Анна чуть не поперхнулась. Черт! Все‑таки влипла! Теперь фанатка астрологии будет приставать к ней с этим гороскопом, пока его не получит. А где его взять, если она только что сама сочинила для Лилечки предсказание?
- Знаешь, - сказала она через некоторое время, почувствовав, что наклюнулся выход из этой ситуации, - я не уверена, что найду именно этот номер, его уже, наверное, раскупили, но ты не волнуйся: если прогноз верный, то что‑то подобное напишут и в следующем номере. Журнал ведь еженедельный, а предсказание должно сбыться только месяца через полтора. Постараюсь купить для тебя следующий номер.
Если бы соседи Анны видели, какой Лилечка вошла к ней и какой вышла от нее, то наверняка подумали бы, что это совершенно разные люди: сейчас счастливая, улыбающаяся, кругленькая Лилечка абсолютно не походила на то несчастное, зареванное существо, каким она была полчаса назад.
Закрыв за Лилечкой дверь, Анна прошла на кухню и сварила себе кофе. Настенные часы в виде черного котенка, шевелящего маятником‑хвостом, показывали половину десятого вечера. С чашкой кофе Анна вернулась в гостиную, села на диван и прикрыла глаза. Ей предстояла очередная "белая ночь", как вслед за своей любимой героиней романа Джека Лондона, она называла бессонницу. Придется серьезно поработать, а пока надо позволить себе маленький отдых, хоть на пять минуточек!
Постепенно события минувшего дня незаметно отошли на второй план. Анна умела владеть собой и редко теряла голову. Когда ей бывало трудно, она заставляла себя вспоминать что‑нибудь хорошее. Вот и теперь - ухмыляющаяся физиономия Воронцова, расстроенное лицо Алексея, зареванная круглая рожица Лилечки, наплывая друг на друга, как бы заволоклись нежным серо‑розовым туманом и медленно растаяли, а вместо них возникли совсем другие картины. Детство, родители‑нефтяники, которые часто уезжали в командировки и с чистой совестью оставляли дочь дома, зная, что с ней все будет в порядке. Вспомнилась школа, Лешка Шепелев, служащий ей, Анне, верой и правдой, как благородный рыцарь - прекрасной даме. Вспомнился… Олег, единственный человек, которого она по‑настоящему любила.
Анна открыла глаза. Если дать волю воспоминаниям, то, пожалуй, можно и в меланхолию впасть. Тогда будет не до работы. Она села за компьютер и вставила диск с информацией о Данииле Смирнове - владельце одного из крупнейших модельных агентств не только в России, но и во всем мире. Материала оказалось не очень много. Странно, но ни в одной статье, ни в одной заметке из Интернета не было его современной фотографии. И вообще нашлись всего два снимка. Под одним из них, запечатлевшим мальчика лет десяти в каком‑то сногсшибательном пестром летнем костюмчике стояла надпись: "Дебют Д. Смирнова". Это позволяло предположить: начинал известный модельер с того, что в детстве сам демонстрировал одежду. На второй, коллективной, фотографии Анна безошибочно узнала Вячеслава Зайцева и Валентина Юдашкина, но кто из стоящих рядом с ними Дэн Смирнов, угадать так и не смогла.
В статьях она уловила честные попытки коллег‑журналистов дать хоть какие‑нибудь сведения о личной жизни модельера, но чаще натыкалась на такие фразы: "Даниил Смирнов снова отказался дать интервью. Сегодня его модели блистательно выступили на престижном показе мод, однако на все наши вопросы Смирнов отвечал односложно: "Без комментариев". От предложения сфотографироваться для нашей газеты он отказался наотрез".
Попались ей и с виду содержательные статьи, которые при ближайшем рассмотрении оказались тем, что называется "желтой прессой". Верить авторам подобного барахла, конечно, не стоит вообще. Эта публика позволяет себе все: с одинаковым успехом могут написать, что Смирнов угробил свою пятую жену, хотя он вроде бы вообще ни разу не был женат, что ему надоел модельный бизнес и он решил стать ламой… Все равно их сочинения никто не принимает всерьез.
