* * *
К прогулке в оливковых рощах Марго готовилась так, точно собиралась на первое свидание. Не то чтобы у нее в этом был богатый опыт. Ее прежние романы были короткими и бессмысленными. Она даже начала сомневаться в том, что способна на настоящие, крепкие отношения. Во всяком случае, ей нужно было этому учиться.
За окном было холодно – до Рождества оставалось не больше двух недель, и Марго отчаянно пыталась натянуть на себя джинсы, но тщетно – молния не застегивалась до верха, не говоря уже о пуговице. Она надела аквамариновую кашемировую тунику, ниспадающую почти до колен и уютно облегающую ее круглый живот, а заодно прикрывающую расстегнутые джинсы.
Волосы Марго оставила распущенными, что делала редко, и соорудила легкий макияж. Не нужно было создавать у Лео впечатления, что она старалась понравиться ему, но, если он заметит некоторые перемены, будет неплохо.
Однако он не произнес ни слова, и Марго с трудом подавила разочарование. Вообще-то с чего это она ждет от него комплиментов? Ведь на ней, в конце концов, джинсы.
День был ясным и морозным, но Лео казался несколько мрачным, и это не укрылось от Марго.
– Вообще, в это время года мало чем можно полюбоваться в оливковых рощах, – заметил он, когда они шли по дорожке из гравия мимо его офиса к железным воротам. – Деревья голые, и они начнут набирать почки лишь в марте.
– Я все равно хочу их увидеть, – сказала Марго. – Это ведь теперь мой дом, а я не знаю ничего об оливковых деревьях или о масле – ничего!
– Тебе и не нужно.
Ага, значит, он намерен обращаться с ней пренебрежительно.
– Но я хочу учиться, Лео. Ты был бы не против, чтобы я стала частью этой жизни. Так вот, я стараюсь.
Он посмотрел на нее своим непроницаемым взглядом, и Марго решила зайти с другой стороны:
– Расскажи о своем детстве. Ты, наверное, рос среди этих деревьев, играл в прятки.
Они прошли ворота и шли вдоль высаженных рядов деревьев с причудливо изогнутыми стволами и голыми и темными ветвями.
– Да, что-то в этом роде, – признал Лео. – Я здесь вырос.
– Тебе они нравятся? – спросила Марго и почувствовала некое отчуждение в реакции Лео. Интересно, о чем он вспомнил?
– Я обожаю оливковые рощи, – сказал он, поколебавшись. – Белые цветы, сильный аромат летом, ореховый привкус масла. – Он покачал головой. – Может, мои слова и звучат странно, но я люблю все это. Всегда любил.
– У меня такое ощущение, что ты рассказываешь мне далеко не все.
– Что ты имеешь в виду?
Марго пожала плечами, боясь показаться слишком настойчивой. Но все же желание узнать о нем больше взяло верх.
– Когда ты говоришь об этих деревьях и бизнесе, кажется, что ты немного напряжен. – Поколебавшись, она добавила: – Даже зол.
Лео долго молчал, и лишь было слышно, как ветер перебирал ветви, отчего они стучали друг о друга, точно погремушки.
– Полагаю, – наконец сказал он, – это правда. Или, по крайней мере, раньше было правдой. Сейчас, я полагаю, я с этим справился. По крайней мере, я на это надеюсь.
Лицо его оставалось бесстрастным, но все же Марго инстинктивно угадала, что ему сложно было это признать.
– Почему, Лео? – тихо спросила она. – Что произошло?
Он вздохнул, пожимая плечами и качая головой:
– Просто запутанные семейные дела.
– Расскажи мне.
Лео помолчал, а затем произнес:
– Мой дед начинал бизнес с нуля. Он был мусорщиком до того, как ему удалось наскрести немного драхм и он купил собственное дело. Начал с этого места. В нашей семье всегда гордились тем, как из ничего нашими собственными руками была создана целая империя. Сначала мой дед, потом отец…
Голос Лео оборвался, меж бровей пролегла складка, и Марго отважилась закончить фразу:
– А теперь ты?
– Да. Но не все так просто, как кажется.
