Рори заурчало в животе.
– Энни – хорошая повариха, – сказал он, надеясь, что Мартин вспомнит о его нынешнем положении и пригласит его пойти с ними, но тот поспешно ушел.
Рори решил попытать счастья с Дэниелом.
– Я направлялся в Эннис, чтобы прилично поесть. Хочешь со мной?
– Спасибо, нет. Возьму сандвич и поеду в старую хижину. Надо починить крышу, а другого свободного времени у меня нет. – Он протянул Томми руку. – Еще раз поздравляю со вчерашним успехом. Пока. – И он ушел.
– Он всегда отправляется в хижину своего деда, – заметил Томми, когда Дэниел отошел достаточно далеко. – Каждое воскресенье после ленча и на неделе тоже, если сможет. И ничего там не улучшается. Этот дом выглядит так, словно хорошенько толкни его, и он рухнет.
– Может быть, ему просто нравится там бывать. И неудивительно, ведь Луиза каждую неделю ездит в Лимерик навестить свою кузину в доме для престарелых.
– Может быть, – согласился Томми. – Но я чувствую, что он что-то там делает и не хочет, чтобы мы об этом знали.
– Например?
– Не знаю. Может, пишет книгу. Или рисует картины.
– Или изучает балетные танцы, – хихикнул Рори. Он покачал головой по поводу собственной шутки. – Вероятнее всего, он просто ездит туда, чтобы немного поспать там, где его мать не сможет ему помешать.
– Вероятно, ты прав. Эта женщина может заговорить до смерти кого угодно. Слушай, если ты ищешь компанию, чтобы поехать в Эннис, то я свободен. Эйлин на что-то разобиделась, и я решил дать ей остыть, прежде чем снова появлюсь у нее.
Рори понимал ситуацию совсем не так, но позволил Томми остаться при своей версии.
– А как же твоя мама? Она разве не готовила воскресный обед?
– Если считать замороженные пирожки с мясом воскресным обедом, то да. Поэтому я и еду в Эннис.
– Тогда ладно. – Рори вынул из кармана ключи от машины и подбросил их в воздух. – Только сначала пойди и смени эту рубаху. Не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что у нас любовное свидание, лапочка.
Сиобейн стояла у церкви и наблюдала, как Брайен смотрит вслед убегающей Таре.
Между этими двумя проскочила искра, это точно. Долгие годы Сиобейн наблюдала, как Брайен перебирал деревенских девушек, затем девушек из колледжа, а теперь дублинских красоток, но никогда еще не видела его таким увлеченным. Он буквально глаз не мог оторвать от Тары.
Он впервые в жизни влюблялся, прямо на глазах у всех. Когда Эйлис об этом сказала, все стало ясно как день. Они с Крисси и другими обсуждали разгорающийся роман всю дорогу до дома, пытаясь понять, нет ли какого-нибудь способа поспособствовать ему.
Но в данный момент у нее было другое дело.
Сиобейн оглядывалась по сторонам, пока не заметила женщину, которая ей нужна, и быстро пошла вдоль ряда припаркованных машин. На ходу кивнула Нэн Лори и миссис Графтон.
Сиобейн добралась до конца ряда как раз в тот момент, когда Луиза садилась в свою машину.
– Доброе утро, Сиобейн.
– Привет, Луиза. Мне надо с тобой поговорить. Прямо сейчас.
Луиза бросила взгляд на часы.
– Только на минутку. Мне надо поехать в Лимерик навестить кузину Агату. Она ожидает меня сразу же после ленча. Говорит, что целую неделю ждет этого визита.
– Тем более она будет рада побыть с тобой всю вторую половину дня.
На щеках Луизы появились ярко-красные пятна.
– Я всегда провожу с ней всю вторую половину дня.
– Мы с тобой знаем, что это неправда. – Сиобейн подошла к ней вплотную и понизила голос. – Я тебя видела, Луиза. Ты приезжаешь домой пораньше почти каждое воскресенье и встречаешься с Дэниелом в хижине его деда.
– Неправда.
– Правда. – Сиобейн заметила пару детишек, которые направлялись в их сторону, схватила Луизу за рукав и отвела в сторону. – Ты тайком едешь на старую дорогу и, когда тебе кажется, что никто не смотрит, оставляешь машину в овражке под изгородью. А потом вы с Дэниелом входите внутрь и кое-чем занимаетесь.
– Что? Ты за нами следила?