В целом материала оказалось на удивление мало - буквально крупицы сведений о владельце крупнейшего в России модельного агентства и известного кутюрье. Казалось, что Смирнов заплатил немалые деньги, чтобы оградить свою личную жизнь от пересудов в прессе. Пусть! Это его дело. Только Анну не на шутку встревожило, что перед ней стоит сложнейшая, почти невыполнимая задача: получить согласие на интервью от человека, который органически не переносит журналистов.
Рыжий с белым "галстучком" кот, откликающийся на простую кличку Котька, спрыгнул с кресла, в котором дремал, вскочил к ней на колени, замурлыкал, напрашиваясь на ласку.
- Ну что, Котятка, пора за работу? - спросила она его.
Кот чуть заметно подмигнул одним глазом и навострил уши, давая понять, что внимательно слушает хозяйку.
Анна рассеянно почесала ему за ушком и принялась читать дальше. Постепенно начали вырисовываться вопросы, как бы напрашивающиеся сами собой. Она принялась их тщательно формулировать. Наконец и длинный список умело поставленных вопросов, на каждый из которых можно дать только пространный ответ, был готов. Оставалась лишь самая "малость": каким‑то образом проникнуть к Смирнову и во что бы то ни стало добиться беседы с ним. Но вот насчет того, как это сделать, пока никаких идей не возникало.
И все‑таки Анна позвонила Ивану, своему оператору, который, впрочем, предпочитал именоваться Вано, хотя грузинские корни, если они вообще присутствовали в его родословной, были зарыты достаточно глубоко. Но определенный смысл называться именно так, несомненно, просматривался: это придавало дополнительный колорит. Не Ваня, и даже не Иван, а именно Вано - грузный, добрый, веселый, всегда с солидной порцией "Орбита" за щекой. Вано постоянно носил жилет с множеством карманов, в которых, как подозревала Анна, помещался немалый запас его любимой жевательной резинки.
Сказав оператору, чтобы он на всякий случай был готов к завтрашнему утру, Анна продолжила думать. Будильник бодро тикал на ее письменном столе. Было уже двенадцать ночи. Минутная стрелка описала полный круг, потом еще один, еще, еще. В четыре утра Анна незаметно для себя уснула прямо в кресле за столом, уронив голову на сложенные руки. Она так ничего и не придумала.
В гримерной яблоку негде было упасть. Несколько десятков длинноногих девиц стояли, сидели перед зеркалами, одевались, наклеивали ресницы, пудрились, прохаживались взад и вперед, разминаясь перед дефиле. Над некоторыми колдовали визажисты, накладывая тон, рисуя контуры губ, подкрашивая глаза; другие терпеливо или не очень терпеливо ожидали, когда над ними закончат работать парикмахеры; третьи топтались на месте, в то время как в их одежде что‑то поправляли и подшивали, видимо портнихи.
Оставшееся пространство помещения заполняли манекены, болванки и вешалки с костюмами, воздушными блузками, топами, юбками с головокружительными разрезами, вечерними платьями с не менее головокружительными декольте, брюками, похожими на юбки, юбками, похожими на брюки и шортами, вообще ни на что не похожими.
Пахло потом, духами, косметикой, лаками для волос и для ногтей. В воздухе, если это вообще можно назвать воздухом, весело летали пылинки, по природе явно косметического свойства - в них угадывались мельчайшие частички пудры и теней. Все это, вместе взятое, создавало совершенно неповторимый, ни на что не похожий тошнотворно‑сладковатый "аромат", от которого с непривычки можно задохнуться. В первую минуту Анна не на шутку расчихалась.
Впрочем, у всех манекенщиц, по‑видимому, давно выработался иммунитет против астмы: на удушливую атмосферу они не обращали ровным счетом никакого внимания, как и на Анну. Молодые женщины осторожно надевали на себя наряды, в которых им предстояло пройтись по подиуму, курили, перелистывали журналы. Вокруг стоял невообразимый гвалт: что‑либо разобрать в этой какофонии звуков на повышенных тонах казалось невозможным.