– Твой брат…
– Да, мой брат. – Лицо его внезапно ожесточилось. – Антониос всегда был любимчиком отца. Он был старшим, наследником.
– Никогда, – возразила Марго. – Если у нас будут еще дети, я постараюсь оказывать всем равное внимание.
Лео бросил на нее негодующий взгляд.
– А ты хочешь иметь больше детей, Марго?
Она сглотнула. Иметь много детей – значит постоянно переживать за каждого из них. Но все же настоящая семья – такая, о какой она всегда мечтала, но боялась пожелать, думая, что не заслужила.
– Не знаю.
Лео продолжал смотреть на нее, пытаясь найти ответы на свои вопросы и не находя ничего. Наконец он отвернулся и продолжил:
– Как бы там ни было, Антониос был его любимчиком. Но мне это не нравилось. Я старался – видит бог, я очень старался заставить отца полюбить меня. Поверь мне…
Он резко замолчал, и Марго захотелось обнять его и утешить. Но она сдержалась, видя, как напряжен был Лео.
– В двух словах, – наконец закончил он, – мой отец никогда меня не любил. Когда у него случился сердечный приступ, он послал за братом и рассказал ему всю правду про бизнес. Оказывается, отец занимался грязными делишками не один год, стараясь вернуть деньги, которые он потерял на неудачных инвестициях. Он был на волоске от того, чтобы потерять все. Он заставил Антониоса поклясться, что он никому не расскажет… даже мне.
– И он не рассказывал? – спросила Марго.
Лео покачал головой:
– Целых десять лет. И все это время я не понимал ничего, чувствовал себя отстраненным от дел. Что ж… – Он пожал плечами и сунул руки в карманы. – Не думаю, что стоило тогда удивляться. Мой отец никогда не доверял мне ничего – так с чего бы ему рассказывать правду?
– Но твой брат…
– Антониос тоже. Мне пришлось буквально вытаскивать из него правду – да и то, думаю, он сдался лишь из-за Линдсей, своей жены, которая хотела положить конец всему этому беспределу.
– И это ей удалось? – спросила Марго.
– Я не знаю. Теперь мы ладим – насколько это возможно. Антониос ушел с поста управляющего и с радостью теперь занимается инвестициями.
– А ты счастлив? – спросила Марго, и вопрос повис в воздухе, в нем явственно чувствовался подтекст.
– Не знаю, – снова ответил Лео и повернулся к ней, теперь лицо его было открытым и искренним.
Они вновь пошли по дорожке, обратно к воротам, и оба молчали. На сей раз пауза не казалась такой гнетущей, и казалось, что они оба чего-то ждут.
Впереди замаячили ворота, и у Марго возникло странное чувство: ей показалось, стоит пройти через них, все изменится. Это очарование близости и откровенности, возникшее среди этих деревьев, исчезнет.
Она повернулась к Лео, чтобы рассказать ему что-нибудь о себе и своем детстве, но тут нога ее зацепилась за корень, и она нырнула вниз. Падение, казалось, было вечностью – и в то же время произошло за секунды, так что она не успела понять, что происходит, восстановить равновесие.
Она упала прямо на живот, оцарапав лицо, ладони и колени.
– Марго!
Голос Лео звенел от тревоги и страха, и он присел рядом с ней.
Она поднялась на четвереньки, ощущая глухие удары сердца.
Лео положил руку ей на плечо:
– Ты в порядке? Давай посмотрю.
Марго медленно села на твердую и холодную землю, морщась от боли.
– Думаю, я в порядке, – сказала она, прижав ладонь к животу, желая, чтобы малыш толкнул ее изнутри в ответ на молчаливый вопрос.
Затем она увидела, с каким страхом смотрит на нее Лео – лицо его побледнело, глаза округлились, и он наклонился, схватив ее за плечо.
– В чем… – начала она, но он уже набирал номер 112 – местной экстренной медицинской службы. – Лео, я в порядке, – сказала Марго.
Тут она почувствовала влагу между ногами и, посмотрев вниз, увидела кровь, растекающуюся по земле.