– Конечно, нет. Однажды я удила рыбу и случайно возвращалась по старой тропинке. Я как раз проходила мимо, когда вы выходили из хижины. У тебя был такой вид, а Дэниел был без рубашки. Совершенно ясно, чем вы там занимались. И я видела, как ты спрятала машину у изгороди. С тех пор я ее замечала там несколько раз. Твои визиты в Лимерик несколько короче, чем считают твои родители, не так ли?
Луиза прижала ладони к горящим щекам.
– Кто еще знает?
– Никто. Во всяком случае, я ни разу не слышала, чтобы об этом говорили. Послушай, дорогая, мне наплевать на то, чем вы с Дэниелом занимаетесь, это не мое дело, поэтому я никому не говорила ни слова. Но теперь все по-другому. Ты не можешь туда ездить во время бойкота.
– Я знаю. – Луиза скорчила гримасу. – Но он говорит, что ему это очень нужно.
– Они все так говорят, глупышка.
– Но он говорит, что весь напрягается. Становится вспыльчивым.
– Вот и хорошо, – ухмыльнулась Сиобейн. – Глядишь, и поймет, что ему необходимо на тебе жениться. А пока он обойдется. Это его не убьет.
– Но это может убить меня, – грустно проговорила Луиза. – Ты хоть имеешь представление о том, как это приятно?
– Я слышала, – смущенно потупилась Сиобейн. Она не ожидала, что беседа примет такой оборот. Ей совсем не хотелось обсуждать свою сексуальную жизнь – или ее отсутствие – с Луизой. Они не настолько близки. – Это не важно. Ты ведь присутствовала на заседании нашего "Суда". Ты согласилась на бойкот. Теперь никаких поездок в хижину!
– Ох, да ладно.
– Я серьезно, Луиза. Я проверю. Если выяснится, что ты развлекаешься с Дэнни, я подговорю твоих подруг нагрянуть туда и сделать тебе сюрприз.
– Я же сказала, что не буду! – огрызнулась Луиза, но сразу устыдилась. – Но мне очень жаль. Это так чудесно!
– Будет еще чудеснее, когда вы поженитесь и перестанете совершать грех. – Она обняла Луизу. – А теперь поезжай и побудь подольше с кузиной Агатой, а по дороге долгой можешь строить планы насчет своей свадьбы.
Есть две Тары, решил Брайен, когда скакал на Бриге вдоль реки. Одна – репортер, который охотится за материалом для какой-то передачи. Эта Тара гордится своим цинизмом, словно знаком почета, шныряет по деревне, будто детектив, и снимает частную жизнь людей на видеопленку. Он точно знал, что она брала интервью у Эйлин Макенрайт и Пег Ахерн, и одному Богу и этим женщинам известно, о чем она их спрашивала. Он также подозревал, что она водится с Сиобейн и Крисси, потому что обнаружила, что каждой есть что рассказать о нем, и думает, что они могут ей рассказать – но что?
Тара-репортер внушала ему опасения. Она слишком много знала о делах Килбули для человека, который пробыл здесь всего неделю; деревенские женщины, обычно сдержанно принимающие посторонних, неожиданно быстро раскрыли ей свои объятия. Еще большее беспокойство внушала ее таинственная связь с его бабушкой.
Когда эти двое успели познакомиться и так подружиться?
Что они затевают?
Тара-репортер занимала его мысли, когда он бодрствовал и был вдали от нее, но именно вторая Тара, Тара-женщина, захватила его сны, а ее присутствие волновало его сверх всяких разумных пределов.
Он закрыл глаза, так как одна мысль о ней вызвала прилив желания, который стал для него таким привычным в последние дни.
Вторая Тара, пахнущая дорогим мылом и весенним дождем, ответила на его поцелуй, даже когда он не заслужил этого, и не могла смотреть ему в лицо в церкви. Смущение и страсть придали блеск ее глазам, а под одеждой она прятала теплую кожу, которая манила к себе его руки и губы. Она соблазняла его самим своим существованием.
В том, как он реагировал на Тару, не было никакой логики. Как только он оказывался рядом с ней, его предубеждение против первой Тары, репортера, испарялось, а вместе с ним и все остальное и оставалось лишь желание в чистом виде. Желания такой силы он не испытывал уже многие годы, с тех пор как уехал из Килбули и открыл для себя, как легко городские женщины падают в его объятия, влюбляясь в его внешность или – по большей части – в его деньги.
Возможно, Тара использует секс так же – как приманку, как наживку, чтобы заманить его в ловушку. При этой мысли Брайен стиснул зубы. Возможно, ей нужен материал для репортажа, а не банковский счет, но она действует столь же нахраписто, как и любая охотница за деньгами. Он уже давно открыл для себя, что для решительно настроенной женщины практически нет ничего невозможного. Поэтому он так легко поверил в самое плохое, когда заметил Келлехера и его камеру.