- Простите, - обратилась Анна к какому‑то длинношеему синеволосому эфирному созданию, которое, сидя за низким столиком, с виртуозной быстротой красило длиннющие острые ногти в цвет свободы и траура, - вы не скажете, где мне найти…
- Верка! Верка!!! - внезапно заорало эфирное создание, помахивая руками для просушки свеженакрашенных ногтей. - У тебя "Тампакс" есть? Кинь мне штучку!
Утвердившись в своем первоначальном подозрении, что ничего узнать от этого создания не удастся, Анна оглянулась в поисках, к кому бы ей обратиться, но в этот момент кто‑то схватил ее за руку.
- Быстрее, быстрее! - заорал он ей в ухо. - Ты что стоишь? Быстро готовься - через двадцать минут выход, а ты торчишь тут, ворон считаешь. Ты, что ли, новенькая, вместо той, которая накурилась? Тебя, что ли, босс на замену поставил? Быстро за мной!
При всем желании Анна не смогла бы вставить в этот монолог ни слова, поскольку обладатель громкого, раздирающего барабанные перепонки голоса частил без единой паузы. Он потащил Анну куда‑то в угол, буквально швырнул ее в кресло и без лишних слов начал скручивать ее волосы в какую‑то замысловатую прическу. Одновременно с этим к Анне проворно подскочили две особы неопределенного возраста - одна пухлая, вторая худая. Первая схватилась за лак для ногтей и кисточки, вторая - за пуховки и тюбики. Посмотреть на себя в зеркало Анна не могла: ей то и дело приказывали повернуть голову то в одну, то в другую сторону, а то и вовсе закрыть глаза. Вертели ее в разные стороны немилосердно, но Анна терпела, раздумывая про себя, чем все это может для нее закончиться. Ситуация складывалась непростая, но она полагалась на свой оптимизм и умение выпутываться как раз из таких сложных положений. Потом ей принесли какое‑то платье и туфли, помогли в них влезть.
К счастью, все это продолжалось недолго. Минут через десять Анна открыла наконец глаза и посмотрела на себя в зеркало. Перед ней стояла какая‑то незнакомая женщина. Нет, вся красота Анны осталась при ней, но ее подчеркнули, каким‑то совершенно непонятным образом добившись того, что природные черты вдруг обрели дополнительные акценты. Глаза заблестели еще ярче, линия скул оказалась выше, губы стали еще соблазнительнее. Зеленое платье, все словно состоящее из легких шелковых лент, прихотливо переплетенных между собой, смотрелось настолько экзотично, что вряд ли кто‑нибудь когда‑нибудь решился бы его надеть в другой ситуации, кроме как для парада высокой моды. Прическа смотрелась под стать платью: гладкие пепельно‑русые волосы Анны были уложены в совершенно невообразимую высокую башенку, из которой в намеренном беспорядке выбивались пряди. Но выглядело это так, что дух захватывало.
- Ничего, - оценила пухлая.
- Да, - протянула тощая. - Лучше смотришься, чем та обкурившаяся, деточка.
- Неплохо, - вставил свое веское слово и долговязый парень с волосами, обильно смазанными гелем и смоделированными в виде "ежа". Это именно он первый принял Анну за модель и потащил ее готовиться к выходу. "Геля на его прическу, наверное, с килограмм ушло", - невольно подумала она, одновременно любуясь на свое отражение в зеркале. Все получилось совершенно случайно. С утра Анна со своей съемочной группой поехала на место. Репортеров в зале, где должен был проходить показ мод, уже набилось полным‑полно, пробиться со съемочной группой в зал оказалось довольно сложно, но в общем‑то можно. Вано даже ухитрился занять хорошее место, с которого будет удобно снимать то, что станет происходить на подиуме. В зале шли последние приготовления к показу, через несколько минут сюда должны были впустить зрителей. Никого, даже отдаленно похожего на Дэна Смирнова, конечно же нигде не просматривалось, и где его следовало искать, Анна не знала. Конечно же догадывалась, что где‑то там, в помещении за залом, модели уже готовятся к показу и, возможно, там же находится и тот, за кем она охотится, но этих знаний было мало.