Глава 11
– Нет! – хрипло выкрикнула Марго, глядя на кровь, и затем пронзительно закричала так, что сердце Лео подпрыгнуло: – Нет, Лео, нет, нет, нет!
Голос ее оборвался, и она задышала часто и шумно, пытаясь справиться с паникой.
– Мне срочно нужна медицинская помощь, – бросил Лео в трубку. – Мне нужна скорая в поместье Маракайос – немедленно.
Отбросив телефон, он потянулся к Марго. Она сидела, раскачиваясь взад и вперед, обхватив руками живот и дрожа всем телом.
– Дыши, Марго, – скомандовал Лео. – Ровно и глубоко. Все будет хорошо.
Она несколько раз прерывисто вздохнула, плечи ее тряслись, но наконец она справилась с собой и вымолвила:
– Не лги мне, Лео. Никогда. Ничего не будет хорошо снова. Ты не можешь знать наверняка.
– У тебя кровь, – признал он ровным голосом. – Но это не означает, что с ребенком что-то не так.
Но Марго, казалось, его не слышала, качая головой, по щекам ее текли слезы.
– Этого не может быть, – шептала она. – Не может.
В мыслях Лео зацепилось слово "снова", но сейчас было не время спрашивать Марго, что она имела в виду.
– Скорая приедет через пару минут. Я тебя перенесу, чтобы врачам было легче тебя увидеть.
Он аккуратно поднял ее на руки и понес из рощи. Кровь капала на его джинсы и пальто, и страх терзал его сердце. Марго была права: он не мог знать, что все будет хорошо.
Послышалась сирена и визг тормозов: прибыла скорая. Лео увидел, что сестры и Мария столпились на крылечке, глядя, как он несет Маргариту к машине. Медики, выскочив, помогли ей лечь на носилки.
– Лео! – плача, крикнула Ксанте, но он покачал головой.
– Я позвоню, – пообещал он и сел в машину вместе с Марго.
Она выглядела такой беззащитной на носилках, глаза ее казались огромными и темными на бледном лице, и она лихорадочно искала его руку, тонкие пальцы были ледяными. Медики измерили давление и температуру и спросили Лео, что случилось.
Описывая ситуацию как можно подробнее, Лео чувствовал, как Марго сжимает его руку, прерывисто дыша. Он молился про себя, чтобы с ребенком все было в порядке.
Следующие полчаса Лео не помнил, а скорая неслась по улицам, чтобы доставить их в больницу Амфиссы. Врач была немногословной и лаконичной и тут же привезла ультразвуковой аппарат, пока Марго лежала на кушетке.
– Первым делом нужно сделать снимок, чтобы я могла видеть, в чем проблема.
Она говорила на греческом, и Лео перевел ее слова Марго. Та отчаянно закивала, все еще не отпуская его руку.
Следующие несколько минут, пока врач налаживала аппарат, казались им вечностью. Вот на живот Марго налили прозрачный гель и прижали к нему пульт. Тишина.
Эти несколько секунд показались Лео вечностью, и Марго всхлипнула, а затем отвернулась от экрана. Слезы катились по ее щекам, и у Лео тоже защипало глаза.
Нет, не может этого быть.
– Вот он, – произнесла врач, и Лео, не веря своему счастью, воззрился на монитор. Там мелькало крохотное сердечко.
– Марго…
– У нее частичный разрыв плаценты, – сказала доктор и начала объяснять, как падение спровоцировало разрыв, в результате которого началось кровотечение.
Однако Лео мало что мог понять сейчас: все, что имело значение, – его ребенок жив.
– Марго, – позвал он снова, прикасаясь к ее щеке, и она в смятении уставилась на экран.
– Все в порядке, – мягко произнес он. – Все хорошо.
Улыбаясь, доктор прибавила звук, и чудесный, торопливый стук снова наполнил комнату. Лео думал, что Марго утешится, улыбнется или засмеется, но она изменилась в лице и разрыдалась.
Лео, долго не раздумывая, наклонился к ней, обнял, и она уткнулась лицом ему в плечо, дрожа всем телом.