Он достиг поворота реки, который служил границей владений Ханраханов, посидел там несколько минут, чтобы дать возможность Бригу пощипать веточки ивняка, неторопливо размышляя о своем отношении к этой девушке.
Обвинения, брошенные им Таре там, на развалинах, не шли у него из головы. В каком-то смысле они были достаточно справедливыми. Иначе почему она сначала возражала против каких-либо отношений между ними, а потом так охотно бросилась в его объятия? Только для того, чтобы застать его врасплох, пока будет вынюхивать что-то о его жизни?
Но с другой стороны, он допускал, что ее могла мучить та же раздвоенность, что и его самого. Ее могло просто притягивать к нему, как его влекло к ней помимо его воли.
В тысячный раз его мысли вернулись к последней ночи, к вкусу ее губ и к страсти ее ответа. Он действительно увлекся. Еще несколько минут – и он бы потащил ее к своей машине, готовый взять ее на заднем сиденье. Он инстинктивно чувствовал, что в тот момент она бы ему это позволила.
Но какой бы восхитительной ни была эта фантазия, в действительности он испытал самое большое удовольствие, когда сидел там, в углу, обнимая Тару и слушая игру парней. Теперь ему редко выпадала возможность испытать такие простые радости.
Брайен стряхнул с себя мечтательную задумчивость и посмотрел на часы. Уже больше трех, Тара и Келлехер приедут к нему в дом через час с небольшим, чтобы начать установку оборудования для завтрашних съемок. Он развернул Брига и направился домой.
Две Тары скакали вместе с ним, раздражая и соблазняя его по очереди, и к тому времени, когда они подъехали к конюшне, Брайен был еще более взвинчен, чем раньше. Но он вдруг понял, что, каким бы быстротечным ни оказался предстоящий вечер, он все же с нетерпением предвкушает возможность провести с ними это время.
Он спешился и вручил поводья парню, который работал на конюшне по выходным, и, насвистывая, вошел в дом.
"Ты – профессионал", – напомнила себе Тара, когда входная дверь Брамбл-Корта распахнулась. То, что такое напоминание ей понадобилось, было само по себе неприятно, но, вероятно, необходимо, если учесть ее влажные ладони и сильно бьющееся сердце.
Дворецкий со скрипучим голосом, должно быть, еще не вернулся из поездки, о которой упоминала миссис Ханрахан. Их встретил мужчина помоложе и проводил в библиотеку, где за большим, потускневшим от времени письменным столом из красного дерева сидел Брайен. Он поднялся им навстречу.
– Где бы вы хотели провести съемку? – спросил он у Тары.
– Там, где вам будет удобно, – пожала она плечами. – Где вы проводите большую часть времени? – Она пожалела о своем вопросе, как только он слетел с ее губ.
– В дневное время я часто сижу здесь, – ответил он. Выражение его глаз спрашивало, не хочет ли она узнать о его ночах.
Покраснев, Тара быстро оглядела комнату.
– Как ты считаешь, Финн?
Финн прошелся по комнате, рассматривая ее с разных точек.
– Эти шторы проглотят вас живьем. Но может быть, вот здесь. – Он показал на стену, увешанную книжными полками с несколькими рядами подобранных по цвету корешков, между которыми стояли неброские, дорогие на вид безделушки. Он подтащил и установил пару кресел и отступил назад, чтобы еще раз проверить эффект. – Давайте посмотрим, как это выглядит при освещении.
– Сейчас мы принесем аппаратуру, – объяснила Тара, пятясь к двери. – У вас есть несколько минут, если вам нужно чем-то заняться.
– Не нужно, – сказал Брайен. – Я вам помогу.
– В этом нет необходимости, – быстро возразила она, но он уже прошел мимо нее в холл. Она последовала за ним, отметив, что он снова надел синие джинсы. Очень облегающие синие джинсы, которые вызвали у нее желание засунуть ладони в задние карманы. "Держись, девочка. Перед тобой помешанный на власти и на развитии промышленности капиталист, которого ты намерена разоблачить перед всей страной". Она весь день внушала себе эту мысль. – Мы справимся, правда.
– Я знаю. – Он придерживал входную дверь, когда она проходила мимо. Она уловила слабый аромат кожи и лошадей. Он снова выезжал на Бриге, можно держать пари.
Финн, вручив ей большую брезентовую сумку, повесил на плечо свернутый в кольцо кабель, затем нагрузил и Брайена.