Пройти в помещения за залом не позволяла охрана ("Надежная, вооруженная до зубов королевская охрана", - мысленно процитировала Анна). Она своими глазами видела, как охранники вежливо, но решительно развернули одну журналистку, не в меру увлеченную той же идеей, что и Анна, - добиться интервью от Дэна Смирнова всеми правдами и неправдами. Анна видела, как журналистка порылась в сумочке, а потом в ее руке выразительно зазеленело несколько явно не отечественного происхождения денежных купюр. При этом журналистка наивно выразила надежду, что им, может быть, "удастся договориться". Увы! Охранники, по всей вероятности, не любили зеленый цвет, а может быть, работая на такого человека, просто получали достаточно для того, чтобы не брать взяток.
"А вообще‑то эта журналистка просто дура, - с невольным злорадством подумала Анна. - Так они и станут рисковать местом из‑за нескольких зеленых! Она что, недавно начала работать, не понимает таких простых вещей?"
Однако, к своему стыду, Анна чувствовала, что в ее голове вообще нет никаких идей насчет того, как пробраться внутрь. На худой конец, можно будет, конечно, заснять показ мод - все‑таки это лучше, чем ничего, но Анна пришла сюда не за этим. В запасе у нее оставалось еще немного времени: показ мод намечался на час дня, а сейчас было лишь двадцать минут двенадцатого, но вряд ли ей это помогло бы: никаких идей по‑прежнему не появлялось. Она стояла, покусывала карандаш, что у нее было верным признаком подавленного настроения, и тут Вано, разворачиваясь с камерой, нечаянно задел ее локтем. Карандаш упал, Анна нагнулась поднять его и вдруг заметила какую‑то бумажку или, вернее, маленькую карточку, лежащую на полу. Это оказался пропуск.
- Ну, конечно, - тихо сказала Анна, хлопнув себя по лбу. - Они ведь все тут проходят по пропускам!
Завизжать от радости не давала обстановка, но шепотом она восторженно заявила Вано:
- Я, пожалуй, пройду! - И добавила: - Ты - гений!
Вано растерялся, потому что не мог понять, чем заслужил такой комплимент, но пропуск, который ему показала Анна, все ему объяснил.
Единственное затруднение состояло в том, что внешне визажистка - а пропуск, как оказалось, принадлежал ей, - никак не походила на Анну. С фотографии смотрела полная женщина лет сорока с хвостиком, что, конечно, абсолютно не вязалось с цветущим возрастом тележурналистки Черкасовой и ее лицом, которое смело могло бы украсить обложку самого дорогого иллюстрированного журнала. Впрочем, Анна быстро исправила положение: в ее сумочке нашлась маленькая фотография точно того же формата, что и на пропуске. Отойдя в сторонку, она быстро наклеила ее на лицо визажистки с помощью клеящего карандаша, который на всякий случай всегда носила с собой. Вставив пропуск в маленький - как раз по размеру - пластиковый футляр, Анна критически его осмотрела. То, что получилось, нельзя было бы назвать произведением искусства, но при удачном стечении обстоятельств могло и сойти.
Конечно, этот номер мог и не удасться, но хотя бы появился шанс, которым Анна не преминула воспользоваться. Немного странным показалось, что пропуск был самый обычный. Она‑то думала, что на таких пропусках фотографии должны быть отсканированы, а этот пропуск мало чем отличался от заурядного заводского. Разве только тем, что вместо специальности какой‑нибудь швеи‑мотористки или рабочего на конвейере стояло слово: "визажист". Вот и вся разница. Впрочем, будучи журналистом, Анна то и дело сталкивалась с подобными парадоксами и давно перестала им удивляться.
- Позвоню тебе при первой же возможности, - шепнула она оператору. - Будь наготове. Если задержусь, снимай показ мод, ладно? - И, выпрямившись, быстрым шагом пошла за кулисы, всем своим видом изображая чрезвычайно занятого человека, у которого времени в обрез. - Я опаздываю, - бросила она охранникам, помахивая пропуском.