Врач тем временем осторожно стерла гель с живота Марго и выключила машину.
– Она может остаться на ночь – для наблюдения, – сказала она Лео. – Завтра сделаем еще один скан, чтобы посмотреть на кровотечение и увидеть, не сдвинулась ли еще плацента.
Лео кивнул. Обо всем этом он подумает позже, сейчас единственное, что имело значение, – здоровье Марго.
Наконец она оторвалась от него, стерла слезы с лица и даже слабо улыбнулась.
Пришла медсестра, чтобы сопроводить Марго, и, пока она принимала душ и переодевалась в пижаму, Лео позвонил сестрам. Когда он вернулся, Марго лежала в кровати, волосы ее были расчесаны, а лицо умыто, но глаза все еще оставались красными и припухшими от слез.
Он присел на край кровати и взял ее за руку.
– Доктор сказала, у тебя частичный разрыв плаценты, – сказал он. – Если честно, не могу припомнить, что это означает. Но я приведу врача, который говорит по-английски.
– Я знаю, что это такое, – ответила Марго.
В голосе ее слышалась усталость и напряжение, и Лео нежно сжал ее пальцы.
– Самое главное, что малыш в порядке.
– Да. Пока.
Она закусила губу, и глаза ее заблестели от слез.
– Нет причины бояться, Марго.
– О, Лео! – Она откинула голову на подушку с белоснежной наволочкой и закрыла глаза. – Есть множество причин.
– Не понимаю…
– Ты чего-то недоговариваешь?
Она открыла глаза и покачала головой.
– Нет. Я просто боюсь. – Она закусила губу. – Я всегда боюсь. Потому и не хотела иметь детей.
Лео непонимающе уставился на Марго, пытаясь разгадать скрытый смысл ее слов. Когда он встретил ее в баре отеля, шикарно одетую – он до сих пор помнил, что на ней были черное коктейльное платье и туфли на каблуках, подчеркивающие длинные ноги, – и уверенную в себе, он и помыслить не мог, что она может чего-то бояться. Она врывалась, точно свежий ветер, в комнаты отеля, озорно улыбалась, снимала платье – и все это с удивительной легкостью, которая особенно привлекала его. Лео нравилась ее уверенность в себе. Но лишь теперь он призадумался о подлинной натуре Марго, ее личной жизни и секретах прошлого.
– Ты не должна бояться, – сказал Лео, пожимая ее руку.
Но Марго вырвала ладонь, отвернулась и ничего не сказала.
Было больно видеть такую реакцию, но Лео заставил себя не требовать ответов и объяснений. Достаточно его в жизни водили за нос. И вот теперь Марго явно не доверяет ему какой-то свой секрет. Но он не станет давить на нее, умолять.
С неохотой он поднялся с кровати.
– Могу ли я еще что-нибудь принести? – спросил он. – Попить, поесть. Может быть, что-то из дома? Пижаму, одежду?
Марго по-прежнему смотрела в сторону, ее волосы падали ей на щеки.
– Нет, спасибо.
Ее резкий голос и нежелание смотреть на него наводили на мысль о том, что она хочет, чтобы он ушел. Но Лео не собирался оставлять ее одну. Он сел напротив ее кровати и принялся ждать.
Никто из них не нарушал молчания, и вскоре Марго заснула.
* * *
Она проснулась в темноте, и паника холодными клещами сжала ее сердце. Марго с усилием села и приложила руку к животу. Ночной кошмар по немногу отступал.
– Лео…
– Я здесь.
В темноте Марго не могла видеть своего мужа, но рука его сомкнулась вокруг ее пальцев. Однако Марго по-прежнему дрожала.
– У меня был ужасный сон, – запинаясь, проговорила она.
Ей приснилась Аннелиза – чего не было уже очень давно.
– Это было так ужасно.
– Это лишь сон, Марго, – ровно и спокойно произнес Лео. – Все в порядке.
Она кивнула и сглотнула ком в горле, отчаянно желая поверить Лео и не находя в себе сил сделать это. Однажды этот сон стал реальностью. Сейчас же в кошмаре она пережила худшие свои воспоминания – и боялась, что это повторится. Но Лео не мог понять, ведь он ничего не знал.