– Не думал, что профессия репортера настолько тяжела, – вздохнул Брайен, когда они с трудом втащили все это в библиотеку.
– Мы готовы терпеть что угодно за право хоть что-то получить, – ответила Тара.
Чтобы внести в дом все принадлежности, понадобилось сделать несколько заходов. Они только начали расстегивать сумки, как открылась дверь.
– Вас к телефону, мистер Ханрахан, – пророкотал низкий голос. – Ваша секретарша.
Брайен поднял глаза и удивленно приподнял бровь.
– Линч! Ты вернулся!
– Да, сэр. Я приехал только что. Вы возьмете трубку здесь или в другой комнате?
Брайен перевел взгляд с Линча на Тару.
– Переведите разговор на оранжерею. Простите, я сейчас. – Проходя мимо Линча, он прошептал: – Мы побеседуем насчет Уиклоу позднее.
– Да, сэр.
Голоса обоих мужчин звучали нарочито нейтрально, но Тара уловила в них напряжение. Она подождала, пока они уйдут.
– Мне мерещится, или мистер Линч действительно уехал в Уиклоу без разрешения Брайена?
Финн кивнул.
– Насколько я понял – да. Посмотри, нет ли там других розеток?
– Не видно. – Она бистро обошла комнату и, подойдя к окну, отодвинула шторы. – Только эта.
Дверь снова распахнулась. Чувствуя себя ребенком, который шарил в неположенном месте и был пойман, она быстро задернула шторы и поспешила к ближайшему чехлу с аппаратурой.
– Мы будем готовы через несколько минут. Брайен покачал головой.
– Не важно. Боюсь, мы не сможем завтра снять это интервью. Звонила моя секретарша. У нас небольшое… происшествие на одной из фабрик по производству безалкогольных напитков. Мне очень жаль. Нам придется договориться на другой день.
Тара скептически посмотрела на него.
– Почему это не вызывает у меня удивления?
– Клянусь, что не я подговорил рабочего сорвать клапан и вылить десять тысяч галлонов сиропа кока-колы в воду только для того, чтобы избавиться от этого интервью!
– Шипучка в водопроводных кранах, – задумчиво произнес Финн. – Воображаю, как обрадуются ребятишки.
– Зато мэр не рад, и члены совета графства тоже. Мне придется отправиться с самого утра в Крук-Мил, чтобы утихомирить их.
– Ах, Брайен, ты же говорил, что будешь здесь, – раздался у него за спиной голос бабушки. – Ты обещал мне и этой молодой леди.
– Ничего не могу поделать. – Он не отрывал глаз от Тары. – Я еще застану вас здесь, когда вернусь?
– Я никуда не уеду, пока не получу интервью.
– Едва ли честно оставлять ее здесь, в Килбули, без дела, – задумчиво посмотрела на внука Эйлис.
– Собственно говоря, я…
– Тебе следует взять ее с собой, – продолжала она. – Пусть молодая леди посмотрит, как ты справишься с реальной проблемой. Это лучше, чем сидеть здесь и отвечать на вопросы.
– Это не… – начала Тара.
– Это неплохая идея, – подхватил Брайен. – Но я знаю, что ей хочется снять именно сидячее интервью.
– Неправда.
– Она уже пыталась снимать меня в Нью-Мойле. Я оказался очень скучным.
– Намеренно, – сообщила Тара миссис Ханрахан.
– И, несмотря на ее возражения, – продолжал Брайен, – мне кажется, она хочет, чтобы в кадре была пальма.
– Ну вот это уже точно неправда!
– Да? Идите сюда.
Губы Брайена дрожали, сдерживая улыбку. Что он замышляет?
Нахмурившись, Тара прошла через комнату.
– В чем дело?
– Станьте здесь, лицом к двери, и не двигайтесь. – Он вернулся в другой конец помещения. – Ладно. Обернитесь и скажите мне, что вы видите.
Тара обернулась. Брайен сидел в кресле, с которого она только что встала, а за ним, чуть левее…
– О Господи, Финн! Почему ты мне не сказал, что у нас в углу стоит пальма в кадке?
Финн посмотрел.
– Я думал, это финиковое дерево.
– Что бы это ни было, оно стоит тут и делает из меня дуру. – Она прижала ладони к щекам, чтобы скрыть румянец, и вопреки доводам разума приняла решение. Она все равно еще не была в Крук-Миле. Тара посмотрела в блестящие глаза Брайена.
– Вы мне обещаете не рассказывать о ненужных клапанах и переключателях?
– Обещаю, – рассмеялся Брайен.
– Тогда начинай собирать вещи, Финн. Мы завтра отправляемся в путь.