- Кажется, я вижу вас впервые, - заметил один из них.
"Только не теряться", - подбодрила себя Анна, а вслух произнесла:
- О да, я сегодня работаю первый день. Меня наняли специально для сегодняшнего показа. В мероприятиях такого масштаба всегда, знаете ли, нужна лишняя пара рук. И, как правило, - Анна постаралась уверенно улыбнуться, - лишней она не оказывается.
Впрочем, последние ее слова охранники вряд ли расслышали, потому что Анна уже бежала - ну ладно, если не бежала, но уж точно очень быстро шла - по коридору, опасаясь все‑таки быть остановленной.
Вот ведь от каких случайностей иной раз зависит возможность надежно ухватить удачу за хвост!
Проплутав несколько минут по коридорам, Анна попала наконец в ту самую гримерную, где на нее без лишних слов набросились парикмахер и две визажистки. Интересно, что одна из них, пухлая, оказалась той самой, чью фотографию на пропуске она немилосердно заклеила своей.
В этот момент Анна даже слегка устыдилась того, что действовала далеко не честным образом, но думать об этом было явно поздновато.
Пока все складывалось удачно.
Теперь можно было и поразмыслить, как воспользоваться неожиданно сложившейся ситуацией.
Ведь у нее появился шанс не только увидеть Дэна Смирнова вблизи, но, может быть, и получить от него согласие на интервью. Мысленно Анна поблагодарила родителей за хорошо подобранный комплект генов, благодаря чему у них выросла такая красивая и предприимчивая дочь. Надо же, ее приняли за манекенщицу - есть чем гордиться!
Затруднение состояло только в одном: о том, как надо ходить по подиуму, она имела лишь теоретическое представление. Конечно, кое‑что на этот счет в наш просвещенный век Анна просто не могла не знать, но отдавала себе отчет, что одних знаний, пожалуй, маловато.
Кроме того, ее слегка беспокоили каблуки, поскольку она никогда не надевала туфли с каблуками выше восьми сантиметров, а в тех, что ей дали, были, пожалуй, все двенадцать. Но Анна Черкасова не была бы Анной Черкасовой, если бы она не умела - отчасти благодаря характеру, а отчасти по роду своих занятий - бросаться очертя голову в самые невероятные приключения и успешно из них выходить. Она же умеет перевоплощаться! Была ведь уже и хакером, и лицом без определенного места жительства, а теперь некоторое время побудет моделью, только и всего.
Анна подумала о съемочной группе. Отойдя в уголок, где была в беспорядке свалена ее одежда, порылась в сумочке, достала мобильник.
- Слушай, Вано, - зашептала она, услышав голос оператора.
- Ты где? - удивился тот, продолжая жевать "Орбит" без сахара, что легко угадывалось по невнятности его произношения.
- Ой, Ванька, некогда мне разговаривать! Я тут в такую историю влипла, что, может быть, все кончится скандалом. Ты сейчас в зале?
- Да, торчу тут со своими ребятами среди других собратьев по видеокамере.
- Хорошо еще, что по видеокамере, а не просто по камере, - сострила Анна, - вроде я набирала не номер тюряги.
- Да ладно, хватит тебе! - недовольно буркнул Вано. - Лучше скажи, где тебя искать.
- Не поверишь, - Анна еще понизила голос. - Мне сейчас на подиум выходить, меня тут за модель приняли.
- Клево! - гулко захохотал Вано. - Сниму тебя обязательно. Может, в сюжет это и не войдет, зато тебе на память останется! Ну давай, дерзай… Клаудия Шиффер! Или Летисия Каста с твоим‑то размером груди?
- Ладно, заткнись, балабол. Займись лучше делом. Если у меня получится договориться со Смирновым, я тебя вызову.
- Ни пуха! - отозвался Вано. - Давай, задай им всем там жару! Супермодель!
- На выход! На выход! Быстро! - заорал кто‑то не своим голосом, и всех длинноногих девчонок как ветром вынесло из гримерной. Анне ничего не оставалось, как последовать за ними.