– Не уходи, – прошептала она, и он сжал ее руку.
Я не собираюсь.
Но это были лишь слова, а ей так хотелось, чтобы он прикоснулся к ней.
– Лео… – начала она и внезапно, отбросив смущение, выпалила: – Обними меня.
Он не ответил, и Марго приготовилась к отказу. Однако Лео без лишних слов поднялся со стула и откинул покрывало на кровати. Сбросив обувь, он сел на узкую постель рядом с Марго и притянул ее к себе.
Она обхватила его руками, уткнувшись лицом в шею и вдыхая аромат его кожи. Это так успокаивало – Лео был так ей нужен, что даже не находилось слов, чтобы выразить это.
Он молчал, обнимая ее и поглаживая по волосам. Наконец ледяные клещи, державшие ее изнутри, исчезли, и кошмар начал отступать. Дыхание выровнялось, и она расслабилась в его руках, чувствуя себя в полной безопасности.
Затем Марго ощутила острый укол совести за то, что скрывала от Лео столько подробностей своей жизни. Он же всегда старался поддерживать ее.
В горле встал ком, и Марго теснее прижалась к его шее.
Должно быть, она заснула, потому что, открыв глаза, увидела серый рассвет, лучи которого проникали сквозь занавески. Лео по-прежнему был с ней.
Приподнявшись, Марго посмотрела на него. Глаза его были закрыты, и темные полукружья длинных ресниц лежали на щеках. На подбородке пробивалась щетина, но он все равно казался безумно красивым. Ей захотелось поцеловать его.
Он так и не раздевался, и пуговицы рубашки были сверху расстегнуты, а галстук лежал в кресле. Сердце Марго защемило.
Открылась дверь палаты, и медсестра вкатила приборы.
– Пора мерить температуру, – бодро сказала она, и Марго моргнула от неожиданности.
– Вы говорите по-английски?
– Да, к вам должны были прислать человека, знающего английский или французский. Но второй язык все знают плохо. – Она улыбнулась, а затем принялась надевать на руку Марго манжет для измерения давления.
Лео, проснувшись, сел на кровати, морщась и разминая затекшие конечности. Волосы его были взъерошены, и он еще до конца не проснулся. Но тем не менее тут же повернулся к Марго.
– Ты в порядке? – тихо спросил Лео.
Она кивнула. Страх, вчера сжавший ее сердце, куда-то испарился благодаря Лео.
Он встал и отправился на поиски кофе и бритвы, пока медсестра измеряла давление Марго и температуру.
– Врач придет чуть позже, и сделаем еще один ультразвук, – сказала медсестра. – А пока можно позавтракать.
Марго кивнула. Несколько минут спустя вошел Лео с чашкой кофе и имбирного чая.
– Да где ты его раздобыл? – спросила Марго, получив чашку.
– Стараюсь всегда иметь при себе. На всякий случай.
– Ты такой предусмотрительный, – почти с восторгом заметила она.
Лео грустно рассмеялся:
– Неужели тебя это так изумляет?
– В моей жизни было мало предусмотрительных и заботливых людей.
Лео нахмурился, и Марго отвела глаза. Она пока не готова была рассказать ему о своем детстве, а у него явно есть вопросы, на которые он хотел получить ответы.
Однако Лео не успел ничего спросить, потому что открылась дверь и улыбающаяся женщина внесла поднос с завтраком.
Затем явилась врач с прибором для ультразвука, и они оба задержали дыхание, пока она устанавливала машину. Наконец на экране появилось изображение малыша, отчаянно брыкающегося.
– О, я чувствую! – воскликнула Марго, прижав руку к животу. – Я ничего не ощущала с момента падения!
– Малыш не любит, когда его беспокоят, – произнесла врач на английском, улыбаясь. – Все в порядке. Когда срок достигнет двадцати недель, можно будет сделать снимок, и мы проверим плаценту. – Женщина отставила прибор, и Марго одернула рубашку. – Вы можете идти.